***
Венти проснулся первым. Вчерашняя ночь была довольно необычной. Он словно посмотрел на Сяо другими глазами. Всегда сдержанный, холодный и немного отстраненный, вчера он был совсем другим. Парень повернул голову на спящего рядом детектива. «Красивый.» — подумал адвокат, слабо улыбаясь. Как хочется, чтоб время остановилось, чтоб всегда было вот так тихо и спокойно. Венти уже совсем забыл, что когда-то злился на Фатуи и хотел справедливости, совсем выбросил из головы эксперименты и дуальность, просто опустил прошлое, желая жить дальше. Жить вместе с Сяо. Но мысли о том, что когда-то они окажутся «по разные стороны» не давала покоя. Так хочется, чтоб этот момент никогда не наступал, но, чем дальше, тем он кажется ближе. — Какого хрена ты вчера так поздно пришел домой?! — кричала соседка сверху, и Венти выдохнул, слабо усмехаясь. Ссоры и скандалы этажом выше, соседка-проститутка за стеной, её гавкающий Бобик и странный запах, плачущее «Оно» и пианист этажом ниже… Венти любит это всё. В его квартире было тихо и одиноко, она была светлой, с новым ремонтом и красивой мебелью. В ней было много игрушек, но даже так… это не то. Сейчас ему уютно и тепло. — Доброе утро? — прервал размышления Сяо. — Доброе. Не заметил, как ты проснулся… — Так непривычно не идти в понедельник на работу. — с лёгкой улыбкой проговорил детектив. — Чувствую, завтра в участке будет пиздец какой-то. — Думаю, да… хоть бы не уволили… — тихо прошептал Венти. — Не думаю, что до этого дойдет. А если уволят, то пойду работать частным детективом. Буду искать пропавших котов и изменяющих мужей. — Ради этого стоило заканчивать юрфак. — Я соскучился… — проговорил Алатус, обнимая лежащего рядом парня и утыкаясь ему носом в плечо. — Прошло меньше недели, да? Почему это ощущается так, будто прошли годы… каждая минута там тянулась вечностью. — Аналогично. — Венти опустил руку на волосы детектива и слабо погладил его по голове. — Что будет дальше, Сяо? — Что? — Неужели с «Селестией» правда покончено? Почему я не могу поверить в это… неужели вы выбрались оттуда в целости? И Мари… ей правда ничего не угрожает? — Врачи скорой сказали, что угрозы жизни нет… с ней всё будет хорошо. — Сяо отодвинул ворот чужой футболки и оставил нежный поцелуй на тонкой шее. — Всё закончилось, Венти. — Не верю… почему я не могу поверить в это? — Может, потому что прошло всё относительно гладко? Ну, если не считать того, что, возможно, меня уволят… — Может, накручиваю себя… — проговорил адвокат и повернул голову, утыкаясь носом в чужую макушку и вдыхая этот родной запах. — Не хочу, чтоб всё рухнуло, Сяо… — Что? О чем ты? — Ни о чем. — слабо улыбнулся. — Наверное, правда накручиваю себя. Ничего ведь не произошло страшного… справедливость наводит порядки. Это должно радовать… должно… Хм… пойду, наверное, умоюсь. — Я с тобой? — Хех, прошлой ночи тебе было мало? — игриво протянул адвокат. — Мне тебя всегда мало.***
Художник водит кистью по недописанной картине. Тело юноши на холсте кажется ему красивым и идеальным. Позировать он больше не просил, дописывает с памяти и воображения. Глаза уже болят, свежие ссадины на руках неприятно пекут. Вчера он снова разодрал кисти в кровь, пытаясь отмыть «грязь», которой не было. Каждое неловкое движение отзывается болью. Альбедо вздыхает и опускает кисточку в разбавитель. «Пожалуй, на сегодня хватит.» — думает художник, рассматривая холст, на котором нарисован Кадзуха. В комнате стоит неприятный запах, вызывающий головную боль и тошноту. Масляные краски и разбавитель. Когда кажется, что ты уже «принюхался», этот странный запах так сильно ударяет по голове, не давая забыть, что вдыхать это теперь придется не одни сутки. Альбедо поднимается, отставляет холст в сторону и открывает окно, впуская холодный воздух. Нужно вымыть кисти, чтоб не засохли и не испортились. Хорошие кисточки стоят недешево, тратиться на них не особо хочется. Блондин вздыхает, берет в руки баночку с разбавителем и кистями и направляется в ванну. Обычно процесс вымывания мягких кисточек довольно долгий, а учитывая ссадины на руках, то сегодня он будет еще и неприятным. — Эм. — Кадзуха столкнулся с художником в коридоре. — Давай помогу? — Пожалуйста. — на удивление подростка, Альбедо протянул ему кисти и кивнул головой в сторону ванной комнаты. «Он больше не злится? Неужели…?» — в глазах подростка промелькнула надежда. Он стал над раковиной, держа в руках инструменты. — Обычно я делаю это так, — начал художник, — берешь мыло, берешь кисть и трёшь об мыло, вымывая остатки красок. Подходит еще моющее для посуды. А потом я еще промываю разбавителем. Не хочу случайно что-то пропустить и испортить кисть… Этим кисточкам лет уже больше, чем тебе, так что для меня они уже давно перестали быть просто инструментом. — Понял. Баночка с разбавителем стоит на краю раковины. Кадзуха тщательно вымывает кисти мылом, Альбедо наблюдает за ним, иногда подсказывая. На душе подростка вдруг стало тепло и уютно. Медик не ведет себя агрессивно, не выглядит депрессивным или апатичным, что-то изменилось. — Эм… Альбедо… — неуверенно начал подросток, закусывая губу и не отрываясь от процесса мытья кистей. — Что такое, Казу? «Казу… Как же приятно слышать это от тебя…» — он продолжал смотреть вниз, не решаясь спросить того, что беспокоит. Нависла тишина. Продолжить разговор Кадзуха не может, а Альбедо не настаивает. Кисти вымыты. Подросток берет пустую мыльницу и наливает туда немного разбавителя, опускает кисточки и слабо ёрзает, как говорит ему художник. — Спасибо, Казу, этого достаточно. — мягко улыбается блондин, протягивая руку, чтоб взять кисточки и протереть их сухой тряпкой. — Рад был помочь… — подросток замер, держа в руках мыльницу с разбавителем. Художник слабо улыбнулся и направился на выход. «Не уходи…» — проносится в голове Кадзухи. Подросток хватает медика за запястье и одёргивает на себя. Тот не удерживает равновесие и падает, Каэдэхара летит сверху. Раны на руке обдает жгучей болью. Альбедо вскрикивает и одёргивает руку, начиная трясти ей и пытаясь избавиться от неприятных ощущений. Он знает эту боль. В голове невольно проносится воспоминание. Алые глаза, с наслаждением смотрящие за мучениями несчастного подростка, разбавитель на ссадинах… Медик вскакивает, быстро опуская руку под проточную воду. Сердце бешено колотится, дышать тяжело, паника уже совсем близко. Это случилось снова. Разбавитель на ссадинах. Снова. Только не от него, а от его сына.