Дракона обидели

      Я нежился в объятиях Мира. Вот просто так лежать после обеда с одной на двоих книгой в руках и ощущать, что тебя понимают с полунамека, было, словами не передать, как здорово. У нас был послеобеденный отдых, но не потому, что мы лентяи, а потому, что наши магические резервы начали расти с бешеной скоростью, словно они пытались догнать триста лет вынужденного простоя, и приходилось пережидать неприятные ощущения в приятном расположении. А еще мы начали чувствовать друг друга и на магическом уровне. Лично я мог точно сказать во время тренировки, какой у Мира остался резерв. У него это получалось хуже, но он старался, как мог.       Уже полгода нас никто не беспокоил, ну если не принимать во внимание прадеда Мира. Он появлялся, как стихийное бедствие, и действовал по принципу, кто не все ‒ того построим. Вот он и строил. По большей части меня. Март все-таки нашел способ раскачки спящих стихий, и теперь Кан и Яр с радостью отрывались на мне за мой длинный язык, ну и брат с сестрой вместе с ними за компанию. Как они заявили, я им нравлюсь, злющий, встрепанный, но не побежденный. Только Мир меня любил и берёг, но это уже не нравилось его чокнутому прадеду.       Так в один не прекрасный день в нашей компании появился Исирион. Надменный ледяной дракон, который очень странно смотрел на моего супруга, и у которого был поистине огромный магический сосуд и капля магии в нем.       Когда я впервые увидел этот феномен, то не сдержался, свалил в храм, выцепил туда Мартиуса и выдал все, что я о нем думаю. А думал я много чего и очень плохого. Март тогда вздохнул и произнес одну единственную фразу на тему, когда же я научусь не только смотреть, но и видеть, и исчез без предупреждения, впрочем, как всегда.       В замок я вернулся только под утро, просидев все время в храме, восстанавливая свое душевное равновесие. Я много о чем передумал. И о методах воспитания тоже. В принципе, Мартиус был прав, супруг жалел меня, и это не давало нужных результатов. Исирион же был мне посторонним. Убить не убьет, но погонять может. А еще, вернувшись, я повторно осмотрел ауру ледяного, осознал, о чем говорил Мартиус, и, усмехнувшись, пошел завтракать, а потом на площадку. Ежедневные тренировки никто не отменял.       Спустя пару месяцев после появления Исириона, мы начали наблюдать его предбрачные пляски перед Инарианой. Тонкую нить связи видели уже не только мы с Мартом, но и все, кто проживал в замке. Айсториан вызвал Исириона на мужской разговор, а когда он состоялся, то оба вышли с наливающимися фингалами, но в обнимку. Так мы узнали, что принц дал "добро" на официальные ухаживания за своей сестрой.       ‒ Чего валяемся? Почему не в тренировочном зале? ‒ из воспоминаний меня выдернул Мартиус, кто бы сомневался в его способностях обламывать все и вся.       ‒ У нас еще семь минут осталось, ‒ меланхолично отозвался Мир, ‒ или ты хочешь снова вытаскивать обоих из болевого шока?       ‒ Ему надо выдать орден "Отъявленный садист" первой степени, ‒ я осторожно пошевелился в руках супруга.       ‒ Значит так, встали и пошли со мной, я там земляного привел. Негоже заставлять ждать наследного принца, ‒ Март нетерпеливо дернул плечом.       ‒ Да не вопрос! ‒ я бодро вскочил с кровати и меня скрутило.       ‒ Май, ‒ прохрипел Мир, которого скрутило следом. ‒ Вот зачем ведешься на его провокации?       ‒ Радость моя, Мартиус не верит нашим словам. Ему нужны визуальные доказательства провала его теоретических измышлений на предмет возможности мгновенной раскачки магических стихий, резерва и сосуда, вне привязки к пространственно-временному континууму, ‒ все это я выдал, валяясь рядом с кроватью на пушистом ковре. Его мы постелили сразу же после первого неудачного полета на голый пол.       ‒ Чего? ‒ два голоса прозвучали одновременно.       ‒ По-простому, пока не увидит ‒ не поверит, что его теория не имеет ничего общего с практикой, ‒ я даже дергаться не рисковал.       ‒ Все понял, был не прав, ‒ Март подскочил ко мне и принялся сканировать мое несопротивляющееся тело.       ‒ Мартиус, мы уже выяснили опытным путем, что нам необходимо спать по двенадцать часов в сутки. Через этот же опытный путь, мы точно знаем, что больше семи часов в сутки заниматься магией не получается. Зачем издеваться над нами? ‒ ворс от ковра щекотал кончик носа, и я еле сдерживался, чтобы не чихнуть.       ‒ Была мысль, что хоть что-то изменилось, ‒ он в задумчивости потер переносицу.       ‒ А хочешь, я тебя огорчу еще больше? ‒ не сдержался и все-таки чихнул.       ‒ Май, ты не простудишься? ‒ супруг всерьез беспокоился.       ‒ Нет, все нормально, ‒ из положения лежа было весьма неудобно наблюдать за мимикой стоящего дракона.       ‒ Удиви, ‒ Март уже не выглядел сверхзадумчивым.       ‒ Даже оборот нас с Миром не спасает. Есть, конечно, мысль, что полет может помочь, но лично я уже ни в чем не уверен, ‒ закрыл глаза. Видеть не хотелось этого самопального гения.       ‒ Вечером я всех переправлю в храм Первых драконов, полетаете, разомнетесь, заодно и твою теорию проверим, ‒ он развернулся, ‒ пойду, скажу, что вы выйдете попозже, ‒ и скрылся за дверью.       ‒ Мир, простишь? ‒ я послал по связи супругу искреннее раскаяние.       ‒ Прощу. Но позже, ‒ почувствовал его усмешку, ‒ поцелую и прощу.       ‒ Буду ждать, ‒ я осторожно пошевелился, устраиваясь удобнее.       ‒ Подушку скинуть? ‒ супруг так же тихо завозился.       ‒ Не стоит, я до нее не дотянусь, ‒ в который раз задумался о несправедливости жизни. Вот почему у других все нормально, а у меня через ж... уши. То ложимся спать под утро, то с железками переусердствуем, то едим не во время и много, то... И тут меня осенило, ‒ Мир, это похоже на несварение!       ‒ Чего? ‒ супруг явно не понял.       ‒ Знаешь, когда переешь, то в желудке тяжело и надо время покоя, чтобы еда переварилась, а если она плохо переваривается и задерживается в желудке, то происходит несварение и надо настойками и зельями отпиваться, чтобы все прошло дальше. Такое состояние вызывает дикий дискомфорт в организме, вплоть до болей. С нашей магией происходит что-то похожее... ‒ договорить мне Мир не дал.       ‒ Переизбыток магии! ‒ я ощутил, что супруг внутренне зол, ‒ Не думаю, что Март не видит и не понимает этого. Значит, преднамеренно раскачивает ее в ускоренном темпе, ‒ моя любимая половина, дураком не был и сразу все понял.       ‒ Торопится, ‒ я невесело усмехнулся, ‒ вот только, если с нами что-то случится, то вся его торопыжесть окажется пулей со смещенным центром тяжести.       ‒ Не понял...       ‒ Ударит в голову, заденет сердце, рикошетом пройдется по карманам и выйдет боком.       ‒ А по-простому? ‒ супруг иногда не понимал мои приколы, притащенные из закрытого мира.       ‒ А по-простому, ‒ я вздохнул, ‒ он нас хоронить устанет. Попробуй, закопай две огромных драконьих туши.       ‒ Ты еще в состоянии шутить?       ‒ А что остается делать, когда понял, что происходит, но ничего не можешь изменить. Правильно, ничего, то есть надо тупо беречь свои нервы, ‒ я послал супругу волну нежности и спокойствия.       В ответ получил обожание и... желание.       "Ми-и-ир, пожалей", ‒ я постарался принять еще более удобное положение в свете внизу наметившихся событий.       "Я тоже тебя люблю", ‒ ощутил его веселое настроение.       "Знаешь кто ты?"       "Знаю, но..."       "Вот об этом но, мы поговорим ночью. Если, конечно, ты летать не разучился".       В ответ меня окатило волной задумчивости и предвкушения. декабрь 2018