***
Рейген смог встретиться с Экубо только в холле, перед входом в банкетный зал, где гости веселились уже полные двадцать минут. А Рейген так и не решился войти без своего сопровождающего, который бессовестно опоздал на все эти двадцать минут. И как только Экубо сбросил куртку, причина его опоздания открылась миру. — И сколько времени ты потратил, чтобы завязать галстук? — поинтересовался Рейген. — Неважно, — буркнул Экубо. Рейген только усмехнулся и жестом подозвал его к себе, чтобы перевязать галстук, который походил на сорванную с виселицы петлю. За полминуты управившись с узлом, Рейген мягко опустил руки на плечи Экубо и бегло осмотрел его праздничный наряд. Вместе с перевязанным галстуком он выглядел строго и опрятно: рубашка хорошо проглажена, на пиджаке и брюках ни пылинки, и даже волосы стянуты на затылке, а не на макушке, и завязаны в аккуратный узел вместо привычного несуразного пучка. Но даже несмотря на деловой костюм, Экубо выглядел почти по-бандитски устрашающе: он всем телом излучал враждебность, хотя направлена она была, вероятнее всего, на его же одежду. — Ну и как? — угрюмо поинтересовался он. — На охранника какого-то похож, — сказал Рейген и позвал его за собой в зал. — Пойдём. — Эй! Чтобы я таких сравнений в свой адрес не слышал! Но Рейген его уже не слушал: двери захлопнулись за ними, и они оказались в сверкающем водовороте света и роскоши. Работа, проделанная Сейери и её помощниками, действительно впечатляла: гостей набралось бы, пожалуй, на целый школьный стадион, а шторы вдоль стен и скатерти на столах сияли как неподдельный шёлк. Впрочем, фонарики, украшающие полуколонны, как-то раз продавались в местном супермаркете за восемьсот иен. Рейген и Экубо моментально потерялись; толпа поглотила их, словно колония муравьёв — крошки леденца, и Рейген даже перестал понимать, где находилась дверь, а все их перемещения теперь подчинялись исключительно желанию никого не задеть. Экубо быстрее сориентировался в ситуации: ухватив Рейгена за рукав, он потащил его куда-то вглубь зала, и вскоре они смогли остановиться у одного из столов с блюдами. — Уф, ну и бардак… — выдохнул Экубо. — Хотя бы еда выглядит хорошо. Рейген, чьё сознание всё ещё пыталось выбраться из толпы, только кивнул и вслед за Экубо посмотрел на тарелку с сырными кубиками, которая из-за торчащих вверх зубочисток напоминала расплющенного ежа. Экубо ловко подцепил пальцами сразу четыре кубика: два из них сразу исчезли у него во рту, третий он перехватил в другую руку — про запас, — а четвёртый понёс к губам Рейгена. Тот улыбнулся и проглотил угощение, оставив зубочистку торчать из зубов, и кончиком носа отпихнул руку Экубо. Он крутил в пальцах оставшийся сырный кубик и ласково смотрел Рейгену прямо в глаза. Похоже, к свадьбе он привык быстрее, чем можно было подумать. — Вкусно, — сказал наконец Рейген. Он потянулся к столу, чтобы выбрать деликатес для расплаты, но в ту же секунду в кармане тревожно завибрировал телефон. Ладонь моментально вспотела, и Рейген отдёрнул её и спрятал в карман. — А знаешь… Мы преждевременно пользуемся гостеприимством. Нас же не просто так сюда позвали. Давай разделимся и проверим, нет ли поблизости, ну, знаешь… угроз. Что скажешь? — Ладно, — пожал плечами Экубо. — Ещё увидимся, наверное? Рейген похлопал его по спине и мягко толкнул в цепкие объятия толпы, и как только он скрылся, выхватил телефон и уставился в экран. Серизава почти закончил работу и возвестил об этом коротким сообщением с неловким смайликом в конце. Смайлик — хороший знак… Но Рейген на всякий случай уточнил: «Как ты себя чувствуешь? Грусть? Подавленность? Депрессия?» «Мне просто тревожно… — ответил Серизава. — Жуткое местечко». Рейген отлично помнил закостеневшие чёрные деревья Лакричной впадины и гнилые листья, чавкающие под ногами, но выдохнуть с облегчением у него не получилось. Какой бы жуткой ни была впадина сама по себе, Кэнтай находилась там. Если, конечно, верить словам Экубо. «Она же кошка, ей надо спать, — говорил он. — А спать она может неделями». И Лакричная впадина представлялась весьма подходящим гнездом для неё. Со дня той встречи Рейгена ни на секунду не отпускало чувство, что Кэнтай рыщет где-то на свободе: она реальна и постоянна, и из-за этого ткань вселенной натянута, словно пластиковая плёнка. «Никаких признаков Кэнтай?» — спросил Рейген. Серизава печатал ответ. Печатал, печатал… «Я что-то ощущаю. Необычная аура… Но я никого не видел». «Хорошо. Купол получается надёжный?» «Да. Но я ещё не замкнул его. Мне же надо как-то выбраться отсюда…» «Динамики держатся?» Серизава печатал ответ. И вдруг — перестал. Лоб Рейгена покрылся холодным потом. Почему перестал?.. Связь плохая? Но до этого же проблем не было… Рейген сделал шаг в сторону. Шаг обратно. Серизава продолжал быть в сети, но молчал… Телефон в пальцах задрожал. Да, наверняка просто сигнал внезапно пропал, или Серизава просто споткнулся о корягу, но ведь нельзя было исключать что прямо сейчас, в эти мгновения с ним происходит что-то ужасное. Может быть, его кровь смешивается с гниющей листвой, когда вокруг Рейгена веселятся люди, играет музыка, мягко светят жёлтые лампы. Всё это внезапно начинает казаться просто блестящим фантиком, под которым спрятана леденящая душу реальность. — Вот ты где! — окликнули Рейгена. — Аратака! Голос доходил до ушей приглушённо, будто из-за толстого стекла. Рейген поднял взгляд. К нему бодрым шагом подошла Сейери: лихо закрученные кудри, блеск на плечах, глубокое декольте… Звезда праздника. От её сияния хотелось спрятать глаза… — Я уж успела подумать, что ты решил не приходить. — Опоздал немного. — Что за моду вы взяли опаздывать… Ты, и вот ещё этот… этот… я уже телефон оборвала, пытаясь до него дозвониться, ну каков наглец, а? У Рейгена зазвенело в ушах. Он отвернулся и поднёс телефон ближе к лицу, как будто под более тщательным наблюдением пустое поле переписки устыдится и засеется тремя точками — предвестниками сообщения от собеседника. Но ничего не произошло. — Люди как будто вообще не ценят моё время, — проворчала Сейери у Рейгена за спиной. — Давай потом поговорим, — сказал он. — Я работаю. Если ты насчёт призраков — ищи Экубо. Прежде, чем улизнуть через толпу, он бросил на Сейери короткий взгляд и успел увидеть, как её лицо исказилось неподдельным недоумением, но переписка с Серизавой быстро перетянула его внимание на себя. Несколько раз зацепившись плечом за гостей, он выбрался в дальний конец зала, где оказалось намного просторнее, чем у входа. И, словно почувствовав приток свежего воздуха, окно переписки ожило. Десятая секунды — и Рейген жадно вчитывался в ответ Серизавы. «Простите, тут как раз один динамик упал. Чуть не разбился. Ставлю последний и ухожу». Рейген чуть не рассмеялся от облегчения. Бросил Серизаве пару ободряющих строк и убрал телефон в карман. По-хорошему, надо было вернуться к Сейери и выслушать её жалобы на безалаберных гостей, но сперва Рейген захотел как следует оглядеться. Всё-таки убранство зала — тоже во многом заслуга его сестры. Однако его взгляд сразу же приковала к себе пара гостей, стоящих неподалёку. Слишком знакомые силуэты. Пусть одежда их и была непривычна, ошибки случиться не могло: на свадьбу заявились Финч и Моргана и беззаботно беседовали с каким-то мужчиной. Без прикрытия, без маскировки. То ли фиолетовая, то ли синяя юбка Финч, несуразно пышная, длиной по колено, скорее привлекала внимание, чем отводила. Моргана не носила чëрных очков, только повязку на свои глаза, которая в глаза окружающих беззастенчиво бросалась. Пока Рейген пялился на нежданную парочку, Моргана пихнула Финч плечом и кивком указала, что за ними ведëтся слежка. Финч тут же попрощалась с собеседником и направилась к Рейгену, Моргана последовала за ней, мягко держась за еë локоть. Моргана поздоровалась первой, но Финч перебила еë твëрдым и решительным: — Клянусь, я этого не планировала. — Не планировала проникнуть на свадьбу или встретить здесь меня? — хмыкнул Рейген. — Мы оказались тут абсолютно честным путём , — сказала Финч и зачем-то полезла в свою сумочку. — Моргана — старая знакомая жениха. — Вот оно что. — Где, чёрт возьми, мой телефон? — возмутилась Финч: сумочка, очевидно, не справилась с тем, чтобы обеспечить еë столь необходимым предметом. — Милая моя, ты оставила его в машине, — сказала Моргана со снисходительной улыбкой. — И как ты это заметила? — Это было предначертано судьбой. — Ну да. Как же ещё… — проворчала Финч и мотнула головой, словно стряхивая с неë неприятный осадок. Волосы, густо залитые лаком, от этого даже не шелохнулись. — Как там мои динамики, работают? — Серизава как раз сейчас их устанавливает, — ответил Рейген, похлопав по карману с телефоном. — И почти замкнул купол над Лакричной впадиной. Всё идёт по плану. — Если только Кэнтай не почуяла неладное и не ускользнула, — заметила Финч. Замечание было дельное, но Финч, кажется, сегодня находилась далеко от хорошего расположения духа, в отличие от Рейгена, окрылëнного сообщениями из горячей точки. — Этот купол закрывает площадь больше квадратного километра, — сказал он. — Серизава — один из сильнейших эсперов мира, у него хватит сил его поддерживать. Дух не может почувствовать действие экстрасенсорной силы за несколько километров, не так ли? — Вероятнее всего, да. Но идея с динамиками чертовски мне нравится. Человеческие голоса, исходящие невесть откуда, займут Кэнтай на долгое время. — Уверен, для понимания техники её разум слишком древний, — рассмеялся Рейген. — Это действительно умная идея, — сказала Моргана. — И как ты до этого не додумалась? На эту шутливую шпильку Финч ответила сдержанным, терпеливым вздохом, хотя брови еë недвусмысленно дëрнулись. — Я додумалась до всего остального. Мне есть, о чём ещё позаботиться, знаешь ли, — сказала она. — Кстати, об этом. Каков следующий этап плана? У Рейгена был ответ на этот вопрос. Подробный, хорошо взвешенный, но тем не менее подсыпающий соль на язык. Настал черëд Рейгена вздыхать. — Это как раз самый ненадёжный этап… — сказал он и бегло посмотрел на своих собеседниц, которые остались безучастны к его огорчению. — Я хочу попросить Экубо выманить Кэнтай в заранее обговорённое место и усыпить её бдительность, чтобы мы смогли атаковать. Только вот я не уверен, что он согласится… Но с другой стороны… Он же нам не враг. Рейген забросил последнюю фразу как удочку и ждал, что Финч либо радостно его поддержит, либо кинется переубеждать. Но она погрузилась в мрачные раздумья и молчала. — Он очень сильно слился со своим телом, — сказала она после непродолжительной паузы. — Ты не заметил? — Не знаю… — растерялся Рейген. — Кажется, будто что-то изменилось, но я не думаю, что именно это… Он рассказывал, что ты спасла его от какого-то призрака. Как так получилось? — Занимательная история… — усмехнулась Финч. — Расскажу еë, отчего нет. Незадолго до того дня у меня наступило затишье, никакой информации о Кэнтай не всплывает, делать нечего... Я подумала, что давненько уже не брала интервью у простых сотрудников нашей рабочей сферы. А один из твоих ребят, Серизава как раз, был очень заинтересован, и я позвонила ему. Мы встретились в кафе, и в самый разгар опроса мимо прошёл Экубо с каким-то духом. В тех ответах, которые ты любезно мне предоставил, Экубо упоминал о своём контакте с некой Маской, и, не буду врать, меня это очень заинтриговало. Я решила отправиться за ним, и пришла как раз в тот момент, когда дух атаковал его. Вот такое вот везение. Экубо рассказывал об этом? — Без подробностей. Так жаль, что с ним это случилось… Рейген не успел как следует проникнуться жалостью, потому что его карман снова завибрировал. Пришлось срочно опустошить его, по ходу дела едва не выронив драгоценный телефон из рук. Пришло сообщение от Серизавы. Пока Рейген вчитывался, повисло молчание: даже Финч и Моргана, которые не подозревали, чем важно это сообщение, почувствовали торжественность момента. — О! Серизава справился! — просиял Рейген. — Теперь Кэнтай в ловушке! На него посыпались поздравления от обеих собеседниц. — У меня потрясающие коллеги… — от всего сердца заключил Рейген. — Спорить не стану, — сказала Финч. — Теперь мне даже спрашивать как-то неловко: а почему ты здесь оказался? — Моя сестра — подружка невесты, она меня пригласила. В ту же секунду лицо Морганы, которая всё это время озадаченно молчала, озарилось ярким светом любопытства — Рейген подумал, что она, должно быть, совсем потерялась в их с Финч интригах, а теперь увидела лазейку, по которой может забраться обратно в беседу. Она, как хищница в засаде, ждала простой и удобной темы, чтобы вцепиться в неё… — У тебя есть сестра? — спросила Моргана. — Как здорово... Вы хорошо ладите? — Неплохо, — ответил Рейген. — У Финч замечательные отношения с еë младшей сестрой. — Ах да, сестра, с которой я не говорила уже два года. Пойду схожу за телефоном. А ты пригляди за Морганой. Их осталось всего двое — быстрее, чем Рейген смог подготовиться. — Ты хорошо знакома с семьёй Финч? — Я долго жила вместе с ними. Именно еë мама сделала первую повязку от боли глазах и помогала мне целебными настойками. Она эспер, не очень сильный, но овладела своей врачевательной способностью в совершенстве. Она всегда говорила, что эсперские силы — опасность, и пыталась огородить свою дочь от проблем, которые могла создать еë сила. Финч скрывалась... Но... Она всё-таки подружилась со мной и никогда меня не оставляла. Я никогда не смогу в достаточной мере отблагодарить еë за это. — Уверен, она всё понимает. Мне нужно найти свою сестру… Она была чем-то обеспокоена. — Тогда иди. Поверь мне, я не пропаду. Финч вернётся через две минуты тридцать пять секунд.***
Первый шаг поисков — вернуться на то место, где Рейген с Сейери виделись в последний раз. Но у стола с закусками её, само собой, не оказалось. Рейген съел пару сырных кубиков и задумался. Подружку невесты разумнее всего искать рядом с невестой, но знакомиться с этим загадочным существом в воздушном кружевном платье Рейгену совсем не хотелось. И тем не менее, попытка того стоила: он начал пробираться к главной части зала, где молодожёны принимали подарки и поздравления от гостей. Пришлось сделать крюк, потому что публика ударилась в танцы. Сейери нашлась неожиданно. Рейген заметил её, когда бушующая толпа почти прижала его к стене: именно с этой нестандартной позиции он увидел, как Сейери проходит через неприметную дверь, которая еле проглядывала сквозь декорации. — Сейери! — крикнул он, но его возглас ударился о закрытую дверь. Нашёл и сразу потерял… Рейген нахмурился. Совесть подсказывала ему, что стоит немного подождать: мало ли какие тайные миссии выполняет один из главных организаторов торжества. Но Рейгену не сиделось на месте. Успех кружил ему голову, нетерпение щекотало ступни, и он дёрнул за ручку загадочной двери. Дверь вела на широкую лестницу, освещённую тусклой лампой. Снизу доносились голоса — женский и мужской. Рейген, почему-то стараясь ступать бесшумно, спустился по ступеням и увидел небольшой коридор, в конце которого Сейери ожесточённо спорила с неизвестным мужчиной. Рейген смог разобрать их голоса, как раз когда мужчина сказал: — …всё кончено. Раздался звонкий хлопок. Сейери отвесила ему пощёчину. Хлёсткое эхо отскочило от низкого потолка коридора и срезонировало у Рейгена в груди гадкой дрожью. Что-то ощущалось очень неправильным. Он собирался развернуться и подняться в зал, но на пощёчине спор не закончился. Мужчина занёс над Сейери кулак. Рейген не заметил, как оказался в конце коридора. Не заметил, как поднял руку. Всё, что он ощутил, — злобную тяжесть несостоявшегося удара и побагровевшее лицо перед глазами. Сейери тихо ахнула. Рейген, скрипя зубами, стискивал запястье нападавшего. Но в этом застывшем положении они долго стоять не смогли — после быстрой потасовки Рейген отпихнул противника к стене. Тот чертыхнулся, сплюнул и пошёл восвояси. Двустворчатая дверь, в которую упирался коридор, выходила на парковку. — Ублюдок… — прошипела Сейери ему вслед. Рейген глубоко вздохнул, втягивая носом свежий вечерний воздух, и оправил костюм. — Ты в порядке? Кто это был? — спросил он, повернувшись к ней. Она выглядела помятой и запуганной: причёска немного растрепалась, тушь смазалась, руки жались к телу, будто она отчаянно мёрзла. Рейгену на секунду показалось, что она сейчас упадёт в его объятья, но когда она заговорила, голос её ничуть не отличался от того, которым она обругала покинувшего их ублюдка. — Не твоё дело. Что ты от меня хотел? — Я хотел спросить, что тебя беспокоит, — неуверенно сказал Рейген, но быстро понял, что в сложившихся обстоятельствах такой вопрос звучит по меньшей мере глупо. Пожалуй, наибольшее, что можно было теперь сделать — попытаться чем-нибудь приободрить Сейери. — Но ещё у меня хорошие новости, — сдержанно улыбнулся он. — Моя команда поймала Кэнтай. Можешь себе представить? Это, наверное, событие эпохи… Сейери вздохнула, пригладила волосы, кое-как заправив их за ухо, и без всякого выражения ответила: — Ясно. И пошла к выходу на парковку, а Рейген болезненно ощутил, что сплоховал. Как же так… Она утешила его в самый тёмный момент, а он не смог выразить даже самое формальное сочувствие. Однако теперь и сочувствие казалось не самым уместным переживанием. Рейген смотрел, как Сейери идёт через утопшую в сумерках парковку, медленно стуча каблуками по асфальту. Хрупкая спина, которую обнажало вечернее платье, тончайшая талия — казалось, её голыми руками можно переломить… Рейген выбежал на улицу вслед за сестрой и окликнул: — Ты ведь не собираешься искать этого подонка? — Отвяжись, — огрызнулась Сейери. Её тон не казался достаточно уверенным. Рейген нагнал её, в запале чуть не схватив за плечо. — Если у тебя проблемы, можешь рассказать мне, — твёрдо заявил он. — Никто об этом не узнает. Клянусь. Сейери резко развернулась и крикнула: — Да не нужна мне твоя жалость! В её глазах стояли слёзы. Ярко накрашенные ногти впивались в голые локти. — Сейери, в чём дело? Рейген осмелился поднести руку к её плечу, но как только пальцы коснулись бледной кожи, их словно ударило током. Сейери отшатнулась и прижала ладонь ко лбу. — Что ж ты от меня не отстанешь никак… У Рейгена кончались слова. — Ты моя сестра, — сказал он и замолчал. Их взгляды встретились, но теперь в сузившихся зрачках Сейери поблёскивала, точно остриё кинжала, жестокая насмешка. — И что с того? — спросила Сейери, кривя губы в улыбке. Рейген молчал. — Аратака… И как до тебя не доходит? Я всегда тебя ненавидела. Потому что она любила тебя несоизмеримо больше меня… А потом — за то, что отвернулся от неё. Подвёл всех, завёл этот паршивый бизнес… Ты знаешь, скольким я пожертвовала, чтобы оправдать её ожидания? Сколько раз отказывалась от своих собственных амбиций, пустых мечтаний… Волейбол, университет, любовь? Потому что это — всё, чего она хотела… А ты… Ты не жертвовал ничем. Ты просто взял и всё выбросил. — Сейери… — проговорил Рейген пересохшими губами. — Это же неправда… Мама не любила меня больше. У вас ведь были хорошие отношения… Он уже в этот момент понимал, что врёт. Но не сказать ничего не мог, а кроме лжи ничего и не осталось. И Сейери, конечно, понимала это — Хорошие? — переспросила она с истерическим смешком. — Ты ведь сам сознаёшь, между нами всеми не случилось ни секунды искренности. У нас так не принято. Конечно, мы были образцовыми мамой и дочкой, как иначе? Но это всё — чушь собачья. Ты знаешь не хуже меня. Не притворяйся глупым… — покачала она головой и отвернулась, чтобы продолжать брести через парковку, ковыряя асфальт каблуками. — Ты поэтому отдала мне тот плед? — внезапно спросил Рейген. — На день рождения… Ты подарила мне такой же плед, который был у нас в детстве. Под которым мы читали книжки. Только вот… он не такой же. Это тот же самый плед. Я узнал пятнышко от кетчупа на углу. Сейери замедлила шаг. Остановилась, но не обернулась. Затем тихо сказала: — Да… Я не придумала подарка получше. — И те вечера ты, конечно, тоже ненавидела, — горько усмехнулся Рейген. — Нет, они мне нравились. Просто я не могла терпеть этот плед среди моих вещей. Слишком напоминает о детстве. — Она снова вздохнула и несколько секунд стояла молча. Затем небрежно пригладила волосы и шагнула обратно, к зданию, пробормотав: — Что же я делаю… Без меня там невеста пропадает. А тебе стоит уйти. — Разумеется. Заберу коллегу — и вперёд… Рейген попытался улыбнуться, но сдался: выходило уж очень криво, тем более мастерство Сейери в этом искусстве было не переплюнуть. Она натянула на лицо маску беспечной весёлости, и если бы не чуть смазанная косметика, никто бы ни на секунду не заподозрил о прошедшей буре. От того, как быстро и неузнаваемо изменилось её лицо, мурашки пробежали вдоль позвоночника.***
Рейген позвонил Экубо и сказал встретиться с ним в холле. Быстрее было добраться до туда через зал, но при одной мысли, что придётся вернуться и завернуть себя в эту обёртку из фальшивой позолоты, Рейгена начинало мутить. Поэтому он пошёл в обход, несмотря на ветер, трепавший голые верхушки деревьев и заползающий под тонкий пиджак. А ведь сегодня утром он и подумать не мог, чем обернëтся этот день. Всё было так обыденно: пробуждение в тëплой постели, весëлая перепалка за завтраком, поцелуй в лоб, путь до офиса, бытовые заботы, работа... По большому счëту, дежурство на свадьбе было обычной работой. Дерево повседневной жизни росло и ветвилось как и всегда, пока на нëм ножом не вспороло рану признание Сейери. И теперь еë не зашьëшь, не отменишь. А всё потому, что Сейери говорила честно. Когда она завела свою последнюю речь, она была полностью в здравом, холодном рассудке. Даже в сумерках Рейген видел: она перестала дрожать, в её глазах появилась обычная твёрдость — уверенность, которая всегда так его восхищала… Уверенность, с которой она говорила про трудности с заказом цветов на свадьбу или недоразумения на работе… Да. Она говорила о нём точно так же, как про своих бестактных коллег. Сколько лет Рейген жаждал её одобрения? Сколько лет дорожил её мнением больше, чем чьим-либо ещё? А она держала его на крючке. И всё из-за их матери… Рейген даже предположить не мог, что Сейери настолько остро чувствовала потребность выделиться перед ней: у него самого эта потребность пропала ещё в раннем детстве. Его всегда хвалили. Его всегда жалели. Его любили… даже когда он того не заслуживал. И если поощрение получить так легко, то зачем оно нужно? В чём его ценность? То ли дело одобрение успешной во всём старшей сестры, которая никогда не соврёт о его никчёмности… Рейген добрался до главного входа, и когда зашёл в полутёмный холл, дверь тяжело захлопнулась за ним, и это пробудило в нём давнее воспоминание. Он болезненно поморщился. Может, если бы он не постарался стереть его с поверхности памяти, то намного раньше понял, что на самом деле происходит. Дело было, когда он почти закончил начальную школу. Обычно Сейери забирала его после занятий, но в тот день она не появилась у порога школы. Он отважился дойти домой сам, хотя шёл дождь. В окнах дома очень тускло горел свет. Рейген бесшумно проскользнул внутрь, боясь, что его отругают за самовольство. Но ругать его никто не собирался. Мама и Сейери отрывались друг на друге… Таких криков маленький Рейген не слышал ни разу в своей короткой жизни. Спорили на кухне — всего лишь из-за невымытой посуды, но с обеих сторон звучали такие слова, которые Рейгену в его возрасте запрещали произносить. И он просто оцепенел. Сделать шаг было страшно, поэтому он просто сел в прихожей у стены и слушал. Пока не начались удары… Кто бил… Кого… Был то живой человек или мебель… Было не разобрать, и Рейген тихо плакал, плакал, плакал… Тишину холла нарушил звук открывающейся двери, из-за которой просочился гул музыки и голосов гуляющих на свадьбе. Рейген поднял глаза. Через холл на него смотрел Экубо с широкой улыбкой на лице и бокалом в руках. — Как дела? — весело спросил он, шагая к Рейгену. — Знаешь, у них там очень хорошее шампанское, такое пузыристое… Никаких призраков я не нашёл, кстати, если ты из-за этого меня позвал. — Не из-за этого. Мы уходим. — В чём дело? Экубо остановился напротив и обеспокоенно поглядел на него. Рейген внезапно подумал, что новости об отсутствии на свадьбе призраков ничуть не тронули его чувств. «Паршивый бизнес»… В чём теперь смысл кричать о себе на каждом углу, гоняться за фальшивой славой, держать лицо безупречным, без пятнышка сомнений?.. Но перед Экубо он и так не стал бы скрываться. Экубо уже и так, наверное, всё понял — это и хорошо, ведь Рейген знал, что не сможет прожить сегодняшний вечер один. — Сейери меня попросила, — сказал он. — Она… призналась, что ненавидит меня. Вот и всё. Всё кончено… Бокал упал на мраморную плитку холла и разлетелся вдребезги, выскользнув у Экубо из пальцев. Экубо потянул Рейгена к себе, вскользь прижавшись губами к его щеке, и крепко прижал к груди. Рейген обнял его в ответ — сначала растерянно и как будто неумело, а затем отчаянно, горячо, впитывая прикосновения губ к своей макушке и тепло, которое разливалось по продрогшему телу. Отстраняясь, он смахнул влагу с уголков глаз и севшим голосом проговорил, сжимая ладонь Экубо: — Всё в порядке, просто немного расчувствовался. Ты ведь меня не ненавидишь… — Нет, — покачал головой Экубо и скромно посмеялся. — Ну всё, прощаться незачем. Поехали домой.***
Овощи с мясом шипели на сковородке. Рейгену было поручено следить за ними, пока Экубо отошёл в ванную, «чтобы смыть с себя позор». Он очень не любил официальные костюмы. А Рейген перестал понимать, из-за чего вечер показался ему таким трагическим. Просто произошла какая-то череда событий, которая, однако, высосала из Рейгена все силы, и теперь их хватало только на медленное помешивание овощей деревянной ложкой. На мобильный пришло сообщение. Томэ спрашивала, как всё прошло, и делилась успехами в своей миссии. «Всё замечательно. Серизава поставил барьер, Кэнтай окружена. Ты молодец. Продолжай хорошо работать!» Точно. Из головы как-то вылетело: Томэ — молодец, Серизава — герой, а Рейгену ещё нельзя сдаваться. «Миру нужны такие люди, как ты». — Эй, ты сейчас ужин сожжёшь! — воскликнул Экубо, вышедший из ванной. Он подскочил к плите и выключил огонь, обдав Рейгена ароматом душистого мыла. Рейген посмотрел Экубо в лицо: буйные волосы распущены, кружочки краснеют на щеках, взгляд насмешливо-заботливый. Затем сделал завершающее помешивание ложкой. — Не так всё и плохо, — сказал он и потрепал Экубо по щеке. Они разложили ужин по тарелкам, уселись за стол. Но Рейген, вместо того, чтобы начать уплетать овощи и угомонить ворчливый голод, потыкал в них вилкой и тихо кашлянул. — Экубо… Кое-что я не успел тебе рассказать, — произнёс он наконец. — Мы накрыли Кэнтай огромным куполом над Лакричной впадиной, и теперь она в ловушке. Серизава контролирует барьер. Теперь у нас появился настоящий шанс поймать её. Экубо поднял на него спокойный взгляд. — Полагаю, вас стоит поздравить. — Нас… Да. Но в дальнейшем… Я бы хотел попросить тебя о помощи. Нам нужно, чтобы Кэнтай оказалась в правильном месте в правильное время. И ты — единственная ниточка, за которую мы можем потянуть. Несколько секунд молчания. Поджатые губы. На миллиметр повернувшаяся в руке вилка и наконец — тяжёлым, но звонким голосом — ответ: — Посмотрим, что я смогу сделать.***
Когда Рейген лёг в кровать, Экубо ещё продолжал бродить по квартире, шуметь посудой, таскать с места на место одежду. Рейген смотрел в потолок. Наконец, с щелчком выключателя, потолок потемнел. Матрас прогнулся: Экубо взобрался на кровать, и его пальцы смахнули волосы со лба Рейгена, мягко обвели его скулу. Он чувствовал, как Экубо смотрит на него сквозь темноту, и хотел, чтобы тот видел каждую чёрточку его лица и видел, что у него нет сил улыбнуться. Как только Экубо забрался под одеяло, Рейген сам потянулся к нему, сам сомкнул вокруг себя его объятия и прижался к размеренно вздымающейся груди. Руки Экубо целебными компрессами успокаивали его тело. Шея. Плечи. Спина. Бёдра. «Мой хороший… Мой любимый». И невесомый поцелуй в лоб. И всё заново… Рейгена охватывала умиротворённая, естественная усталость, и ему было лишь немного горько. Он думал, что в конце концов Экубо не удержится от насмешки, от снисходительного «Я был прав». Но теперь Рейген не чувствовал и тени упрёка или высокомерия, только смирение. И принятие. И ладонь Экубо, которая гладила его вдоль лопаток и твердила, что никакого осуждения нет и не будет. И Рейген, вздрогнув и прижавшись щекой к шее Экубо, тихо всхлипнул.