Плоть чёрной птицы

Сижу на кушетке в больнице, не чувствуя ничего ниже груди, если двигаю руками - они жутко трусятся, а мне чертовски страшно, неужели от ножевого ранения я не смогу никогда в жизни ходить? Стану инвалидом? Навсегда? Сердце стучит неимоверно быстро, пока мне зашивают рану без обезболивающего, ведь я ничего не чувствую! Ничего! Совсем! – Когда ты начала чувствовать как отказывают ноги? — заканчивает с раной Клэр, девушка, которая тайно влюблена в Мэтта, и я это узнала ровно после того, как он случайно коснулся её руки, когда передавал меня ей. Её чувства вдруг обострились, а зрачок увеличился, она тихо выдохнула и продолжила своё дело. Иногда мне кажется, что все девушки, с которыми только виделся или был знаком Мёрдок, были в него влюблены... а может и влюблены по сей день, не в зависимости от их знакомства и истории. — Как только вошла в больницу.. могу даже само чувство описать, — на моих глазах нет слёз, потому что их просто не осталось. Словно одна слеза, которую я пустила в той каморке - была единственной на всю оставшуюся жизнь. — А ты сможешь? – хмурится профиссионал, а я лишь киваю, покосившись на сидящего на одной из коек Мёрдока, а на соседней слева от меня сидел тот самый мужчина без двух ног. — Я заметила его.. – киваю на того лысого мужчину, он замечает это и с удивлением уставился на меня, — Ноги начали медленно отказывать, сначала мне было жутко больно, словно их отрезают без наркоза и обезболивающего, так жестоко больно, будто это делали в срочном порядке, чтобы другие участки тела не пришлось ампутировать. А потом я почувствовала, что становится тяжелее ходить, шевелить пальцами и вообще все мышцы отказали мне подчиняться. На меня уставилось три пары глаз, я чувствовала каждую их эмоцию, непонимание, у троих, и у двоих отторжение, отказ воспринимать это. Мэтт верил мне, он верил мне так, как верил бы Фогги потому что я это ощущала и становилось легче. — Но от ножевого ранения, что логично, ноги не могли отказать, – я слышу звук переливающейся куда-то крови и откидываюсь назад, — Сейчас тебе перельют некоторую часть крови, может станет легче. — Она ходить сможет? – подрывается с места Мэтт, подходя ближе к моей койке. — Я не знаю, никогда с таким не встречалась. Ведь она пересказала почти всё, что происходило в операционной, — закусывает губу Клэр, а я чувствую исходящее от неё волнение. — Мне нужно остаться одной... — произношу понимая, что именно это мне сейчас необходимо. — Мы должны разобраться.. — но я не перебиваю, чувствуя, как игла для переливания крови проникает в руку. Хоть что-то, и на том спасибо. — Пожалуйста, — и вроде "пожалуйста" вежливое слово, но я видимо, не знаю, что такое вежливость и отвечаю слишком грубо и холодно, — Совсем одной, пусть мне подключат всё и.. — Хорошо, — кивает Мёрдок, а я внезапно становлюсь очень ему благодарна, надеюсь, ему это понятно, ибо говорить уже не осталось сил. Кровь начала переливание, того мужчину с ампутированными ногами увезли в другую палату, а кинув мне последний взгляд, Мэтт выходит за всеми. Я глубоко вдыхаю и закрываю глаза. Вдыхаю, выравнивая сердцебиение. Кровь медленно поступает в моё тело. Внутри растекается тепло, не только из за донорства, но и по физическим причинам, ведь я начинаю шевелить пальцами на ногах и отлично черт знает, каким образом, но чувствую, как ноги начинают работать. Так я пролежала около часа, пока не начала понимать, что полностью могу контролировать своё тело, за это время, выделенная мне кровь перелилась. Медленно вынимаю иглу из руки и прикладываю ватку, обрабатываю и после клею пластырь. С меня сняли кофту, забрали обувь и оставили только в брюках, топе и нижнем белье, за что огромное спасибо. Босыми ногами прохожусь по всей палате, в поисках хоть какой-то одежды, но ничего не нахожу и придумать что-то помимо того, что можно обмотать себя простынёй - не придумываю. Поэтому делаю это мигом, так как начинаю слышать отдалённый голос той женщины, Клэр. В конце общего помещения вижу окно, которое я и выбираю, как помощь в побеге. Я сжала пальцы на ногах от холода, меня оставили в палате на втором этаже, поэтому проблем с побегом не было, я лишь держалась руками и ногами за всевозможные выступы, стараясь не навредить швам, но понимала, что рискую, и это меня не останавливало, особенно когда в окне на первом этаже я увидела тех самых мужчин из тёмного переулка, их лица были окровавлеными, носы сломаны, у второго даже челюсть отъехала и зуб выпал. Но рассматривать эту картину не оставалось времени, поэтому как можно быстрее я убежала домой. Несколько минут прошло, а я уже добралась до квартиры Мёрдока, было уже поздно и я успела прежде чем пошёл ливень. Зашла за дверь и выдохнула, так как тело охватило тело. Сразу пошла в ванную комнату, прихватив с собой вещи и не замечая того, что адвоката дома нет. Приняла ванные процедуры, которые казались для меня чем-то божественным, хоть в Бога я не верю, сама не знаю почему, вероятнл, потеряла веру ещё несколько лет назад, когда в день моего рождения меня бросил один верующий парень. Валялась на койке и вздрогнула, когда услышала шаги, почитать забранную из дома книгу мне не дали, так как в комнату прошёл намокший от ливня Мёдрдок. — Почему ты не в больнице? — почти рычит, выглядя раздражённым. — Ходить научилась, — невинно пожимаю плечами, пока злой сосед уходит в ванну. Он ничего не ответил, но я услышала, как начинает литься вода из душа и словила себя на очень непристойной мысли, но быстро её отбросила на задний план, дожидаясь своего адвоката. Спустя некоторое время он вышел, спасибо, что в одежде и не с голым торсом, а так же, без очков. — Не хочешь рассказать мне то, как ты добралась до квартиры, да ещё и сбежала, спрыгнув со второго этажа больницы? — садится напротив, и матрас под его весом погибается. — Я расскажу, просто потому что понимаю, что ты не отстанешь, — вздыхаю и опускаю глаза, теребя пальцами край рубашки, – Сразу скажу, я не прыгала со второго этажа, да и была крайне осторожна. Просто.. когда вы ушли, вместе с тем безногим мужчиной, я начала потихоньку чувствовать свои ноги.. — И поэтому решила сбежать, — горько усмехается, явно волнуясь, а меня заполняет чувство вины. — Мне было страшно, правда. Мне было так больно, когда я перестала чувствовать ноги, ты, наверно, меня понимаешь.. — последние слова проговорила шёпотом, боясь его обидеть. — Ещё как понимаю, но в следующий раз постарайся воздержаться, а если не захочешь там оставаться, просто предупреди, — как ребёнку объясняет, видимо, воздерживаясь, ибо желание потрепать меня по волосам так и наровит вырваться, — Клэр позвонила в панике, подумала, что ты с ума сошла. — Она мне не поверила, это объяснимо, — глаза уже начинают слипаться, и я зеваю. — Она выписала тебе больничный, теперь у твоего отца ещё на неделю отсрочка по поиску свидетеля и его потерпевшего сына, поэтому отдыхай, ты заслужила, — тепло улыбается, и уже я борюсь с желанием кинуться и обнять его, но не делаю этого, а сердце предательски сжимается, когда он уходит и выключает свет. Я ложусь на бок спиной ко входу, пытаясь не выслушиваться в его шаги, вдохи и выдохи, скрип пола под его телом. Чувствую, как начинаю мелко дрожать, а по вискам к подушке стекают солёные слёзы. Я чувствую как меня обнимают, так нежно и тепло, что сначала даже не поверила, не осозновала этого. Открыла глаза увидела перед собой женщину, она молодо выглядит. Серые глаза, в которых таится неимоверно большое количество эмоций, тёмно-каштановые волосы, они длинные и красивыми волнами скатываются по плечам. Женщина улыбается, берёт моё лицо в ладони и придблежается к моему лицу, и только после того, как я увидела под её глазом небольшой шрам, я поняла. Это моя мама.