Попробуй — коснись, можешь — полюби

Рынок Щербетного города был совсем не похож на своих братьев из столицы: вместо бесконечных рядов из палаток с громкой музыкой и пытающихся перекричать друг друга барыг — беспорядочно расставленные по всей территории старенькие прилавки из почерневших от времени еловых досок, которые хозяин явно достал из собственного амбара, а кое-где и простая расстеленная на асфальте газета. Но всё же, несмотря на скудность обстановки, эта импровизированная базарная площадь понравилась Экубо и Рейгену, ведь здесь продавали только самый свежий товар, который утром сняли с ветки или выудили из моря, да и ценник, по меркам городского жителя, был смешной. Правда, Рейген не слишком-то обрадовался низким ценам: он так рассчитывал поторговаться вволю, но при виде старушки, которая отдавала килограмм огурцов за восемьдесят йен, даже его заедала совесть. А вот Экубо был полностью доволен прогулкой. Как он сам рассказывал, во время бытия духом он сторонился рынков: слишком шумно и многолюдно, всё равно ничего интересного в таком бардаке не услышишь, а вот след жертвы можно потерять очень легко. Поэтому сейчас он наслаждался простой и незатейливой обстановкой, хотя Рейген не мог отделаться от ощущения, что Экубо пристально наблюдает за ним и усмехается, из-за чего с покупками хотелось разделаться побыстрее. И уже на обратном пути Рейген хлопнул себя по лбу: про напитки он напрочь забыл. Он сгрузил Экубо все продукты, а сам отправился искать какой-нибудь местный минимаркет. Поскольку в их компании никто не пил — по самым разным причинам, — Рейген купил несколько банок газировки. Подходя к отелю, он увидел Экубо, который сидел на корточках около тротуара, у самого поребрика. — Что ты делаешь? — спросил Рейген. Приблизившись, он заметил, что Экубо безотрывно смотрит в землю, а точнее — на водосточную решётку, и начал догадываться о случившемся. — Ключи уронил, — расстроенным голосом ответил Экубо. — От номера? — Нет, от своей квартиры. — А, ну это не так страшно! Вот если бы от номера потерял… — Это мои единственные ключи! — Экубо поднял на него взгляд, полный досады и возмущения. — Хочешь, чтобы я обратно к тебе переехал, или что? — Ладно-ладно, не переживай, — сказал Рейген и тоже нагнулся к решётке. Один из её прутиков был выбит: из-за этого в ней зияла дырка, достаточно широкая, чтобы через неё проскользнули ключи, но слишком узкая, чтобы просунуть руку. На тёмном дне водостока что-то тускло поблёскивало. — Погоди-ка, — нахмурился Рейген. — А почему просто не выудить их телекинезом? Экубо очень протяжно и очень недовольно вздохнул и уселся на поребрик, обречённо подперев рукой голову. — Я пытался, — признался он, — но мои силы… в общем, иногда они ведут себя странно. Скорее всего дело в том, что раньше это тело принадлежало самому изощрённому специалисту по сверхспособностям… Я говорил об этом с Азуми, она считает, что Сандей понаставил каких-то блоков на свои силы. И, в общем-то, я с ней согласен… Я всё ещё не могу с ними разобраться. Отстой. — Да, ситуация так себе… — сказал Рейген, хотя всё ещё немного путался и в предыстории Экубо, и в картине сверхчеловеческих способностей. Но он мог представить, что если бы в его теле внезапно заблокировалась какая-нибудь из привычных способностей — например, пить воду или прокручивать колёсико мышки, — то он бы этому совсем не обрадовался. Экубо тем временем поднял ладонь над дыркой в решётке, чуть-чуть сжал пальцы и спустя секунду раздосадованно шлёпнул рукой по колену. — Придётся ждать Серизаву, — мрачно сказал он. Эти слова очень резко и очень точно укололи Рейгена в самомнение. Когда это Экубо успел себе придумать, что он хуже Серизавы решает проблемы? — А вот это вовсе не обязательно, — произнёс он решительно. — Подожди минутку. Рейген скрылся в отеле и вскоре снова появился на улице — с куском проволоки в руках. Повезло, что удалось уболтать милую девушку на ресепшн одолжить гибкую подпорку у растения, украшающего холл. Экубо с недоверием смотрел, как Рейген сооружает из проволоки длинный крючок и просовывает его через решётку. И началась борьба. Сами ключи Рейген нащупал быстро, а вот определить их составные части и главную из них — кольцо, — у него не вышло. — Можешь подсветить немного? — спросил наконец Рейген. Экубо включил телефонный фонарик. Стало чуть получше: они смогли разглядеть ключи, но делу это не помогло, потому что они лежали полностью плашмя — не подковырнёшь. Рейген задумчиво хмыкнул. Вытащил крючок, грязный и отчего-то липкий, и поколдовал с его формой. Вторая попытка пошла бодрее: ему удалось подцепить ключи — за цепочку от брелка, самым кончиком проволоки, и они только чудом не соскользнули, пока он тащил их наверх. Наконец, он довольно уселся на поребрик рядом с Экубо и в раскрытой ладони протянул ему добытые ключи. — Видишь, ты всегда можешь на меня положиться, — заявил гордый собой Рейген. — Так и запишем, — лукаво улыбнулся Экубо. Он посмотрел на ключи, единственные ключи от его квартиры, с нескрываемой нежностью, а затем на Рейгена — с благодарностью. — Спасибо, — сказал он, забирая ключи. Они просидели в молчании ещё несколько минут, просто потому что городская природа делала всё, чтобы ни у единой живой души не осталось желания возвращаться под крышу, в тесные и душные четыре стены. Прозрачные тени домов и деревьев уже вытянулись: солнце клонилось к горизонту, и теперь тепло поднималось от накалившегося за день асфальта, воздух наливался жёлтым предзакатным маревом, и даже будто тело становилось легче. Мимо пронеслась встревоженная стая голубей. Рейген глубоко вздохнул, повернулся к Экубо и мотнул головой в сторону отеля. Близился час интервью.

***

Около восьми часов вечера Рейген и Экубо спустились на первый этаж, в зону отдыха, которая была на удивление пустой: только в кресле в самом углу комнаты, закрыв уши до нелепого большими наушниками, дремал старичок. Финч пока не появилась. — Похоже, придётся подождать, — пожал плечами Рейген и занял то же кресло, в котором сидел днём. Экубо с туманным выражением лица покосился на дверь — она осталась безразличной к его взгляду — и присел на самый краешек кресла, стоящего спинкой к окну, которое так и не закрыли. — Ты не станешь говорить ей, что я дух, так ведь? — встревоженно спросил он. — Не волнуйся, я не собираюсь настолько ужасно очернять свою репутацию, — сказал Рейген. — Кстати, я хотел спросить. Зачем ты соврал про своё имя? Экубо, хмурясь, отвёл взгляд, как будто вопрос Рейгена впервые заставил его задуматься о том, что произошло. — Просто предчувствие, наверное, — ответил он. Рейген, уже привыкший к подобным предчувствиям, коротко кивнул. — Ладно. А почему Сандей?.. — Первое, что пришло в голову… — проворчал Экубо, сделавшись совсем хмурым, как грозовая туча в единственный на неделе выходной день. — А вот и наша репортёрша. Рейген обернулся — от двери к ним размашистым шагом шла Финч, солнечная и лучезарная. — Прошу простить за опоздание. Как хорошо, что вы все здесь, — сказала она. «Все» поздоровались с ней, причём Экубо довольно успешно притворился, что замечательно расположен к предстоящему интервью. Все трое, посмотрев на дремавшего в углу старичка, согласились, что никого не потревожат, если проведут беседу прямо в комнате отдыха, и Финч расположилась на кресле по правую руку от Рейгена и почти напротив Экубо. — Приступим? — спросила она. — Имеете что-нибудь против записи звука? Чудесно. — Из своих необъятных карманов, куда поместилась бы, наверное, целая книжная полка, она вытащила блокнот и простенький чёрно-серый диктофон. — Итак, Рейген Аратака. Расскажите немного о себе. Как вы начали этот бизнес? Рейген уже успел прокрутить в голове всё, что ответит на этот очень ожидаемый вопрос, поэтому без единой запинки выдал стандартную речь о себе и своём агентстве, а Финч удовлетворённо кивала и делала отрывочные пометки в блокноте. Интервью обещало пройти легко и приятно. — Получается, ваше агентство сосредоточено преимущественно на экзорцизме, — подытожила Финч. — Какие техники вы используете для изгнания духов? — Ну, знаете, какие подходят случаю… Существует очень широкий спектр техник, и я в той или иной степени владею ими всеми. Что касается конкретных примеров… Рейген, пока говорил, поглядывал на Экубо: у того не получилось надолго сохранить выражение безмятежности на лице. Его глаза то и дело зацепляли взглядом Финч, и в них блестело что-то очень недоброе, но она, казалось, этого не замечала. — Можете рассказать о каких-то особенных или грандиозных случаях в вашей карьере? — Дайте-ка подумать… Ну, было так называемое «избавление от городских легенд», когда я победил очень сильного духа. Правда, давненько это случилось… Ещё могу вспомнить случай с чайниками, случай с розмариновой клумбой, с проклятьем железнодорожной стрелки тоже я разобрался… И Рейген понял, что Экубо абсолютно не слушает, что происходит. Ведь иначе примерно на этих словах он перебил бы самовосхваления и вставил что-нибудь про Моба, или Серизаву, или любого другого экстрасенса из тех, кто на самом деле занимался экзорцизмом. Но он этого не сделал, а значит, придётся перебить самого себя: — Конечно, не всё это — лично мои достижения… Ну, то есть, я принимал участие, но у меня есть… — В голове пронеслось: а как теперь назвать Моба? — У меня есть ученик коллеги бывшего… То есть коллега бывший ученик!.. А можно эту часть вырезать из интервью? — Сделаю всё, что смогу, — загадочно улыбнулась Финч. — У вас много сотрудников? — В данный момент на постоянной основе работают трое. Все — первоклассные специалисты. — Было бы интересно узнать, как вы их набираете. — Можно сказать, они сами себя набирают, — усмехнулся Рейген. — У каждого своя долгая история. Рассказать? — Уверена, каждый из них стоит отдельного интервью. Но у меня в запасе ещё много вопросов, которые я хотела бы обсудить. Как насчёт… — Она задумчиво поводила карандашом в воздухе и вдруг резко указала им на Экубо. — ...вас? Сандей, правильно? — Да, — ответил Экубо, и Рейген, даже не глядя на него, ощутил пробирающую до самых костей неловкость. — Как вы начали работать на господина Рейгена? Вопрос с подвохом — хотя бы потому, что Экубо начал работать в агентстве ещё будучи чистейшей породы призраком. — Начал я довольно давно, уже и не вспомнить толком… — расплывчато заговорил Экубо. Очевидно, тянул время. — Нас познакомил общий друг. Он попросил меня помочь в агентстве, потому что дела тогда шли туго. Постепенно я втянулся. Про себя Рейген одобрительно кивнул: Экубо даже ни в чём не соврал, хотя в его голосе и слышалась слегка неестественная напряжённость. — Не такая уж и длинная история получается, — заметила Финч. Рейген дёрнул бровью: это прозвучало как камень в его огород, но он не успел ничего добавить, потому что Финч перескочила к следующему вопросу: — Часто ли вы сталкиваетесь с разумными духами? Пытались ли когда-нибудь выйти с ними на контакт? Переход с нейтрального «как вас свела вместе жизнь» на такую конкретную и специфическую тему показался резковатым. Но Рейген решил пока что не волноваться: Финч, кажется, говорила, что изучает призраков — возможно, она просто добралась до вопросов по своему профилю. — Я бы сказал, что это происходит довольно регулярно… — сказал Рейген, едва удержавшись, чтобы не добавить «Но иногда в их разумности возникают серьёзные сомнения». — Но разговоры и внушение не кажутся мне эффективными: духи ведь всё равно делают, что им заблагорассудится. — Полностью с вами согласна, — кивнула Финч. — Вы что-нибудь знаете о призраках-оборотнях? Из-за напористого тона Финч и из-за того, как быстро она прыгала с вопроса на вопрос, Рейгену начало казаться, что это странное интервью вот-вот превратится в допрос — только наручников не хватает. Он даже не очень понял, о чём именно Финч его спросила, но с уверенностью ответил: — Разумеется, знаю, такая у меня профессия. — О, да… — протянула Финч. — Те духи, которые умеют обращаться в близких и друзей человека, чтобы ближе подобраться к нему. Как профессионал, считаете ли вы нужным проверять своих сотрудников? Существует ли какая-то процедура верификации? Личные вопросы? Это выходило за все рамки ожиданий Рейгена касаемо интервью, а заодно и его знаний о духах. Он позорно растерялся. На несколько секунд Финч обернулась в его глазах изворотливой и беспощадной охотницей за сенсациями, нацелившейся на его репутацию. — У нас очень сработанная команда, — подхватил Экубо нить разговора. Рейген вознаградил его благодарным взглядом. — Мы более чем способны отличить друг друга от оборотней. Тем более, эти ребята — сплошные бездари и сами выдают себя с головой. И хотя он пытался изобразить расслабленную самоуверенность, фраза «выдавать себя с головой» подходила ему как нельзя лучше. Он вцепился рукой в подлокотник, говорил чуть подрагивающим голосом, а ещё, судя по виду, очень сильно потел. — Вот как. Весьма интересное мнение, — по-лисьи учтиво улыбнулась Финч. — Ответьте: часто ли вам попадаются случаи одержимости? Рейген уже второй раз почувствовал, как почва уходит из-под ног. Но теперь он волновался не за свою шкуру: хищный взгляд Финч был прикован к Экубо, будто она смотрела сквозь человеческую маску прямо на него — маленького зелёного духа. — Не чаще, чем все остальные, — ровным голосом ответил Рейген. Лицо Экубо посерело. — У вас есть какие-то особые методы для спасения одержимых людей? — Вы, должно быть, в курсе, что изгнать духа в человеческом теле намного сложнее, чем вне его, — сказал Экубо. — А если дух силён, то практически невозможно. Поэтому, чтобы изгнать такого духа, нужно сперва достать его из тела. Рейген хотел бы не поверить своим ушам, но в его словах явственно слышался вызов: опасливый, как из-под дула пистолета, но вызов. Не хотелось думать, что Финч действительно нацелилась на Экубо-духа, но раз даже он сам это заметил, то Рейген уже не мог отгораживаться простым «почудилось». У Финч не было при себе никакого оружия — хотя кто знает, что запрятано в её бездонных карманах, — но теперь казалось, что с ней они оба заперты в ловушке. А Финч всё ещё держала доброжелательную маску репортёра, хоть она и норовила соскользнуть. — Ну разумеется, — сказала Финч, закидывая ногу на ногу. — Вы когда-нибудь испытывали жалость к другим духам? «Другим духам». Она сказала «другим»… Вот и прозвучал первый выстрел. — За мной такого не водится, — ответил Экубо сдавленно, как будто у него во рту пересохло. — Просто прекрасно, — сказала Финч. Она выглядела настолько довольной, будто только что получила самый долгожданный подарок на день рождения. — Это было достаточно ожидаемо. Кажется, теперь мы наконец-то добрались до главного вопроса на сегодняшний вечер. — Она небрежно встряхнула волосами и подалась вперёд, сокращая и без того короткую дистанцию между ней и её жертвой. — Почему бы тебе не вылезти из этого тела, а, Экубо? На лице Рейгена не дрогнул ни мускул, хотя это стоило просто невообразимых усилий. Финч знает. Знает, что Экубо дух, знает его имя… Сколько ещё она знает? Рейген ошибался, когда думал, что у неё нет оружия. Знание — самое опасное оружие из всех. — Вы уверены, что хотите обращаться к моим сотрудникам в таком тоне? — осторожно спросил Рейген. Сейчас главное — не метаться, не ломать хрупкое равновесие, которое держалось, кажется, на одних только правилах приличия. Рейгену хотелось очень громко выругаться, Экубо так вжался в спинку кресла, что мог запросто в ней раствориться, а Финч ликовала. То ли она сейчас зальётся торжествующим хохотом, то ли щёлкнет пальцами и взорвёт их вместе с этим отелем… — Давайте разрядим обстановку, — неожиданно сказала она. Таким благодушным тоном может говорить только тот, кто уверен в своей непоколебимой власти над ситуацией. Оказалось, что наружных карманов Финч недостаточно — у неё имеются ещё и внутренние. Она вытащила из-за пазухи коробок спичек и задорно им потрясла. — Вы курите? Нет? И я тоже нет. К чему вело это представление — Рейген не понял, но почувствовал на себе взгляд Экубо, полный немого ужаса, однако ничего не сделал: всё его внимание было поглощено Финч. Он напряжённо следил за каждой чёрточкой её лица и за руками, боясь упустить из вида важную деталь. Но Финч только безмятежно улыбалась. А коробок спичек был самым обычным коробком. — Много вопросов у вас осталось? — спросил наконец Рейген. Финч опустила глаза в блокнот, словно внимательно вчитывалась в свои записи, но Рейген готов был руку дать на отсечение, что она притворяется, да и записей никаких там нет. Он осторожно вытянул шею, пытаясь заглянуть в блокнот, но Финч резко подняла голову и сказала: — Ничего себе, оперативно. Этого я не ожидала. Рейген посмотрел туда же, куда смотрела она, а именно — на кресло Экубо, которое внезапно оказалось пустым. На мгновение промелькнула даже мысль, что Экубо своё новое тело превратил в призрачное и просочился через пол, но затем Рейген посмотрел чуть дальше кресла, и всё встало на свои места. Распахнутое настежь окно говорило само за себя. — Думаю, на этом можно закончить, — заявила вдруг Финч. — Неужели? — покосился на неё Рейген. Сумасшедшее интервью закончилось, поэтому он испытал облегчение, но вместе с ним и беспокойство; он уже выпустил из виду Экубо, терять ещё и Финч могло быть чревато последствиями. — Я узнала всё, что мне нужно, — сказала Финч и поднялась с кресла. — И он тоже узнал всё, что нужно знать ему. Она ушла, даже не попрощавшись, но Рейгену было уже плевать. Он ещё с минуту просидел в кресле, пытаясь отдышаться. Затем вытащил телефон и набрал Экубо. Тот не отвечал. Рейген поднялся к их номеру, не сбрасывая звонок, и уже на подходе к двери услышал доносящуюся из-за неё трель «Come and Get Your Love». Конечно же, мобильник Экубо валялся на его кровати — и для чего вообще было деньги тратить, если он разбрасывается им где попало… Рейген тоскливо посмотрел на экран брошенного телефона: уведомление о пропущенном вызове и загадочное сообщение от Накахары Азуми «Я не ем соль». Он встряхнул головой и положил телефон на место. Что дальше? Сидеть одному в номере и ждать, когда Экубо вернётся, — бессмысленно, тем более у него есть ключ, дверь отпереть сможет. Стало быть, можно попытаться немного ускорить его возвращение. Убедившись, что окно закрыто как следует, Рейген вышел из номера и отправился на поиски. На улице уже смеркалось, но в воздухе продолжало висеть то же тепло, те же летние запахи, те же звуки тихой провинциальной жизни: из окна соседнего дома играло радио, а неподалёку кто-то громко крошил лёд для десерта. Однако Рейгену уже не казалось, что они растворяют его в себе. Для начала он обошёл отель кругом и оценил, куда выходит окно комнаты отдыха. Путей побега было не так много: справа глухая стена, прямо — забор, который, тем не менее, можно легко перепрыгнуть, налево — высокие кусты. Один куст — с надломленной веткой. Однако Экубо, сбегая, не издал ни малейшего шума. Он хотел быть незаметным, поэтому вряд ли стал бы рисковать и продираться сквозь ломкие ветки. Скорее всего, он перемахнул через забор, причём в том месте, где его не будет видно из окна, то есть с дальнего края от стены — слева. За забором тянулся переулок. Рейген проявил немного чудес акробатики и перелез через забор. Потом пошёл налево. В паре мест переулок позволял свернуть — если протиснуться между домами, но не в манере Экубо было прятаться в тупиках, откуда не найти запасного пути для побега. Поэтому Рейген шёл, шёл и шёл, пока переулок не вывел его к небольшому парку, в котором густо росли раскидистые деревья, создавая над ним подобие купола. Идеальное место. — Экубо? — негромко позвал Рейген, заходя в парк. — Это я. Можешь не прятаться. Под деревьями сумерки превратились в почти кромешную тьму. Пройдя всего несколько метров, Рейген понял, что неминуемо споткнётся о какой-нибудь корень, а то и вовсе заблудится, поэтому включил фонарик. — Свет хотя бы погаси, — донёсся из темноты тихий голос. Рейген завертел головой, не сумев понять, с какой стороны говорили. — Да здесь я, здесь… — вздыхая, сказал голос Экубо. Рейген развернулся. Он сделал ещё несколько шагов и с трудом разглядел прижавшийся к дереву силуэт. Экубо сидел, привалившись к стволу спиной, поджав колени к груди, — Рейгену от этого стало как-то не по себе. «Ничем хорошим это не закончится» — вспомнил он слова Экубо. Он подошёл к нему вплотную и сел рядом на корточки. Экубо чуть повернул к нему голову. — Откуда она тебя знает? — спросил Рейген, решив не тянуть и перейти сразу к делу. — Понятия не имею… Он говорил полушёпотом, словно боялся, что их подслушают. Получалось так убедительно, что к Рейгену забрела тревожная мысль, а не следил ли кто-нибудь за ним, но он постарался как можно быстрее с ней разделаться. — Без обид, но я не понимаю, что напугало тебя до… такого, — сказал он, и ему почти удалось выдать свой голос за беспечный. — Спички… — прошептал Экубо. — Это всё спички! Этот запах, эта странная энергия… — Спички?.. Экубо развернулся к Рейгену с резким и отчаянным порывом: то ли хотел повиснуть у него на шее, то ли влепить ему пощёчину. Но в итоге не сделал ни того, ни другого и горестно вздохнул. — В них невесть как запечатана огромная экстрасенсорная энергия, — принялся он за объяснения. — Я почувствовал опасность с первой секунды, как увидел эту… эту… А всё дело в спичках. Я никогда не сталкивался с таким раньше… Не уверен, как они работают, но мне кажется, что если зажечь хотя бы одну, то вся энергия высвободится. И если я буду в этот момент вне тела, то сразу погибну. Понимаешь теперь? Если покину тело — мне крышка… Она хочет убить меня. Экубо говорил так уверенно, что Рейген не сразу придумал, что возразить. А может, и не надо было возражать — может, они правда столкнулись с безжалостным маньяком, охотником за духами… Вернулось чувство, что кто-то из темноты смотрит Рейгену в спину, но он, стиснув кулаки, усилием поборол противную дрожь в груди. Если Финч — это маньяк-убийца, то к чему был весь этот спектакль с интервью? Маньяки так не действуют, а вот скучающие бездельники без личной жизни — вполне… — Сейчас она ушла, — произнёс Рейген. — Пойдём в отель. Он не мог сказать, что никогда не видел Экубо настолько испуганным. Видел, и не однажды. Но раньше речь шла чуть ли не о конце света — тогда он и сам не был образцом стойкости и самообладания. А сейчас он видел всего лишь таинственную девушку, решившую поиграть в журналистку и закрутить интригу. Непредсказуемая — да, может доставить неприятности — наверняка. Но убийство?.. И всё же было в словах Экубо что-то несомненно жуткое; он смотрел не на Рейгена, он смотрел в темноту за его плечами, и, возможно, видел там нечто, не поддающееся восприятию простого человека.