***
Но расследование не просто стояло на месте из-за отсутствия дуновения хоть каких-то событий. Оно тонуло в ложных сообщениях от якобы свидетелей зверств Кэнтай, как лодка в смердящем болоте. Экубо отказался в этом участвовать, и Рейген больше не пытался его переубедить, поэтому приходилось отсиживать ноги и всё к ним прилагающееся, шерстя новостные сайты. Но хоть какая-то польза от него получилась: он дал очень удобный инструмент для того, чтобы отсеивать фейковые новости. Бесчестные писаки и чересчур впечатлительные граждане сообщали только о жутких звуках, покушениях на убийство и даже о самих убийствах, и никто не упоминал вспышки депрессии. С другой стороны, в соответствии с теми же рассказами Экубо, Кэнтай была весьма деятельным духом, и такое затишье не клеилось у Рейгена с её образом. Сидя в офисе и пялясь на новостную ленту до свербящей боли в глазах, он начинал сомневаться, настолько ли Кэнтай опасна, как пытались ему внушить… Шумиха в медиа уже поднялась, истерический шторм нагрянул, поэтому Рейген не собирался спрыгивать с этого поезда. Просто нужно ещё немного потерпеть… — Эй, Рейген, тут опять письмо с расспросами, — крикнула Томэ. — Ещё одно? — со вздохом переспросил Рейген, массируя виски. — Вот, посмотри, — сказала Томэ и бросила вскрытый конверт ему на стол. — Не буду я на него смотреть. Там всё одно и то же… — Зачем ты вообще написал об этом на своём сайте? — Честно скажу, я рассчитывал на немного другой эффект… Я думал, что кто-нибудь да выдаст какие-то ценные сведения, но… ты сама видишь, что из этого получилось. И почему люди верят всему, что я пишу? Томэ собиралась ответить, но в дверь офиса настойчиво постучали. Рейген привычно приосанился и приготовил мышцы лица к доброжелательной улыбке, а Томэ резко развернулась и вызывающе уставилась на вход в офис. — Откры… — попытался крикнуть Рейген, но его оборвал стук распахнувшейся двери. Все надежды на продуктивную беседу, интересный заказ и щедрую оплату рассыпались в пыль. На пороге офиса стояла Финч. Конечно же, в её исполнении стук в дверь был обычной формальностью… — Всем доброе утро! — поздоровалась она, размашистым шагом направляясь прямо к главному столу. — Симпатичная тут обстановка… — Не ожидал тебя сегодня увидеть, — сказал Рейген, очень натянуто улыбаясь. Заготовленная заранее лучезарная улыбка подвела его, так и не появившись. — Я просто проходила мимо и решила заглянуть, — сказала Финч и оперлась рукой на стол, по-хозяйски качнув бёдрами. Томэ на полшага попятилась назад, глядя на Финч как насторожившийся хорёк, готовый вцепиться нарушителю спокойствия в глотку. — Рейген, кто это? — спросила она. Рейген чуть было не проговорился. Томэ не видела Финч вживую, но наверняка помнила её имя: оно звучало не один раз во время собрания, которое созвали, чтобы найти способ её изничтожить. — Старая знакомая, — ответил Рейген, взвесив все за и против. — Ага, давайте опустим имена, — поддержала его Финч. В этот момент Серизава, который с самого утра тихо работал за своим компьютером, заметил столпотворение у стола Рейгена и вежливо поинтересовался. — Вам нужна помощь с клиентом? — Это не клиент, это журналист, — сказал Рейген, но это произвело на Серизаву не совсем тот эффект, которого он добивался. — Да? У нас берут интервью? — всполошился Серизава, вскочил из-за стола, оправил костюм и подобрался поближе к очагу событий. — Добрый день… — И вам того же, — улыбнулась Финч. — Каким бы заманчивым это ни казалось, сегодня без интервью. Может, когда-нибудь потом. Так вот, Рейген, по поводу нашего договора… — А, дай-ка угадаю, — перебил её Рейген. — Ты тоже пришла за соблазнительными словами очевидца, лично столкнувшегося с Кэнтай? — Вовсе нет, — усмехнулась Финч. — Мне и так уже известны все подробности вашей встречи, какие надо. — Она бегло оглядела коллег Рейгена, будто непростреленные мишени, раздражающие её внимание. — Можно оставить нас наедине? Томэ пожала плечами, посмотрела на Серизаву и вместе с ним отошла к его столу. Финч, видимо, оценив расстояние до стола как безопасное, склонилась чуть ближе к Рейгену и негромко заговорила: — Я хочу предложить тебе информацию. Она взята прямиком из предсказания Морганы, если ты понимаешь, о чём я. — Моргана предсказывает появление духов? — удивился Рейген. — Обычно нет, но в этот раз нам повезло. Как ты понимаешь, это очень ценная информация, и я хочу попросить кое-что взамен. — И что ты хочешь? — Экубо, — сказала Финч и щёлкнула пальцами. В этом щелчке Рейгену послышался звук зажигающейся спички или, что того хуже, взведённого пистолета. В общем и целом, он просто не мог поверить своим ушам, но Финч опередила его возмущения: — Не пойми меня неправильно! Он очень необычный дух, ты сам прекрасно знаешь… И мне хотелось бы рассмотреть эту необычность под научным углом, но Экубо, очевидно, на мои вопросы не ответит. Зато ответит на твои… Рейген тихо вздохнул: прямое общение с Финч утомляло намного быстрее, чем через экран ноутбука и маску, которую носило её блоггерское воплощение. — Ты хочешь через меня выведать информацию об Экубо? — спросил он. — После того, как ты пыталась его убить? Тебе не кажется, что это чересчур? — Я же извинилась… — развела руками Финч. — В любом случае, выбор за тобой. Это самые обычные вопросы, их не так много, можешь посмотреть. — Она продемонстрировала ему свёрнутый листок. — И в обмен я предлагаю кое-что, с чем не сравнится ни одна из историй, которых ты наверняка начитался в новостях. Я считаю, что это честный обмен. Когда Финч упомянула истории из интернета, у Рейгена в ушах болезненно отдался тупой хлопок, с которым свежая новость, полная сумасбродных деталей, появлялась в ленте. Он поморщился и спросил: — Ты будешь где-то публиковать его ответы? — Без имён, конечно же. Между ними повисла такая вакуумная тишина, что Рейген отчётливо расслышал голос Томэ, которая рассказывала Серизаве о своём опыте интервью. Свёрнутый листок, который Финч небрежно сжимала в пальцах, с каждой секундой всё громче и громче требовал, чтобы его развернули и соскребли с него вопросы — разменные монетки для получения информации, ценнее которой, вероятно, в нынешний момент не найдётся ничего. Ну что станет с Экубо, если он просто ответит на парочку вопросов? Он наверняка вообще забудет о них спустя несколько часов — он совсем не интересуется такого рода журналистикой. Да и ему вовсе не обязательно знать, какая за ними кроется выгода… — Мне нужно подумать, — сказал Рейген наконец. — Хорошо. У тебя трое суток и пять часов. Я оставлю тебе список. Финч положила свой листок на стол, но Рейген не успел его развернуть: в дверь снова постучали. — Я открою! — крикнула Томэ и побежала к двери. — Мне всегда было интересно, как у вас в агентстве принимают клиентов, — сказала Финч. — Не против, если я ненадолго останусь? — На компромат не рассчитывай, — усмехнулся Рейген. Посетитель оказался мужчиной средних лет, щуплым, с залысиной и усиками. Томэ поприветствовала его и провела к диванчикам для клиентов — со своего рабочего места Рейген мог слышать каждое её слово. Она мастерски освоила слегка заискивающие, но настойчивые деловые манеры, и Рейген, довольно хмыкнув, хотел заняться своими делами. Однако к нему подкрался Серизава и встревоженно сообщил: — Я знаю этого человека. Это один из сотрудников агентства «Экзорцизмус». — Да ну? — удивлённо взглянул на него Рейген. — Что он тут забыл? А, наверняка очередная жертва моего сайта… — Да уж, ты совсем не умеешь управляться с публичностью, — покачала головой Финч. — Мне сегодня уже напомнили, можешь не стараться, — прохладно сказал Рейген. — Серизава, ну-ка приведи Томэ сюда. Серизава исполнил просьбу. Томэ внимательно выслушала разъяснения насчёт клиента-шпиона и хитро улыбнулась: — Если он правда здесь из-за Кэнтай, то предоставьте его мне. Они наблюдали, как она вернулась к диванчикам и завела стандартную беседу «Добрый день, что вас тревожит», пока Рейген не решил, что у этого спектакля слишком много зрителей. — А откуда ты его знаешь? — спросил он у Серизавы, чтобы отвлечься. Тот неловко почесал в затылке. — Ну… Однажды он и его коллега приходили ко мне, пытались предложить работу… Я отказался, конечно. Рейген на секунду забыл даже о присутствии двух посторонних в офисе, перед которыми лучше бы держать лицо, и воскликнул: — Тебе предлагали работу в другом агентстве?! Письма с угрозами, слухи в соцсетях, даже уведëнные клиенты — это ещё терпимо, но попытки тайно переманить его сотрудников на свою сторону?.. Да ещё и тех, кто и сам сомневался в своëм карьерном выборе? Рейген был шокирован и разочарован — по большей части в себе, за то, что приписал своим конкурентам слишком высокие моральные устои. — Мне и письма с предложениями иногда пишут, — ещё сильнее огорошил его Серизава. — Правда, я ни на одно не ответил… — Кажется, там происходит что-то интересное, — сказала вдруг Финч, не дав Рейгену хотя бы похвалить сотрудника за героическое терпение. Все трое прислушались к беседе Томэ с псевдо-клиентом, который наконец-то осмелился очень неуверенно, почти стыдливо задать вопрос, ради которого и пришëл. — Я слышал, ваш босс встречал того самого духа… Кэнтай, правильно? — Всё верно, — кивнула Томэ. — Так вот… Я бы хотел узнать, как именно это случилось… Чтобы не делать ничего, что может привлечь внимание этого духа. Вот как он решил выкручиваться… Какая банальщина. Томэ щëлкнет его как орех. — Что ж… Как глубоки ваши познания о злых духах? — Ну, знаете… я сам немного разбираюсь в теме. Но ничего серьёзного, никакого бизнеса, это всё следует оставить профессионалам, не так ли? — сказал он и напряжëнно посмеялся. Томэ изобразила скромную польщëнную профессионалку. — Вы совершенно правы. Погодите минуту, сейчас я вам всё расскажу. Она подскочила с места и бросилась к своему столу. Из его ящика она извлекла тонкую бумажную стопку. — Вы ни за что не привлечёте Кэнтай без… вот этого! — возвестила она, вернувшись к клиенту и гордо продемонстрировав ему бумаги. — Что это? — Письмо с угрозами смерти! — объявила Томэ с видом лихого рекламщика. — Злые духи тесно связаны с негативной энергетикой, вам это должно быть прекрасно известно. И ни у чего в этом мире нет более сильной энергетики, чем у писем. Хотите знать, что сделал мой босс? Он получил восемь таких! — Она все их сохранила?.. — удивился Рейген, но оба других слушателя были слишком вовлечены в маркетинговую кампанию, которая разворачивалась на диванчиках. — Смотрите внимательно… — продолжала Томэ. — Они все написаны по-разному, так что их авторы — разные люди, это очень важно. Вот на этом даже печать стоит. Так вот, получите семь — и к вам будут являться особые видения, восемь — и к вам потянутся самые могущественные духи, в том числе печально известная Кэнтай! А девять гарантируют первый уровень доступа к потусторонним вратам нашей вселенной. — А это что такое? — псевдо-клиент оказался окончательно загнан в угол. — О… Вам это знать не обязательно, — проговорила Томэ со зловещей, но притягательной таинственностью в голосе. — Однако Кэнтай пользуется этими вратами постоянно. Вы можете спросить: что же сделать, чтобы заполучить эти заветные бумаги? Самая сильная аура исходит от тех, кто сам связан с духами. Так что вам точно не стоит провоцировать агентства вроде нашего на рассылку таких писем… Поливать их грязью, саботировать бизнес и всё такое… Рейген с трудом удержался о злорадного смешка, Серизава раскрыл рот и тут же его закрыл. Финч покачала головой. Псевдо-клиент склонился вперëд, глаза его возбуждëнно блестели: — Отлично, то есть мне не делать этого? — Вы же не хотите получить визит от Кэнтай? — Нет-нет, ни в коем случае! — замахал он руками. — О, а ещё духи очень чутки к силе и власти, — добавила Томэ. — Так что подобное письмо, полученное от человека с властью, например, от полицейского, вызовет ещё более сильный эффект… — Я всё понял! — радостно заверил еë клиент. — Превосходно. Можете забрать эти письма. Они уже израсходовали свою энергию, так что это должно обмануть духа. Ну, если вы дополнительно посыпете их солью, конечно. В противном случае, дух точно обратит на вас внимание. — Чудесно-чудесно, значит, соль… — А она хороша, — сказала Финч Рейгену. — Она — моя ученица, — гордо ответил тот. — А как же иначе…***
— Ну и болван… — сказала Томэ, когда выпроводила горе-шпиона и вернулась к коллегам. — Ловко ты с ним обошлась, — похвалил еë Серизава. — Высший пилотаж, — добавил Рейген. — Что ж, это было познавательно, а теперь мне, пожалуй, пора, — сказала Финч и направилась к выходу. По пути она обернулась и строго посмотрела на Рейгена. — Трое суток, помни! С уходом Финч в офисе стало пустовато, но спокойно. Чересчур спокойно. Томэ тут же сказала, что пойдёт на честно заслуженный перерыв и отправилась собираться, а Серизава попытался тихо уйти к своему рабочему месту. Но Рейген, которому, видимо, не хватило только что разыгравшегося спектакля, окликнул его: — Серизава, почему ты не ответил ни на одно из тех писем? — А что, надо было ответить? — удивлённо обернулся тот. — Я подумал, что это как-то невежливо, но мне правда не хотелось вступать с ними в переписку. Они бы не отвязались от меня… Я полностью доволен своей работой, но не хочу тратить время на то, чтобы объяснять это каким-то сомнительным личностям. Лучше потратить его на саму работу. — Да никто в здравом уме не уйдёт от тебя к ним, — сказала Томэ, обматывая шею тонким шарфом. — Это тебе впору делать такие предложения их сотрудникам… — Да? И где я найду деньги, чтобы всем платить достойные зарплаты? Рейген пытался отшутиться, но безотрывно и благодарно смотрел прямо ей в глаза. Она уже должна была научиться расшифровывать его неоднозначные улыбки. А еë безапелляционная решимость как нельзя лучше шла этой фразе, «Никто в здравом уме не уйдёт от тебя к ним». Он взглянул на своих сотрудников: все стоят в одном кругу, все на своëм месте. Жалко только Экубо отпросился с работы ради каких-то своих важных злодуховных дел… И ещё жальче, что Сейери не довелось увидеть этот трогательный эпизод. Успешный и признанный учитель несомненно понимает важность крепких отношений внутри коллектива и какой это труд — выстроить их... Даже несмотря на то, что Рейген проявил неуверенность, рискнув задать такой личный вопрос, она бы поняла и одобрительно улыбнулась. Не зря она всё детство говорила Рейгену: «Если будешь много работать, то, может, когда-нибудь и у тебя начнëт всё получаться».***
Остаток рабочего дня прошëл скучно по сравнению с началом. Самой интересной его частью стало изучение списка вопросов, оставленных Финч. Рейген перечитал его несколько раз: вопросы были самые обычные для блога, специализирующегося на духах, никаких чересчур личных, хотя некоторые показались Рейгену неудобными. Но Экубо не из застенчивых, переживёт… Осталось только подобрать подходящее время. Прийти сегодня вечером пораньше, приготовить какую-нибудь интересную еду, заварить его любимый чай — и драгоценные ответы будут в кармане. Когда Томэ и Серизава ушли, Рейген подождал несколько минут и на всякий случай позвонил Экубо, чтобы убедиться, что план пройдёт гладко как по рельсам. Выяснилось, что вместо рельсов остались одни шпалы. — Да я тут неожиданно в Леденцовый город уехал… — ответил Экубо на вопрос, когда собирается домой. — Сегодня ночью меня не жди. Завтра буду где-то к середине дня, лады? И бросил трубку. Рейген минуту просидел, глядя в погасший экран телефона. Интересные дела… Экубо вообще собирался предупредить, если бы Рейген ему не позвонил? Судя по скрежету и завываниям, которые попали в динамик, ничего подобного. И сидел бы Рейген один в пустой квартире, тоскливо ожидая Экубо… Но раз уж судьба предписала ему пустую квартиру, он решил вернуться в своё старое съёмное холостяцкое логово. Давненько он там не ночевал…***
Следующий день выдался более бодрым: Рейген и Серизава съездили на экзорцизм в полевых условиях, только вот условия эти они оба с радостью бы обменяли на тёплый и сухой комфорт офиса. Они два часа подряд гоняли призрака по канализации. Под конец экзорцизма Рейген настолько вымотался, что без раздумий отправил на следующую работу Экубо, который только успел вернуться в город Специй. В результате увиделись они только вечером, дома у Экубо. — Ну что за день, — выдохнул Рейген, сбрасывая с себя пальто. — Еда есть? — Я купил рис и морскую капусту, на большее меня не хватило… — ответил Экубо с кровати. — Что случилось в Леденцовом городе? — спросил Рейген, проходя на кухню. — Совесть твоя не нашлась? — Ну прости, это было очень важно, Азуми… — Он внезапно запнулся и насторожился, будто услышал подозрительный звук. — Что это такое? — Что? — Кажется, ты подцепил проклятие… Опять. — Серьёзно?.. — простонал Рейген. — Ну-ка иди сюда, — сказал Экубо, подскакивая с кровати. — Можно я хотя бы поем сначала? — Нельзя. Экубо настойчиво взял его за плечи и развернул к себе лицом. За пару секунд оглядел с ног до головы и ткнул пальцем в живот. — Здесь, — заключил он. Рейген расстегнул рубашку, и они вдвоём уставились на его голый живот. — У тебя точно не было раньше этой родинки, — сказал Экубо. — Уж поверь мне… Он взмахом руки придвинул стул и усадил на него Рейгена, а тот даже не пытался сопротивляться, словно тряпичная кукла. И сколько он проходил с этой штукой у себя на животе, на самом уязвимом месте? И сколько бы ещё она там висела, если бы не его верный мистический детектор? И есть ли хоть что-нибудь в жизни, что Рейген полностью контролирует?.. Экубо опустился на колени. Его руки холодные, твёрдые — так ощущалось первое прикосновение к нагой беззащитной коже. Но пока он водил пальцами по животу, очерчивая круги вокруг проклятья, Рейгену стало так тепло и мягко, что он совсем расслабился и влился в стул, и так бы никогда больше и не вставал… — Вот и всё, — сказал Экубо спустя несколько минут. — Спасибо, — поблагодарил Рейген и улыбнулся. Экубо улыбался в ответ и подниматься не торопился. Положил руку Рейгену на ногу и невесомым, скользящим поцелуем коснулся её чуть выше колена. По внутренней стороне бедра пробежали мурашки… Рейген тихо усмехнулся и склонился вперёд, на зов его ласкового взгляда. Их лбы соприкоснулись. Рейген гладил Экубо по щеке, как будто в благодарность рисуя на ней круги… Сейчас самое время подсунуть ему список вопросов. Рейген поднял голову, сцепил руки в замок и глубоко вздохнул. — Экубо, у меня к тебе небольшая просьба. — Какая? Разумеется, упоминать про предсказание и Кэнтай не стоит… Экубо совсем ни к чему беспокоиться насчёт расследования, а то ещё возьмёт и полезет к Кэнтай первой — от этого лучше не станет никому. Особенно Экубо. А если он и так дружит… союзничает… контактирует с ней — тем более не стоит себя выдавать. Но это, конечно, вряд ли, Экубо ведь не совсем дурак и совсем не обычный дух. Но вот он сидит перед Рейгеном — трогательно поджал колено к подбородку, смотрит проникновенно, наверняка думая, что спас Рейгену жизнь… Нет, медлить нельзя. Пусть вопросы и не совсем безболезненные, но Экубо всегда без видимого смущения шутил о своих развоплощениях, ответить что-нибудь на этот вопрос не должно быть для него затруднительным. Как и на прочие. — Не пойми меня неправильно… — сказал Рейген. — Вчера ко мне в офис заглянула Финч — да, я тоже не ожидал — и предложила неплохо мне заплатить, если ты предоставишь ей кое-какую информацию… Общаться с ней не надо, всё исключительно через меня! Что скажешь? Лицо Экубо так перекосилось, будто он разом съел пригоршню очень кислых конфет. Он встряхнул головой и плюхнулся на пол, садясь обиженно по-турецки. — Издеваешься? Нет! — Да брось, я бы тоже хотел узнать тебя получше! Тут такие вопросы, про силовой баланс что-то, про твоё прошлое… Эти слова смягчили Экубо своей сладостью: у него, кажется, даже уголок губы дёрнулся вверх. Но этого не хватило, чтобы кислинка прошла до конца. — Может быть, потом, — произнёс Экубо, не глядя на Рейгена. — Сейчас я совсем не в настроении вспоминать своё прошлое. — А насколько скоро настанет это «потом»? Финч дала мне срок… — Да ладно, если уж она решила платить, то заплатит когда угодно, — сказал Экубо со злой усмешкой и колко стрельнул в Рейгена взглядом. — Тем более, ты только что сказал, что просто хочешь узнать меня получше. — Да, но… Будет неплохо, если ты ответишь на вопросы в ближайшие двое суток. Может, это усталость проступила, а может, Рейген пытался сопротивляться сам себе, но он совершил ошибку. Надавил. И Экубо совсем наёршился. — Что-то с этими вопросами точно не так, — сказал он, потирая подбородок. — Сколько она тебе предложила? — Она… — Рейген запнулся. Да что ж такое? Сумму-то он не придумал… — Ладно. Она предложила мне не деньги, а информацию о Кэнтай, что-то из предсказания Морганы. Так что это серьёзно… Финч намекнула, что Кэнтай «заточена». Звучит так, будто она уязвима, и… Экубо вздрогнул и хлопнул ладонью по полу, вынудив Рейгена замолчать. — Погоди. Что ты сказал? Заточена? Чёрт возьми, не могла же она… Какой кошмар… Рейген встревоженно наблюдал, как он встал с пола, хмурясь, шагнул в одну сторону, в другую, но так и не нашёл себе места. От него можно было ждать какой угодно реакции, но не этой. Глядя, каким мрачным и испуганным стало его лицо, Рейген думал, что лучше бы он снова начал гнуть свою палку и запрещать охотиться на Кэнтай. — Что такое? — спросил Рейген, хотя необъяснимо боялся ответа. — Она никогда не даст себя заточить. Разве что сама, по доброй воле… Всё стало ясно в тот момент, когда Экубо нервно вцепился в свой локоть, словно он мешался ему как лишняя деталь. Экубо сам по себе — заточённый дух… — Ты хочешь сказать?.. — проговорил Рейген дрожащими губами. Экубо посмотрел на него в упор и тяжело, словно разрезая воздух тесаком, сказал: — Кэнтай завладела чьим-то телом.***
Весь вечер прошёл в смутной суматохе. Экубо сам потребовал у Рейгена список авторства Финч и сел за кухонный стол, строчить ответы в ноутбуке. Каждые пару минут он либо чертыхался, либо ворчал, какие идиотские вопросы ему подсунули, а Рейген сидел рядом, схватившись за голову, хотя сильнее всего мутило в желудке. Как всего лишь за один вечер всё перевернулось с ног на голову… Да, его предупреждали. Да, и раньше речь шла об убийствах, но это были такие далёкие убийства, спрятанные за спокойными строчками новостей, а теперь… Рейген слишком хорошо помнил вечер в том особняке, когда в дело оказалась втянута невинная девочка, и от каждого удара, нанесённого призраку, страдали в первую очередь её мышцы и кости. Пусть тогда он и не совсем ясно понимал, что происходит, но теперь-то, спустя столько лет, да ещё и пожив бок о бок с духом, вселившимся в человеческое тело… Он, владелец агентства, которое должно быть щитом между людьми и опасностями иного мира, даже не подумал о таком исходе! Вот болван… — Я закончил, — сказал наконец Экубо. — Отправил файл тебе на почту. — Перешлю его Финч. Но что-то мне подсказывает, что до завтра она не ответит. Даже на звонки не отвечает… — сказал Рейген и тяжело сглотнул. На языке ворочался очень простой, но очень страшный вопрос. — И даже когда ответит — что дальше? Мы же не сможем изгнать Кэнтай из тела? — Всё ещё хуже. Можешь представить, что такое человеческое тело для существа, которое в людях видит только куски мяса? Она полностью разрушает тела… Они для неё всё равно что детский конструктор. У Рейгена кончились слова. Он уставился в скатерть на столе, в одну случайную, маленькую, бессмысленную клеточку её узора, и сухо ответил: — Понятно. Экубо вздохнул и положил ладонь на его плотно стиснутый кулак. И подрагивающим, но бодрым голосом заговорил: — Послушай… Похоже, дело плохо, но Кэнтай не совсем невменяемая. Я с ней поговорю… Прошло несколько веков: может, что-нибудь изменилось. А может, я вообще ошибся… В любом случае, пока Финч не ответила, давай отдохнём. Тебе точно надо поспать. Я могу лечь с тобой, если хочешь. Рейген, недолго думая, согласился.***
Когда они легли в постель, тревога немного отступила. Зачем лишний раз изматывать себе нервы? Может, догадка Экубо и не оправдается… Какая же это на самом деле редкость — духи, которые мастерски умеют подчинять человеческие тела. И какое же это везение, что Экубо досталось такое удобное тело… Хотя везение ли? Если бы Экубо так и оставался духом, то Рейген, без сомнения, любил бы его ничуть не меньше. Просто… немного по-другому. Несколько лет назад, когда между ними только-только завязалась дружба и они начали проводить время вместе, он чувствовал себя поразительно. Как будто нашёл скрытую комнату в компьютерной игре. Как будто ему одному из всех людей доверен какой-то секрет. Как будто он особенный… Хотя Экубо был тогда просто небольшим шариком мистической энергии, Рейген ни с кем другим не чувствовал себя настолько… вместе с кем-то. Именно с ним проводят время, именно с ним шутят и смеются, а другие простые люди даже не подозревают, что он не один. В память особенно прочно врезалась ночь, которую они впервые провели за оживлённой беседой. Рейген ждал то ли звонка, то ли ещё чего-то, а Экубо просто вызвался болтаться рядом. Они сидели вместе на крыше, Рейген пил кофе из жестяной банки, и он так эффектно ударил в его ночное сознание, что ни одного странного или неловкого вопроса просто не могло не прозвучать. — Уже надоело делать вид, что мне не интересно. Экубо, как ты умер? Экубо, однако, неловкости совсем не ощутил — тут же насмешливо фыркнул и ответил: — Да я не помню уже, честно говоря… — Нет, серьёзно… — Я и говорю серьёзно. Нет никакой трагичной истории или травмы, которую я ношу глубоко в себе, или что ещё ты про меня думаешь. Я просто не помню. Это было очень давно. — Это правда так просто забыть? — Да. Когда живёшь очень и очень долго, всё вообще по-другому воспринимается. Даже то, что я помню, я уже как будто с собой не соотношу. Было и было. Как будто в каком-то фильме увидел, или типа того. Рейген хмыкнул и взболтнул банку с кофе. Оставалась ещё примерно половина. — Ладно, раз уж начали: а твоя цель? Почему ты стал призраком? — Этого тоже не помню. Только призраки низкого класса на этом зацикливаются. Повисло короткое молчание. Экубо улыбался, глядя на Рейгена, пусть и одними уголками фиолетовых губ, но совершенно непринуждённо. И Рейген решил попытаться зайти ещё дальше, к самой границе, опасной границе, своих чувств. — А не получится ли так, что в один — не хочу говорить прекрасный — день ты просто возьмёшь и исчезнешь, потому что достиг своей цели? Экубо удивлённо моргнул — улыбка пропала с его лица, но ответил он охотно: — Не думаю, что это работает, когда ты не помнишь, что должен сделать. Ведь слабые духи потому и не знают ничего, кроме своей одержимости, — они боятся отвлечься и забыть. Их существование — это агония. Но те, кто поумнее, учатся наслаждаться своей агонией, и вот результат. Это был тяжёлый путь, но, чёрт возьми, оно того стоило. «Это того стоило...» Да, всё так и есть. Он ни за что не променяет эту жизнь на каких-то там духов, он любит Рейгена, он переживает за него. Его тело — просто пустая оболочка, которая не может чувствовать сама по себе… Рейген повернулся на другой бок и взял Экубо за руку. Надо на что-нибудь отвлечься… Рейген вспоминал о медленных, тягучих поцелуях, которыми Экубо и утешал его, и дразнил. Коснëтся губами шеи, как будто случайно, а потом прижмëтся к ней так, что становится ясно — он думал об этом уже давно. Гладит, и мягко прихватывает, и задевает языком, и кажется, что вот-вот сорвëтся, вцепится, обожгëт беспорядочной горячностью, но поцелуи становятся только протяжëннее и нежнее. Сам Рейген так не умел. Терпения не хватало. И наконец, на ум пришёл ещё более давний разговор. Было это ещё раньше, до всех признаний, всех откровений, до грандиозного возвращения. Даже до того, как они стали друзьями… Но упустить такое из виду Рейген не смог даже тогда. — Экубо, — позвал он. — М? — А ты помнишь, что мы говорили про секс ещё до того, как начали встречаться? — Чего? — Экубо поднял голову. Губы Рейгена растянулись в хитрой полуулыбке. — Ну, правда я тебя сам же и послал потом… Это было на работе. Я тогда ещё спрашивал, всегда ли любовь связана с сексом. Экубо нахмурился так сильно, что даже в темноте Рейген мог разглядеть каждую морщинку на его лбу. И чуть не икнул от удовольствия: редко доводилось видеть Экубо в таком беспросветном тупике. — Это же было несколько лет назад! — выдал наконец Экубо. — У кого вообще настолько долгая память? И такая дотошная… Он тихо посмеялся, прикрыв глаза рукой, и умолк, но Рейген только-только по-настоящему развеселился. Немного поразмыслив, он не спеша приподнялся на локте и склонился над Экубо — так низко, что задел кончик его носа. — Ну и что? — спросил Рейген у искристых глаз, что видел перед собой. Мурашки пробежали по спине, когда рука Экубо легла на его поясницу. — Всегда ли любовь связана с сексом? — Не знаю, — ответил тот. — Но мне нравится, когда секс связан с любовью. И губы обжёг первый горячий поцелуй.