Роза средь шипов, или так ли уж страшны панки!?

— Она так тебе и сказала, готов ли ты потерять все?       Шура кивнул, глядя вниз, на темные воды Фонтанки. — Ну не знаю как там с возрастом, а мозги у нее варят явно как у взрослой. Даже ты, Шур, с твоей глубокомысленностью о таком не подумал.       Шура промолчал. — Шу-у-ур, ты чего, неужто все так плохо?       Балу взглянул на друга. Мужчина был не из музыкальной тусовки. Он наоборот, был очень далек от этого. Он был историком и работал в школе. — Я даже не знаю Макс. Меня реально просто рвет на части. Она неосознанно, а может специально, поставила на весы «КиШа» и себя. И устранилась. Чтоб я принимал решение. — Хитра чертовка.       Мужчина усмехнулся. — Да скорее думает, что ей терять нечего. Она ведь сейчас с отцом не так близка как была раньше. А про меня думает, что мне терять Андрея, КиШа и все вытекающее. — Шур, ну группа же занимает основную часть твоей жизни, разве не так? — И да и нет Макс. Я не сросся с ней, понимаешь! Я разделяю себя и КиШа. Я не умру если вдруг его не станет. Конечно он много значит для меня. Но тем не менее. — Тогда что тебя терзает? — Страх, Макс. Даже больше за нее. Я могу представить, что мне скажет Андрей, когда успокоиться, после того как набьет рожу.       Максим усмехнулся. — Ей 23, она молодая девушка, ей семью, детей рожать. Я в два раза старше ее. Какие мне дети. — Ну тебе-то детей в любом возрасте… — Да это ладно… А сам подумай… Еще лет 10 и она будет жить со стариком… Ну ладно, 15, 20 лет! Ей будет 43! Меньше чем сейчас мне, Макс! А мне будет под 65! Что я смогу ей дать! Денег на любовника? — Это конечно вопрос острый, согласен. Но, Шур, ты за просчетом будущего, упускаешь настоящее. Шура вопросительно взглянул на друга. — 10, 15, 20 лет счастливой жизни. Наполненной любовью, Шур! Разве это мало? Иные и столько не живут. Да и так подумать, откуда ты знаешь, что она не уйдет раньше, или ты, или вы не расстанетесь? Ты уже все решил сам. И смотри, ты говоришь об этом с кем? Не с тем, кто непосредственно имеет к этому отношение, а с посторонним человек. Это и правильно и нет. Вы на эмоциях, я нет. Но. Ее мнения ты не спрашивал. Вот ты говоришь о сексе. А ты уверен, что он ей так важен? У всех разная… Как ее, забыл название… Ну короче потребность в нем. Может ей в 40 не надо будет. А может ты в 60 будешь огого… Ты че, Ванга что ль? Иными словами, Шур, представь, что ты решил например не продолжать эту историю, потому что через 20 лет ты будешь стариком, а она молодая. И тут, например, лет через 5 на землю упадёт митеорит и всех убьет! И что ты будешь делать? Выйдешь и скажешь: «Эй, метиорит, стой! У меня были другие планы!» Вот я уверен, что если бы ты знал, что будет что-то подобное, даже не задумывался бы, а уже был бы поуши в этой истории.       Шура изрядно призадумался над словами друга. — Макс, это все здорово, конечно. Но ведь мы же знаем, что не упадет! Мы же стараемся сделать свою жизнь комфортнее, избежать ошибок. Нельзя же жить одним днем. — Согласен. Одним днем нельзя. Но есть вещи Шур, которые как этот метиорит. Они меняют, и ты уже не остановишь процесс перемен. Вот скажи, разве будет все уже как было раньше? Ведь не будет же. Твой метиорит уже бахнул. — И не поспоришь… Можно конечно сколько угодно делать вид, но как раньше не будет точно. — Шурка, вся наша проблема в том, что мы всегда стараемся все сделать наилучшим образом, просчитать науилучшие варианты. Но мы не знаем, как будет лучше! Шур, не знаем! Мы так боимся реальности…       Макс вздохнул. — Так боимся потерь, ищем выгоду, лучшие условия…       Он тоже что-то взгрустнул. — И иногда лишаем себя радости в настоящем.       Макс взглянул на друга. — Шурка, вот тебя же что-то потянуло к ней в тот момент. Ведь ты ее разной видел. Что это было как думаешь?       Шурка замолчал, всматривась в гребешки на воде. — Знаешь, я тогда к ней пришел, потому что очень за нее переживал. Даже не за Князя. У Андрюхи есть Юля. А у Насти кто? Коты, друзья? Друзья у нее прекрасные, но это друзья.       Макс кивнул, в знак того, что понимает, о чем толкует друг. — И вот чувствую как она плачет, дрожит вся. Держу ее лицо в руках и… Вдруг чувствую… Странное, Макс, чувствую. Чувствую как хочу ее так сильно обнять, чтоб прям впитать в себя всю понимаешь. Я молчу про секс. Меня тогда вообще унесло. Я думал она меня ушатает. А она ответила.       Он поднял взгляд на друга. — И знаешь, словно пленка лопнула… Не знаю как сказать… Словно вот все, все что копилось всю жизнь… Все эти обнимашки, целовашки… Они обрели форму Макс.       Максим улыбнулся. — Похоже на сказку Шур. А может она и правда полюбила тебя с первого взгляда, просто время пришло лишь сейчас.       Шура пожал плечами. — О, мне жена рассказывала такую тему. Когда не можешь принять решение, представь мысленно, что ты это сделал, а потом, что ты не сделал. И в этих состояних ты поймешь, чего ты на самом деле хочешь.       Шурка удивленно взглянул на друга. — Она у меня психологией увлеклась. — улыбнулся Макс. — Андрюша, а Настена не придет?       Татьяна Ивановна взглянула на Князя. — Не знаю, Татьяна Ивановна, она же не отчитывается, вроде она вообще куда-то улетела. — Она в Голландии.       Балу переводил взгляд с одного на другого. — Да ты что, какая молодец.       Женщина улыбнулась. — А ты от куда знаешь?       Андрюха с интересом взглянул на друга. — Про мобильные телефоны не слышал, а, Княже?       Шурка улыбнулся. — И часто ты общаешься с моей дочерью по мобильному телефону?       Балу сложил руки на груди. Его начал раздражать допрос. — Ну, судя по всему, чаще тебя. — Мальчики…       Татьяна Ивановна попыталась их усмирить. — Давайте лучше выпьем. Миша, теперь твоя очередь говорить тост.       Женщина улыбнулась сыну.       Сегодня у мамы Горшеневых был юбилейи вся семья, друзья и знакомые собрались в ресторане загородного отеля на природе. Они арендовали отдельный большой зал с террассой, народу было не мало. Горшеневы, Миша с семьёй, Леша с семьёй. Андрей с женой, Балу. Так же были близкие друзья женщины.       Праздник уже был в разгаре, когда в зал вошёл большущий букет розовых роз на ножках, в высоких ботинках, с белыми гетрами. — О-о-ой, а кто это к нам пришёл?       Татьяна Ивановна улыбнулась. — Осторожно, я ничего не вижу! Иду на голос!       Раздался веселый Настин голос. — Иди, иди сюда, дорогая!       Женщина пошла на встречу девушке. — Где вы, я вас не вижу!       Она выглянула из-за букета. — Здра-а-асте…       Улыбнулась. — С днём рождения!       Вручила женщине букет. Татьяна Ивановна приняла букет и обняла девушку. — А я думала ты ещё не прилетела. — А я поменяла билеты и прилетела раньше. Разве я могла пропустить ваш праздник.       Настя улыбнулась, прижимаясь к женщине. Она её очень любила. Татьяна Ивановна была потрясающей женщиной. Невероятно позитивной и творческой. — Дай я на тебя посмотрю!       Женщина отдала цветы официанту, попросив поставить в воду. Она взяла лицо девушки в ладони, рассматривая ее. — Красавица! Ты влюбилась что ли?       Настя вспыхнула. — Че сразу влюбилась-то? Я в отпуске была… Почти… Выспалась… Почти… Вот и хорошо выгляжу.       Татьяна Ивановна улыбнулась. — Как скажешь. Идём, садись рядышком и расскажи как ты съездила и что было.       Она взяла Настю за руку и усадила рядом с собой за столом. — Ну рассказывай…       Женщине нетерпелось узнать как прошла её поездка. — Ой, было офигенно…       Настя начала взахлёб рассказывать о своей поездке. — А потом они потащили меня курить траву… — Настя хихикнула. — На-а-астя…       Татьяна Ивановна улыбнулась. — Мне не понравилось…       Она улыбнулась. — Правда…       Женщина погрозила ей пальцем. — А кормить сегодня будут? — Конечно.       Праздник шёл своим чередом. После вроде как официальной части, когда все поели горячего, народ рассосался по компаниям, периодически перетикая друг к другу и сливаясь вместе. Благо место позволяло.       Отель хоть и был относительно небольшой, но территория у него была обширная и террасса ресторана занимала приличную ее часть. Гости могли сидеть в помещении ресторана и выходить на террассу, чтобы подышать или покурить, или просто насладиться видом.       Вид был прекрасен. Вдалеке было небольшое озеро и лес. И все это на фоне голубого неба. Красота. — Очень интересно было конечно. У них вообще другой взгляд. Они, как будто парятся гораздо меньше вообще.       Настя сидела на коленях у Балу, удобно устроившись, и рассказывала о своей поездке. — Я конечно не уверена, но у них кажется даже отношение к отношениям простые до неприличия. Меня то и дело звали в гости. — А что плохого в гостях?       Юля, жена Князя, удивленно спросила. Они с Андреем сидели как раз напротив Насти с Балу. Собственно это Настя пришла в их компанию, обниматься к Балу. — Да ничего, если бы каждый раз откровенно не намекали на секс.       Юля удивленно выпучила глаза. — А ты что?       Балу качнул ее на каленях. — А я сначала отнекивалась, но на 4-й день меня все заколебали и я громко заявила, что не верю в секс до свадьбы.       Она рассмеялась. — Сработало?       Саша улыбнулся. — А то…       Настя усмехнулась. — Кстати о свадьбе, Настена?       Татьяна Ивановна подключилась к их беседе. — Как у тебя на личном фронте?       Женщина была уверена, что у девушки кто-то есть. — О-о-о прекрасно… Нет личного фронта, нет проблем.       Настя довольно улыбнулась. — Ну-у-у… Такая молодая, красивая девушка… Это не дело. Тебе нужна любовь. Отношения. Семья, детки.       Настя хихикнула. — А с чего вы решили что у меня любви нет. Вот моя первая и единственная любовь.       Она обняла и прижалась к Балу. Татьяна Ивановна рассмеялась. — Саша, ты знал, о такой преданной любви?       Шурка улыбнулся, обнимая девушку и чмокая ее в макушку. — Я догадывался.       Татьяна Ивановна улыбнулась. — Да, врят ли кто-то найдётся, способный составить конкуренцию. Андрюша, чувствую не гулять тебе на свадьбе дочери. — Чей-то?       Настя улыбнулась. — Я вот вообще решила, если до 25 замуж не выйду, то выйду замуж за Балу.       Она улыбнулась. — А Балу в курсе?       Татьяна Ивановна рассмеялась. — Теперь в курсе.       Настя улыбнулась и чмокнула мужчину в подбородок. — Ты рад? — А то…       Шурка усмехнулся. — Так что у тебя есть два года, чтоб нагуляться. — Думаешь я к своим годам не гулялся?       Шурка посмотрел на нее. — Тогда есть два года, чтоб точно все догулять. Потому что потом будешь сидеть дома и нянькать детей.       Она улыбнулась. — Троих или двоих.       Задумчиво произнесла Настя. Татьяна Ивановна рассмеялась. — Андрюш, ты смотри какая у тебя доча, все уже просчитала. Будете не только лучшими друзьями, но ещё и родственниками.       Она улыбнулась. Настя наблюдала за отцом. Понятно, что все это подавалось как шутка, но ведь в каждой шутке, доля шутки. Андрей с легким недовольством наблюдал за общением Балу и Насти. Когда она была маленькой, это было мило и вызывало умиление, но сейчас. Она взрослая девушка. Женщина. Не дело это. — И не говорите, радует только что это все шутки ради.       Как-то с лёгкой ноткой недовольтва ответил он.       Настя напряглась. Балу это почувствовал. — Чёй-то сразу так-то?       Она вперила взгляд в отца и Андрей снова увидел свою дочь, 5-летней давности. Кризис нигилизма? Или что это? Что с ней случилось? Она спорила с ним по каждому поводу. Иногда ему казалось, что она вообще его ненавидит. Неужели это все из-за Юли. Началось все это с момента когда он их познакомил. Тогда он узрел обратную сторону характера дочери. — А что тут так? Ты правда собираешься замуж за Шурку? Серьёзно?       Настя сложила руки на груди, мол продолжай. — И то, что он тебе в отцы годится, тебя не смущает?       Андрей повторил ее жест, скрещивая руки на груди. — Меня нет, в отличии от тебя.       Настя начинала злится. Но не столько на отца, сколько на выводы, что получились из этой ситуации. — Это сейчас, а лет через 20? Твоим гипотетическим детям будет 20, тебе 40 с копейкой, а их отцу под 70… — А лучше как ты? Помутил, залетел, и до 40 не жить, пока очередную любовь не встретил?       Выпалила она. Андрею показалось, что она дала ему пощечину. Вот она, причина. Она злилась…       Все напряглись. Юля вообще не знала куда деться. Татьяна Ивановна хотела было что-то сказать, но у Насти, как никогда во время зазвонил телефон. И девушка пошла на терассу поговорить.       Слова были излишни. Всем было понятно, что сейчас вскрыли не то что рану, а что-то гораздо более глубокое и старое.       Шурка встал и молча удалился. Он конечно Андрея не винил, понимал даже. Но ему было неприятно все это слышать.       Княже потер лицо руками, тяжело вздыхая. — Андрюш…       Юля погладила его по спине. — Не расстраивайся. — Я даже не думала, что у вас все настолько трудно…       Татьяна Ивановна сочувственно взглянула на Князя. — Я так устал… Куда делась моя дочь, девочка которую я знал. Я смотрю на нее…       Он взглянул на дочь, что стояла на террассе. — И понимаю, что не знаю этого человека. Это какой-то воин, в шипах и доспехах. Ей слово не скажи. — Если судить по тому, что она сказала, то это банальная детская ревность.       Андрей перевел взгляд на женщину. — Ну подумай сам, вы всегда были вдвоем. По сути пренадлежали друг другу. Женщин других не было. Она не прошла кризис сепарации… Или как там, когда девочка понимает, что папа пренадлежит другой женщине. И вот во взрослом возрасте бахнуло. — Вы серьёзно?       Она кивнула. — И что мне делать? — Я бы попробовала с ней поговорить об этом. — Она не хочет со мной разговаривать. За 5 лет она не звонила ни разу. — Потому что ты всегда сам ей звонишь.       Юля взглянула на него. — Предлагаешь перестать? — Предлагаю поймать ее и поговорить по душам. Чтоб она не могла сбежать, как сейчас. Она тебя любит, родной. Это видно. И возможно слишком сильно. — Именно…       Татьяна Ивановна согласно кивнула. — Возможно ей было просто тяжело принять факт того, что ты не целиком принадлежишь ей, и она сбежала в отдельную квартиру. У маленького ребенка нет такой возможности, а в ее возрасте у неё была.       Андрей неуверенно покачал головой. — Андрей, знак того, что отношениям конец не ссоры… А равнодушие. А вы готовы в глотку друг другу вцепиться, значит ещё ничего не кончилось.       Юля улыбнулась. — Она твоя дочь. И любит тебя. Просто характер у нее. — Боевой и упертый…       Андрей вздохнул.       Настя не вернулась за стол. Она осталась на терассе. Внутри клокотала смесь чувств. Трудно было разделить их на составляющие. Что именно она чувствует. Злость, раздражение, обиду, страх… Казалось, всего так много. Даже разговор с Мариной не смог ее отвлечь от переживаний. — Неужели ты и правда ему это в лицо сказала?       Балу подошёл к ней и встав рядом приобнял. Он особо не переживал о том, что могут подумать другие. Во-первых все давно привыкли к их обнимашкам. А во-вторых, Балу было плевать на мнение других, относительно того, как ему жить его жизнь.       Настя посильнее закуталась в плед, что ранее накинула на плечи. И Саша понял, что он закрылась. Даже от него. У нее снова вырос свой внутренний стержень, хотя нет, это не стержень. Это скорее защитная программа включилась, что заствляет ее напрягаться. Человек из гибкого становится железобетонным, напряженным, твердым, а некоторые ещё и шипы выпускают. Вот и с ней сейчас произошло это. Саша понимал почему. Как-бы она не делала вид, что ей все равно, что говорит отец, ей важно его мнение. Его принятие. Его одобрение. Она прощупывала почву, и не получила того, чего хотела.       Настя вздохнула — Выбесил…       Коротко бросила она. — Идите все сюда, сейчас вынесут торт и Татьяна Ивановна будет задувать свечи!       Гостей позвали на еще одну традицию, задувание свечей. — Идем!       Настя кивнула и пошла к столу. Шурка просмотрел на удаляющуюся фигурку и подумал, как оказывается она одинока внутри себя. Почему так получается, когда человек окружён любовью, внутри он может быть безумно одинок. — С Днём Рождения! С Днём Рождения!       Кричали все радостно, когда Татьяна Ивановна задувала свечки. — Урааа!       Свечи задули и все уселись пить чай.       Тут в ресторан вошел молодой человек к огромным букетом алых роз и направился прямиком к их большой компании. — О-о-о, мама, кажется тебе ещё кто-то прислал цветы.       Миша оценил размеры букеты. — Здравствуйте.       Поздоровался курьер. — Мне нужна… Анастасия Князева…       За столом повисла тишина и все уставились на девушку, что залипала в телефоне. — Пс-с-с…       Сидящий рядом Горшок пихнул ее в бок. — Ай, больно, чего?       Миша кивнул на парня. Настя взглянула в указанном направлении. — Анастасия Князева?       Девушка кивнула. — Это вам? — Мне?       Удивлению не было придела. Парень кивнул и подойдя вручил ей букет. Тот оказался тяжелым. — А от кого? — Там есть записка. Парнишка кивнул на карточку и попрощавшись удалился. Все замерли в ожидании. Кто же прислал букет. Настя прочитала карточку и улыбнулась уголками губ. — Ну-у-у, от кого?       Больше всех возбудился Миша. — Это… Личное…       Она показала ему язык и спрятала карточку в самое надёжное место, куда Горшок точно не полезет. В декольте. Обиженное лицо Миши вызвало взрыв смеха за столом. А Настя еще долго сидела, утакаясь лицом в благоухающие лепестки цветов и блаженно улыбаясь, каким-то своим мыслям.       Андрей смотрел на дочь, что с такой нежностью прикасалась к цветкам. Столько радости, столько нежности было в этих движениях. И совершенно неизвестно, кто их прислал. Андрюха злился. Он устал себя успокаивать. Он скучал по своей дочери. Очень скучал. Он хотел видеть ее, видеть ее улыбку, разговаривать с ней обо всем, чувствовать как она обнимает его, приходит поласкаться. Он нуждался в ее любви. И сейчас он дико ревновал. — Может останешься?       Татьяна Ивановна пыталась уговорить Настю остаться с ночевкой в отеле. — Да не-е-ет, правда. Я домой хочу. Я соскучилась по дому и по котам. Я же только прилетела и сразу к вам. — Ну хорошо, но обещай, что будешь заезжать в гости. — Конечно…       Девушка обняла маму Миши и села в такси, что ждало ее у отеля. По дороге домой, она вытащила карточку от букета и прочла ещё раз: «Я всегда буду рядом! Б. Ш. С.»