Попробуй — коснись, можешь — полюби

Комната отдыха... Название намекало, что эта комната всему персоналу давала право на передышку от тяжëлой работы, но в реальности она выглядела так, будто предназначалась исключительно для отдыха Рейгена от всех остальных. Это было маленькое узкое помещение с электрическим чайником, раскладным столиком, шкафом для посуды и одним потрëпанным креслом. Однако сотрудники офиса ухитрялись отдыхать там и вдвоëм, и втроëм, и сейчас тесное пространство делили между собой Экубо и Шигео. Экубо вытащил из-под шкафа плоскую пыльную коробку. — Это что, с переезда осталось? — удивился он. — Похоже на то, — сказал Шигео. В коробке обнаружился моток верёвки, щипчики для бровей, несколько просроченных скидочных карт и две игральные колоды. — О, хочешь покажу, как раскладывать малазийский пасьянс? — бойко предложил Экубо. — Подсмотрел у местного жителя во времена британской колонии. — Я бы лучше послушал, что ты делал в британской колонии, — сказал Шигео. — Но пасьянс — тоже интересно. — На вот, проверь, что все карты на месте. Они сели за столик друг напротив друга и принялись раскладывать колоды по мастям. У Экубо явно было больше сноровки: он очень шустро раскидывал карты по стопочкам, в то время как Шигео всматривался в каждую карту по нескольку секунд и в целом создавал впечатление, что его мысли заняты совсем не карточными мастями. — А ты не знаешь, госпожа Накахара не собирается в ближайшее время помогать нам с заказами? — неожиданно спросил он. — Азуми? Не припомню, чтобы она на это подписывалась. — Она недавно помогала Рейгену. — Вот как? — удивился Экубо и спохватился, что бросил бубновую пятёрку в червовую колоду. — А ты что, заинтересован? — Я бы хотел задать ей пару вопросов… — Всё с тобой ясно, — усмехнулся Экубо. — Ну, я не могу назвать еë особенно общительной и дружелюбной. Она не против новых знакомств, просто... Как бы это сказать, мне кажется, она старается поменьше контактировать с другими экстрасенсами. Она только недавно ушла из огромной эсперской общины — понятно, почему она хочет отстраниться. — Он сгрёб свою отсортированную колоду со стола и жестом потребовал ту, что никак не мог побороть Шигео. — У меня создалось впечатление, что ей комфортнее проводить время с обычными людьми. Но в таком случае я понятия не имею, почему она дружит со мной. — Ты дух, — ёмко заметил Шигео. — И то правда. Экубо быстро управился с остатками второй колоды — в ней, как и в первой, потерь не обнаружилось — и начал тасовать их вместе. Из-за приоткрытой двери комнаты отдыха доносились голоса: один принадлежал Рейгену, другой — какой-то женщине. Видимо, в офис пожаловала клиентка, а значит, их отдых подходил к концу. — Так, надо вспомнить, с чего начинать… — пробормотал Экубо, постукивая колодой по краю стола. Начало пасьянса получилось медленным и неуверенным, но дальше Экубо раззадорился и разошёлся. Однако его чуткий слух не мог прекратить ловить отдельные слова, доносящиеся из-за двери. Призрак, свадьба, тариф… Ничего необычного. — Так, а теперь ты вытягиваешь карту, и… — Экубо запнулся. Навострив уши, резко обернулся. — «Братец»?! — воскликнул он. — Я не ослышался? Он выронил карты и метнулся к двери, и когда выбежал в офис, увидел перед собой именно ту, кого ожидал увидеть. Первое, что бросалось в глаза, — волосы цвета соломы, которые и топорщились почти как солома. Да и вся она, невысокая, худощавая и хлёсткая, навевала мысли о соломе. Несмотря на то, что за окном уже вовсю полыхала осень, она носила тёмные очки, и, пожалуй, именно это абсурдное решение сильнее всего выдавало её кровное родство с Рейгеном. Сам Рейген выглядел очень довольным — намного довольнее, чем с утра, после того, как он недоспал несколько часов, а у его рабочего кресла сломался подлокотник. — Почему у тебя такой взволнованный вид? — поинтересовался Рейген. — Что… Почему... — растерялся Экубо. — Когда она успела приехать? — спросил он, тыча пальцем в сторону сестры Рейгена, которой, по убеждениям Экубо, следовало находиться у себя дома, в другом городе. Нежданная посетительница сдвинула очки на лоб и удивлëнно взглянула на него: не иначе, сейчас будет ругаться на отсутствие должного приветствия. — Прошу прощения, — сказала она и лучезарно улыбнулась. — Кажется, нас ещё не успели представить. Тоëтоми Сейери. Я сестра Аратаки. Она исполнила полупоклон, и только тогда Экубо вспомнил, что формально они ещё не знакомы. То есть он, конечно, успел познакомиться с ней очень хорошо, со всех сторон и углов — когда у него ещё была возможность рассматривать людей, будучи для них невидимкой. — Экубо, — сдержанно сказал он. — Будем знакомы. Яркая и немного ребяческая улыбка делала сходство Сейери с братом ещë более очевидным: он улыбался точно так же, когда пытался разрекламировать экзорцизм по самому дорогому тарифу. Они безусловно были похожи, невероятным казалось только то, что Сейери обгоняет его по прожитым годам. Она не выглядела старше, чем на тридцать. Шигео наконец покинул комнату отдыха и присоединился к компании. — Вы сестра Рейгена? — спросил он почти с благоговением. — Всё правильно, — улыбнулась Сейери. — Это я делала за него домашку в начальной школе. А ты у нас?.. — Кагеяма Шигео. Мы с Рейгеном друзья. — Ты тоже подрабатываешь здесь? — Сейери повернулась к Рейгену и нарочито удивлëнно спросила: — Аратака, неужели без детского труда не обойтись? — Ничего подобного, — отмахнулся Рейген. — Моб, тебе не пора возвращаться в университет? Шигео хотел что-то возразить: на его лице отразилось оскорблённое любопытство, будто у него из-под носа утащили запретный журнальчик, но, очевидно, Рейген был прав. — Да, пожалуй, мне уже пора... — сказал Шигео. — Удачи! — Всего доброго. — Когда-нибудь мы закончим этот пасьянс, — сказал Экубо и затем обратился к Сейери: — Как долго вы тут остаëтесь? — В этом офисе — недолго... Впрочем, у меня ещё есть немного времени. А в городе Специй я остаюсь до начала декабря. Моя близкая подруга выходит замуж, и я помогаю ей с подготовкой ко свадьбе. Ну, вы знаете, как бывает со свадьбами... Экубо смотрел на еë солнечное лицо, слушал задорный голос, наблюдал за плавными, гибкими движениями рук, которые сильно контрастировали с еë образом соломенной фигурки. Перед ним стоял человек, искренне преданный своему делу и искрящийся энтузиазмом выручить подругу. Она всегда была такой: всегда задорничала и делала милые жесты, и люди действительно наслаждались еë компанией. Но когда Экубо думал, чем она успела ему запомниться, в голове клеился отнюдь не миловидный образ. Первое, что приходило на ум: однажды Сейери попросила Рейгена найти какую-то особую тушь для ресниц, потому что в магазинах еë города этот предмет косметики закончился. И Рейген совсем сбился с ног, пытаясь найти тушь, соответствующую еë крайне мутному описанию, пока Сейери наконец не сказала «Не старайся, сама куплю». Экубо не имел представления о контексте, но она как будто даже не подозревала, что еë брат ничего не смыслит в косметике! Кроме этого, она предложила Рейгену заплатить всего треть суммы, потраченной на лечение их матери. Их общей матери. Будто сочла его совсем нищим… И всегда начинала разговор с заявления, что у неë катастрофически не хватает времени, но на беседу, так уж и быть, пару минут выкроит. И на праздники… Экубо готов был закрыть глаза на то, что она посылала своему брату покупные праздничные открытки с уже готовыми поздравлениями, в то время как он подписывал их от руки, — не все в равной степени одарены воображением. Но также Экубо был уверен, что она не прочитала ни одной из них: Рейген всегда добавлял в конце вопрос или просил рассказать о чём-нибудь, но Сейери ни разу не ответила. Рейген, впрочем, умудрялся списывать это на забывчивость. Каждое это воспоминание ничего не значило само по себе, но когда они складывались воедино, картинка получалась неутешительная. — А что с твоей работой? — спросил Рейген, когда Сейери закончила делиться своими планами на чужую свадьбу. — Ты уволилась? — Нет, что ты. Я взяла длительный отпуск. Верю, что детишки год без меня обойдутся. Тем более, наш директор ну просто помешался на экологии. Ты знаешь, как меня достало слышать «Больше макулатуры — больше мозговой мускулатуры» каждое утро? — Ах, да, слышал о таком. «Перерабатывай и получай надбавку». Двусмысленно. — Нет. «Перерабатывай или переработают тебя»… — мрачно поправила Сейери. — Кстати говоря, я почти ничего не знаю о твоей работе. У меня ещё есть пара свободных минут… Рейген едва ли не расцвëл: заулыбался, приосанился и довольно потëр руки. — Тогда присаживайся, — сказал он, указывая на стул, стоящий неподалёку от его стола. — Экубо, завари-ка нам чай. Экубо возмущённо развёл руками, но спорить не стал и поплёлся обратно в комнату отдыха. Слушая, как шебуршит закипающий чайник, он думал, насколько сегодня Рейген не в своём характере: он будто превратился в себя на несколько лет моложе. Это и было самым зловещим. Сейери меняла его одним своим присутствием. Он рисовался перед ней — и почему? Обычно он закатывает спектакли, когда наклёвываются большие деньги или, на крайний случай, слава. Но со своей сестры он денег ни за что не возьмёт. Надеется, что она разрекламирует его на работе? Но среди кого — среди детей начальной школы? Экубо залил кипятком заварку и наблюдал, как сушёные листики дрейфуют по поверхности воды. Обычно Рейген пытается изобразить из себя опытного специалиста, а не крутого босса. А сейчас в своём кресле с отломанным подлокотником он видел трон, вокруг которого бегают слуги. А может, дело просто в том, что Рейген никогда раньше не просил Экубо заварить чай: обычно это задание доставалось Томэ или Серизаве. Он разлил чай по чашкам и вынес в главное помещение офиса. Рейген даже не сказал ему спасибо — слишком увлёкся рассказом. — Обычно мы вычищаем с десяток проклятий за неделю, — хвастался он. — Вот например… — Он бегло оглядел офис, но, к своему разочарованию, не обнаружил никаких проклятий. — Экубо! Почему у нас ни одной проклятой вещи в офисе? — Я не твоя секретарша, — огрызнулся Экубо и кинул поднос из-под чашек ему на стол. Он вернулся за своё рабочее место, чтобы закончить работу над новыми рекламными листовками, которые почему-то доверили его художественному вкусу. Он хотел бы с головой погрузиться в работу и скоротать время до ухода Сейери именно там, но его слух продолжал цепляться за обрывки чужого разговора. — А духи правда так часто атакуют людей? — спрашивала Сейери. — Не припомню, чтобы мне доводилось сталкиваться с ними вживую. — Это ты так считаешь. Духи ближе, чем ты думаешь, — усмехнулся Рейген. Экубо закатил глаза. — Нападения происходят постоянно, даже в новости иногда попадают… Ну-ка посмотрим. Экубо исподтишка усмехнулся: ну да, сейчас он возьмёт и найдёт новости о духах, когда даже историю с брокколи поначалу пытались замять… — Вот! На самой передовице. Экубо рассерженно вздохнул и покосился в сторону Рейгена: тот показывал Сейери экран своего ноутбука. — Убийство в деревне Жёлтых Огурцов приписывают злому духу… — начала читать Сейери. — Звучит не очень-то правдоподобно. Убийство… Кто-то разошёлся не на шутку. Современные духи совсем редко прибегают к убийствам в открытую, чаще они изводят свою жертву или навлекают несчастный случай. Человеку очень не повезло. — Очевидцы утверждают, что фермер был съеден заживо… Какая жуть… Здесь и фото есть. После этих слов Экубо встревожился не на шутку. Духи не едят людей, они едят других духов — это всем известно. Единственный дух, способный на такое — это… Экубо мотнул головой. Не может быть. Она никогда не даёт себя рассекретить. — У многих местных жителей наблюдают тяжёлую апатию, — прочитала Сейери и замолкла — её взволнованный голос будто бы иссох. Экубо стиснул компьютерную мышку так сильно, что она чуть не затрещала. Значит, это правда… Значит, Кэнтай вышла на охоту, да ещё и устроила из неё представление… Неважно. Это вовсе не значит, что Экубо нужно в это лезть. — Деревня Жёлтых Огурцов… Это не так далеко от нас, — тихо проговорила Сейери; её голос подрагивал, хотя она пыталась выдать его за беззаботный и насмешливый. — Мне стоит беспокоиться? Рейген на секунду растерялся и взглянул на Экубо, но тот не придумал, какое утешение ему подкинуть. Память о временах многовековой давности напоминает дырявое лоскутное одеяло, но деяния Кэнтай Экубо запомнил слишком хорошо. Он помнил человеческие лица, серые, иссушенные, как у мумий, и впалые глаза без капли влаги. Он помнил обглоданные кости, похожие на торчащие из земли колья, на которых шмотки мяса висели как красная гирлянда. И с каким ненасытным экстатическим удовольствием Кэнтай вгрызалась в плоть, хрипя и причмокивая, потому что изголодалась после долгой погони. Сейери держала невозмутимое лицо, но Экубо заметил, как она поджала колени и нервно крутила в пальцах дужку очков. Пытается выдать себя за бесстрашную — в этом они с братцем похожи как две капли воды. — Беспокоиться — вряд ли. Не ездить в ту деревню — наверняка, — сказал Экубо. — Не волнуйтесь, этот дух преследует только одну жертву за раз. В городах живут тысячи людей, шанс оказаться этой жертвой невелик. — Хорошо. Я вам поверю, — кивнула Сейери, и всё её беспокойство, до последней капли, как рукой сняло. Она снова посмотрела в ноутбук. — Тут написано, что все известные экстрасенсы пустились по следу этого редкого духа. Это значит, что вы тоже расследуете это дело? — Так сложилось, что нет… — слегка сконфуженно ответил Рейген. — А почему нет? Решу это дело — и моя карьера взлетит! Мне абсолютно точно следует за него взяться. Он блеснул торжествующей улыбкой, но долго не протянул, потому что не удержался и широко зевнул. Очевидно, самые сумасшедшие мысли приходят людям в отсутствие здорового сна. Рейген снова посмотрел на текст новостей: — Одного только не понимаю — как они определили, что фермера съели именно заживо… — Мне кажется, о таком обычно пишут не в газетах, а в полицейских рапортах. Сейери улыбнулась — улыбкой мягкой, как пуховая подушка, в которой, однако, была зашита игла. — Главное, будь осторожен. Знаешь, мама всегда с недоверием относилась к твоему бизнесу. — Знаю, — лаконично и блёкло ответил Рейген. Их с Сейери взгляды пересеклись, и та снова улыбнулась. — Ну, я — не она. Но мне, кажется, уже пора. О, и я чуть не забыла… Она достала из своего кожаного рюкзачка нечто, завёрнутое в подарочную бумагу. — С прошедшим днём рождения, Аратака, — сказала она, протягивая Рейгену свёрток, и встала со стула. — Потом откроешь, а мне пора бежать. До скорого! — До встречи, — попрощался Рейген, и она скрылась за дверью. Он покрутил подарок в руках, бережно пощупал его через упаковку и отложил на край стола. — А теперь — обратно к работе, — и уткнулся в ноутбук, видимо, пытаясь отыскать оставшиеся в статье зацепки. Однако его внимание быстро перетекло обратно во внешний мир. — Экубо, — заискивающе сказал Рейген. — Получается, ты знаком с этим духом? Этот вопрос был неотвратим — и Экубо сам, своим же языком, загнал себя в угол. Помолчал бы, и пусть эта девица боялась бы и дальше, но что сделано — то сделано. Он вздохнул и потёр переносицу. — Да, я знаком с ней. Лично. Её зовут Кэнтай. — Какое везение! — обрадовался Рейген. — Значит, ты поможешь в поисках. — Это ты с чего взял? Мы были знакомы, но очень давно… Она, быть может, вообще о моём существовании не помнит. Я не могу с ней связаться. Рейген задумчиво потёр подбородок. — Но ты можешь предоставить мне сведения? — Сведения? — Экубо поднялся из-за стола и грозно посмотрел на него. — Ладно, будут тебе сведения. Она не просто дух. Она — наполовину дух, наполовину óни. Не спрашивай, как это получилось. Её называли грозой Островов в поза-позапрошлом веке! Она не просто пожирает людей — она влияет на психику своих жертв, доводя их до состояния ходячего трупа. Постепенно, медленно… Поэтому её никто и не может обнаружить. Сложновато выследить духа, присутствие которого замечаешь лишь когда от твоего соседа остаются только кости. — Он медленно шагал к Рейгенову столу, пока говорил, и когда между ним и Рейгеном оказалась одна только столешница, вкрадчиво проговорил: — И я это рассказываю, только чтобы предупредить. Рейген, не связывайся с ней. Но от всех его увещеваний фонтанирующей решимости Рейгена не убавилось ни на каплю. И хотя Экубо обычно был рад посмотреть на его лицо, озарённое светом новой горячей идеи, сейчас эта самоуверенная улыбка выводила из себя как никогда. — Я тебя понимаю, но я уже рассказал Сейери, будет глупо отрекаться от своих слов, — пожал плечами Рейген. Экубо склонился к нему, хлопнув ладонями по столу. — Плевать на Сейери, о своей башке подумай! — Я буду осторожен, как и обещал, — сказал Рейген и легонько потрепал его по красной щеке, затем откинулся на спинку кресла и мечтательно вздохнул. — Это будет такой фантастический триумф!.. И самое лучшее — этого духа главное выследить, а не изгнать. Провести расследование, а для этого сверхсилы вовсе не обязательны. Помнишь, ты сам говорил, что мне надо открыть детективное агентство? Вот, пожалуйста. Только представь: неуловимый дух пойман Рейгеном Аратакой… Экубо понял, что сейчас все попытки воззвать к его разуму закончатся провалом. Может быть, потом, когда первый запал схлынет… Или когда Рейген выспится. — Я пойду проверю ту штуку, которую начал вчера, — сказал Экубо, снимая с вешалки куртку. — Вернусь через пару часов. Будет что-то срочное — звони. — Хорошо, — кивнул Рейген и улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой, которая из раза в раз щекотала уголки губ Экубо. — Я буду тебя ждать.

***

Случалось так, что злые духи выдавали своё присутствие, но неявно. Предметы в тех местах, где им быть не полагается, неожиданно лысеющие ветки дерева, встревоженные кошки — признаков много. Когда у Экубо появлялось чувство неладного, но не желание прочёсывать местность, он расставлял охотничьи сети и возвращался к ним на следующий день. Неразумные духи попадались всегда, а более разумные по меньшей мере получали напоминание, что они здесь не хозяева. Вчера Экубо расставил сети у окраины города, но когда вернулся, обнаружил печальную картину: сеть порвана, а кругом ни следов борьбы, ни отпечатков ауры. Он опустился на колени и раздосадованно посмотрел на обрывки нитей, но тут же обнаружил любопытную деталь: одна нить уцелела и тянулась куда-то в сторону, за бетонные блоки промышленных зданий. Экубо осторожно потянул за неё — есть напряжение. Кто бы ни ждал на другом конце, отпускать нить он не хотел. Экубо последовал за своим проводником. Кругом — тихо, глухо и безлюдно. Что этот дух здесь забыл? Небо, которое с утра встретило город пронзительной голубизной, теперь совсем затянуло облаками. Над асфальтом висела еле заметная дымка. Похоже, собирался дождь. Нить тянулась через узкую улицу, с двух сторон стиснутую отвесными, безжизненными стенами зданий с зубастыми крышами; они будто соревновались, кто отъест больше пространства, и готовы были сомкнуться и раздавить любого, кому не повезло пройти этой улицей. В конце — тупик. Дорогу преграждал какой-то навес с пологой шиферной крышей, но Экубо не составило труда залезть на неё и пройти дальше. Теперь нить тянулась у него под ногами. Он снова поймал её, добравшись до конца крыши и спрыгнув в заросли невысоких кустов. Продравшись сквозь них, он взобрался на каменную насыпь. Низкие бетонные здания и зелëную поросль словно ножом вспороли и вытащили из-под них рыхлую каменную плоть, а поверх этой раны проложили железную дорогу. Рельсы — два лезвия — уходили далеко вперëд, у горизонта превращаясь в две тонкие проволочки. Серые столбы упирались в серое небо, расчерченное беспорядочными чëрными линиями узловатых проводов. Здесь нить резко меняла направление, обвернувшись вокруг одного из столбов. Экубо нахмурился. Это не могло быть случайностью. Кто-то нарочно протянул её таким образом, заставив призрачные нематериальные волокна зацепиться за столб. Кто-то хотел, чтобы Экубо последовал за ним… А вдруг это… Нет, невозможно. Экубо шёл по железной дороге, перешагивая со шпалы на шпалу. Тучи сгущались у него над головой, спускались ниже и ниже, вот-вот проломят решётку своей клетки из проводов… Нить отклонялась от прямой линии дороги, и вскоре Экубо пришлось снова спуститься в кусты, а потом лезть по крышам промышленной застройки, пока он не добрался до широкого проезда в её недрах. Нить обрывалась здесь — кто-то привязал её конец к столбу. Конец тоже был порван. Экубо огляделся: вокруг по-прежнему никого. Аура чувствовалась, но слабо: то ли она сама была не первого сорта, то ли её источник прятался далеко. Тот, кто заманил сюда Экубо, дураком отнюдь не был. Все знают, что засаду лучше всего устраивать подальше от жертвы… Для духов физическое расстояние никогда не было серьёзной преградой. Если Экубо сделает сейчас шаг, на него накинуться прежде, чем он успеет опустить ногу на землю… Но кратчайший путь избавиться от этого духа — шагнуть прямо в его ловушку. Шаг — один. Всё тихо. Два… Экубо не отрывал взгляда от узла на столбе, но напряг слух, нюх и все духовные чувства. Три. Он может протянуть руку и прикоснуться к столбу. И как только он это сделает… Пальцы Экубо остановились в миллиметре от узла. Атака — сбоку, с проводов. Разворот, барьер, укрытие… Но его никто не атаковал. — Эй! — воскликнул он. На проводах сидела тёмная фигурка в детском дождевике и с любопытством смотрела за ним. — Извини… — пролепетала она. — Ты зачем подкрадываешься?! — Прости. Фигура подпрыгнула — полы её плаща взметнулись, точно крылья, и она ловко приземлилась прямо напротив Экубо. — Я случайно, — сказала она. — Я не хотела тебя пугать. — Пф, пугать… Маска. Я же говорил, что эти штуки опасны. Чем ты меня слушаешь? Маска качнулась на носках, пожала плечами и снова сказала: — Извини, — и виновато усмехнулась. Что с неё взять — призраки детей часто продолжают вести себя как дети. Однако Экубо всегда чуть-чуть сомневался в искренности её извинений. Маска, как и подразумевало её имя, носила маску, из-за чего разобрать её эмоции бывало трудно: мало того, что половина лица скрыта, так ещё и глаза ей заменяли пустые неподвижные прорези. — Только не говори, что это ты мою сеть порвала. Узнаю — слопаю. — Он досадливо вздохнул. — Я пытался поймать злого духа, а теперь всё заново начинать… — О, я позаботилась о нëм, — подозрительно зловеще сказала Маска. — Ты его съела?.. — Нет, я в самом деле пыталась… Догоняла его, потом привязала к столбу, чтобы он никуда не убежал. Но твоя нить затянулась слишком туго, и… В общем, я просто подобрала остатки. Экубо искоса взглянул на неё, потом — на верёвку, оказавшуюся не наручниками, а виселицей. Дёрнул за неё, и она растворилась в воздухе. Странные у этой девочки методы. Её аура слабая — а точнее, невнятная, — но её сил удивительным образом хватает на схватки даже с сильными духами. По прикидкам Экубо, она должна была стать чьей-то добычей ещё пару месяцев назад, но ожиданий абсолютно не оправдала. — Ну и ну, — пробормотал он. — Не перестаю удивляться, какими жестокими могут быть добрые намерения. Пойдём, больше тут делать нечего. Они шли по проезду: Экубо шагал прямо и решительно, а Маска петляла по обочине, перепрыгивая через ржавые железки и вкопанные в землю шины. Точно так же она увязалась за Экубо несколько месяцев назад, а он так и не смог прогнать её, потому что уже тогда с ним жила идея обзавестись полезными контактами в мире духов, и Маска показалась ему подходящей кандидатурой. Рейген удивлялся, как он так спонтанно подобрал себе подопечную, но Экубо знал, что это был холодный расчёт. Духи детей, как правило, намного менее агрессивны, хотя и могут быть огромной занозой в заднице. А Маска, помимо всего прочего, ещё и показала интерес к музыке, а это, по наблюдениям Экубо, многое говорило о разумности духа. — Что ты вообще тут делала? — спросил Экубо. — Далековато от твоего района. — Ну, знаешь… Мне стало скучно, и я решила прогуляться. А это место... показалось мне знакомым. — Она перескочила через металлическую бочку, сделав сальто вперёд. — Но нет. Это не оно. Экубо с сочувствием посмотрел на неё. — Когда-нибудь тебе повезёт. — А может быть… А может быть, мне не стоит этого делать, — сказала Маска, и эти слова настолько застали Экубо врасплох, что он остановился. Она разбежалась, перегнала его и повисла на штыре, торчащем из стены, заглянув Экубо в глаза своими неживыми прорезями. — Я призрак, и я не помню, кто я такая, я не помню свою жизнь, я не помню своë лицо... Я не помню своих родителей и какие у нас были отношения. Кроме одного — они меня потеряли, и поэтому я погибла. — Она качнулась на руках, вскочила на штырь и уселась на нём как пташка. — Я не чувствую ничего, кроме злости… Вернее, я помню только то, что злюсь на них. И ты говорил, что это нормально и так бывает, но может быть... Я сама стёрла себе память? Я защитила их и себя. Потому что мне кажется — если я найду их, то, ну, знаешь, что-нибудь сделаю… Мы именно для этого и созданы, правда ведь? И я не хочу вредить им… Экубо меланхолично закивал: единственная эмоция, провалы в памяти — он не один раз слышал об этом, и не только от Маски. Все злые духи делают одни и те же первые шаги, след в след. Только потом их дорожки расходятся — если не прерываются. — Я уверен, что ты более чем способна держать себя в руках, — сказал Экубо. — Ты смогла сохранить рассудок. Это уже многого стоит. Посмотри на это так: может быть, ты больше навредишь им, если не появишься. Может, они что-то хотели бы сказать тебе… Можешь мне не верить, но не всем людям важно, дух ты или человек. Маска смотрела на него, приоткрыв тонкие потрескавшиеся губы. С такого близкого расстояния можно было разглядеть и синеватую, в прожилках, кожу, и костлявое истощённое тело под расстёгнутыми полами дождевика. — А если они… — неуверенно проговорила Маска, склоняя голову к плечу. — А если они окажутся плохими людьми… В таком случае, ты сможешь внушить им чувство вины. Это намного веселее, чем причинять физический вред или запугивать. Я помогу тебе советом. — Спасибо… Но и для того, и для другого их надо ещё найти. — Найдёшь, — уверенно сказал Экубо и пошёл дальше. — Ты вроде никуда не торопишься. Работай усерднее, набирай силу и не давай никому тебя сожрать. — И ты тоже, Экубо. Ты тоже, — хихикнула Маска.