***
— Не переживайте, моя команда справится. Я перезвоню вам! Кто-то проклял партию чипсов. Интересное дельце — Экубо точно понравится… Он обещал прийти сегодня. Нужно куда-то бежать, куда-то лететь — к тому, что будет дальше. Всё в этом мире мелочь, кроме одного — огромного, лёгкого и светлого…***
— А, у вас дела сердечные… Не переживайте, я помогу, чем смогу. Когда влюбляешься, весь мир видишь по-другому, не так ли? Рейген разговаривал с клиенткой и должен был подарить ей всё своё внимание, но ему безумно хотелось обернуться. Ему хотелось проверить, смотрит ли на него Экубо: он чувствовал на себе его взгляд… Но всё-таки удержался.***
— Будет выполнено к четвергу. Хорошего дня! — Мне показалось, — заговорил Экубо, как только клиент покинул офис, — или ты перестал говорить своё коронное «Предоставьте это дело мне, Рейгену Аратаке»? — Да какая разница! — усмехнулся Рейген. Он смотрел на Экубо, почти не скрываясь: тот был сегодня неотразим. Кажется, как-то по-другому причесал волосы, что они улеглись симметрично, походя на завитки из тончайшего позолоченного фарфора, и блестели, и переливались, когда он кивал… И верхние пуговицы рубашки так расстегнул, что было видно впадинку под шеей и выступающую ключицу. — Ты не многовато работы на себя берёшь? — спросил Экубо. — Ты уверен, что успеешь на празднование твоего же дня рождения? И так уже почти на месяц задержались. — Задержались, зато все смогут прийти. И я, конечно, приду. Не волнуйся. У меня всё под контролем. — Рейген улыбнулся. — Я помню про твой подарок. Жду с нетерпением.***
Перед Рейгеном лежали две монетки. Он, склонившись над ними с лупой, внимательно смотрел на одну, потом брал канцелярский нож и ковырял им вторую, и процедура повторялась с начала. — Что ты делаешь? — спросила подошедшая к нему Томэ. Рейген отвлёкся от работы. Потёр подбородок, а затем дал Томэ первую монетку. — Подбрось её. Томэ исполнила просьбу. Монетка прокрутилась в воздухе, полетела вниз, пару раз ударилась об стол и приземлилась на ребро. — Ну… Такое случается нечасто, — заметила Томэ. — Да что ты говоришь? — лукаво улыбнулся Рейген. — А эта монетка падает ребром всегда. Томэ недоверчиво нахмурилась, подбросила монетку ещё пару раз — та очень убедительно подтвердила слова Рейгена. — Она проклята, — сказал он. — И мне надо, чтобы вот эта монетка, — он указал на вторую, — выглядела в точности как эта. У клиента, который мне её принёс, видимо, какая-то сентиментальная связь с этой монетой, и он не хочет, чтобы на ней лежало проклятие. Но ты только представь себе… сколько споров можно с ней выиграть! Я не могу допустить такой растраты хорошего проклятия. Вот и копирую все её царапинки и потёртости… — Ты безнадёжен, — вздохнула Томэ. — А что, если это проклятие не только на теорию вероятности влияет? — Я спрашивал у Серизавы, он сказал, что всё нормально, — отмахнулся Рейген, снова всматриваясь в лупу. — Как знаешь… Вообще-то, я хотела отпроситься на завтрашний вечер. Меня в кино позвали. Эта новость заставила Рейгена оторваться от наиперспективнейшей работы и перенаправить свою порывистую энергичность на Томэ, у которой подозрительно поблёскивали глаза. — А кто позвал? — поинтересовался он. — Уж не та ли девочка? — Она, — ответила Томэ. — Но это ничего такого, просто фильм очень интересный… Ничего такого, значит? Похоже, она, будучи дебютанткой на романтической сцене, сама не понимала своего счастья, и Рейген был более чем готов в красках ей всё объяснить. — Знаешь, кино — отличное место, чтобы двигать отношения вперёд, — сказал он, для убедительности сложив ладони вместе. — Например, ты можешь коснуться её руки в темноте, а если ей не понравится — сказать, что пыталась найти попкорн… А если вы идёте на ужастик… — Рейген, — перебила его Томэ. — Твои советы по отношениям ужасны, ты ведь знаешь? — А что бы ты сама сделала? — с ноткой обиды спросил Рейген. — Если бы я правда настроилась перевести отношения на следующий уровень, я бы просто в открытую позвала её на свидание. А если бы она отказалась, то мы просто продолжили бы дружить. Не стоит раздувать из этого драму… Но я ещё не готова. После этих слов самым разумным решением было тактическое отступление, что Рейген и выполнил, кивнув Томэ со скромным пожеланием: — Что ж… Удачно провести вечер. Он закончил копировать монетку — получилось очень правдоподобно. Если только у клиента не сверхъестественное зрение, план должен сработать. Прежде, чем взяться за следующий заказ, Рейген откинулся на спинку стула: его неугомонный внутренний мотор взял передышку и дал ему на минуту задуматься. Временами Томэ проявляла себя как не по годам умная девочка, а её планы — зачастую простые, но действенные. Просто в открытую позвать на свидание… Эта мысль с каждой секундой нравилась Рейгену всё больше и больше. Самое приятное: никто посторонний не поймёт, что это свидание. Просто два друга проводят вместе время, и только им одним известно, что за химия кипит в их беседе… А если их заметит кто-нибудь не посторонний? Если очень внимательно приглядеться… будет заметно? Но ведь всему офису и так известно, что Рейген с Экубо лучшие друзья. Если держать себя в руках на работе, не показывать каждую секунду, проведённую вместе, не забывать друг у друга вещи — иными словами, если осторожнее переплетать свои жизни, то ни у кого не возникнет лишних вопросов. В конце концов, есть поблизости подушка безопасности: Томэ и так почти всё известно. Конечно, Рейген не горел желанием вовлекать её в свою личную жизнь, но всё-таки знал: в этом вопросе ей точно можно будет довериться.***
Наступил долгожданный день празднования. Маленькими передвижками «Я не могу в субботу, давайте на следующей неделе» и «Клиент заплатил сверх за срочность, придётся отложить ещё на пару дней» день рождения Рейгена переместился с десятого октября на девятое ноября. И даже несмотря на все хитрые манёвры и лавирование между учебными проблемами студентов и бесчисленными работами Рейгена, без потерь не обошлось. Серизава в последний момент, отчаянно извиняясь, сообщил, что не уверен в своих планах, и попросил начать без него. Рейген огорчился, но снова переносить праздник не стал, потому что остальные четверо участников гарантировали своё присутствие. В назначенный день офис закрылся пораньше, и Рейген в томительном предвкушении ждал прихода гостей. Первой примчалась с учёбы Томэ, затем пришли Моб и Рицу, а Экубо вовсе никуда не уходил — просидел весь день в офисе — и последние полчаса возился с посудой и сендвичами. — Кажется, все в сборе, — возвестил Рейген и хлопнул в ладоши. — Так что, как хозяин офиса и виновник события, объявляю празднование открытым. — Давайте начнём с подарков! — крикнул Экубо из-за праздничного стола с едой и стал пробираться к своему рабочему месту. Судя по тому, что от его рвения пара сендвичей и папка бумаги шлёпнулись на пол, в его столе был спрятан тот самый легендарный подарок, из-за которого он весь месяц трещал о грядущем дне рождения. Даже громче самого именинника. — Отличная идея, — поддержала его Томэ. — Тогда мы первые. — Что значит «мы»? — возмутился Экубо, вытаскивая из стола небольшую прямоугольную коробку. Рейген бросил на неё жадный взгляд, но трио юных экзорцистов вцепилось в инициативу и не собиралось её отпускать. — Мы решили скинуться и сделать общий подарок, — объявила Томэ, подзывая к себе мальчишек и выстраивая их в ряд, как на праздничную линейку. — Теру тоже участвовал, — добавил Моб. Рейген стоял перед ними почти как командир перед взводом, и ему тоже захотелось приосаниться и изобразить сдержанное внимание, потому что атмосфера получалась важная и торжественная. Но на лицо лезла глупая растроганная улыбка. — Мы помним, что при переезде вывеску для офиса пришлось взять старую, — сказал Рицу. — И нам показалось, что это неправильно: офис новый, вывеска старая… — Поэтому мы раздобыли купон на новую вывеску для офиса, — заключила Томэ. — Дизайн можешь придумать сам. — Она легонько пихнула Моба локтем, и тот вытащил из кармана маленькую бледно-жёлтую карточку, чтобы протянуть её Рейгену. — С днём рождения! Пусть всё новое будет к лучшему! И все трое коротко поклонились. Рейген взял карточку подрагивающей рукой. «Бесплатная офисная вывеска»… и ещё какие-то символы, которые расплывались в глазах. — Вы… — проговорил Рейген. — Где вы такой достали? Такие вообще бывают? — Для тебя — да, бывают, — хитро улыбнулась Томэ. — Видишь ли, тут задействованы некоторые связи… — Когда я подрабатывал, у меня был знакомый, у которого отец занимается подобными вещами, и мы договаривались с ним, — сказал Рицу. — А я попросила у своей однокурсницы контакт её знакомых, которые делают штуки, которые были нужны знакомым Рицу, которые делают вывески… И вот, пожалуйста, ваш результат! — А я, ну… помогал проводить переговоры, — добавил Моб. — Не скромничай, это ведь была твоя идея, — снова пихнула его Томэ. Щёки Моба слегка порозовели. — Ну вы и заговорщики… — усмехнулся Рейген. Самая инициативная заговорщица кокетливо поправила волосы. — Мы учились у лучших. — Спасибо, — наконец-то совладел с языком именинник. — Я постараюсь использовать его с умом. — Что насчёт ещё одного подарка, который стоит использовать с умом? — спросил Экубо, наблюдавший за сценой у Рейгена из-за спины. — Кто я, по-твоему, такой, чтобы отказываться? Чуть не подпрыгивая на месте от предвкушения, Экубо протянул ему коробку, завёрнутую в красно-зелёную подарочную бумагу. Уже вскрывая упаковку, Рейген понимал, что месяц ожидания стоил того. И когда обёртка была сброшена, а крышка коробки открыта… Он обомлел. Цвета — безупречны, на ощупь свитер — как шёлк, а нитки связаны так ровно, будто Экубо сам, собственными чудотворными пальцами затягивал каждую петельку. Сколько же мыслей он вплёл в эту работу, и сколько чувств… И эти чувства откликались в нём, распирали грудь, и Рейген боялся поднять глаза, потому что понимал: если посмотрит сейчас на Экубо, то бросится ему на шею на глазах у всего офиса. — Как ты догадался, что я хотел купить себе свитер? — спросил он и медленно, осторожно оторвал взгляд от подарка. — Наблюдения, — с загадочной улыбкой ответил Экубо. — Спасибо, Экубо, — сказал Рейген. — Спасибо… Ты всегда знаешь, как меня порадовать. Струны счастливого молчания, наступающего, когда все слова уже высказаны и отдаются эхом во взглядах, натянулись между ними до предела. И оборвались, когда Томэ внезапно заявила: — А ещё я испекла торт. Моб и Рицу, которые, видимо, считали, что каждый вложился в подарок поровну, недоуменно уставились на неё. — Нечестно, — проворчал Рицу.***
Торт, приготовленный Томэ, оказался выше всяких похвал. После застолья начался оживлённый спор, в какую настольную игру играть; Рейген наблюдал за ним со стороны, потому что результат был ему полностью безразличен: сегодня он настроился выигрывать во всё, что ему предложат. Когда компания уже почти сошлась на «Уно», хлопнула дверь офиса. Все резко повернули головы ко входу. — Серизава! — Привет! — Вот так сюрприз… Рейген тут же подскочил из-за стола и бросился встречать своего последнего гостя. — Серизава, заходи! Ты как раз успел к самому интересному. — Добрый вечер, — поздоровался Серизава, широко улыбаясь. — Я торопился как мог, надеюсь, не очень много пропустил… — Мы уже поели и разделались с подарками, — сказал Рейген. — Но не переживай, я оставил тебе сендвичи и кусочек торта. Серизава повесил пальто на вешалку, оправил пиджак и потянулся к пакету, с которым пришёл. — Простите, что без красивой упаковки, — начал он. — Вот ваш подарок… Я заметил, что у чайника для заварки надкололся носик, и решил, что вам пригодится новый. Рейген осмотрел прозрачную коробку с бежевым чайником, украшенным узором из цветов жасмина, и благодарно кивнул. — Спасибо! Пригодится — это точно… — Он широким жестом указал на стол, за которым уже сдавали карты. — Проходи, мы только начинаем играть. Я сейчас подойду. Я очень рад, что ты заглянул, — сказал он с улыбкой и пошёл ставить чайник к другим подаркам на своём столе. Чёрно-бело-голубой свитер подмигивал ему из приоткрытой коробки, и Рейген, не сдержавшись, ещё раз провёл пальцами по мягкому рукаву. Неудивительно, что Экубо так хотел вручить ему этот подарок. Рейген уже мог представить, как носит этот свитер каждый день, наплевав на все формальности… Он оглянулся на игровой стол, за которым гости делились с Серизавой радостью встречи, и твёрдо решил: он раскроет Серизаве свой секрет до нового года. Но сегодняшний вечер предназначен не для этого… И он отправился побеждать.***
После нескольких сокрушительных поражений, которые Рейген нанёс своим коллегам, было принято коллективное решение сыграть в игру, где нет категорий «Победитель» и «Проигравший». Выбор пал на шарады. Рейген с радостью согласился: ему отчего-то казалось, что он и Экубо будут понимать друг друга с полужеста и привнесут даже в эту игру ощущение победы. Но Рейген не отгадал ни одного слова в исполнении Экубо, как и Экубо провалился в переводе языка его жестов. Однако это не сделало игру менее весёлой. У Серизавы обнаружился скрытый талант делать отсылки к компьютерным играм, а Рицу так старался быть понятым хоть кем-нибудь, что его движения стали настолько мудрёными и плавными, будто в нём вообще не было костей. — Дух? — предположила Томэ. — Мёртвый дух? — Э… Воскресший дух?.. — А! — воскликнул вдруг Моб. — Экубо? И все (кроме Экубо) разразились хохотом. Загаданным словом оказалась «блокфлейта».***
После шарад наступил естественный перерыв в играх: все разбрелись сами собой. Томэ и Экубо поспорили, почему кошки придут к власти над миром: потому что человечество — их культ или потому что они — инопланетная раса. Серизава доедал свой кусок торта, Моб и Рицу обсуждали какие-то домашние вопросы, а Рейген обнаружил, что все бутылки с лимонадами пусты, и решил выйти в магазин, пока гости заняты друг другом. Но когда он вернулся, все уже снова сбились вместе: сидели и слушали, как Моб увлечённо о чём-то рассказывает. Рейген хмыкнул, улыбнувшись уголком губ, и пошёл к столу распаковывать пакет с продуктами. — И куда ты запропастился? — вдруг спросили из-за спины. — Я начал думать, что тебя похитили. Рейген повернулся к Экубо. — Кто? — нахмурился он. — Есть кандидаты… — туманно ответил Экубо, притянул к себе ближайший стул и уселся на него, закинув ногу на ногу. — К слову, помнишь, я рассказывал о мутной работке у знакомого Азуми? Она позвонила мне на днях. Видимо, её приятель совсем отчаялся. Он готов принять нашу помощь, чем быстрее, тем лучше. — Я возьму на заметку, но подумаю про это потом, — вздохнул Рейген с беспечной улыбкой. В голове начинало мутиться: события прошлого, настоящего и будущего спутывались воедино, поэтому с тем, чтобы расположить новый заказ в одном из этих временных промежутков, возникли трудности. — Как скажешь. Рейген отодвинул стул и сел напротив Экубо, обеспокоенный смутными сомнениями. — Я уже говорил тебе спасибо за свитер? — спросил он. — Да, говорил, — улыбнулся Экубо. — Пару раз. Рейген неловко усмехнулся: это ж надо совсем не держать мысли в голове… — Ну, не лишним будет сказать ещё раз. О лучшем подарке я не мог и мечтать. Экубо ничего не ответил, и они продолжили сидеть друг напротив друга, молчаливо обмениваясь взглядами. Рейген ещё не видел его таким: в глазах — чистая благодарность, без подначки, без самодовольства, правда, за что он благодарил, оставалось загадкой. И Рейген с трудом удерживался, чтобы не наклониться вперёд и не посмотреть поближе. — Вернёмся к остальным? — спросил он. — Там Моб рассказывает про Моргану, — предупредил Экубо, но Рейген только пожал расслабленными плечами. — И ладно. Пойдём послушаем. — И поднялся со стула.***
Рейген вернулся домой поздно вечером, разгорячённый и счастливый. Напевая мелодию песни, которая играла в офисе под завершение праздника, он сбросил с себя верхнюю одежду, снял пиджак и сел на кровать, едва не завалившись на спину. И прежде, чем мелькающие перед глазами образы улыбок, карт и белой глазури с торта дали ему разглядеть, что он делает, в его руках оказался подарок Экубо. Руки Рейгена дрогнули. Он один. Он не может оторвать взгляд от этого свитера… И он прижался к нему лицом, глубоко втянув носом воздух. Бело-чёрно-голубой узор пах как квартира Экубо — немного новой мебелью, немного чем-то жжёным, и очень тонко, почти неуловимо — одеколоном. В вязаной ткани мягко тонули пальцы, мягкими касаниями она гладила щёки, шею и грудь. Рейген возвращался к воспоминаниям о том дне, когда Экубо пустил его в свои объятия. Он решил, что осталось сделать только одно — примерить подарок. Прямо здесь, прямо сейчас. Но как только он начал расстёгивать рубашку, в голове вспыхнуло — внезапное, яркое. Он не просто думал об этом, он видел: перед ним — песчаная дорога в прозрачном сосновом лесу, над головой — море солнца, и он идёт медленно, а рядом с ним — Экубо… Нет, не просто рядом. Он держит его за руку, одними пальцами, но крепко, надёжно, горячо… Они останавливаются, сосны обступают их, а солнце льётся сверху и слепит глаза, и всё, что он видит — лицо Экубо перед собой, совсем близко, ближе и ближе, и он целует его, тоже медленно, тягуче, нежно, как будто всё время мира у них впереди. Рейген открыл глаза. Это было всего лишь видение. Но стоит лишь пригласить Экубо на свидание, и у них правда будет впереди много-много времени… Наверное. Он точно относился к Рейгену не так, как к остальным, даже к самым близким друзьям. Будь он человеком, а ещё лучше — человеком-девушкой, и вывод был бы однозначным… и в чём же отличие? Он беспокоится о нём, он готов отдать за него жизнь, он просидел с ним весь лихорадочный кошмар, и его прикосновения, ощутимые лишь на грани реальности, — всё, о чём Рейген мог тогда думать. Уж это точно стоит одного крошечного приглашения. Если не сейчас, то когда? Другой такой шанс, возможно, никогда в жизни больше не подвернётся. С Экубо легко смеяться, с ним легко огорчаться, и даже смотреть в лицо своему страху — с Экубо как будто легче… Он не осудит, не разочаруется. И пусть он не лишён вредных привычек и его моральный компас имеет несколько альтернативную разметку, Рейген всё ярче чувствовал: если он будет падать, Экубо его подхватит, а если не получится, то упадёт вместе с ним, и вместе с ним же поднимется… Но кроме того, Рейген ясно мог представить, как вместе с отказом Экубо просто скажет «Ничего, переживём», и как будто ничего и не было. Рейген решил повесить пиджак, который бросил на стул как скомканный клочок газеты. И пока он оправлял его на вешалке, разглаживая складки, нащупал в кармане что-то маленькое и округлое. Монетка поблёскивала у него на ладони всеми своими проклятыми гранями. Экубо в чём-то похож на эту монетку. Вот Рейген — самый обычный человек, держащий в руке древнюю мистическую силу, которая, как ему кажется, хорошо обуздана и может сослужить ему огромную службу… Но он всё ещё человек. Даже эсперы не до конца понимают эту силу, и Серизава вполне мог ошибиться, когда говорил, что проклятье безопасно. И что тогда Рейген станет делать? Это ведь не от налоговой бегать… Это нечто, что он даже не мог до конца осознать. Тогда, много лет назад, он не понимал, с чем связывается, но когда понял — не отступил. Он согласился на риск. Он подписал договор с опасностью. Он всегда ходил по острию ножа, и это глубинное чувство всё ещё отдавалось эхом в его душе; например, когда Экубо, как ни в чём не бывало, разговаривал со своими сородичами, которых Рейген не видел и никогда не увидит. Чувство, что он в любой момент может оступиться. Чувство, что он недостаточно хорош, силён и сведущ, чтобы совладать с последствиями. Вот, что его держало. Стоит ему сделать ещё один шаг навстречу миру, где он чужой, и Экубо тоже может пострадать. Но Экубо — часть этого мира, а значит, обходного пути нет. «В конце концов, только принявшие неизвестность могут быть по-настоящему счастливыми», — прозвучал в голове далёкий тусклый голос. Что же, свидание так свидание. Рейген с удивлением понял, что за день вспомнил и взял на заметку пару местечек, где его намерения смогут претвориться в жизнь самым приятным образом. Оставалось всего лишь выбрать.