***
Рейген настаивал на обзорном колесе, и Экубо согласился почти без раздумий: он никогда раньше не бывал на таком аттракционе. Однако уже забравшись в кабинку обнаружил, что уцепиться за её движение заметно труднее, чем за несущийся вагон. Но Экубо решил не сосредотачиваться на неприятном ощущении соскальзывания и не портить себе поездку. Да и как думать обо всей этой механике, когда Рейген ёрзает на соседнем сиденье, улыбается от уха до уха и тормошит вопросами, может ли Экубо разглядеть что-нибудь интересненькое. — Что ты имеешь в виду под «интересненьким»? — спросил Экубо. — Ну, знаешь… — почесал в затылке Рейген. — Уличная драка. Или ограбление магазина. Или на крыше кто-нибудь солнечные ванны принимает… — Рейген, позавчера тут снег лежал, какие ещё ванны? Колесо провернулось на четверть, и движение кабинки сменило направление. Экубо с удивлением обнаружил, что его, кажется, начинает мутить. — Можно я возьму тебя за руку? — торопливо спросил он. Держаться стало ощутимо проще. С высоты город Магнолий был похож на детский металлический конструктор, перемешанный с медицинскими колбочками и стеклянными пирамидками, сверкающими в солнечных лучах. А над ним — хлопковые поля облаков. Экубо и Рейген попали на самую вершину. Что происходило там, внизу — уже совсем не важно. Ветер мягко трепал золотые волосы Рейгена, и румянил его щёки, и заставлял подрагивать веки, спокойно полуприкрытые, чуть прищуренные от улыбки. В этот момент совершенного баланса Экубо мог смотреть только на его лицо, открытое ветру, небу и облакам. В этот момент свободной, ничем не отягощённой радости Экубо мог произнести только его имя: — Рейген… — И крепче сжал руку на его пальцах. Рейген повернулся к нему, несколько мгновений смотрел глаза в глаза и перехватил его ладонь. Медленно склонился и коснулся её лёгким поцелуем. И в следующий миг он уже держал свою ладонь на щеке Экубо, и гладил его кончиками пальцев, и раз за разом выводил одну и ту же круглую форму. — Мне… так хорошо с тобой… — сказал Экубо. — Уверен, ни одному духу никогда не было так хорошо! — И я думаю, ни одному человеку — тоже… — ласково усмехнулся Рейген. Колесо почти завершило оборот.***
Загулявшись в парке, они чуть не опоздали на поезд второй раз, но Рейген, проявив невероятные спринтерские способности, успел заскочить в вагон за минуту до отправления. Поезд тронулся; Рейген всё ещё пытался отдышаться, поэтому Экубо решил пока что попридержать болтовню и вместо этого посмотреть в окно. Но и этот номер не удался: меньше, чем через минуту, вагон нырнул под арку туннеля, и окно превратилось в чёрный экран. Экубо разочарованно вздохнул. Но внезапно кое-какая деталь царапнула его внимание. Он не замечал этого раньше, потому что его отвлекал то Рейген, то опоздания, то собственное неумение как следует держаться в воздухе. В тёмном зеркале окна отражался один Рейген. И его сосед в кресле через проход. И больше никого. Как будто вокруг его головы прошлись ластиком… Рейген оклемался и схватил пустоту возле своего уха, а в действительности — Экубо, и притянул его к груди, обвив руками. — На всякий случай, — пояснил он и улыбнулся. Остаток пути Экубо смотрел в окно, только когда поезд ехал в дневном свете.***
На вокзальной площади города Специй ярко горели фонари, когда Рейген и Экубо вышли на неё после прибытия. Второй набор фонарей светил им из-под мокрого асфальта, из отражений в лужах. Экубо редко бывал в этой части города, а потому у него не возникло щемящего чувства возвращения в давно покинутый дом и слёзы не навернулись на глаза. Но маршрут, который выбрал Рейген, однозначно вёл к их дому, и чем ближе они подбирались к нему, тем тревожнее становилось Экубо — он никак не мог правильно расположить себя над знакомым тротуаром. Хотелось отвлечься на какой-нибудь насущный вопрос. — А где Азуми предложила встретиться? — поинтересовался Экубо. — В нашей квартире. — А мы сможем попасть внутрь?.. Рейген сдавленно усмехнулся и отвёл взгляд. — Ну… Отправляясь в город Магнолий, я взял с собой ключи, потому что не исключал возможности, что мы с тобой вернёмся вместе. И нам необходимо будет жильё. Экубо одобрительно хмыкнул: порадовался предусмотрительности своего партнёра, хотя и считал, что уединиться с ним в этом жилье было бы куда лучше, чем тащить туда гостей. Они прошли последний квартал, отделявший их от дома. Среди потяжелевших от влаги крон деревьев показались родные светло-серые панели. Тревога Экубо достигла своего предела, ёкнула внутри и выплеснулась, воплотившись в женский силуэт. Азуми караулила их в тени под деревьями. Вспыхнул оранжевый огонёк. Вспыхнул, упал в зеркало асфальта, погас: Азуми сделала последнюю затяжку и бросила сигарету под носок сапога. — Здравствуй, Азуми! — поздоровался с ней Рейген. — Прости за задержку, мы опоздали на поезд… Но та, шагнув им навстречу, пропустила его приветствия и сразу же перешла к главному: — Что с тобой случилось? Был бы Экубо чуть менее опытным духом — испарился бы от одного её взгляда. Хотя Экубо готовил себя к этой встрече, взгляд застал его врасплох: шок, разочарование — ещё ладно, но злость… На что она злится?.. — Ну, это долгая история… — протянул Экубо. — Где твоё тело? — Мертво. Экубо вложил в свой ответ столько серьёзности, горечи и траурной сухости, сколько поместилось. На Азуми хорошо действуют короткие и вкрадчивые слова. А то, может, она думает, что Экубо просто дурачится перед ней… Но Азуми скривилась ещё больше. — Ты что, издеваешься?! — вскричала она. — И как тебя угораздило… — Нет, не издеваюсь! Это была не моя вина — прояви хоть немного сочувствия… Или давай уже говори, зачем ты нас вызвала. — О, я всё скажу, — улыбнулась Азуми зловещей улыбкой. — И это будет очень увлекательная история, учитывая твою оплошность. Потому что я была в Жеоде и разыскивала виновников нынешней катастрофы. И я на самом деле их нашла. — С-серьёзно? — оторопел Рейген. Экубо промолчал и затаил дыхание, потому что слово «оплошность» пробудило в нём новый росток тревоги. — О, да, — сказала Азуми. Её голос начинал накаляться и подрагивать. — За всей этой адской вечеринкой стоит твой хороший знакомый. Ято и его шайка проводили эксперименты над эсперами. Эксперименты, которые они вычитали в исследованиях, которые ты им продал, — отчеканила Азуми, указывая на Экубо пальцем — словно кончиком шпаги. — Эксперимент Сандея номер семьдесят, устройство, позволяющее отнимать сверхсилы у экстрасенсов… И у меня всего лишь один вопрос. Какого дьявола, Экубо?! Где башка твоя была, когда ты продавал это исследование?! Экубо подумал, что ослышался. Исследования? Сандей?.. Как обычно, объявляется в разговоре ни с того ни с сего, особенно когда кажется, что о нём уже никто и не помнит… Но Рейген, очевидно, услышал то же самое, потому что спросил: — Погоди-погоди, откуда ты знаешь, что они получили его именно от Экубо? — Потому что я знаю об этом эксперименте, я видела его лично. Сандей не закончил его, потому что даже он счёл результат неудачным… Ну-ка, давай ещё раз — ты его продал? Сначала Экубо подумал — что за чушь… Он не мог совершить такой детской ошибки и продать настолько опасное исследование. Но кусочки картинки быстро и против его воли складывались воедино: номер семьдесят, отнимающее силы устройство, незавершённая работа… Экубо вспоминал позапрошлый месяц, когда он бесстыже затянул со сроками оплаты жилья и ему срочно требовалось отослать какое-то из исследований. Но ему так не хотелось… Мысли были забиты совсем другим: Рейген заплатил Экубо сверхурочные, и руки тянулись ко всему сразу, и ещё посудомойка сломалась, а Рейген намекал, что не прочь сходить в ресторан… И в один из вечеров Экубо вытащил исследования, проглядел их по диагонали и выбрал то, на котором стояла пометка «Неудачно». Ну насколько может быть опасен незаконченный, неудачный эксперимент? — Экубо! Отвечай — продал или нет? — напирала Азуми. — Думаю… да… — пролепетал Экубо. — Но я не хотел… — Не хотел?! А чего ты хотел, денег побыстрее? Что у тебя вместо мозгов, нитки для вязания? И потом ты убил наше единственное преимущество. Ты продал им эксперимент, и теперь у нас гора эсперских трупов на руках! Всё — из-за твоего идиотизма! Все они на твоей совести! У Экубо больше не было ног, чтобы попятиться. Он пытался — но чувствовал, как рассыпается в пыль. Его мутило, его растягивало по ткани реальности, и единственной лазейкой было просочиться сквозь неё. Спрятаться от сверкающих глаз, закрыться от рычащего голоса… — Ты совсем голову потерял со своими псевдо-человеческими фокусами, недоумок ты эдакий?! Исчезнуть. — Азуми, хватит! — приказал Рейген. Громогласно, твёрдо — и загородил Экубо плечом. — А ты вообще не лезь в то, чего не понимаешь! — закричала Азуми, наставляя на него палец. Ещё немного, и отшвырнула бы в сторону — телекинезом или даже голыми руками. Но Рейген даже не шелохнулся, а его голос стал только жёстче. — Я сказал — хватит! Приди в себя, чёрт побери… Я понимаю, что мы сейчас все в одинаковой заднице. И что мы должны быть союзниками. Опомнись. Азуми замерла, тяжело дыша. Сейчас — отличный момент, чтобы улизнуть. Но Экубо силился вспомнить ещё раз: может, он ошибся… Может, на самом деле он продал другое исследование, и это всё просто совпадение? Может, вся эта ругань впустую?! И тогда — броситься между Рейгеном и Азуми, и закричать, что это всё ошибка!.. Но чем больше он вспоминал, тем отчётливее видел цифры семь и ноль, тем подробнее проступал заголовок «Механизм полной передачи экстрасенсорной силы от носителя к носителю» — целиком, до единого слова! И идиотские мысли, забитые идиотской посудомойкой! — Прости, — проговорила Азуми. Она смотрела в асфальт: кому предназначались извинения было не понять. — Меня занесло, потому что одного моего товарища из охраны… — Я понимаю, — тихо сказал Рейген. — Давай зайдём в дом и ты ещё раз расскажешь, в чём дело. И что мы можем сделать. — Ладно, — кивнула Азуми. Её взгляд забегал, на щеках проступил очень знакомый Экубо румянец. Она нерешительно заговорила: — Но это очень плохо, что Экубо потерял тело. Потому что Сандей… И на этот раз Экубо удалось её перебить. — Сандея больше нет. Совсем, — сказал он, выплыв из-за Рейгенова плеча. — Может, хоть секундочку порадуешься этому? Азуми ответила ему вздохом и слабой, почти иллюзорной улыбкой, развернулась и направилась ко входу в дом. Рейген последовал за ней. Экубо не успел принять решение, двигаться с места или нет, но его потянуло вперёд решительное настроение, заданное Азуми и удвоенное Рейгеном. Экубо раз за разом возвращался мыслями к тому вечеру: подумать только, сделать одну маленькую поправочку — и ничего не произошло, и никто не сидит в отчаянии, без сна. Один крошечный клик мышкой — и никто не погиб, и руки Рейгена не вымазаны в дружеской крови. Чуть-чуть сильнее сосредоточиться, чуть-чуть подтасовать файлы — и сам Экубо сейчас был бы… Поток мыслей оборвался, как только Экубо обнаружил себя в своей квартире. Он растерянно огляделся: покрывало на кровати смято, штора не до конца задёрнута, джинсы торчат из выдвинутого ящика шкафа, подобно высунутому языку, а с экрана телевизора свисает носок. В голове у Экубо сохранилась абстрактная, безупречная картинка — квартира запомнилась ему светлой, опрятной и уютной. Но действительность оказалась хмурой, застоявшейся и остывшей. Наверняка в квартире было холодно — Экубо просто не мог этого различить. Азуми прошла внутрь и уселась на кровати, а Рейген некоторое время подозрительно озирался: тоже, должно быть, запомнил это место совсем другим. Но в конце концов он щёлкнул выключателем и присоединился к Азуми. Экубо завис напротив них. Рейген прав. Нужно думать о том, что можно сделать сейчас. — Итак… — сказала Азуми. — Искусственные способы передачи экстрасенсорной силы существовали и до Сандея. Было изобретено одно устройство, которое передавало силы полностью, но оно работало со сбоями, очень медленно и малоэффективно… Экубо мельком вспомнил вечер, проведённый с Финч у костра, и историю, которой она поделилась… Должно быть, именно это устройство и использовал на ней Коготь. — Сандей захотел его улучшить, — продолжала Азуми. — Я и наш общий друг помогали ему… Это было ещё до того, как я узнала его истинную сущность. Само устройство — это всего лишь маленький проводок, который человек вживляет себе под кожу. Большую часть экспериментов Сандей ставил на себе, используя нашего друга как ассистента. Но эксперимент шёл плохо… Когда Сандей объявил, что у него получилось, они попробовали осуществить передачу силы… Это было быстро и эффективно. Но наш друг едва выжил. И даже Сандей сказал мне, что чувствует себя плохо. Что устройство сводит его с ума… И эксперимент так и не был закончен, — завершила Азуми и откинула волосы с плеча. Её ладонь сжалась в кулак. — Но теперь он оказался не в тех руках. Я предполагаю, что Ято и шайка попытались закончить устройство, но их подопытный обезумел и вырвался на свободу. Он действует хаотично. Я сомневаюсь, что в нём осталась хоть капля разума — только желание получить силу. Он устраивает диверсии, чтобы выманить экстрасенсов, а затем отбирает их силы. Вы когда-нибудь видели этого человека? — Только на фотографиях, — ответил Рейген. — И… Он взволнованно посмотрел на Экубо. Ну да… Рейген ведь наверняка всё видел: иначе бы не оказался рядом так быстро. — У нас с ним была весьма тесная встреча, — сказал Экубо. — Он высокий… темнокожий… и… — начал перечислять он, и собранная картинка внезапно обратилась в кошмар. — О нет. Они воскресили Сандея?! — Что?! Нет, конечно! — воскликнула Азуми. — Я думаю, они взяли эспера, который имеет с ним как можно больше общих черт. Потому что Сандей экспериментировал на себе. Это их попытка минимизировать риск… — Н-да… И что теперь? — спросил Рейген, тяжело опершись на колено. — Он наплодил себе клонов, и как найти оригинал — непонятно. — Найти его — полбеды, — вздохнула Азуми. — Как его остановить? Это исследование… У нас ведь всё ещё есть его первая версия? Экубо, где ты хранишь флешку? — В коробке под кроватью. Рейген и Азуми синхронно посмотрели вниз: оказалось, всё это время они сидели на самых корнях нынешних обстоятельств. И, кажется, ни одному из них это удовольствия не доставляло. — Вот это уровень защиты… — проворчала Азуми, вставая на колени перед кроватью. Обувную коробку, которая стала хранилищем для пачки бумаги и секретной флешки, быстро нашли и вытащили на свет. Экубо апатично парил над затылками Азуми и Рейгена. Он втянул себя в сеть отвратительнейших интриг, но скоро им будет положен конец. И всё закончится… Однако поиски флешки неожиданно затянулись. Азуми отпихнула Рейгена в сторону и несколько раз перетрясла бумажную пачку, затем выпрямилась и сухо заключила: — Флешки здесь нет. — Как это нет? — недоуменно переспросил Экубо. — Сам посмотри. Он спустился к самой коробке, обшарил взглядом её углы, бумагу… Но ничего. Ни единого следа флешки. Голос Экубо задрожал. — Я… О! Я… я просматривал исследования незадолго до ухода… Я, наверное, оставил флешку рядом с ноутбуком. Рейген тут же подскочил на ноги и подбежал к ноутбуку, стоящему на кухонном столе. — Здесь ничего. — Тогда где же я мог её оставить… — проговорил Экубо. Всё поплыло. На ум не приходило ни одного уголка в квартире — он попросту не мог вспомнить для них слов, и в то же время они гремели все разом, закручиваясь в безумный вихрь. Всё кружилось… — Экубо, — строго сказала Азуми, и её голос прозвучал, как пощёчина. — Я не думаю, что это ты. Её забрали. Для них проникнуть в эту квартиру — плёвое дело… — Но… зачем?! — опешил Экубо. — Кто знает. Возможно, это их отчаянная попытка найти решение в оставшихся исследованиях. Может, они пытались уничтожить доказательства… Или подставить тебя, — прищурилась Азуми. — Очень удобно спихнуть обвинения на человека, проводившего эти исследования… Так что, если задуматься, хорошо, что ты больше не привязан к его телу. — Они так легко могут до нас добраться? — оторопело спросил Рейген. — До Экубо — да, — отрезала Азуми. — Уверена, они уже знают о нём практически всё. Кроме того, что тело Сандея больше ему не принадлежит, — используйте это как козырь. А тебя, Рейген, выслеживать вряд ли будут: у Ято и так проблем по горло и полиция на хвосте. Так что собирайся как можно быстрее и уходи отсюда. Эта квартира небезопасна. Рейген открыл рот — явно хотел что-то возразить, но сразу же стиснул зубы. Посмотрел на коробку, на дорожную сумку, на Экубо — взгляд искрил во все стороны, словно бенгальский огонь, но вскоре погас, похолодел. И Рейген твёрдо шагнул к шкафу, где хранились все сумки и рюкзаки. Азуми пнула коробку с исследованиями обратно под кровать. Экубо поначалу только рассеянно наблюдал за стремительными перемещениями из угла в угол, от вещи к вещи, но потом решил, что может хотя бы проследить, чтобы ничего важного не забыли. И по старой привычке, будто только что встал утром с постели, направился к своей прикроватной тумбочке. Только вот что там может быть важного… Пустой стакан, зарядка от телефона, расчёска и маленькая миска с резинками для волос. И совсем новые, и растянутые до полной потери эластичности… Раньше всегда казалось, что их так мало, а теперь их просто некуда девать. Экубо подцепил пару резинок, и они тут же упали обратно в миску, просочившись сквозь его пальцы. — Хочешь забрать их с собой? — спросила Азуми, неожиданно оказавшаяся рядом. — Нет, куда я их дену? Как браслеты носить буду? — криво усмехнулся Экубо. — А ты что делаешь? — спросил он, заметив у Азуми в руках сумку. — А непонятно? Ты помог мне с переездом. Теперь я помогаю тебе. — Азуми оглядела тумбочку и, видимо, тоже не обнаружила на ней ничего ценного: отложила сумку и пристально посмотрела на Экубо. — Послушай… Продажа эксперимента — это твоë решение. Твоë и только твоë. И тебе теперь жить с последствиями. Но… Я не лучше. Я бросила на тебя эту ответственность… Потому что пыталась оставить прошлую жизнь позади. Я столько лет сомневалась, но я сделала выбор… И теперь тоже расплачиваюсь. И я не хочу отталкивать своих друзей, которых и так остаётся всё меньше и меньше… — Да… Мы через многое прошли, — тихо сказал Экубо. И не смог ничего добавить. — Ну, давай, — сказала Азуми и бодро тряхнула сумкой. — Что ты хочешь с собой взять? Экубо снова оглядел квартиру. Резинки, расчёска, безделушки на полке, книги, плакат, у которого уже давно отклеился угол — руки всё никак не доходили приклеить обратно… — Зачем брать с собой лишнее? — усмехнулся Экубо, дёрнув уголком губ. Он поднялся почти под самый потолок, чтобы не выставлять напоказ неудавшуюся улыбку, и осмотрелся. — Вон! Твой ножик лежит, — сказал он, указывая на кухонную стойку. — Вещь полезная. Возьми его… а остальное мне не пригодится.***
Они покинули квартиру в спешке, без всякой торжественности. Будто опаздывали куда-нибудь и бросили всё лежать кое-как. Будто потом вернутся и наведут порядок… Но Экубо знал, что грядущее путешествие окончится совсем по-другому, или даже у него вовсе не будет конца. Интересно, из какой точки будущего они будут вспоминать про это место и с горькой радостью вздыхать о прошлом? Невесть откуда в ночь прорвался напористый ветер, и Рейген шёл по тёмной улице, едва удерживая в руках сумку и кутаясь в пальто, и не оглядывался. Азуми помогла донести до квартиры Рейгена лишнюю сумку и распрощалась с ними у входа в квартиру. Захлопнув дверь, Рейген сбросил всю поклажу в угол и за один протяжный выдох выпихнул из груди весь воздух. Постояв немного, привалившись к стене и потирая лоб, Рейген отправился набирать воду в чайник, а Экубо стал искать взглядом, куда себя лучше пристроить. Он очень давно не был в этой квартире, и она оказалась намного теснее, чем он запомнил. Но в ней хотя бы ощущались следы жизни — жизни холостяка-одиночки. В конце концов, Экубо присел на столик перед телевизором и принялся ждать.***
Рейген помешивал палочками лапшу в стаканчике: этот деликатес всегда был припасён у него под кроватью или за монитором. Экубо, скучая, мял в руках бумажную салфетку. — А ты… хочешь что-нибудь съесть? — неожиданно нарушил молчание Рейген. Салфетка замерла в пальцах Экубо, смятая в комок. Экубо тяжело взглянул на Рейгена исподлобья. — А… глупый вопрос… — сконфуженно пробормотал тот. — Ещё бы! — фыркнул Экубо и бросил салфетку через плечо. — Я просто подумал, может, у меня тут какие-нибудь духи завелись, и ты мог бы… — попытался объясниться Рейген, но сморщился ещё больше, прикусив себе язык. — То есть… Экубо. Я очень хочу, чтобы ты почувствовал себя лучше, — медленно проговорил Рейген. Палочки чуть не начали трещать в его руках. Он усердно подыскивал слова. — И я пытаюсь найти способы, как сделать тебе лучше. Наверное… мне стоило спросить… Что ты хочешь делать? Экубо заговорил не сразу: сначала ему пришлось проглотить несколько недодуманных ответов, в которых самыми внятными словами были «исчезнуть», «застрелиться» или «побить». Экубо не хотелось шутить, даже под стать чёрному настроению. — Я не знаю… — сказал он. — Я правда не знаю. Сейчас самое подходящее время, чтобы не существовать, но… Я здесь. — Он кротко взглянул на Рейгена. — Может, просто обнимемся? — Конечно, — кивнул тот. — Сейчас доем и расправлю постель.***
Рейген сидел на кровати в спальной рубашке. Его лицо было умыто, волосы по-вечернему растрёпаны, а на постели край одеяла заманчиво отогнут, что означало скорый конец затянувшегося дня. Рейген молча потянулся к Экубо, зовя его в объятия, и тот полубессознательно последовал приглашению. Но остановил себя. — Рейген… Ты злишься на меня? — спросил он, замерев совсем близко к лицу Рейгена. — Нет, не злюсь, — спокойно ответил тот. — По правде говоря, я верю в то, что сказал Азуми. Сейчас не время искать виноватых: нам нужно придумать, как выкарабкаться из этой ситуации… А потом это будет уже не важно. Экубо кивнул. Они тихо поцеловались. Рейген забрался под одеяло и протянул к нему руки. Бережно скрестил их, притягивая его к груди. Экубо оказался заключён в маленьком закутке, словно в корзинке — одеяло, руки, подбородок Рейгена. Оранжевая лампа тускло светила со стола, и от её света жёлто-рыже-коричневая клетчатая рубашка Рейгена становилась совсем тёплой. Экубо обводил пальцем её клеточки, уткнувшись носом в пуговицу расстёгнутого воротника. И Экубо внезапно ощутил себя крошечным. Не по объёму или площади: свои габариты он выбирал сам, так, как было ему привычно… А эта крошечность сдавливала его совсем по-другому. Рейген обнимал его, укрывал от всего мира, а Экубо, спрятанный в объятиях, никак не мог защитить его. В эти моменты казалось — даже взорваться фонтаном самой простой, тупой силы не получится, потому что Экубо пуст, как дырявое ведро. А опасность гуляет там, снаружи, неуловимая, непредсказуемая, невиданной природы, сорвавшаяся с поводка благодаря идиотской оплошности самого Экубо… Если бы он тогда немного подумал!.. Он не может защитить никого из своих друзей. Он не может защитить Рейгена… Он лишил его дома, куда можно вернуться, заставил паковать вещи, в спешке деля их на полезные и бесполезные. Всё из-за одной маленькой слабости… Но можно ли её назвать маленькой? Он позволил рутине нести себя по течению. Доверился своему счастью. Расслабился… Точно как тогда на крыше, под осенним дождём, в компании якобы-друга. Жёлтые клеточки на рубашке Рейгена — жёлтые берёзовые листки… Рейген опутал его упоительным коконом тепла. Рейген держал его так близко, слишком близко… Убаюкивал чувством безопасности, как будто забыв, каким обманчивым оно бывает. Ему стоит бояться… Он ведь и так боится, но продолжает обнимать Экубо, пока тот перестаёт понимать, может ли вырваться. Он хочет видеть только эту тёпло-оранжевую рубашку, но не может на неё смотреть, не должен, нельзя… Рейген, Рейген… Экубо зажмурился и спрятал лицо на его груди, прижался к ней так отчаянно, как мог, и прислушивался, и чувствовал щекой её биение. Рейген отзывался на каждое его движение, на каждый поворот, на каждый вздох его пальцы вздрагивали и по-новому гладили Экубо по затылку. Немые губы припадали к его макушке. «Я не могу снова тебя потерять», — звучало в ушах. И вот, сейчас он его охраняет, обнимает и чувствует… Пока Экубо здесь, он его чувствует. Не всё потеряно. Ещё можно помочь, пока Экубо здесь. О чём он только думает… Конечно же, он не станет отнимать у Рейгена больше, чем тот уже потерял. И то, что свалилось на его плечи, можно разделить на двоих, и Экубо будет прижиматься щекой к его клетчатой рубашке, и охранять хотя бы его спокойный сон.***
За время их совместной жизни Экубо научился погружать сознание в транс: ни о чём не думать, не ощущать время, не шевелиться. Иными словами, он научился спать. И он не потерял этот навык, за что был благодарен себе как никогда прежде. Будильник разбудил их в семь утра. И хотя Рейген совсем не выглядел довольным после пробуждения, он был твёрдо настроен вернуться сегодня в родной офис. Работа началась.***
Теруки и Рицу встретили их бодро. Даже слишком бодро. Теруки старательно потряс руку Рейгена, и они принялись обмениваться новостями и бессмысленными комплиментами («Как успехи?» — «Не хуже, чем у вас!» — «Да мы сами ничего!») Видимо, парни переутомились. Но они ведь всего лишь студенты, а работать им пришлось полный день, да ещё и в такой неразберихе… В знак приветствия Экубо удостоился неловкого помахивания рукой. Лишних вопросов ему задавать не стали. Теруки ограничился только многозначительным кивком в сторону видимых изменений в их с Рейгеном жизни («А вы не стоите на месте?» — «Не больше, чем вы!» — «Да мы сами ничего!..») Но когда Рейген мимоходом задал вопрос про Томэ, весь задор неожиданно схлынул с Теруки. — Томэ неважно себя чувствует, — ответил он. — Думаю, в ближайшие дни мы её не увидим. — Ясно… — сказал Рейген, и лицо его было бледным и пустым, как лист бумаги. Но очень скоро его щёки снова бодро зарумянились, и он хлопнул в ладоши: — Ну, у нас полно работы! Давайте, ребята, за дело. Экубо не успел даже как следует осмотреться в офисе и заново впитать его атмосферу — или наоборот, впитаться в неё. Рейген потащил его на задание. И так прошёл целый день. Потом ещё день. Экубо не пытался задавать вопросы, что и для кого он делает: просто глотал злых духов, выслеживал проклятия, кричал на Рейгена, чтобы тот не лез в самое пекло. Когда наконец-то выдалось свободное утро, Экубо вернулся к своему родному рабочему столу. Рейген не тронул ни единой вещички и, видимо, так и не собирался выселять его владельца, поэтому Экубо просто заново обустроился на том же месте, которое всегда занимал. Только сидел теперь не на стуле, а прямо на столешнице. Содрал с неё лишние стикеры, наклеил новые. Затем принялся лениво расписывать старые ручки и фломастеры, изредка делая передышки, чтобы из рук ничего не выпадало. Рейген что-то печатал в ноутбуке. Неожиданно стук клавиш прекратился. Пара минут прошла в натянутой, отчего-то траурной тишине. — Вот же подлость… — с горькой досадой сказал Рейген. Экубо тут же бросил ручку, подлетел к нему и повис у плеча, заглядывая в экран ноутбука. Чёрный заголовок в новостной ленте: «Сёдо Кирин, глава Солнечного Союза, найден мёртвым в собственной квартире…» — И до них добрались… — пробормотал Рейген. И всё?.. Вот так просто? Годы противостояния, обоюдной ненависти, абсурдных попыток то напакостить конкуренту, то втянуть его в свою секту… Кончились. Никаких язвительных замечаний на конференциях, никаких надменных комментариев в сети, никакой делёжки клиентов и последующих ножей в спину, никаких по-детски наивных попыток проклясть… — Все сильные экстрасенсы либо убиты, либо скрылись, — продолжал рассуждать вслух Рейген. — И Фантом пошёл по слабым… — Он тяжело сглотнул. — Интересно, что теперь станет с Союзом… Они же там все перегрызутся, и их быстро перебьют… Сёдо всегда находил способы заявить о себе самым противным образом. Но даже он не заслужил такого. Его присутствие — и назойливое, и вредоносное — не должно было просто оборваться… Твёрдое, тяжёлое и возмутительно неоспоримое, как кирпич на чаше весов — часть некоего нерушимого баланса вселенной, бесконечного и фундаментального. Но кое-кому удалось его сломать. — Кажется, у меня где-то был их официальный е-мейл… — сказал Рейген. Его плечо дрогнуло в первый раз за последние минуты — до этого он сидел абсолютно неподвижно. — Может, удастся с ними связаться. И кто знает… — Экубо видел, как дрожит мышка у него в руке. — Может, в офисе прибавится работников. Так вот какая мысль пришла в его перетруженную голову… — Рейген, нет, — сказал Экубо, серьёзно нахмурившись. — Плохая идея. Ужасная идея. Он обогнул голову Рейгена и загородил от него экран, где уже была открыта электронная почта. — О чём ты? — переспросил Рейген. — Ты ведь сам сказал… Они все перегрызутся, начнётся паника, потом борьба за власть, и если ты думаешь, что они тебе подчинятся… то ты ошибаешься. Они высосут из нас все силы. А мы не можем себе этого позволить. Мы и так еле держимся на плаву… Поэтому — не трать на них ресурсы и амбиции. Не надо. Рейген молчал, глядя ему в глаза. Мышка снова судорожно дрогнула. Рейген отпустил её и откинулся на спинку кресла, тихо вздохнув. — Ты прав, — сказал он. — Я не буду принимать поспешных решений… Но если кто-то из них попросит помощи, я не откажу. — Разумеется, — улыбнулся Экубо, легонько похлопал его по щеке и отправился обратно, к своим недорасписанным ручкам.***
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Рейген. Обычный, будничный, молчаливый поход в магазин был в самом разгаре, и Экубо, не ожидавший продуктивного диалога, засмотрелся на тонкие, словно ломтики слоёного теста, облака, из-за которых проглядывало утреннее солнце. Воздух прозрачный, не влажный, не морозный, от ветра — ни дуновения… Покой нарушают только нежданные вопросы. — А? — встрепенулся Экубо. — Да ничего. Погодка сегодня приятная. — Да, на удивление спокойно. На первый взгляд, по крайней мере… А что другие духи? — Духи?.. — Много их сейчас? Экубо на всякий случай огляделся, но заметил только ленивую кошку на крыльце частного дома. — Не сказал бы… — ответил Экубо. — Хотя я замечаю, что их стало больше в последнее время. Но ведут они себя удивительно тихо. — Они стали воспринимать тебя по-другому? — взглянул на него Рейген. — Нет. И это странно… Кажется, современным духам вообще на всё плевать, — насмешливо фыркнул Экубо. — Зато мне теперь проще с ними заговорить, если придётся. Ну или, знаешь, дать по морде. Рейген удовлетворённо кивнул и прибавил шагу, обрадованный новым знанием. Магазин был уже близко. — Э-ку-бо! — заорал кто-то издалека, но очень громко. Экубо обернулся, а Рейген продолжил идти. Рейген ничего не услышал… А Экубо пожалел о своих словах про духов, которым на всё плевать. Кое-кому было совсем не плевать… Рейген притормозил и оглянулся. — Иди, я догоню тебя, — помахал Экубо рукой. А сам приготовил голову к боли, которую сулила встреча с главным балбесом духовного мира. Анаго… Он синей вьющейся ленточкой приближался к Экубо, вихляя между заборами и деревьями, и как только оказался рядом, уставился на него глазами пса, притащившего хозяину палку. — Ты что здесь забыл? — спросил Экубо. — Как ты меня нашёл вообще? — Я слонялся неподалёку и почувствовал твою ауру… — ответил Анаго, подбирая хвост и скручивая его кольцом. — Она очень сильная, ты разве не в курсе? И я почувствовал, что она изменилась, поэтому решил проверить… И я угадал, что случилось! — Вот молодец… — буркнул Экубо. — Знаешь, — проникновенным голосом сказал Анаго, — когда я потерял своё тело… Экубо оторопело заморгал: неужели?.. Неужели он слышит… сочувствие, и Анаго действительно научился чему-то, вынес урок из всего пережитого болезненного опыта? Но Экубо надеялся напрасно. — …я очень скоро получил его обратно! — радостно завершил Анаго. — Поэтому не хочу упускать возможности позависать с тобой вот так, по-духовному! Пока всё не стало как было. — А, ты ведь живёшь с этим… как его имя? — проворчал Экубо. — Я не помню, — как ни в чём не бывало ответил Анаго. — Так вот, я тут кое-что обнаружил… — А я в последнее время очень занят, — перебил его Экубо и развернулся к дверям магазина, за которыми скрылся Рейген. — Там по канализации шляются танцующие крабы! Будет круто их побесить, а?! Экубо замер. Нет, ребяческий восторг, с которым Анаго предлагал ему «побесить» одно из самых редких и скрытных духовных племён, ничего в нём не всколыхнул… Но за рассказ об этой встрече Финч ему душу продаст, а Рейген ещё немного поискрит своими потрясающими любопытными глазами. Экубо обернулся и покосился на Анаго, скрученного в перевозбуждённую пружину. Чудаковатое духовное провидение одарило его не только талантом к музыке, но ещё и поразительным нюхом… — Да… — протянул Экубо. — Пожалуй, я пойду с тобой. Если подождёшь немного. — Куда ты? — Анаго удивлëнно вытянулся вслед за ним, когда он устремился к магазину. — Предупредить моего парня, что ухожу гулять, само собой, — самодовольно ухмыльнулся Экубо.***
Рейген совсем не был против такого досуга. Наоборот, живо его поддержал: Экубо предполагал, что эта живость объяснялась тем, как неохотно он отходил от Рейгена в последнее время. Они почти и не расходились на протяжении долгих суток, а теперь у Рейгена появилась возможность побыть наедине с собой. И конечно, он был рад... Экубо тоже был рад. Они с Анаго спустились в канализационные туннели, но, поплутав немного, встретили всего одного краба. И он совсем не торопится оправдывать славу, созданную нашествиями своих собратьев в древние времена... Да и рисунок у него на панцире, прославленный в легендах за схожесть с человеческим лицом, скорее напоминал миску пельменей. Однако вечером, после работы, Экубо охотно поделился с Рейгеном итогами своей экспедиции. Рейген немного посмеялся после "пельменей". Экубо завершил свой рассказ ещё одним наблюдением: — Я не знаю, в чём дело, но Анаго стало намного проще выносить. Может, общение с тем парнишкой так на нём сказывается… — Или ты сам изменился, — заметил Рейген. Экубо тихо усмехнулся. Рейген сидел перед компьютером за домашним столом и с аппетитом уплетал лапшу, слушая рассказы Экубо, витающего вокруг его уха. Разделавшись с ужином, Рейген отставил пустой стаканчик на пол и пошевелил компьютерной мышью. Экран монитора загорелся, а взгляд Рейгена — потух. — Что это? — спросил Экубо, заглядывая в экран. С него устрашающе свисала сетка электронной таблицы. — Аренду подняли, — ответил Рейген, устало подпирая щёку кулаком. — Нужно сделать несколько финансовых корректировок… Экубо сел на коврик для мышки, рядом с ладонью Рейгена. Придавил её щекой, будто горячим компрессом. Клик, клик… Палец Рейгена беспокойно вздрагивал, через курсор впутываясь в зловещую сетку. Вздрагивал и успокаивался, когда Экубо гладил его костяшку, проводя рукой по каждой усталой чёрточке. Но Рейген продолжал смотреть в экран неподвижными серыми глазами. — Может, я помогу? — спросил Экубо, сжав пальцы на напрягшейся костяшке. — С мышкой я должен справиться… Рейген вздохнул и расслабил руку. — Мне нужен отдых… — проговорил он хрипло. Против этого вывода Экубо не мог сказать ни слова и только согласно похлопал Рейгена по ладони. И тот аккуратно разжал её и перевернул, подгоняя Экубо вверх, пока он не оказался напротив его лица. — Знаешь… — сказал Рейген. — Давненько мы никуда не ходили. Пойдём на свидание? — Что?.. Какое ещё свидание? — В первое мгновение Экубо неудержимо захотелось обернуться и оглядеться, чтобы увидеть того, с кем разговаривал Рейген. Но сзади было только зашторенное окно — Экубо прекрасно это знал. Рейген обращался именно к нему. Рейген именно его поймал в петлю своей игривой улыбки. — Ты мой романтический партнёр, — заявил он. — И я зову тебя на свидание. Можем сходить в кино. Или на какую-нибудь выставку. Или даже в ресторан, поужинать… — Поужинать, значит? — Экубо вскинул бровь. — Да, да, знаю, как это звучит, но послушай… Я тут подумал… Ты ведь можешь вселяться в моё тело. Я не говорю, что обязательно сейчас! Но в общем… Если захочешь повязать, поесть или что-нибудь ещё… Я предоставлю тебе такую возможность. Мягкая рельефность только что связанного шарфа, обжигающая эмаль кружки с горячим чаем, ветер, перебирающий волосы тёплыми пальцами… И хрусткие крошки, режущие язык и тут же тающие на нём. Всё — воспоминания, бледнеющие кадры на киноплёнке. И Рейген, который ласковой улыбкой и доверчивым взглядом раскрашивает их и вкладывает обратно в голову Экубо. И они оживают… — Даже острые чипсы?.. — полушёпотом переспросил Экубо. — Даже их, — кивнул Рейген. — Ну, я пойду собираться. И отправился рыться в шкафу, чтобы подыскать достаточно парадный для свидания наряд.