Плоть чёрной птицы

Я ударяю красную грушу, по виску стекает капелька пота, боль в плечах и бёдрах нарастает, даря больше адреналина, позволяющего держаться на ногах. Шаг вправо. Уворачиваюсь от удара противника, наношу выпад в печень, отхожу назад. Левого плеча касаются чьи-то пальцы. Резко повернувшись еле успеваю остановить рукой грушу. Никого. Сердце бросается в скачки, стучит в ушах, снова заглушая происходящее на улицах Адской кухни. — Лулу, — шёпот доносится до ушей с трудом. Этот знакомый голос заставляет покрыться тело миллионами мурашек, — Милая, зачем тебе это? Зрачок уменьшается, когда я ощущаю её энергетику совсем рядом, повернуться не хватает духу, стоя на месте я пытаюсь совладать с собственными эмоциями. — Ванесса..? — голос дрогнул, заставив сжать кулаки, чтобы ранки на костяшках затрескались. — Зачем? — слышу, как она делает шаг вперёд, но останавливается, словно играясь. Я молчу, дрожащими руками направляю грушу к себе и ударяю её правой рукой со всей силы, стараясь заглушить голос неудавшейся матери, вскрикивая, тяжело дыша, вслушиваясь в собственное сердцебиение. — Лулу... — резко останавливаюсь, всё же пропуская отскок груши и получая ответку по боку. Голос Мёрдока я точно была не готова услышать, особенно после достаточного времени без единой связи с ним. — Мэтт? — делаю шаг в сторону, глядя в сторону входа, но никого нет, лишь мелкнувший женский силуэт, остановившийся, по ощущениям, позади меня. — Ты меня разачаровала.. – уже голос Ванессы раздаётся над ухом, заставляя застать кровь в жилах. — Оставь меня в покое, — рычу сквозь зубы, кусая внутреннюю сторону щеки, не понимая её настроя. Я не могу почувствовать её эмоции, услышать, как бьётся сердце, или учуять энергетику. Она будто, призрак. — Тогда ты должна оставить это дело, — хмурю брови, ощущая, как неудавшаяся мать обнимает меня сзади за плечи, — Ради него. Нежное и невесомое прикосновение пропадает, передо мной, из тени показывается Мэтт. Он весь в крови, а костюм и костюмом-то назвать нельзя, так, обрывки ненужной ткани. Два его глаза полностью в алой жидкости, их вовсе будто нет, из рта течёт тонкая струйка крови, пулевые ранения видны более чем отлично, два ровных пореза на груди напоминают о событиях прошлого, отпечатки двух рук на плечах, ровно те места, за которые мне пришлось до него дотронуться. Все места, где были его шрамы, они... окровавлены. Стали свежими, словно их нанесли пару минут назад и еле живой Мэтт сейчас стоит передо мной, что-то хрипя под нос, почти не падая на пол. — Мэтт..? — шепчу я, едлая шаг вперед, не отрывая взора от его пустых глаз. По щекам начинают стекать слёзы, губы искривляются, а подбородок начинает дрожать. Снова. Этот дьявол являлся мне во снах, в облике чуть ли не мёртвого Мэттью, пугал, заставлял просыпаться посреди ночи, рыдать в подушку, навязывая всякие мысли о возможной смерти дорогого человека. Я снова делаю шаг вперёд, протягивая руку, надеясь ухватиться за его запястье, но моргаю. Всё пропадает, слух возвращается на круги своя, шум в ушах резко усилился, а перед глазами сверкнуло раз десять. Это была... галлюцинация? Дыхание сбилось, когда я обнаружила себя на том же месте, где стояла изначально. Груша уже совсем легко качается вперёд назад, будто её ударили относительно пять минут тому назад. Только по щекам поим продолжаю литься слёзы, а слова Ванессы, хоть и не настоящей, не выходили из головы, как и образ Мёрдока. Пошатнувшись на ногах, я падаю на колени, зарываясь пятернёй в волосы, сжимая челюсти, стараясь не зарыдать на всё здание. Сердце разрывается в клочья, боль бьёт под дых, а страх... Страх за Мэтта, за то, что с ним может случится что-то ещё хуже. — Что с моим костюмом? — скрещиваю руки на груди, хмуро глядя на Филлипа. — Ты шутишь? — следом задаёт вопрос мужчина, — Это нельзя было назвать костюмом, Луна, — зрачок уменьшается, агрессия всплывает в сознании, но я не даю волю злости. — И что ты сделал? — вдыхаю, считая до десяти и выдыхаю. — Ты его не найдёшь, — отвечает Доктор, становясь в стойку угрюмого отца. Сразу становится понятно, что даже благодаря способностям я не узнаю, где находятся остатки костюма. — Что мне теперь делать? — делаю шаг вперёд, надеясь на хотя-бы маленький кусочек ткани. — Думаю, здесь есть только один вариант, – проводит плечами Моллиган, а я улавливаю в его голосе те самые нотки, — Тебе стоит забросить это дело, — почти цитирует слова Ванессы, вводя меня в ступор. — Филл, ты же знаешь, что я не могу, — ещё шаг, и мы уже в нескольких метрах друг от друга. — Я не хочу в ещё раз найти тебя полумёртвой почти в центре Адской кухни, — цвет его глаз потемнел ещё больше, а зрачок уменьшился сразу у обоих. — Ты не... — не успеваю договорить, как меня нагло перебивают. — Вопрос закрыт, — по сути ведь, мы ничего не обсудили, а подарок Мэтта, скорее всего, уже никогда не получится найти. Ярость закипает внутри и, казалось, что из ушей пойдёт пар, кусочек обиды креплется на сердце, заставляя круто развернуться и убежать за входную дверь, мгновенно исчезнув где-то на крыше многоэтажки. Моторика рук стала хуже, мои руки были сильно повреждены после падения, так же некоторые воспоминания притупились и узнать, кто создал костюм - становится почти невозможным. В который раз ощущаю себя бесполезной для жизни, будто трясущиеся руки могут помешать мне бить по лицу плохих парней, но всё же и старый костюм не оденешь, он тоже стал... немного не таким, каким был раньше. Сидя на крыше дома начала судорожно перебирать свои диологи с Мэттом. Когда-то, на тренировках мы разговаривали об этом, о том, как Фогги узнал о Сорвиголове. О подарке в форме костюма, который он мне подарил на день рождение. Конечно, этот человек сразу не скажет, кто производитель, но кое что всё же проболтал. Этот материал использовал Фиск еще три года назад. Использовал как защиту от нападения Сорвиголовы, или других своих врагов. Он защищал такими жилетами так называемых сообщников. А это значит, что эта ткань могла быть одета на Мёрдоке, и вероятно, хотя-бы косочек да остался в приюте... — Здравствуйте, Сестра, — улыбаюсь уголками губ, делая шаг вперёд. — Луна? — откровенно удивляется женщина, оглядывая моё относительно здоровое лицо, — Что привело тебя сюда? — мельком глянув на бумажный непрозрачный пакет, она вновь возвращает взор на меня. — Нам нужно поговорить, — закусываю губу, на котрой красуется лостаточно щаметный ещё до конуа не заживший шрам, — Без свидетелей, — заканчиваю, почувствовав неподалёку ту самую пристарелую женщину, несколько детей и три монахини. — Пошли, — подбирает меня под руку Мэгги, отводя в сторону здания. Мы проходим по знакомым мне помещениям, по которым пару недель назад я убегала почти вся красная и в холодном поту. Надеявшись на то, что этого никто не заметит. Но даже тогда, плотная ветровка и обширные штаны не помогли скрыть последствий ситуации на тренировке. — Так что? — закрывает дверь в небольшое помещение, напоминающее склад, — Тогда ты была, конечно, не в лучшем виде, но сейчас.. — Знаю, — положительно киваю, опуская глаза в пол и ставя пустой пакет и неуверенно сжимя кулаки, — Вы ведь имеете понятие о том, кто на самом деле Сорвиголова? — взгляд женщины резко становится серьёзным. Монахиня скрещивает руки на груди и делает шаг назад, глядя мне в глаза. — С чего бы мне знать об этом? — хмурится в непонятках Мэгги. — Значит... — немного растёгиваю ветровку, натягивая на лицо старую маску. Глаза её округляются. Достаю чёрный капюшон из под шиворота и протягиваю его вперёд, еле держа в дрожаших руках, — Вы знаете о его союзнике. Молчание начало затягиваться. Я слышу сердцебиение этой женщины и становится не по себе. Конечно, изначально внутри сознание было полно уверенности, а теперь ни осталось ни капельки. — Почему ты решила мне это... показать? — всё ещё находясь в недоумении, монахиня заговаривает. А я понимаю, что удивить её сложно, хоть и удивилась она не оттого, что перед ней так называемый убийца, а человек, которого она в этом не подозревала.