***
Экубо добрался до дома первый. Обнаружив недостаток продуктов в холодильнике и решив, что на сегодня походов хватит, он разогрел в микроволновке замороженные хот-доги и остался этим доволен. Телевизор развлекал его, пока не вернулся Рейген. Первое, что Рейген сделал, когда вошёл в квартиру, — широко зевнул. — Привет, — поздоровался он и попробовал повесить пальто у двери. На это ушло две попытки. Он прошёл на кухню, открыл холодильник и пожаловался: — Когда хот-доги успели кончиться?.. — Я их погрел, — откликнулся Экубо. — Они же прямо рядом с тобой стоят… Секундная заминка. — И правда. Не заметил… Экубо обернулся и пронаблюдал, как он садится за стол и вгрызается в хот-дог, устремив пустой взгляд куда-то в стену. Его и Экубо разделяли несколько метров, но даже они не мешали разглядеть синяки под глазами Рейгена. — Может, пораньше спать пойдёшь? — осторожно предложил Экубо. — Какое там спать, работы невпроворот… — отмахнулся Рейген с неправдоподобной бойкостью. Экубо хлопнул себя по лбу. — Ой, чёрт… Я забыл про листовки. Я их закончу, а ты ложись спать. Рейген запихнул в рот остатки хот-дога и, не прекращая жевать, вытащил ноутбук из рабочей сумки. Пробубнил: — Дела ещё есть. — Подождут до завтра, — настаивал Экубо. — Ложись спать… пожалуйста? Но Рейген как будто его не услышал. Начал стучать по клавиатуре — взгляд его стал сосредоточенным, но при этом оставался пустым, как будто у себя в голове Рейген уже давно спал беспробудным сном. Экубо начал всерьёз тревожиться. Он подошёл к нему, встал за экраном ноутбука и склонился к столу, надеясь хоть немного втиснуться в угол обзора Рейгена. — Ты же еле на ногах стоишь. Может, хотя бы встанешь позже? — Я не стою, а сижу, — проговорил Рейген, потирая переносицу. — Я взялся за серьёзную работу и буду серьёзно к ней относиться. — Вот ведь бестолочь… — вздохнул Экубо и ушёл серьёзно выполнять свою работу.***
Рейген недосыпал уже не первый день: то его сериал затянул, то пишут какие-то сомнительные личности, то труба течь начинает… Экубо тоже приложил руку к его недосыпу, но об этом совсем не жалел. Зато теперь был почти уверен: если бы Рейген ответственнее относился ко сну раньше, то сейчас ему бы и в голову не пришло выслеживать опасного демона-призрака по обрывкам новостей в интернете. Экубо был намного выносливее обычных людей, но даже он понимал, каким страшным врагом может стать переутомившееся тело. Он закончил работу с листовками около полуночи, а Рейген всё сидел и сидел, не отрываясь от экрана и зевая каждые пять минут. Только через час он поплёлся к кровати, миновав даже ванную, и забрался под одеяло, сняв только брюки. Экубо молча следил за ним с дивана. Выждал пятнадцать минут, а затем подкрался к кровати. Прислушался к дыханию Рейгена: спит как убитый. Дело было за малым — нажать всего одну кнопку и отключить злую машину, которая поднимала его каждый день в шесть утра. Экубо отключил будильник Рейгена. Остальную часть своего плана он уже исполнил, когда после проваленных уговоров заперся в ванной и обзвонил коллег. Впрочем, запирание явно было лишним: Рейген всё равно ничего вокруг себя не слышал. Томэ сказала, что не сможет завтрашним утром открыть офис, а вот Серизава согласился. Ему даже ключи передавать было не надо, потому что он владел сложным искусством отпирания замков с помощью экстрасенсорных сил (навык не такой распространённый, как могло бы показаться: очень малое число людей знает, как устроен замочный механизм). Неприятность крылась в том, что он начал задавать лишние вопросы: а где Рейген, а что с ним случилось, а почему он не может сам позвонить… — Да не знаю я! — не выдержал в конце концов Экубо. — Хватит делать из меня его секретаршу. И повесил трубку. Отключив будильник, Экубо залез на своё спальное место, забрался под одеяло, но глаза закрывать не собирался. Не так давно он уже обеспечил своему телу здоровый сон, и теперь вся ночь была в его распоряжении. И он выбрал сериалы. Изредка Рейген начинал ворочаться, и тогда Экубо наклонялся к нему, гладил по волосам и поправлял одеяло. Но даже несмотря на молчащий будильник, Рейген пробудился ровно в шесть ноль одну и попытался выбраться из постели, но Экубо остановил его. — Что такое, сколько времени? — заплетающимся языком спросил Рейген, когда Экубо настойчиво прижал его обратно к кровати. — Глубокая ночь. Спи давай, — сказал Экубо и поцеловал краешек его губ. — Спи, мой хороший. И Рейген заснул в ту же минуту.***
На часах было двадцать минут одиннадцатого, когда Рейген проснулся снова. На этот раз Экубо не стал ему препятствовать и довольно смотрел, как он потягивается и протирает глаза — ясные и полные жизни. — Доброе утро, — сказал Экубо. — Как себя чувствуешь? Рейген протяжно зевнул, встряхнул головой и только после этого ответил: — Чувствую… Удивительно, но… — Его взгляд упал на часы. — Сколько времени?! Рейген сбросил с себя одеяло и попытался вскочить с кровати, но Экубо схватил его за плечи и усадил обратно. Не выпуская Рейгена из объятий, он попытался его успокоить: — Погоди-погоди, я всё уже устроил. Серизава открыл офис, они с Томэ справятся. Рейген повернулся к нему и посмотрел прямо в лицо, но вместо ожидаемой счастливой и благодарной Экубо увидел нахмуренные брови. — Это ты устроил?.. — Ну, я... — Экубо! — Что?.. — спросил Экубо, лицом выражая оскорблённую невинность. — Ты бы помер, если бы не поспал! — Но это не значит, что тебе можно проворачивать такое без моего ведома! Сколько раз я уже говорил... — Будильник я отключил впервые... — проворчал Экубо, но плечи Рейгена отпустил. Пускай бежит себе на работу, если ему так надо, всё равно время назад не отмотаешь и будильник не включишь. Но Рейген не стал снова вскакивать как ошпаренный и бежать никуда не собирался. Вместо этого он почесал затылок и сказал: — Но должен признать, я чувствую себя превосходно... Полагаю, ты заслуживаешь благодарности. Он наклонился к Экубо и крепко поцеловал его в губы. Тот был полностью удовлетворëн таким исходом и уже решил было, что на этом история красиво завершилась, но Рейген, встав с кровати, произнëс: — Пойду-ка умоюсь. А после этого… Раз уж день освободился, у меня есть первая зацепка, с чего начать поиски Кэнтай. Экубо обомлел и захлопал глазами. Получается, даже сон не спас помутившийся рассудок от пренеприятного заблуждения, что охотиться на духа-людоеда — отличная затея. Когда Рейген вышел из ванной, Экубо лежал, растянувшись на кровати, и каждой частью тела, каждой складочкой на одежде показывал, что не собирается вставать. — Ну, и что ты на этот раз придумал? — спросил он. — Я хочу начать поиски в Лакричной впадине. — Серьëзно?! В этой дыре? — А почему нет? Это место близко к деревне Жëлтых Огурцов и имеет славу самого одержимого места в префектуре. — Как ни странно, в этом есть смысл... — Ты ведь едешь со мной, да? — спросил Рейген, энергично скидывая вещи в рюкзак, через раз промахиваясь мимо него. Экубо понял, что деваться некуда: лучше поехать с ним, чтобы он хотя бы не сломал себе шею, сходя с платформы.***
— Конечно, я тут бывал, — сказал Экубо, когда они вместе с Рейгеном сошли с железнодорожной станции. — Просто надолго не задержался… Видишь ли, это место с давних времён было известно как обиталище духов, но его занимала всего одна узкая каста. По-настоящему кишеть призраками оно стало только после войны… А тогда мир духов настолько переполнился новоприбывшими, что найти лёгкую наживу можно было где угодно. Выложенная плиткой дорожка закончилась очень быстро, и дальше они пошли по сырой, чёрной земле. Еле видная тропинка шла под уклон — они плавно спускались во впадину. Точнее, это впадина охватывала их с двух сторон, как огромные ладони. А если немного потерять бдительность, ладони захлопнутся. — Это место — не из таких. Не из лёгких, — говорил Экубо, насторожённо оглядываясь по сторонам. — Его коренные обитатели не очень-то приветливы… Нет смысла тратить время на посев и выращивание овощей, если рядом с твоим домом их раздают бесплатно, понимаешь, о чём я? Ну я и не совался к ним. Они легко пускают новых жильцов на свою территорию, но спокойно охотиться не дают… И людей не очень жалуют, поэтому эти места и опустели. Так что держись рядом. Он немного помедлил и зацепился за пальцы Рейгена, беря его за руку. А тот, хоть и выслушивал его рассказ с невозмутимым лицом, крепко сжал ладонь. Осень здесь как будто наступила намного раньше. Городские деревья хоть и стояли полуголые, но ещё пестрели жёлтым, красным и рыжим, а здешний лес словно прочесали частым гребнем: на ветках ничего не осталось, кроме редких скукоженных скорлупок, даже отдалённо не похожих на листья. Опавшая листва вымокла, потемнела и прела у корней, чем-то напоминая загустевшую кровь. Сами деревья были словно костяные — застывшие, тихие, и давали ощущение не хрупкой прозрачности осеннего леса, а глухой стены. — А ты так и не ответил на мой вопрос, — сказал Экубо. — Это какой? — не понял Рейген. — Я спросил, откуда Лакричная впадина получила своё название, а ты начал выяснять, был ли я тут раньше… — А, этот вопрос… Что ж, я выяснил, что раньше местные жители часто болели из-за присутствия духов и лечились лакричным корнем. Отсюда и… Треск! Экубо и Рейген вздрогнули; Экубо попытался закрыть Рейгена плечом, но оказалось, что трещала белка — сухими ветками, сидя на дереве неподалёку. Оба охотника за духами сердито вздохнули и пошли дальше. Однако Экубо продолжал озираться по сторонам: никаких нехороших предчувствий или тревожных ощущений у него не возникало, но весь этот лес был пропитан враждебной энергией, которая копилась здесь веками. Поэтому пытаться ощутить поблизости агрессивного духа было всё равно что следить за чёрным воздушным змеем в ночном небе. — И как ты собираешься искать здесь Кэнтай? — поинтересовался Экубо. — Она же охотится на людей, правильно? Следовательно, она будет тянуться к людским жилищам, поэтому в первую очередь я собираюсь осмотреть заброшенные дома. — Ладно. Я всё понял. В устах Рейгена этот план звучал так просто, что Экубо хотелось умилиться его наивности. Будто бы никакой другой экзорцист-охотник до такого не додумается, да и могущественный дух, скрывавший свои следы на протяжении столетий, так легко даст о себе знать. Но ведь Рейген пока не попробует — не угомонится. Пусть немного развлечёт себя, а дальше нужно будет только дождаться, когда следующая гениальная задумка озарит его разум. Тропинка становилась всё более каменистой — Рейген даже один раз запнулся. Экубо стал замечать иероглифы, вырезанные на деревьях. Часть из них заросли корой и были нечитаемы, часть даже не принадлежала японскому языку. Экубо успел разобрать только «Святой», «страдание» и «берегись». — А вот и наш первый пункт, — объявил Рейген. Они вышли на поляну, посреди которой возвышался ветхий дом. Рейген предложил разделиться и осмотреть его со всех сторон в поисках «чего-нибудь подозрительного». Он уже предпринимал попытки расспрашивать Экубо об особых приметах, по которым можно найти Кэнтай, на что получил честный ответ: Кэнтай может прятаться в любом месте, не имеет выразительной ауры и не оставляет никаких материальных следов, кроме, быть может, обломков костей. Видимо, кости Рейгена полностью удовлетворили и сейчас он искал возле дома именно их. Экубо меланхолично оглядывал серые, запятнанные лишайником доски и размышлял о том, что Кэнтай ни за что не объявится там, где даже не пахнет свежим мясом. То, как она ищет и выбирает своих жертв, — это искусная игра опыта, расчёта и поразительного чутья. И Кэнтай никогда не даст себя увидеть, пока сама того не захочет. И вряд ли у неё осталась хоть капля желания видеть Экубо, после того, как они разошлись… — Я ничего не нашёл, — сообщил Рейген, когда они дважды обошли дом. — Ты? — Ничего. — Тогда придётся лезть внутрь… Экубо обречённо вздохнул, глядя на его решительное, светящееся азартом лицо, но послушно поплёлся следом за ним. — Заперто, — заключил Рейген, подёргав за ручку деревянную раздвижную дверь. — Её, конечно, сломать раз плюнуть, но… — Лучше не привлекать к себе внимание, — завершил его мысль Экубо. — Согласен. Может, через окно? Там сзади на чердаке было открытое окно. Они обошли дом. — Выглядит не слишком-то надёжно… — сказал Экубо, глядя на хлипкие доски, раму и карниз, по которым можно было добраться до чердака. — Кажется, он отвалится, если его просто потрогать. — Не проблема. Я взял верёвку и крюк. — Что? Зачем?.. — недоумённо спросил Экубо, но Рейген действительно вытащил из рюкзака всё необходимое оборудование. — Закрепишь верёвку? Я хочу ещё кое-что проверить. Экубо забрал верёвку и несколько секунд не двигался, озадаченно глядя ему вслед. Затем покачал головой, но просьбу решил выполнить: прицелился, бросил крючок и подёргал за верёвку, убеждаясь, что она закрепилась на окне. Рейген возвращаться не торопился. Экубо решил, что раз уж проникновения в дом не избежать, он лучше залезет в окно первый, чтобы проверить, не наткнутся ли они на негостеприимных хозяев. Он с лёгкостью взобрался по верёвке до самого окна. Схватился за подоконник, но в этот момент из темноты оконного проёма показалось человеческое лицо. — Ну привет, Экубо... ...И всë промелькнуло перед глазами: стройка, пистолет, спички... Экубо заорал и разжал пальцы. Падая, он успел уцепиться за верëвку и повис где-то посередине, растопырив колени. — Рейген!! — закричал он. И что она тут забыла?! Уж лучше бы кто-нибудь из местных объявился... Рейген, прибежавший на крик, задрал голову и посмотрел сначала на сжавшегося в клубок Экубо, а затем в окно. — Финч? — удивился он. — Она самая, — послышался самодовольный голос сверху. — Что вы тут делаете? — Наверняка то же самое, что и ты. — Вот как... Не хотите зайти? — Почему бы нет. Экубо, чего ты там болтаешься? Спускайся давай. Или, скорее, поднимайся. Экубо перехватил верëвку поудобнее, потому что руки начали неметь. Подниматься он даже и не думал, а вот со спуститься возникли трудности: он внезапно забыл, что нужно делать с ногами, чтобы слезть по верëвке. — Ещё чего! — возмутился он. — Фигушки. Никуда я не полезу... — Он прав, — сказала Финч. — Лезть в окно — не очень-то практично. Я могу просто открыть вам дверь. Ну конечно! Ну конечно она может... Наверняка эта развалюха и есть еë дом, в таких домах порядочные люди не живут… Как же хорошо было, пока она оставалась смехотворной картинкой на экране телевизора.***
Чердак дома не красовался богатым интерьером: низкая крыша, никакой мебели — только пыльное тряпьё и пара сундуков, которые, похоже, недавно открывали. Финч провела их к открытому окну, где на полу были разложены какие-то дощечки и трубочки. — У меня тут небольшой бардак, прошу простить, — сказала Финч, опускаясь на колени и сгребая своё имущество в кучу. Потолок был настолько низкий, что Экубо приходилось сгибать шею, чтобы не задевать его. Приходилось горбиться, сжиматься, и из-за этого комната казалась ещё более тесной. Слишком тесной. Настолько тесной, что у Экубо создавалось ощущение, будто его силком толкают и прижимают к Финч — поближе к её хищной полуулыбке. — Так это у тебя, получается, что-то вроде полевого убежища? — спросил Рейген и тоже присел. И Экубо, как единственный стоящий в полный рост, тоже был вынужден опустить себя на колени. У такой позиции было преимущество: лучше видно пути отступления. Дверь, через которую они вошли, вела на узкую лестницу — плохой вариант. Окно открыто, но его — возможно, нарочно — перегородила Финч. Зато в углу доски потолка прохудились — сквозь них падал дневной свет. Легко проломятся, и Рейгена очень удобно толкнуть в этом направлении, попутно закрыв его спиной от атаки… — Да, я изредка бываю в Лакричной впадине, — ответила Финч на вопрос Рейгена. — Храню в этой хижине не самое ценное барахло. Она чудом уцелела — все дома в деревне уже давно превратились в щепки. По-моему, её заколдовали… — Вот как… — сконфуженно пробормотал Рейген. Всего одной фразой Финч разрушила его план обыскать людские жилища — впрочем, когда бывало иначе… — Заколдовали? — насмешливо переспросил Экубо. — Теми иероглифами на деревьях не отпугнёшь даже духов-червяков. Скорее всего, кто-то завёл здесь гнездо, и ты сидишь прямо над ним… — Может быть, — пожала плечами Финч. — Но меня никто не беспокоит, да и обереги я развесила. В любом случае, что касается нашего общего дела… Этого духа зовут Кэнтай, правильно? Экубо скрипнул зубами: возразить ему было нечего. Как она пронюхала это имя — одним демонам известно… И что ей нужно от Рейгена? Думает, что у него есть ценные сведения?.. Брешь в потолке так и манила на свободу. — Да, всё верно, — кивнул Рейген. — Получается, ты уже вышла на её след? — Не совсем. Во впадине она точно не объявится, а я использовала здешнее энергетическое поле, чтобы настроить свои спиритические доски. Вот они ещё ни разу не давали осечку. — Спиритические доски, — отчеканил Рейген. — Конечно. Разумеется, я тоже здесь за этим. Экубо решил вмешаться. — Но спиритические доски бесполезны, если дух — не совсем дух, — ехидно заметил он. — Так значит, она не просто дух? — переспросила Финч. — Любопытно… Спасибо за наводку. Экубо захотелось плюнуть ей в лицо и смыть с него нахальную улыбку. — А ты не знала? — с вызовом спросил он и подался вперёд. — Я-то думал, ты поумнее будешь… — Так, хватит! — встрял Рейген, взмахнув рукой. Экубо послушался его жеста, но задумался: он пытался отгородить Финч от него или же наоборот? Перестав планировать побег, Экубо присмотрелся к ней и понял, что не чувствует никакой посторонней энергии, никаких резких запахов — одним словом, ни одного признака, говорящего, что Финч серьёзно вооружена. Кажется, при ней были только спиритические доски и прочее барахло, которое перед возросшей и хорошо приручённой силой Экубо рассыплется в пыль… — Какая жалость… — сказала Финч. — Я бы хотела дать вам какую-нибудь информацию взамен, но правда ничего больше не знаю. Можем оставаться на связи. Я дам вам знать, если что-нибудь обнаружу. — Ты хочешь нам помочь? — задал Рейген резонный вопрос. — А ты не слышал? Сообщество экзорцистов Японии взорвалось. Все как с цепи сорвались… Это гонка за славой и престижем. Я тоже принимаю в ней участие, но имею, так скажем, научный и репортёрский интерес… И ты один из немногих участников, у кого есть хотя бы зачатки совести, поэтому я вижу здесь почву для плодотворного сотрудничества. Что скажешь? Рейген задумался, и Экубо воспользовался этой паузой, чтобы предъявить Финч лучшее возражение, какое успел придумать: — Совесть — это силь… Но Рейген напористо пихнул его в бок, оборвав на середине фразы. — По рукам, — сказал он и подкрепил свои слова рукопожатием. Финч быстро собрала с пола хлам, запихнула в рюкзак и обвела взглядом комнату, остановившись на самом враждебном элементе. — Экубо… — Её лицо посерьёзнело, глаза сверкнули в полумраке. — Я хочу принести тебе извинения. Я сожалею о том, что сделала, и надеюсь, что в конечном счёте мы тоже сможем поладить. Экубо ощущал назойливое покалывание в ладонях. Не просто так он потратил долгие и мучительные часы, залечивая раны на своём теле, вылепливая его заново из кровавой каши и проламывая барьеры собственных сил, чтобы такого больше не повторилось. Лишить бы Финч глаз, чтобы не смотрела на него так, будто понимает, кто он такой, через что прошёл и на что способен… Лгунья. — Ну да, как же… — пробурчал Экубо. Финч встала и направилась к двери, бросив через плечо: — Можете оставаться здесь, сколько захотите. А мне пора идти. Когда она покинула комнату, Экубо посмотрел на Рейгена как на свою последнюю надежду: вдруг он сейчас скажет, что всё это — просто хитрая игра с доверчивостью Финч. Но по выражению его лица было очевидно, что он абсолютно не понимает, что делать дальше.***
Домой ехали молча. Рейген угрюмо листал почту и только один раз пожаловался, что у него опять увели клиента. Но не стал, как обычно, шутить о некомпетентности и сомнительных услугах конкурентного агентства, а просто поворчал немного и снова уткнулся в телефон. Экубо весь остаток дороги думал, как поднять ему настроение, но по возвращению домой не придумал ничего лучше избитой фразы: — Может, оно и к лучшему, что так всё сложилось… — Мне надо просто пересмотреть свой подход… — задумчиво ответил Рейген и отправился включать ноутбук. Опять весь вечер просидит в информационной паутине… Но Экубо уже совсем не тянуло придумывать и проворачивать план по его вызволению. Он подошёл к Рейгену и приобнял его за плечи. — Ты правда собираешься сотрудничать с Финч? — поинтересовался Экубо. — Собираюсь… Но полагаться на неё не стоит. Нужно придумать что-нибудь… что-нибудь… — Он рассеянно пялился на экран заставки и в конце концов захлопнул ноутбук. — Знаешь… Не сегодня. Хочется заняться чем-нибудь поприятнее. — Неужели? — тускло улыбнулся Экубо. Рейген повернулся к нему и посмотрел снизу вверх. — Как насчёт вязания?***
Попытки научить Рейгена вязать начались давно, причём по его же инициативе — это был остановочный пункт на пути поиска подходящего ему хобби. И в этом пункте он задержался надолго… — Не тяни так сильно нитку, — говорил ему Экубо. — И крючок ты всё ещё неправильно держишь… Дай покажу. Экубо надавил на его пальцы и насильно вложил в них крючок — так, как казалось правильным. Он отнюдь не был уверен, что объясняет всё как нужно: его собственные пальцы словно всегда знали, как им держаться, и никакого другого положения даже представить не могли. А вот в руках Рейгена крючок скосился под чудовищно неправильным углом после первой же петли. Экубо вздохнул и сказал: — Давай ещё раз покажу… Вот, и держи его под таким углом всё время. Рейген кивнул и попробовал набрать ещё несколько петель, впившись взглядом и пальцами в крючок — ещё немного, и пот на лбу проступит… Но у него начало получаться — пусть неравномерно, пусть криво, но он уже почти преодолел первый ряд. Можно было оставить его на собственное попечение и заняться своим крючком. Экубо не считал себя плохим учителем, но если бы его попросили объяснить, как дышать или как использовать телекинез, он испытывал бы похожие трудности. Он вязал быстро, естественно и незаметно даже для самого себя. И краем глаза он начал замечать, что Рейген вяжет всё медленнее и неохотнее, пока совсем не остановился. Он словно загипнотизированный наблюдал за тем, как работает Экубо. — Не отвлекайся, — попросил Рейген с улыбкой, когда заметил его взгляд. — У тебя так здорово получается… Как будто машинка, но с душой. — Тонко подмечено… — усмехнулся Экубо. — А ты продолжать не будешь? — Чуть попозже. Можно я ещё посмотрю? Рейген подвинулся к краю дивана, видимо, чтобы лучше видеть «душу», которая так ему понравилась, и смотрел на Экубо глазами, полными беззастенчивого восхищения. Таким глазам невозможно сказать «нет».