Роза средь шипов, или так ли уж страшны панки!?

— Она умирает. — сочувственно произнес врач. — Отек прогрессирует, кома становится все более глубокой. Мы делаем все, что в наших силах, но прогнозы не утешительные. Будьте готовы к худшему варианту.       Андрей слышал голос врача как через вату. Как умирает? Этого не может быть! Это шутка! Шутка такая! Прикол! Сейчас она выйдет и скажет: «Папа, ха-ха, повелся?!»       Его девочка, его малышка, она не может умереть! — Вы можете зайти к ней.       В палате стояла жуткая, холодная тишина. Такая, которая как страх, липкий, холодный пробирается под одежду и холодными щупальцами прикосаетсяк коже, забираясь, кажется, в самое нутро. Добирается до сердца и поселяется там. Только мерное пикание приборов, поддерживающих жизнь, нарушало этот адский ужас тишины. На кровати, в паутине трубочек и проводов лежала его кровинка. Неподвижно.       Андрей боялся сделать шаг. Словно если он увидит, поймет что это она, все станет реально. А сейчас… Сейчас это… — Шур, у тебя телефон трещит!       Андрей крикнул Шурке, что курил на улице. — Привет!       Произнёс Саша с улыбкой, взяв телефон. Сразу стало понятно, что звонит ему его новая любовь, о которой он никому ничего не говорил. Мужчина отошел от компании чтоб спокойно поговорить. Но видимо беседа шла не очень хорошо, потому как лицо Балу менялось с радостного, на хмурое, а потом и воовсе за злое. — Подожди, давай мы встретимся и поговорим!       Произнес он спокойно, но с небольшим нажимом. — Послушай… Не-е-е… Алло!       Кажется, случилось что-то нехорошее. Саша кричал в трубку, «Алло!», но кажется его не слышали. Он сбросил и перезвонил, но никто не брал телефон. — Шур, че случилось? Шурка бледный как полотно поднял глаза на Андрея. — Кажется с Настей беда.       Андрей вмиг похолодел. — Что ты несешь! — Мы говорили, потом вдруг визг тормозов, звук бьещегося стекла, крики и она не берет телефон…       Следующие часы толком не мог описать никто. Все звонили кому могли, чтоб найти человека… Но когда раздался звонок и Андрей услышал в трубке. — Князев Андрей Сергеевич? — Да! — Князева Анастасия Андреевна ваша дочь? — Да! — Андрей Сергеевич, вам нужно приехать в больницу. Ваша дочь попала в аварию. Она в коме. Ее состояние критическое. Поторопитесь.       Пик. Пик. Пик. Пик. Приборчик сообщал о том, что в теле, что лежало на кушетке, ещё теплилась жизнь.       Шаг.       На лице много синяков и ссадин.       Ещё шаг.       Рука замотала в гипс.       Ещё шаг.       Аппарат искусственного дыхания вкачивает в легкие воздух. Грудная клетка поднимается и опускается.       Ещё один шаг и вот он смотрит в лицо… Своего ребёнка!       Андрей не выдерживает и закрывает рот рукой, чтобы не заплакать в голос. Это действительно она. Его дочь. Его единственный ребёнок, сейчас на грани жизни и смерти. — Доченька… — прохрипел он сквозь слезы.       Андрей коснулся ее ладони. Пальчики, ее тонкие пальчики, сейчас были такие безжизненные и жутко холодные. Это вызвало в Андрее еще больший приступ боли. Перед глазами замельками воспоминания о том, как он в разные моменты жизни, грел ее ладошки. Заставлял одевать руковички, или растирал своими ладонями, или просто обнимал. Вот и сейчас, он обнял ладонь дочери своими руками, в попытке согреть. — Не уходи от меня малышка. Что я буду без тебя делать?       Ответом ему было мерное пикание прибора жизнеобеспечения.       Через некоторое время Андрея попросили покинуть палату. Нужно было делать какие-то процедуры. В коридоре были все её друзья. «КиШ», родственники и Марина с Димой. — Андрюх?       Шура уперся в него взглядом, полным надежды. Князь поднял на него пустой взгляд. — Не хорони её!       Просипел, севшим голосом Саша, увидев глаза друга. — Зачем она тебе звонила?       Андрей уперся взглядом в Балу, словно в мишень.       Шурка вздохнул. — Сейчас не подходящее время, Андрюх. — Зачем… Она… Тебе… Звонила?       Злость в Князе начинала обретать форму. — Разговаривая с тобой она попала под машину! Я помню твое лицо! Все помнят! Ты говорил со своей новой женщиной! ТЫ ГОВОРИЛ С МОЕЙ ДОЧЕРЬЮ!       Пазл в голове Андрея сложился сам собой. Шура прямо смотрел в глаза друга. — Да, мы с ней были вместе. Она позвонила и сказала, что больше это не может продолжаться. Кажется Андрей сошел с ума, потому что то, что происходило дальше он видел словно со стороны.       В коридоре больницы, он налетел на Балу и врезал ему по лицу, что-то кричал. Горшок и другие с трудом смогли оттащить его от Балу, чье лицо уже было похоже на кусок мяса. Он даже не защищался. Андрея скрутили и что-то вкололи, после чего он отрубился на время.       Естественно Балу не стал писать заявление на друга. Андрей успокоился, но категорически отказался уезжать из больници. Врач сказал что эта ночь будет решающей. Состояние ухудшалось. — Андрей…       Шура, Миша и Андрей стояли на улице и курили. — Шура как ты мог?       Андрей поднял глаза на друга. — Как? Ведь… Ты ее из роддома встречал, Шур! Она росла у тебя на руках. Она тебе как дочь! — Была, Андрюх, была как дочь. Пока не стала женщиной. Андрей, я люблю ее! Я всегда ее любил, с рождения. Да, она росла у меня на руках. И любил я ее как ребёнка, как твою дочь, как свою дочь. Я не знаю как это объяснить…       Шурка запустил пальцы в волосы. — Это как… Словно вся та любовь, что была на протяжении жизни обрела форму, понимаешь? Словно сама жизнь к этому вела. Если ты думаешь, что я не думал о том, что это неправильно, дико, о разнице в возрасте. Думал поверь. Очень много. И решил, что пусть даже я потеряю все, вас, «КиШа», группу, это не идет ни в какое сравнение, если я потеряю ее.       Андрей смотрел в глаза другу и видел, что тот говорит правду. Он правда любит его дочь. У них всегда были какие-то свои отношения. Быть может и правда, там наверху все уже спланировано и им предназначено быть вместе?       Князь закрыл глаза. Это несправедливо. Она так молода. — Почему тогда она сказала что все кончено?       Шура глубоко затянулся, выпуская струйку дыма. — Сказала, что не сможет простить себе, если из-за нее я потеряю то, что мне дорого. — Группу?       Балу кивнул. — Она боялась что вы не примете наши отношения.       Андрей покачал головой… Сначала легко, а потом сильнее. Друзья поняли, что он плачет. Хотели поддержать, но как? Просто встали рядом, поддерживая с двух сторон. — Это несправедливо…       Андрей вытер слезы.