Если я Бэдкомедиан, то ты — Катя Клэп

      Если вы думаете, что я убегу после такого, поджав хвост… Да меня эта ситуация даже в ступор не ввела. Мне было ничуть не стыдно, если родители Викки узнают обо всём: нам по семнадцать, с точки зрения богатых мы вполне подходим друг друга (да они кипятком будут ссать от радости, когда узнают доходы моих родителей), да и чем я не идеальная партия? Если же они настолько консервативны, что будут против даже мысли о сексе, я просто найду способ сделать это, пусть хоть в космос придется полететь. Теперь же мне нужно было всего лишь уговорить Настю не портить ее брату жизнь.       Я без труда нашла дверь в ее комнату и постучала. До этого оттуда слышались тихие всхлипы, а потом она резко замолчала, видимо, пытаясь сделать вид, что никого нет. Меня это не остановило, и я приоткрыла дверь. Настя сидела в углу напротив двери и плакала. При виде ее мне стало немного стыдно, всё же, вживую видеть такое не очень-то приятно, особенно когда твой брат в этом участвует. Но мне было всё равно даже и на это: главное — дипломатия.       Я подсела рядом. Настя никак не отреагировала, только уткнулась лицом в колени. Я, пару секунд подумав, решила начать с забалтывания.       — Слушай, Наськ, а тебе же четырнадцать?       Девочка поморщилась.       — Да.       — А у тебя есть парень?       — Нет и не будет.       Я едва не засмеялась.       — Это ещё почему?       — Потому что я не хочу заниматься таким.       Я полностью понимаю её сейчас. В таком возрасте секс и прочее, даже если это были простые глубокие поцелуи, казались какими-то мерзкими. Говорю за себя, конечно. Если бы нет, я бы стала намного раньше этим заниматься.       — Послушай, Наськ…       — Я не расскажу родителям. Не надо со мной нянчиться. Тебе семнадцать, ты взрослая, большая дура. У тебя богатая семья. Что тебе от меня нужно?       Я опешила. Ещё бы, какая-то девчонка так со мной говорит, будто я старая, пожившая лицемерная тётка, которая пытается выдать замуж дочь по расчету или что-то в этом духе.       — Но я…       Настя вновь не дала мне договорить.       — Брат уже взрослый, пусть делает, что хочет. Я вообще неспециально оказалась рядом. Бывает, смешно, правда? Я просто не хочу тебя видеть. И меня зовут Анастасия.       На пару секунд я потеряла дар речи. «Невинная Наська» оказалась не такой уж и милой. Конечно, она была сейчас очень взволнована и несла первое, что пришло ей на ум. Видимо, настолько оказались сильны ее чувства возмущения. Ну и ладно, ещё бы мне требовалось одобрение какой-то соплячки.       — Ну тогда чао, дорогая.       Я даже не пыталась быть добрее. Уверена, мой финальный взгляд на нее был угрожающим, ведь Настя покраснела. Я ушла, как будто позади меня взрывались мосты.       После этого ничто не мешало мне уйти. Я заглянула в комнату Вика, и, никого там не обнаружив, поспешила убежать. Не составило труда и дойти до калитки. Мне осталось только оставить Мироновым «финальный подарок».       — Будьте добры передать своим хозяевам, когда они вернуться, что заходила Эвелина Залонская. Так и запишите, давайте.       Охранник нехотя чирканул мое имя на бумажке и зевнул. Ему моё имя ничего не скажет, а вот родителям Викки…       Ну теперь точно домой. Дорога из частного сектора до моего дома кажется большой, поэтому лучше отыскать остановку. Это до школы не так уж и долго. Уже вечереет, совсем скоро пять.       Я прошла буквально квартал, как перпендикулярно меня подрезал Женя. Я сама удивилась, потому что в этих местах его не видела. Он несся с бешеной скоростью на своих двоих, в яркой красной куртке, каких-то дишманских штанах и яростно придерживал на плече свою сумку. Он меня не заметил, потому что мы с ним не пересеклись под прямым углом, скажем так. В общем, я точно уверена, что это он. Что мне мешает сейчас проследить за его маршрутом?       И я понеслась вслед Жене. Я переоценила его скорость, потому что он со временем начал уставать и перешёл на быстрый шаг, а я просто сохраняла дистанцию. В итоге было почти ровно пять, когда мы остановились у небольшого православного храма, который стоял тут совсем недавно, примерно пять лет со времени постройки. Он взбежал по лестнице и, пару раз перекрестясь, зашёл внутрь. Я старалась не отставать, но мысль, что тут что-то не так, меня не оставляла. Я думала вбежать следом, но остановилась прямо перед входом. Меня как-то даже совесть заломила, что я вот так врываюсь ради шпионажа. Я попыталась покреститься, мысленно попросила не карать меня сильно и зашла.       Я не была в храме очень много лет. Удивительно, что вообще была когда-то. Я тогда была ещё совсем маленькой, когда родители толком не обосновались в городе и были почти что на мели. Это сейчас, когда мне семнадцать, они акулы своего дела, а тогда мы были обычной семьёй, каких миллионы. Родители тоже были не особо верующими, но у меня в памяти осталось немного от походов в храм. Я ведь крещенная. Со временем мы перестали ходить туда вместе, а я росла как обычный «крещенный по ошибке» — то есть никак не вспоминая какие-то старости из детства. Поэтому мне было слегка неловко, когда я зашла под эти своды. Лёгкий аромат ладана, который я забыла давным-давно, наполнил мои лёгкие, и я даже на секунду забылась, но потом снова обнаружила красную куртку Жени. Он направлялся прямо к алтарю и зашёл в одну из дверец. Я удивилась, потому что даже с моим слабеньким знанием местных правил понимала, что туда входить воспрещено. Неужели он тут работает?..       В общем, время для меня прошло незаметно. Я решила подождать, пока Женя выйдет из алтаря, а сама пока что встала неподалеку от входа. Вдруг мне прямо в спину открылась дверь. Я покачнулась, но не свалилась. Передо мной стояла сконфузившаяся Ира.       — Привет, — быстро и полушепотом начала она, — служба уже началась? Ах, да, уже началась!       И бросилась в соседнюю комнату с надписью «служебный вход». Мамочки, со всеми этими работниками я чувствую себя лишней. Вообще, довольно странно, что эти двое тут собрались. А что обо мне подумают, я же не религиозная ни шиша…       Запел хор. Это особый вид музыки, который всегда вводит в состояние мягкого покоя. Так как день был будний, людей в храме было немного. Меня удивило наличие некоторых достаточно молодых парней, да и девушки были. Бабулек, конечно, большинство, но разнородное «население», ничего не скажешь. Я вспомнила, что нужно надеть платок или что-нибудь подобное, поэтому накинула капюшон. К тому же, не хотелось, чтобы меня кто-нибудь узнал.       Прошло время, и алтарь открылся. Оттуда вышел священник с книгой в руках. «Евангелие», — догадалась я. Подставку нёс… Конечно же Женя. Он был одет в какое-то странное подобие рясы, такой накидки золотого цвета поверх основной одежды. В таком виде он выглядел очень странно, и вместе с тем очень шла ему эта одежда. Даже его волосы были уложены как-то иначе, не торчали, как всегда, а развевались. Обрамляющая лицо часть была заткнута за уши, чтобы не мешать.       В конечном итоге я простояла до конца службы, без малого два часа. Стоять долго мне было не трудно, а атмосфера былого приятно на меня воздействовала. Я даже пробовала помолиться пару раз. В это нет ничего зазорного, тем более, навряд ли я приду сюда снова в ближайшее время. Стоит запомнить это.       Когда уже начали тушить свечи, я вышла из храма. Мне повезло, что вход был один, иначе я могла бы упустить свою цель. Хотя у меня не было особого желания болтать и расспрашивать об этом, я просто хотела удостовериться, что он выйдет оттуда.       И я как всегда добилась своего. Но немного не так, как мне хотелось. Женя вышел вместе с Ирой, о которой я благополучно забыла, потому что она всё это время, видимо, пела в хоре. Это меня удивило, но ни одной теории пока что подтвердить не могло. Осталось только включить классическую слежку…       — Ты сейчас домой?       — Да, скорее всего на транспорте, так что нам не по пути.       — Как там Марина Николаевна, нервничала сегодня?       — Да с чего бы, сегодня мало народу, так что хоть исфальшивься. Да и нас человек на клиросе было двое, я да она.       — Она меня недолюбливает, и это стрёмно.       — Она алтарников в принципе не жалует. Зато перед настоятелем сразу белая и пушистая.       — Работа у нее такая, думаю, не со зла она.       — Да она хорошая женщина, просто не была бы такой грубой… Но лучше уж с ней петь, чем с остальными. Я бы всю службу без неё не вытянула.       Далее шли пространные разговоры о коллективах, в которые я не вдавалась. Из всего этого следовало, что Женя — алтарник, то есть помощник священников, а Ира — певчая в хоре, да к тому же для своих пятнадцати она достаточно опытна, чтобы всю службу петь дуэтом. Хорошая парочка, осталось только за руки взяться…       Я вспомнила сегодняшний день. Не знаю, что произошло, просто я внезапно подумала, что не знаю, что завтра делать. Я приду в школу к Викки, он отреагирует на мой поступок хорошо или плохо? Сегодня мог бы случиться наш первый раз, а я только всё испортила…       — Эвелина? Ты чего плачешь?       Голос из преисподней. На меня обратили внимание. Дело в том, что я до этого шла за ними, но, видимо, ускорила шаг и обогнала их, а затем остановилась… По моим щекам текли слезы, и я не знала, как остановить их.       — Ты её знаешь?       — Да, она подруга моего друга, мы с их компанией один раз гуляли. Она неплохой человек… Правда, Эвелина?       Я взглянула исподлобья, одновременно виновато и как-то укоряюще. Ещё бы, встали тут, задают вопросы, делают вид, что не поняли, что я за ними следила.       — Как ты тут оказалась? — спросил Женя, подняв голову. Забыла сказать, что он был немного меня ниже, поэтому так и получилось. — А, точно, здесь же живёт Никита…       Откуда он знает его адрес?!       — А кто такой этот Никита?       — Мой парень, — буркнула я. — Бывший.       Я осеклась. Всё это сказано было непроизвольно. Но на ребят произвело впечатление.       — Вы расстались?! — вскричала Ира и схватила меня за плечи. — Да ну его, пошли с нами!       Я вообще не ожидала ничего такого.       — Нет, подожди… Мы не расстались… Мы вообще просто…       Я перестала контролировать речь от слова совсем. Я закрыла рот руками, но от этого только раззадорила себя, и начала всхлипывать.       — Жень, поможешь? — Ира аккуратно потянула меня за собой. Женя без слов пошёл сзади. Мы дошли до перекрестка, повернули и направились в сторону какой-то низенькой кафешки, вокруг которой столпилось немного людей. Ира и тут прошла через служебный вход, но на этот раз провела нас всех. Она посадила меня на диванчик в небольшой комнатке, видимо, для работников.       — Это кафе моих родственников, так что можешь не стесняться, если что-нибудь нужно. Я тут работаю, так что не откажут, — сказала Ира с улыбкой и подсела ко мне. Сколько же у неё работ…       — Если нужно, я уйду, — произнес Женя, но я резко схватила его за руку и усадила рядом. Он опешил и посмотрел на меня. Я окончательно двинулась мозгом и начала нести всё подряд…       — Я наконец-то пришла к нему домой, наконец-то! Мы остались одни, мы едва не сделали это, но тут зашла его сестра и все испортила! Мне было так стыдно, потому что она видела это! То, как он меня целует! А потом я захотела перед ней выпендриться и пошла поерничать. Она меня послала, потому что видела меня насквозь! Я ещё и сказала, как меня зовут, так, что теперь меня точно узнают в их семье! Я совершила такую глупость, будто мозгов совсем нет, отшибло! Я всё вид делала, что мне не важно, а на самом деле сердце так и тряслось! А потом я убежала, потому что страшно! И ещё и Женя тут бегает… Я за ним, и в храм… А там Ира… И мы там стоим… И я стою… А потом я за вами тоже… И… И…       Я захлебнулась соплями. Женя проворно вытащил салфетку из сумки и протянул мне. Я сморкнулась смачно, потому что регулировать себя была не в состоянии. Потом мне будет стыдно, что я наговорила так много, но кого это волнует!       В итоге я начала нести уже что-то нечленораздельное, что-то про Вика, и про Женю, и про Иру, и про родителей, и про храм, и про всех-всех… Ира слушала меня, словно бы с ней каждый день общались, а Женя… Его лица я не видела, но он легко приобнимал меня все это время, и тепло от его рук разливалось по телу…