Acta est fabŭla / Спектакль окончен

Осенний дождь стучал по крыше и окнам белого авто. Кадзуха сидел на заднем сидении, «прячась» за тонировкой боковых стёкол. В салоне стоит приятный запах свежести, играет лёгкая музыка, подросток упирается лбом в стекло и засыпает. Время — 4 утра. Они выехали так рано, чтоб дороги были пустыми и без приключений покинуть город. Альбедо хотелось сделать этот день особенным, он решил увезти Кадзуху как можно дальше, чтобы безопасно и без лишних нервов провести этот день. Дорога заняла почти 10 часов. Уставший и измученный, он упал лицом в подушку в номере отеля, где они остановятся на эту ночь. — Не думал, что дорога меня так измотает. — пробубнил медик, тихо выдыхая. Довольно просторный номер на двоих. Две большие кровати, разделённые между собой комодом. Чуть в стороне — круглый столик и два кресла. На стене — телевизор, под ним — длинный столик. В боковую стенку встроен шкаф. Маленькая кухня с чайником и холодильником, душевая и туалет, всё такое просторное и большое, что становится немного не по себе. — Я так привык к твоей уютной квартире, что пустое пространство в этом помещении на меня давит… — Кадзуха присел на кровати рядом с лежащим на животе медиком. — Главное, чтоб пустое пространство в голове не давило. — Прости, ты плохо себя чувствуешь, а я заставил тебя… — Сопли подбери. — перебил его Альбедо. — Дай мне пять минут и можем идти. Я в порядке, сегодня я без капельницы, зато на уколах. Моя жопа болит, но я доволен, что смог тебя куда-то вывезти. Смена обстановки и положительные эмоции — именно то, что нам обоим нужно. Этот город славится огромным количеством развлекательных заведений и клубов. День рождения Кадзухи стоит близко к Хэллоуину, из-за чего сейчас везде тематические вечеринки и мероприятия. Первым выбор пал на парк аттракционов. В конце октября уже довольно холодно, что сразу отбросило варианты покататься на горках. — О, пойдём в тир? — Кадзуха держал Альбедо под руку, уже утягивая за собой. Медик наблюдает за довольным поведением подростка, на душе становится тепло и приятно. Пусть лицо Кадзухи и спрятано за чёрной медицинской маской, даже так Альбедо видит, что он улыбается. Блондин стоял немного в стороне, изучающе смотря, как подросток одна за одной сбивает мишени. — Я выиграл! — Каэдэхара довольно прыгал на месте, как только последняя пуля попала в цель. — Что? Нет, это ошибка, нужно перестрелять. — недовольно проговорил работник, явно не рассчитывающий, что кто-то собьёт мишень, так тщательно приклеенную к полке. — Но я же сбил… — Кадзуха сразу поник, чувствуя несправедливое отношение к себе. — Оружие выстрелило дважды. — начал врать мужчина. — Такое не засчитывается. Перестреляй ещё раз. — Н-но… я же попал. — Казу, перестреляй ещё раз. — рука Альбедо опустилась подростку на плечо. — Если выбьешь этому уёбку глаз, получишь конфетку. — Это угроза? — недовольно хмыкнул мужчина. — Бартер. Глаз в обмен на конфетку. Чистый бартер. — пожал плечами Альбедо. — Давайте сюда свою пукалку, мой Ворошиловский стрелок сейчас порвёт ваш пердак. — Тц… — продавец взял с полки игрушку, которую заработал Кадзуха, и бросил её тому в руки. — Не знал, что ты тут не сам, малыш, ничего личного. — «Ничего личного» у тебя с совестью. Думал, он тут один, поэтому решил буллить ребёнка? Как по-мужски. — фыркнул блондин, опуская руку на запястье Кадзухи и уводя его за собой. «Он так из-за меня разозлился?» — подросток послушно следовал за медиком, вдруг поймав себя на том, что такое проявление заботы ему очень приятно. —  Слушай, Казу, давай в комнату страха? Сейчас же Хеллоуин на носу, однозначно будет что-то интересное. — Ммм… — подросток слабо дёрнулся, такие места ему были не по душе, но интерес брал своё. — Не бойся, Перкосрак, при виде моего лица призраки сами будут разбегаться. — А если ты ещё заговоришь, то эта комната «страха» превратится в комнату «смеха». — И все сдохнут со смеху. План-капкан. — С тобой хоть на край света. — Кадзуха сильнее сжал холодную ладонь Альбедо, которую тот, похоже, забыл убрать, когда они отошли от тира. — Пойдём. Довольно большое серое помещение. На фоне играет жуткая музыка, заставляющая подростка слегка вздрагивать. Кадзуха держал Альбедо под локоть, прижимаясь к нему, нервно закусывая губу и ожидая чего-то страшного. — О! — воодушевился Альбедо, увидя где-то впереди тусклого коридора аниматора в белых одеждах. Где-то раздавались детские крики и плач. Музыка нагнетала. Скрип двери, и на парней выпрыгивает «приведение». С характерным и довольно высоким криком Кадзуха вжимается в медика. — Перкосрак Испуганный? Несмотря на скример, лицо судмедэксперта сохраняло полную невозмутимость. Он с интересом рассматривал некое подобие искусственного призрака, но вид аниматора где-то впереди привлекал его куда больше. — Пойдём, хочу спросить у него, как пройти в библиотеку. — Угу… Звук капающей воды, неприятное эхо, сырой и противный туман. Подросток крепко держится за Альбедо, боясь смотреть по сторонам, но боковым зрением он всё равно видит, как по серым стенам бегают большие пауки и многоножки. Аниматор одет в белые одежды с пятнами крови, он ходит по пустой комнате туда-сюда, слабый желтый фонарь мигает, придавая помещению особой мистики и мрачности. В руках актера большой «окровавленный» тесак, в углу комнаты стоит манеж с плачущим ребёнком. Видя парней, аниматор останавливается, медленно поворачивает голову, поднимает вверх нож и произносит: — Не плачь, малыш, сейчас мама тебя покормит. — Вашему малышу ещё рано есть мясо, скажу Вам, как медик. — холодно проговорил блондин, проходя глубже по комнате. Коридоры сменялись один за одним, в какой-то момент жуткая атмосфера перестала быть жуткой. Кадзуха крепко держал Альбедо под локоть, сам не понимая, делает он это от страха за себя, или из-за переживаний о небольших проблемах с равновесием у него. Чем дольше они бродили лабиринтами комнаты страха, тем менее страшно становилось. Альбедо шутил, его лицо выражало полную невозмутимость, а одностороннее «общение» с аниматорами заставляло улыбаться. — Так себе комната страха. — прокомментировал медик, когда они уже шли на колесо обозрения. — Могли бы к Хэллоуину хотя бы один настоящий труп откопать. — Фу… — Ладно, можно не откапывать, а взять в аренду у сатанистов. — Тц… — Кстати, ты знал, что это — самое большое колесо обозрения в стране? — Ого… интересно, с него будет видно наш город? — Да, обязательно. И наш дом, и нашу квартиру, и историю твоего браузера. Это колесо видело всё. — Тц… На улице уже довольно холодно, Кадзуха вжимается в свой красный шарф, немного обнимая себя руками в попытках согреться. Хоть он и одет в осеннюю куртку, поднимаясь в кабинке аттракциона всё выше и выше, он начинает мёрзнуть. — Тебе холодно? — Альбедо бросил взгляд на дрожащие руки подростка. — Угу… Они стояли в стеклянной кабинке колеса обозрения, которое медленно поднимало их выше. Садиться на холодное сиденье не хотелось. Вид на город просто завораживал, но сейчас их взгляды были прикованы друг к другу. Альбедо взял дрожащие руки подростка в свои и поднёс к губам, выдыхая тёплый воздух на ледяные пальцы. Алые глаза безотрывно рассматривали чужое лицо: такое худое, такое бледное, но такое родное. — Альбедо… — подросток несмело нарушил тишину, вдруг почувствовав в себе прилив уверенности. — Ты так много для меня сделал… ты спас мне жизнь, продолжаешь рисковать собой, укрывая меня у себя, ты выслушивал мои истерики и даже позволил тебя ударить… — на этих словах его голос дрогнул, он приложил ладонь к щеке, по которой когда-то отпустил Альбедо пощечину. — Мне так стыдно перед тобой, но… несмотря на это… могу я набраться наглости попросить тебя кое о чём? — Я во внимании. — Только сегодня… я понимаю, что прошу невозможного… понимаю разницу между нами… понимаю, что ты не примешь моих чувств… понимаю твою позицию… но… только сегодня… один раз… не мог бы ты… перестать видеть во мне ребёнка… пожалуйста… давай сегодня ты посмотришь на меня иначе… как на парня…? Сердце медика снова пропустило удар. — Только сегодня… да? — Да… я прошу слишком много? Извини мне мой эгоизм. — А что если… если не только сегодня, Кадзуха…? — Что? — Я не могу бросаться словами о любви и прочее, я ведь и сам не понимаю, что именно чувствую к тебе, но… я уже давно смотрю на тебя иначе. Твои слова, твоя забота, твоя улыбка… это всё заставляет моё сердце биться быстрее, но… я не могу признаться тебе в любви и клясться в вечной преданности. Я однозначно тебя люблю, ты занял огромное место в моём сердце, но что именно это за любовь…? Дружеская? Романтическая? Родственная? Я не хочу бросаться словами, смысла которых не понимаю… — Любишь же ты усложнять… Раз так, тогда я начну первым, Альбедо. — подросток глубоко выдохнул, опустил руки на плечи медика, пряча их под светлый шарф. — Твои ледяные глаза… твой «пустой» и неоднозначный взгляд… твои жестокие и пошлые шутки… твоя бледная кожа… твои круги под глазами… беспорядок НА твоей голове… беспорядок В твоей голове… запах спирта, медикаментов и чего-то свежего, в перемешку с шампунем… твои царапины на руках… твои «игры в гляделки» с едой… твой мягкий голос… я люблю это всё. Когда ты смеёшься, когда ты хамишь, когда ты плачешь, когда ты улыбаешься, когда ты шутишь, когда не узнаёшь меня, когда троллишь меня, когда случайно обижаешь, когда извиняешься, когда недовольно фыркаешь и цокаешь… я люблю тебя любого, Альбедо. Я хочу ловить каждый твой жест, вслушиваться в каждый звук, наблюдать за каждым движением… мне плевать на 10 лет разницы, плевать на мнение окружающих, плевать, что до конца жизни я больше не буду носить своё имя… на всё плевать. Я хочу быть с тобой, Альбедо. Я люблю тебя всей душой… Ты сказал, что не понимаешь своих чувств… хорошо. Пусть так. Я буду ждать… — Молодые люди. — разговор был прерван сотрудником парка аттракционов. За этим общением они не заметили, как колесо уже сделало оборот, и пора выходить из кабинки.

***

После душа, в просторном номере отеля уже накрыт стол на двоих. Гарнир, нарезка, алкоголь. Кадзуха совсем не ожидал, что его прорвёт на такой разговор, он больше не может выдавить из себя ни слова. Подросток просто сидит, нервно сжимая колени вместе и закусывая губу. — Вино? — прервал тишину Альбедо. — Я не пью, но составлю тебе компанию соком. — Н-нет… не нужно… — Будешь теперь сверлить глазами стол и думать над всем, что сказал? — напрямую спросил Альбедо. — Мне как-то не по себе… Впервые признаюсь в любви… впервые чувствую себя так странно… не знаю, как описать. — Потанцуем? — Альбедо встал, протягивая подростку руку. — Старым и больным нельзя отказывать. — Хех… С динамиков телефона зазвучала тихая и спокойная музыка. Медик положил руки на талию Кадзухи и увёл того в танец. Он всё ещё чувствует слабость, равновесие иногда покидает его, и он пошатывается, но подросток не даёт упасть. Кадзуха ощущает полное спокойствие и умиротворение. В голове вмиг стало светло и ясно. Альбедо словно стирает все переживания. «Страшно…» — промелькнуло в мыслях Каэдэхары, но, даже так, он подался немного вперёд. Их губы соприкоснулись. Такой невинный, но такой пьянящий поцелуй. Альбедо прижимает Кадзуху к себе, сразу же получая отдачу в виде поглаживания по волосам. Подросток перебирает светлые пряди, закрывая глаза и желая раствориться в наслаждении. Медик углубляет поцелуй, сразу же переплетая языки. Никто не решается зайти дальше, хотя обоим хочется. Рука медика скользнула под домашнюю кофту подростка, и тот сразу вздрогнул. Чувствительное тело немного выгнулось, поддаваясь приятным ласкам. Альбедо сделал пару шагов вперёд, толкая подростка и заставляя того отступать, пока ноги не упрутся в кровать. Он опустил руки на плечи Кадзухи, усаживая его на край постели. Подросток тяжело дышит, от возбуждения низ живота начитает тянуть. Медик стягивает с него домашнюю кофту, припадает губами к тонкой шее и оставляет на ней слабый засос. Кадзуха роняет тихий стон, заставляющий разум Альбедо мутнеть. Парень опускается ниже, проводя языком по шее. Его тонкие пальцы скользят по чужому телу, поглаживая грудь, задевая соски, спускаясь на зону паха и поднимаясь выше. Подросток немного ёрзает, не зная куда себя деть. Эти ласки такие приятные, что хочется раствориться в них. Альбедо спускается ниже, стягивая с сидящего подростка остатки одежды. Кадзуха сразу опускает голову: ему неловко и стыдно. Он закрывает лицо руками, чувствуя, что щеки уже горят. Холодная ладонь обхватила возбужденный член подростка, заставляя того снова вздрогнуть. Альбедо сидел на полу между ног Кадзухи. Его рука ходила вверх-вниз по напряжённой плоти, раз за разом заставляя тело дёргаться. Медик наклонил голову, высунул язык и провёл по головке, смотря в алые глаза, наслаждаясь реакцией партнёра. Мокрые губы обхватили возбужденный орган, язык внутри поглаживал самую чувствительную точку, а голова немного скользила по мягкой коже, двигаясь вверх-вниз. Медик взял на всю длину, срывая очередной стон. Он отстранился, вытирая рукой рот, и поднялся на ровные ноги. Одежда мешала, в штанах уже давно тесно. Альбедо сбрасывает с себя вещи, представая перед Кадзухой полностью обнаженным: худощавое телосложение, торчащие кости, впавший живот, тонкие бледные руки. Он кажется слабым и беззащитным. Подросток отползает дальше на кровать, оказываясь полностью на ней. Он лежит на спине, а Альбедо нависает сверху. Светлые пряди падают Кадзухе на лицо, этот запах сводит с ума. Каэдэхара приподнимается и уводит медика в глубокий поцелуй. Руки изучающе скользят по чужому телу. Он чувствует себя неуверенно, но безумно хочется прикоснуться к Альбедо. Подросток проводит по шее медика, затем спускается ниже по груди и животу… уверенности не хватает и он останавливается, так и не дойдя туда, куда хотелось обоим. Альбедо усаживается на чужие бёдра немного ниже паховой зоны. Он берёт ладонь подростка в свою руку и опускает её на свой член. Сердце Кадзухи бешено колотится. Его переполняет смущение и стыд. Блондин водит чужой рукой по своему члену и закусывает губу. Ему нравится чувствовать этого человека, нравится, когда он прикасается, нравится видеть смущение в алых глазах. Видя, как Альбедо ёрзает бёдрами, закатывает глаза от наслаждения и томно дышит, остатки смущения и самоконтроля покидают Кадзуху. Ему хочется большего, тело жаждет продолжения. — Кадзуха… — Альбедо опускается рядом с ним на кровать, ложась на бок и касается пальцами его губ. — Не убирай руку… — шепчет, оставляя ладонь подростка на своём члене одну. Медик прижимается к подростку, второй чувствует сильное сердцебиение и жаркое дыхание. Пальцы Альбедо скользнули подростку в рот, тот послушно водил по ним языком и обсасывал, заставляя слюну стекать по подбородку. — Хватит… — жарко выдохнул блондин ему на ухо, убирая руку. Ещё мгновение и с тихим сдержанным стоном Альбедо вошёл в себя пальцами. Он тяжело дышал, немного извиваясь от ощущений снизу, его язык водил по соску Кадзухи, заставляя того тоже стонать. Блондин подготавливал себя, растягивая стенки, ёрзал и постанывал. Ладонь подростка всё ещё поглаживала возбужденный орган парня, что лишь сильнее заводило обоих. Решив, что этого достаточно, блондин сел на чужие бёдра. Он немного приподнялся, размазал смазку по члену подростка и медленно начал насаживаться. Глаза Кадзухи сразу закрылись. Он впервые испытывает нечто подобное. Он совсем не ожидал, что в «этот раз» он окажется активом. Подросток безумно боялся быть снизу, боялся боли и неприятных ощущений… но даже не рассчитывал, что всё обернётся вот так. Альбедо опустился на всю длину, роняя слабый стон. Он замер, давая себе привыкнуть, а затем начал медленно двигаться. Блондин сжимает подростка изнутри, заставляя того несдержанно стонать и извиваться. Он упирается руками в чужую грудь, двигая бёдрами. Альбедо безотрывно смотрит Кадзухе в глаза, что вызывает лишь большее смущение и желание одновременно. Тяжело дыша он опустился подростку на грудь лицом. — Давай сменим позу, Казу… — слабо простонал блондин. Каждое его слово сейчас ужасно смущало. Оно проходилось дрожью по всем клеточкам тела подростка. Альбедо приподнялся и стал перед подростком на четвереньки, полностью открывая ему вид на «такого» себя. Внутри второго вдруг что-то сломалось. Видеть Альбедо таким развратным, пошлым и откровенным  дико возбуждало. Кадзуха развёл его ноги шире и стал между ними. — Т-только не резко, пожалуйста… — Альбедо прогнул спину и опустился на локти. Подросток старался входить медленно, но получилось слегка резковато, что заставило Альбедо вскрикнуть. — Прости меня… — виновато пробубнил Кадзуха. — Неважно. Давай уже… Медик тяжело дышал, несдержанно постанывая. Подросток вёл себя резко, буквально вдалбливаясь на всю длину, из глаз блондина уже градом льются слёзы. Тело извивается и жаждет разрядки. Пальцы ног поджимаются, Альбедо уткнулся лицом в постель и громко стонет, заглушая эти звуки светлыми простынями. Чувствуя, как плоть внутри пульсирует, медик повернул голову: — Кадзуха, только не… — не успел он договорить, как подросток простонал и кончил, заполняя медика спермой. — Внутрь… Подросток вышел, опускаясь на спину и устраиваясь у Альбедо между ног. Он немного надавил рукой на спину блондина, намекая тому шире раздвинуть ноги и опуститься ниже, что тот и сделал. Кадзуха коснулся губами возбужденного члена медика, сразу обхватывая его и принимаясь сосать. Два пальца скользнули внутрь, откуда уже стекала сперма. Подросток жадно сосал, стараясь добиться сильных стонов и судорог, он параллельно двигал пальцами, ускоряясь. Наконец, по номеру разлетелся громкий и затяжной стон. Рот заполнила сперма, а чужое тело заметно вздрогнуло. Альбедо обессилено «упал» на бок, Кадзуха устроился рядом, обнимая и прижимая мокрое и обнаженное тело медика к себе.