Попробуй — коснись, можешь — полюби

Экубо стоял перед домом — миниатюрным, угловатым, колючим, сдержанно суровым. Почти как его новая хозяйка. Азуми подошла со спины. — Так себе зрелище, правда? — спросила она с грустной усмешкой. — Да нет. Он тебе подходит. Азуми закатила глаза, и к Экубо закрались подозрения, что он сказал что-то лишнее. Дом достался ей в результате каких-то сложных интриг с наследованием — возможно, за этим крылось нечто большее, чем обычная бумажная волокита. Но Экубо не разбирался ни в том, ни в другом. Ему казалось, что переезды должны были быть нечастым событием для существ, которым временами в продуктовый выйти — непосильная задача. Но переезды преследовали его, как чайки — туриста с едой в руках. Экубо не был против, он давно не видел Азуми вживую, но грандиозные планы на вечер смазывали всю радость от этой встречи. Какой бы приятной она ни была, Экубо ничего не мог с собой поделать: ему хотелось как можно скорее перемотать день в самый конец, не застревая на промежуточных препятствиях. А Азуми заслуживала куда большего внимания с его стороны. — Хватай коробки, пока дождь не начался, — сказала Азуми, кивнув на переполненный вещами грузовик. Экубо послушался. Даже задействовал сразу обе руки — по одной коробке в каждую. Тучи над головой действительно начинали густеть. Экубо, по большом счёту, было плевать на погоду: он не привык измерять свой комфорт по влажности тела. А вот Азуми наверняка не захотела бы мочить свои вещи. Но главное — главное, сегодняшнему вечеру дождь не помешает. Сегодня вечером Экубо придётся дежурить в баре, возможно, всю ночь. Работа такая, выкурить оттуда ночного гостя. И он будет заниматься этим не в одиночестве: Рейген сам предложил составить ему компанию. Теперь это их работа. На двоих. Вдвоём. И вдруг — мир перевернулся. Не фигурально: Экубо зацепился ногой за порог. И в следующий миг: сам он — ничком на полу, коробки — в разные стороны, грохот, звон, вещи по всей комнате… Экубо пристыжённо посмотрел вверх. Азуми глядела на него, высшего духа, оказавшегося вдруг во всех смыслах низшим, со смесью недоумения и насмешки. Пока он поднимался на ноги, она мельком осмотрела улицу, убеждаясь, что свидетелей нет, и взмахнула рукой. Вещи разложились по коробкам точно в том порядке, в котором были упакованы до падения Экубо. Его удивила не столько эта точность, сколько настойчивое желание Азуми не дать никому увидеть, что она владеет телекинезом. В общем-то, это была единственная причина, по которой Экубо помогал ей таскать коробки: Азуми ни за что бы не пошла на риск выдать свои сверхспособности «простакам». Жеода накладывает на эсперов отпечаток… Экубо поклялся себе, что больше не допустит такую позорную оплошность. И поначалу держался неплохо: не спотыкался, ничего не ронял (кроме какой-то сумочки, но Азуми ничего не заметила) и даже сумел пересказать большую часть событий конца лета, вплоть до поездки в город Магнолий, пока все коробки не оказались в доме. — Вот так история… — сказала Азуми. — И почему ты ничего раньше мне не сказал? Вопрос застал Экубо врасплох. Действительно, почему? Умелый экстрасенс со связями и внушительным боевым опытом был нужен им как воздух, но он почему-то даже не подумал попросить помощи у Азуми. — Ты казалась очень занятой, — неуверенно ответил он. — Так и было… Разделаться со всеми делами после переезда из Жеоды не так-то просто. Но ты мог хотя бы позвонить. Я бы нашла нужных людей, чтобы помочь. Кстати, об этом. Она откинула волосы, тихо звякнув браслетами. — Не так давно со мной связался один знакомый... У него какие-то проблемы с духами, и он спросил, не могу ли я помочь с изгнанием. Как ты знаешь, я сыта по горло этим дерьмом, поэтому сказала, что могу посоветовать специалистов. Так вот... Ваше агентство готово за это взяться? Учитывая, что в том месте... не совсем честные дела делаются. Но бабла он немало заплатить готов. — Скорее всего. Я спрошу у Рейгена. — Отлично. Мне сказали, что свяжутся со мной, но пока что молчат. Они продолжили заниматься вещами. Азуми попросила Экубо разобрать коробку с особо хрупкими предметами (чтобы их было сложнее разбить все разом), а сама ушла к грузовику. Фатальная ошибка: первая же ваза выскользнула у Экубо из рук, он перехватил её — она не давалась, и в конечном счёте замерла в паре сантиметров от пола, подхваченная телекинетическим влиянием. Экубо с облегчением выдохнул. Ну и ну… Кажется, настолько неуклюжим он не был даже при первых попытках управлять телом. Экубо повертел вазу в своих скользких, ненадёжных руках и отставил подальше. Но узоры на её боках… Чёрный, белый, голубой. Те же самые цвета, которые Экубо видел каждый вечер, которые нежно перебирал в пальцах и сплетал в самый мягкий и тёплый свитер из всех, что Рейген когда-либо держал в руках. Чёрный, белый, голубой — нити, которые будут обнимать его, когда он получит этот свитер в подарок на день рождения. Это будет уже совсем скоро… — А чем всё закончилось в городе Магнолий? — спросила Азуми, вернувшаяся с улицы. — А… Рейген придумал какой-то абсолютно идиотский план. Но он сработал. А я всё пропустил… — вздохнул Экубо. Азуми посмотрела на него с усмешкой. — Уверена, у вас будет ещё полно идиотских планов. Пойдём, теперь на очереди мебель… Мебели оказалось не так уж и много: кровать, стол, два стула, минибар, комод и шкаф. Шкаф тащили в дом последним, через заднюю дверь, потому что передняя оказалась слишком узкой. Точнее, тасканием занимался в основном Экубо, Азуми им руководила. Под конец Экубо так вошёл во вкус, что решил, что всё уже может сам, поэтому строгий голос «Осторожно… Чуть левее… Левее, я говорю!» играл на фоне как радио. И только когда Азуми начала кричать, Экубо очнулся, но было уже поздно. — Подожди, коробка! Стой! Экубо!! Раздался громкий хруст. Шкаф опустился ровно на крышку одной из многострадальных коробок, а Экубо вжал голову в плечи. — Что ж ты творишь, пустая башка ты косорукая! — закричала Азуми. — Так пустая или косорукая? — спросил, улыбаясь, Экубо. — Что с тобой сегодня такое? — прищурилась Азуми, взмахом руки переставила шкаф и грустно оглядела раздавленную коробку. И правда, что с ним такое? Экубо знал ответ, но озвучивать его не стал. Да, он поклялся себе не делать больше глупых ошибок, но с каждой такой ошибкой сегодняшний вечер становился ближе и ближе… Кроме того, мятые коробки, падения и руки, из которых валится всё подряд, — малая цена за всю ту гамму чувств, которую ему довелось испытать. Которую он никогда не должен был узнать, но к которой прорвался такими страданиями… Он чувствовал себя развеянным по всему миру, как в те моменты, когда его размазывало по ткани вселенной экстрасенсорной силой. Но сейчас — приятным образом. Всеобъемлющее чувство: оно было везде и в то же время разрасталось с каждой секундой, оно бушевало и рвалось к нему самому, к его работе, к его друзьям, чтобы утопить в своём тепле и в ласке. И конечно же, в самой гуще его — Рейген. Рейген. Человек, с которого оно началось и к которому теперь пыталось вернуться, десятикратно усилившись. Но Азуми всё это знать не обязательно, поэтому Экубо просто пожал плечами и вздохнул. Дом пребывал в хаосе: пустые стены, пыльный пол, тут и там — коробки и мебель, стоящая не на своём месте. Здесь ещё прибирать и прибирать (Экубо знал не понаслышке), но Азуми сказала, что дальше разберётся сама, вытащила из минибара бутылку пива и села на пол у стены. — Ты возила с собой пиво всё это время? — удивился Экубо, усаживаясь рядом. — А как же. Сейчас без него — никуда… Они молчали. Экубо не особо увлекался алкоголем: тонкий букет вкусов был ему недоступен, а опьянеть могло только его тело, что по ощущениям напоминало плаванье в бассейне, заполненном кашей. Но Экубо не хотелось оставлять Азуми без компании, поэтому он тоже полез в минибар. И обнаружил там не меньше дюжины бутылок. Все — пустые. Он оглянулся на Азуми, которая потягивала пиво, безразлично глядя в потолок. — У тебя тут свалка пустых бутылок, — сказал Экубо. — Да? Какая жалость. Я-то думала, ещё хотя бы одна осталась… Экубо захлопнул дверцу минибара и сел обратно на своё место, но Азуми даже не повернула к нему головы. В окно ударили первые дождевые капли. — Люди, у которых всё хорошо, не держат у себя с десяток пустых бутылок из-под пива, знаешь ли, — сказал Экубо. — А я и не говорила, что у меня всё хорошо, — криво усмехнулась Азуми. — Моя мать умерла. Не то чтобы мне было до неё дело, как и ей до меня. Мы семь лет не разговаривали. Но радоваться тут нечему. Экубо чуть помедлил и, не решившись хотя бы положить руку ей на плечо, коротко сказал: — Мне жаль. — Да ладно. Жалеть тоже нечего. Как и мой переезд… Я не жалею, что решила переехать. Это решение, которое я обдумывала уже не первый год. Я хотела этого. Ждала, когда у меня хватит духу… — Она запрокинула голову и несколькими глотками осушила бутылку. Обтёрла ладонью губы и продолжила, чуть более звонким, промоченным алкоголем голосом: — И всё-таки Жеода была для меня не просто домом. Я была её скелетом. Её кровью. И… Там всё ещё остались люди, которые нуждаются во мне. Я несла за них ответственность… Всё ещё несу. Но я сбежала. Оставила их. И теперь мне с этим жить. Экубо смотрел на неё, чуть приоткрыв рот. Как и тогда, в гостинице Леденцового города, не знал, что сказать, за что зацепиться. Вспоминались растрёпанные волосы, подтёкшая тушь, невероятным усилием вздёрнутый подбородок… — Но после всего, через что ты прошла, ты заслуживаешь этого, — сказал Экубо. — Сандей… — Заткнись, — огрызнулась Азуми. — Не желаю слышать его имени. То, что он со мной сделал, никак не касается моей ответственности. Но я уже приняла решение. Не стоит меня утешать. Поэтому она ни разу не взглянула в сторону Экубо и всё сильнее отводила глаза? Не хотела? Не могла?.. — Как скажешь, — тихо ответил Экубо. Молчание тянулось. Пустая бутылка побрякивала о голый пол, а разыгравшийся дождь гулко шумел в пустых стенах. — Помнишь тот вечер, когда со мной случилась истерика? — снова заговорила Азуми. — Помню. — Что ты тогда сделал со мной? — Я… Это был просто лёгкий гипноз. Ничего такого. Азуми наклонила голову; Экубо поймал на себе взгляд — короткий, опасный, как щелчок взведённого пистолета. — То есть ты можешь сделать так ещё раз? — Могу, но… — Экубо запнулся. Растерялся. — Я не стану этого делать. — Почему? А вот и первый выстрел. — Нельзя. — Почему?.. — повторила Азуми, разворачиваясь к нему всем корпусом. — Ты ведь всю жизнь, наверное, таким занимаешься, почему сейчас вдруг нельзя? — Потому что нельзя. Я сказал, что не буду, значит, не буду. — Но мне плохо! — воскликнула Азуми. Бутылка выскользнула у неё из рук и со звоном покатилась по полу. Экубо ошарашенно заморгал. Казалось, Азуми готова была схватить его за шиворот и трясти, пока не вытрясет своё избавление. — А я не собираюсь становиться для тебя наркодилером! — твёрдо сказал Экубо. — Гипноз — это не таблетка от головной боли. Головная боль от него никуда не денется. И ты будешь просить ещё, ещё и ещё, пока я не сделаю с твоими мозгами что-нибудь непоправимое. Я не хочу, чтобы этим всё закончилось. Азуми измученно привалилась виском к стене, будто от громкого голоса Экубо у неё действительно разболелась голова. Экубо помедлил, пока она не перестала тяжело, рассерженно дышать, и сказал вполголоса: — Но я всегда готов поговорить с тобой, если нужно. — Мне кажется, мы всё уже обговорили, — сухо ответила Азуми и отвернулась. Экубо повторил её жест. Они просидели в тишине ещё несколько минут, пока Азуми не произнесла с искренним сожалением: — Прости, что попросила. — Ничего, — сказал Экубо, улыбнувшись краешком губ. — Переезды — это непросто. Я знаю.

***

Рейген бессовестно опаздывал. Экубо пришёл на условленное место ещё полчаса назад и все эти полчаса просидел в одиночестве на скамейке, поглядывая в телефон и постукивая ботинком по каменной плитке. Единственное развлечение, которое Экубо смог себе придумать, — это воображать, что может случиться в баре, ведь он знал только локацию предстоящей работы, остальные детали остались для него в тумане тайны. Вот так бывает, когда соглашаешься на предложение поработать моментально, не задавая вопросов. Район города, где располагался бар, был не самым густонаселённым призраками, но и не самым спокойным. Мог подвернуться и опасный противник. Экубо продолжал представлять… Опасность — какой-то расплывчатый огненный шар — уже совсем близко, Экубо толкает Рейгена, бросившись вперёд. Руки обвиваются вокруг его шеи, испуганный вздох обжигает ухо. Опасность проходит близко, но мимо… А они продолжают стоять почти в обнимку, ладони на плечах, грудь к груди. Экубо смотрит прямо на Рейгена, его лицо совсем близко, благодарное лицо… Спаситель и спасённый. Внезапная мысль заставила Экубо открыть глаза. Интересно, о такой ответственности говорила Азуми? Что-то подсказывало ему, что нет. Она имела в виду нечто совсем другое. Экубо смотрел перед собой: оживлённая площадь, люди ходят по ней, перешагивая через лужи, чуть не задевая друг друга плечами. Куртки, пальто — красные, чёрные, синие, зелёные… Шляпы, шапки, длинные волосы, заплетённые в косу. Люди торопятся, люди глядят по сторонам, ходят в одиночку, парами, втроём, под руку… Одинокие, весёлые, грустные, влюблённые. У каждого за плечами своя жизнь, а впереди — своё будущее. Короткое, длинное, бесконечное… Все они носят в голове ответственность? Каждый думает об этом?.. У девушки, проходящей неподалёку, выскользнула из кармана какая-то бумажка. Экубо прищурился, пригляделся: кажется, важный документ… И он сейчас останется лежать на каменной плитке, пока не будет затоптан до смерти. Экубо спешно огляделся — неужели никто не заметил? Никто не скажет ей? И вдруг его осенило: он ведь сам может вручить девушке пропажу. Он вскочил со скамейки и бросился к документу, пока его владелица совсем не затерялась в толпе. — Девушка! Эй, девушка! — окликнул её Экубо. — Вы обронили. Девушка обернулась, но в первую очередь посмотрела не на потерянный документ, а на того, кто пытался ей его вручить, и на её лице отразился непонятный испуг. Может, дело было в том, что Экубо превосходил её в росте почти на две головы, а может, она просто странная… Она выхватила документ, пробормотала «Спасибо» и поспешила раствориться среди людей. Экубо с лёгким недоумением смотрел ей вслед. — Экубо! — окликнули его из-за спины. — Неужели клеишь девушек, пока меня нет? Экубо оглянулся: к нему резвым шагом приближался Рейген, запыхавшийся, но с сияющей улыбкой на лице. Очевидно, он успел подглядеть за благодеянием Экубо, только претензия его оставалась неясна. — А? — переспросил Экубо. — Неважно, — ответил Рейген и кашлянул. — Извини, опоздал. Клиент меня не отпускал. Судя по всему, у меня теперь детективное агентство. — Серьёзно? — Да, — кивнул Рейген, когда они по молчаливому согласию двинулись с места. — Пришёл без записи и начал требовать, чтобы я нашёл какой-то его валунд… вальхунд. И я сначала подумал, что это какой-то дух, но оказалось, что это собака. У него пропала дорогущая собака. Полиция не помогла, поэтому он обратился ко мне, считая, видимо, что я какой-то колдун… — Ты примерно так себя и рекламируешь, — заметил Экубо. — Да! Но у меня ещё не было рекламы без слова «духи». Я раза четыре объяснил ему, чем конкретно мы занимаемся, но он всё настаивал и настаивал, пока я не сказал, что попробую сделать всё, что в моих силах… Иначе бы я потерял две работы за раз. А вот это выглядит многообещающе, — сказал он, указывая на большую лакированную вывеску бара, к которому они пришли. Оказалось, что Рейгену доверили ключи от этого заведения, поэтому внутри было темно и пусто: хозяин не встречал экзорцистов. Как, впрочем, и призрак, напросившийся на экзорцизм. Экубо принюхался: чувствовались тонкие нотки дерева и чего-то вяленого, но их грубо перебивал едкий химический запах. Видимо, перед тем, как обратиться к специалистам по мистике, хозяин бара пытался вытравить заразу препаратами. Рейген щёлкнул выключателем. Бар наполнился тусклым жёлтым светом: барная стойка заблестела новым лаком, бутылки и бокалы сверкнули округлыми боками. Экубо особенно понравились бокалы: они стояли длинным рядом, все одинаковые, блестящие, приятной обтекаемой формы, которая почему-то казалась очень правильной. Совсем как капельки воды. Поэтому Экубо сразу забрался за барную стойку и постучал по ним ногтем. Получилась почти мелодия. — Осматривайся, но осторожно, — сказал ему Рейген. — Не хватало тут чего-нибудь разбить… — Понял, — кивнул Экубо и принялся разглядывать этикетки бутылок, хотя они все казались ему одинаковыми. Что-то неладное чувствовалось здесь, за барной стойкой. — А знаешь… Может, расследования — не такая уж плохая идея. Ты весьма хорош в разнюхивании информации. — Ещё чего… — Это был комплимент. Но как скажешь, господин «могу вычислить вас по банке фасоли»... Кстати, что можешь сказать про эту банку оливок? — Ничего я не… — проворчал Рейген, оглядываясь, но внезапно его лицо осветилось огоньком любопытства. — А вообще-то, это оливки низкого сорта. Такие обычно с хорошей выпивкой не подают. Похоже, дела здесь идут не очень хорошо. Экубо взглянул на него, насмешливо вскинув брови: прирождённый детектив просто не может держать свои инстинкты в узде. Рейген быстро расшифровал его взгляд и поспешил отбиться: — Я всё понял. Тебе самому не терпится порыться в чужом белье, не так ли? — Кто знает, кто знает, — усмехнулся Экубо. — Но в одном ты прав. Дела тут не могут идти хорошо. Сюда точно заглядывает не совсем обычный клиент, причём весьма часто. — Ты можешь выследить его? — Могу, наверное, — ответит Экубо, проводя пальцем вдоль края стойки. — Но зачем лишний раз метаться по городу, если можно подождать здесь? Экубо действительно верил, что наиболее эффективной тактикой для этой охоты будет засада. Но также он не мог не признаться себе, что не хочет покидать этот бар с того момента, как дверь захлопнулась за ними. И чем дольше они в нём оставались, тем сильнее он очаровывал. Мягкий жёлтый свет сомкнулся вокруг них, словно чьи-то ладони. Рейген и Экубо здесь как под маленьким уютным куполом, это их место. Это их момент. — Что ж, — сказал Рейген, — дальше я бессилен, так что… — Он сел на одно из сидений у барной стойки. Прямо напротив Экубо. Тот ухмыльнулся и деловито облокотился на стойку. — Что желаете? Рейген отозвался громким смешком. — Минералка есть? Но прежде, чем Экубо успел сострить в ответ, Рейген вопросил, лицом напоминая школьника, сбежавшего с уроков: — А может, мне напиться? Ну, знаешь, как в фильмах… Наплевать на работу, наплевать на последствия, и перепробовать весь здешний ассортимент. Экубо внимательно посмотрел в его игривые глаза и на его беспечную улыбку и сделал вывод, что он всё-таки шутит. Однако в памяти уже вырисовался образ с сегодняшнего утра: дюжина пустых бутылок в минибаре и одна — катящаяся по полу. И вслед за этим — ещё более далёкие образы. — Ну, напивайся, — сказал Экубо. — Кто ж тебя остановит? Но ты точно хочешь повторить ту сцену в лесу? Щеки Рейгена моментально порозовели, улыбка дрогнула на губах. — Может, и хочу, — ответил он и, чуть помедлив, спросил: — А ты всё ещё помнишь, что тогда было? — Ну да. Но ты, очевидно, тоже помнишь. Рейген пожал плечами и спрыгнул на пол. Обогнул стойку и принялся изучать «здешний ассортимент». Экубо косился на него через плечо: неужели правда пить собрался? Ну, с телом хотя бы будет проще провернуть транспортировку до квартиры… — Какой тут редкий виски… — восхищённо проговорил Рейген, взяв в руки одну из бутылок. — На одну такую бутылку уйдёт весь мой заработок за месяц, наверное… Кстати. — Он повернулся к Экубо. — Я тут недавно встретил духа, который тебя знает. — Да неужели? — Ну, он назвал твоё имя. — И кто же он такой? — Он солист в группе… как же их… а, «Электроугри». Представился как Анаго. — Какое идиотское имя, — хмыкнул Экубо. — Я ни с какими угрями не водился. Рейген поставил бутылку обратно на полку. — Он сказал, что ты пытался съесть его четыре раза. И внезапно всё стало на свои места. Экубо терроризировал мир злых духов на протяжении столетий, число его жертв, записанное мелким плотным почерком, заняло бы целый свиток, и среди всех них лишь один дух оказался настолько удачливым и тупым, что смог сбежать от своей судьбы. Четыре раза. — А… Этот, — мрачно сказал Экубо. — Какое же идиотское имя… И ты говоришь, он солист в группе? Как это вообще возможно? Последний раз, когда я его видел, он был дрожащим синим червяком. — Он вселился в чьё-то тело. — Ну и дела, — покачал головой Экубо и устало опёрся на стойку. — Чем только придурки ни занимаются. Теперь Рейген разглядывал картины на стене бара. Экубо снова повернулся к бокалам и обвёл пальцем край одного из них. А если все их перевернуть, получится целый город стеклянных куполов… — А это правда, что оглушив одержимого человека, можно изгнать из него призрака? — неожиданно спросил Рейген. Экубо этот вопрос насторожил. — Ты ведь не хочешь пойти изгонять того полудурка? Не трать на него время, он безнадёжен… — Нет, мне просто интересно. — Рейген вернулся к стойке и хлопнул по ней ладонями. — Так что, правда или нет? Экубо не очень-то любил, когда его расспрашивали о подробностях духовного существования: на слишком многие вопросы он сам не знал ответа, а ещё никогда не мог отделаться от ощущения, будто своими руками передаёт врагу нож. Но сейчас его спрашивал Рейген. Спрашивал и смотрел так внимательно и так тепло, что Экубо не мог оставить его без ответа. — Отчасти правда… — сказал Экубо. — Но дело не в потере сознания, а в самом ударе. Духам плевать, в сознании человек или нет — в этом как бы и фишка. А вот достаточно сильным ударом можно вышибить духа из тела — проверено на личном опыте. А насколько сильно надо бить — зависит от нескольких факторов: сила духа, особенности тела, насколько крепко дух слился с телом… — А почему у меня получилось выбить Могами из Сёдо?.. Он, кажется, был совсем не из слабаков… Экубо смутно помнил, что происходило в день битвы с Могами. — Потому что это было не его основное тело… э-э-э… как объяснить… Это было не вселение, а влияние. При достаточном навыке дух может заставить человека сделать что угодно, даже не вселяясь в него. Как Могами это провернул — не могу сказать, сам никогда не пробовал делать и то, и другое одновременно. Если бы ты ударил то тело, в которое он вселился, то в первую очередь сам бы и огрëб. Пока Экубо рассказывал, Рейген увидел что-то, лежащее рядом с одним из столиков, подошёл к нему и подобрал с пола монетку, повертел в пальцах и сунул в карман пиджака. Экубо показалось, что Рейген теряет интерес, и это ему не понравилось. — Как правило, сильные духи формируют очень крепкую связь с телами, — добавил он, — вплоть до того, что тела защищают их даже от экстрасенсорных сил. Поэтому духа, вселившегося в чьё-то тело, практически невозможно изгнать внешним воздействием — только наивно надеяться, что он выползет сам. — Ничего себе. Тогда почему почти никто этим не пользуется? — Потому что это очень сложно, — сказал Экубо, тихонько (и самодовольно) звякнув бокалами. — Чтобы тело полноценно функционировало, нужно до черта всего знать и уметь: именно поэтому люди, одержимые неопытными духами, только дёргаются как припадочные и издают странные звуки. — А что насчёт всяких ритуалов? С помощью них можно помочь одержимому человеку? — Не думаю… Эффективность всех этих побрякушек очень сомнительна сама по себе. Хотя… Есть ведь духи, которые на самом деле боятся соли. Думаю, действие ритуала напрямую зависит от того, во что верит сам дух. Поэтому, кстати, никакие твои фокусы на меня не действуют. Но кто-то начинает дрожать при виде обычной бумажки-оберега, это правда. — Во что верит сам дух? Интересно, очень интересно… В этот момент Экубо видел только спину Рейгена — тот рассматривал какие-то пятна, — но по его голосу догадался, что он улыбается. И Экубо понял, что не хочет, чтобы сегодняшней ночью в этом баре появился призрак. Рейген, хоть и был занят изучением барного декора, внимательно слушал, то и дело глядел на Экубо, кивал, посмеивался… Не хотелось, чтобы это прекращалось. Не хотелось, чтобы уютный купол, укрывший их, рушился. Экубо не мог больше сдерживаться… И взял в руки бокал. Он лёг в пальцы как влитой — как будто воздух, который они сжимали, затвердел. — А ты когда-нибудь задумывался, почему у тебя губы фиолетовые? — спросил Рейген. — Может, ты утопленник? Экубо оторвал удивлённый взгляд от бокала, непроизвольно коснувшись своих губ. — Чего? Губы у меня самые обычные… — В духовной форме! Ты что, уже успел забыть? Ну откуда же Рейгену знать, что призраки не располагают такой роскошью как зеркала и не пляшут вокруг каждой детальки своей внешности, как это бывает у людей? — Они фиолетовые?! — опешил Экубо. Рейген прыснул со смеху. И смеялся открыто, ярко и от всего сердца… Экубо, глядя на него, не мог не наслаждаться, потому что знал: он смеётся из-за его слов, а может даже просто из-за его взгляда. Что за чудесная сверхспособность — без всяких манипуляций, без всякого гипноза, одними словами вдохновить человека рассмеяться… Экубо перевернул бокал и, зажмурив один глаз, поднял его так, что Рейген, на чьих губах ещё не остыла улыбка, как будто оказался под стеклом. Под своим собственным маленьким куполом, который Экубо держал пальцах. — Что ты делаешь? — спросил Рейген. — Ничего. Просто бокалы тут красивые.

***

Призрак объявился внезапно. Рейген как раз заканчивал рассказывать историю о своём университетском товарище (который имел привычку приходить на пары навеселе и никто из преподов не мог его раскусить), когда один из бокалов сам по себе соскользнул с полки. Экубо успел подхватить его телекинезом, одновременно с этим сделав шаг в сторону: Рейген оказался закрыт его плечом. — А ты неплохо справляешься со своими силами в последнее время, — заметил Рейген. — Да, стало получше, — сказал Экубо, не отрывая взгляда от бокалов. Из-за бутылок с выпивкой показались маленькие белёсые ладони. Экубо ухмыльнулся: добыча сама шла в его ловушку. Как только призрак просочился сквозь бутылки и обрёл более чёткую форму, напоминающую обвешанного лапшой ребёнка, Экубо щёлкнул пальцами, и призрак оказался заперт за прочным барьером. — Попался, — заключил Экубо. — Ой, — пискнул призрак и замер. — Ну что, изгонять его? — спросил Экубо у Рейгена. — Изгонять? Что? — забеспокоился тот. — Я ничего не вижу… Экубо осознал, что нарушитель порядка в баре скрыт от глаз Рейгена — вместе с красивым барьером,— и раздосадовано хмыкнул. И тут случилось непредвиденное. — Ой, простите, — сказал призрак. — Так лучше? Рейген издал полный восхищения вздох. Экубо недоуменно завертел головой: неужели призрак только что сам, по собственной воле, проявил себя обычному человеку? — Эй, мелюзга, ты что пытаешься провернуть? — нахмурился Экубо. — Я подумала, что будет более вежливо показать себя. Не надо было? — Нет-нет, всё в порядке, — сказал Рейген. — Я не очень-то часто вижу духов. Что ты за дух? И что тебе здесь нужно? — А я не знаю… — грустно вздохнула призрак. — Но тут очень красивые бокалы. Неожиданно для самого себя, Экубо ощутил укол ревности и нахмурился ещё больше. — А вы кто такие? — Мы экзорцисты, — сурово сказал Экубо. — Нам поручили тебя изгнать. — Изгнать? — испуганно переспросила призрак и попыталась попятиться, но барьер её не пустил. — Ты доставляешь некоторые неприятности хозяину этого бара. Пугаешь посетителей. Призрак отчаянно всплеснула руками, отчего «лапша», развешанная по всему её телу, забавно всколыхнулась. — Ой! О нет! Мне так жаль! Мне правда очень жаль… Простите! — Она протянула руку к Экубо и пара «лапшинок» упала на его ботинок и тут же растворилась. — Я не знала, что тут бывают люди… Простите! — Как ты могла этого не знать, если они тут постоянно толпятся? — спросил Экубо, придирчиво разглядывая носок пострадавшего ботинка. — Ну… У меня очень плохое зрение… — смущённо призналась призрак. — Простите-простите! Я не буду больше сюда приходить, если кому-то мешаю! Я правда не знала… Экубо вздохнул и мрачно посмотрел на Рейгена. — Ну что, изгонять? — Погоди… — отмахнулся тот и обратился к призраку. — Ты точно уйдёшь отсюда и не будешь никому мешать? Призрак оживлённо закивала. — Да-да! Не буду! — Рейген, ты что, веришь ей? Она же дух, да ещё и прижата к стенке. Духи что угодно скажут, лишь бы улизнуть от неприятностей. — Ты сам вообще-то дух. И ничего, я тебе верю. Брось… Она выглядит безобидной. Экубо пренебрежительно поморщился. — Мало ли как она выглядит. Тем более, уйдёт отсюда — появится где-нибудь ещё… — Это будут проблемы другого заказчика, — сказал Рейген, и по его хитрой полуулыбке Экубо понял, что у того в голове уже всё замечательно сложилось. — Ладно, — фыркнул Экубо и снял барьер. — Отпускаю. — Отпускаете? Спасибо! — обрадовалась призрак. Она прокрутилась в воздухе и растворилась, оставив за собой пару верёвочек призрачной лапши. Рейген оглядел бар, будто проверяя, не заявились ли к ним ещё незваные гости, но всё было тихо. — Похоже, здесь мы закончили, — заключил он. — Это было странно, — пробормотал Экубо, меланхолично выравнивая бокалы на полке. — Может быть. Но с другой стороны… Моб уже давно предлагал разговаривать с духами, прежде чем изгонять. Возможно, пришло время опробовать новую стратегию для работы, что скажешь? — Не то чтобы мне очень хотелось с ними общаться. Так странно… Впервые встречаю призрака с проблемным зрением. Мне кажется, она нам тут лапши навешала… Услышав эти слова, Рейген неожиданно оживился: — О! А я знаю о таких. У призраков правда бывают проблемы со зрением, и даже не обязательно, чтобы у них при жизни были такие же проблемы. У Финч целый выпуск про это был. Пальцы Экубо так ощутимо дрогнули, что он чуть было не уронил одну из своих драгоценных стекляшек. Он отдёрнул руку. — А… Она. — Похоже, кое-что о тебе я знаю лучше тебя самого, — сказал Рейген, довольно, почти нахально улыбаясь. — Готов поспорить, что ты ещё очень многое не знаешь обо мне, — фыркнул Экубо, но его губы дрогнули в ответ. — Наверное… Но ещё я знаю, что не просто так вас обоих тянет к бокалам. Это распространённое явление среди духов, там то ли в стекле дело, то ли в каких-то микроколебаниях… Честно говоря, тут я не уверен. — Рейген прокрутил вокруг пальца ключи от бара, призывно звякнув ими. — Пойдём, пока автобусы ещё ходят... А то на такси разоряться придëтся… — Ну хочешь я тебя провожу? — насмешливо спросил Экубо, но его предложение осталось неуслышанным. Уже стоя на первых ступеньках лестницы, он обернулся и посмотрел на бокалы, которые прощально поблёскивали за барной стойкой. Пора всерьёз с ними завязывать, подумал Экубо.