Настоящее время
Энни
— Как думаешь, кто мог причинить Хистории вред? — задал вопрос детектив. — Мне всё равно, — равнодушно ответила Энни. После всего, что натворила Хистория, Энни в самом деле было плевать. Она, конечно, не упивалась несчастьем, постигнувшим одноклассницу, но и слёз не стала бы лить, отойди Хистория на тот свет. — Ты ведь ненавидела Хисторию, Энни? — насторожился Пиксис. — После того, что она сделала. — Я никогда не питала к ней любви, — уверенно ответила Энни. — Но и ненависти не испытывала. — И всё же, ты кого-нибудь подозреваешь? — Нет. Никого. Ведь Хистория вздорила чуть ли не с каждым встречным. Наверное, будет проще найти иголку в стоге сена, нежели определить, какому же психу Рейсс перешла дорогу. Но особенно самозванная королева школы любила задирать слабаков. Например, Армина Арлерта. Но Энни скорее бы поверила в то, что титаны снова угрожают Земле, чем в его причастность к какому-либо преступному делу. Такому ботанику не удалось бы и муху прикончить. Потому что Армин слишком добрый и хороший. В этом и заключалась его сила. Он один из немногих, кто не прогнил, кто смог отстоять свою человечность в стенах этой чёртовой школы. — Что ты думаешь о Микасе Аккерман? — не унимался Пиксис. Энни лишь громко выдохнула, услышав очередной вопрос. Ей уже порядком надоело сидеть здесь наедине с лысым старикашкой. Будто других дел нет. — Ничего, — со скучающим видом произнесла Энни. — Совсем ничего? — Пиксис недовольно поморщился, и на его переносице расползлась паутина морщинок. Видимо, бесился, что Энни отвечает так односложно. Но она даже и не думала о том, чтобы играть по его правилам. — Я с ней практически не общалась. Как я могу делать выводы о том, какой она человек?***
За несколько недель до происшествия
После лекции ребята прошли к шкафчикам, чтобы избавиться от груза ненужных учебников и тетрадей. Их внимание привлекли отвратительные выкрики и глумливый смех: — Зачётный зад! — А по мне, так полный отстой! К шкафчикам приближалась Энни Леонхарт. Её поливали грязью со всех сторон — куда ни глянь. Но она не удостаивала обидчиков вниманием: шла расправив плечи, будто оскорбляли кого-то другого. Эрен даже зауважал Энни, поражаясь её выдержке. Сам он точно уже перевернул бы школу вверх дном, наказав всех обидчиков до единого. — Что случилось? — удивилась Микаса. — Энни отправляла свои нюдсы Бертольду, — начала объяснять подошедшая Саша. — Но она его недавно бросила, а он, походу, так обиделся, что показал фотки друзьям. — Которые разослали их половине школы, — процедил сквозь зубы Армин. — Фигура у неё, кстати, реально отпад. — Саша! — вскипел Армин. — А что такого? Это, между прочим, факт. — Саша подавилась смешком, а Армин недовольно фыркнул. Как раз кстати подоспели виновники торжества. Хистория и её шайка окружили Энни, словно стая голодных гиен, загнавшая добычу в угол. Нужно что-нибудь предпринять: не оставаться же в стороне, глядя на толпу, собирающуюся выступить против одного человека. Это не по справедливости! Эрен сжал кулаки и оскалился, готовый в любую секунду броситься на помощь. В начальной школе ему бывало страшновато марать руки даже ради благого дела — защиты слабых. Но с годами это превратилось в обыденность, привычную школьную рутину. — Эрен, не надо, — произнесла Микаса, положив руку на его плечо. С каких это пор от её прикосновений кровь бурлила, как лава, а по телу будто разносился ток? — Думала, что можешь так просто хамить мне? — Хистория хмыкнула, сложив руки на груди и постукивая носком туфли. — Ещё раз посмеешь проявить неуважение, и одними фотографиями дело не кончится. На неё таращились десятки школьников. Одни одобрительно кивали и хихикали, а на физиономиях других застыло отвращение, порождённое речами и беспардонностью Хистории. Эрен, естественно, был в числе негодующих. Возомнила себя королевой мира и теперь считает, что ей всё дозволено. — Так это ты их разослала? — поинтересовалась Энни. Сильная и хладнокровная. Ни единый мускул на её лице не дрогнул. — Я могла сделать что-нибудь посерьёзнее, — горделиво отозвалась Хистория и вздёрнула подбородок. — Можешь считать, что к тебе проявили милосердие. — Понятно. «Понятно»? Одно лишь чёртово «понятно»?! Да будь Эрен на месте Энни, от довольной ухмылки Хистории не осталось бы и следа. Внезапно накатившая зависть пронзила его сердце. Ему тоже хотелось отточить мастерство контроля над эмоциями, а не страдать каждый раз из-за вспыльчивости. Сколько раз Эрен позволял ей пилотировать не только разумом, но и телом, причинившим немало боли наглецам. Одерживая верх, он, разумеется, ликовал и гордился собой. Да и в драках не видел ничего зазорного, считая, что время от времени справедливость должна быть с кулаками и показывать зубы, раз уж некоторые понимают лишь язык насилия. Такие как Бертольд, который стоял позади Хистории, словно тень, и с торжеством наблюдал за разыгрывающейся сценой. Наверное, именно поэтому Армин со всей силы хлопнул дверцей шкафчика и подлетел к нему. — В тебе нет ни капли достоинства! — рявкнул Армин, глядя на Бертольда снизу вверх. — Чего ты так разорался, задротище?— разгорячился Бертольд. — Почему не радуешься? Сто процентов впервые в жизни увидел сиськи! А такой возможности может больше и не представиться. — Заткнись! Энни наконец растеряла самообладание, затерявшись среди недовольства и... благодарности... или любопытства? Считывать её истинные эмоции всегда было чертовски сложно. — Так вот, значит, из-за какого ничтожества ты меня бросила, Энни, — сдавленно произнёс Бертольд. По его взгляду разлилась пустота. — Эрен, нужно что-то делать, — пробормотала Микаса. — Они же от Армина живого места не оставят. Мы должны срочно сообщить кому-нибудь из учителей... Куда ты? Стой! Чтобы предотвратить беду, Эрен подался вперёд на выручку другу, но не тут-то было: путь преградил самый мерзкий подонок школы. Бесчисленное количество раз он и Эрен сходились в схватке. Порой бились, что называется, не на жизнь, а на смерть. И если придётся сразиться с ним вновь — так тому и быть. — Не вмешивайся, — зверем ощерился Кирштайн, вцепившись в плечо Эрена. — Не дашь пройти, обмудок — я тебя прикончу, — прошипел Эрен. Если бы только словами можно было убивать! Тогда Жан уже захлебнулся бы их ядом, проведя в агонии последние минуты. Но жизнь, увы, не фантастический фильм. Подонок отделался покрасневшим лицом да раздувшимися как у быка ноздрями. Того и гляди — из них повалит пар. Вместо отступления Кирштайн посильнее сдавил плечо Эрена и медленно проговорил: — Давай, рискни. Времени медлить не было: разбушевавшийся Армин продолжал осыпать оскорблениями Бертольда, который уже занёс руку, готовый размазать бедолагу по стенке. И в тот же миг Эрен атаковал Кирштайна. От души врезал ему по челюсти. На пару секунд толпа присмирела, не успев сообразить, что произошло. А потом стала задорно улюлюкать, смеяться и скандировать имена парней. Среди поднявшегося шума вскоре затерялись крики Микасы, взывающие к благоразумию. Вслед за её голосом утихло и всё вокруг, стоило кулаку Кирштайна угодить по скуле Эрена. На коже словно разорвалась мина. И вот тогда разразилась буря. Не контролируя гнев, Эрен набросился на Жана. Всё его естество, отравленное злобой, жаждало крови. До боли в груди. До неумолимой дрожи в руках. Эрен повалил Кирштайна, однако успел запечатлеть на его лошадиной морде лишь несколько ударов: Армин и Райнер незамедлительно разняли их. Микаса подскочила к Эрену и обеспокоенно осмотрела его лицо. Только не это! Не нужно ему сейчас ни грамма её волнения! Краем глаза Эрен заметил, как Кирштайн стиснул зубы. — Зачем ты прервал представление, Райнер? — разочарованно бросила Имир. — Вот именно! — согласилась Хистория, снимая всё происходящее на телефон. — Тебя никто не просил вмешиваться. Идиот. Осознав, что расстроил свою королеву, Райнер выпустил Эрена из хватки и виновато посмотрел на Хисторию, не смея шевельнуться. Ну и мерзость! Выглядит точь в точь, как провинившийся пёс. — Тебе конец! — взвизгнул Жан, тыча пальцем в сторону Эрена. — Понял, ублюдок? — Катись к чёрту. В голове Эрена бродило ещё много слов, которые он хотел сказать, но появившийся в коридоре директор, расстроил его планы. Ученики стали поспешно возвращаться к своим делам и разбредаться кто куда, лишь бы не впасть в немилость мистера Закклайя. — Оба в мой кабинет, — стальным тоном приказал директор и развернулся на пятках. Не смея перечить, парни отправились за ним.***
— Это уже переходит всякие границы! — ворчал мистер Закклай. — Вторая драка за последние два месяца! Причём у обоих. А, нет! У тебя, Кирштайн, третья. Эрен и прежде бывал в кабинете директора — ночном кошмаре каждого ученика, но ещё ни разу не заставал Закклайя в таком бешенстве. Видимо, терпение его окончательно рассыпалось, словно карточный домик. Эрен раскачивался на стуле, сложив руки на груди. Его кулаки до сих пор зудели, но оно того стоило: чёртов Кирштайн получил по заслугам. — Перестань издеваться над школьным имуществом, Йегер! — воскликнул директор, стукнув ладонью по столу. — Извините, — сипло обронил Эрен, застыв, будто превратился в камень под взглядом горгоны. — Вы оба будете играть в школьном спектакле, — отчеканил директор. — А что будет, если откажемся? — спросил Эрен. — Вылетите из школы. Хуже наказания не придумаешь! Уж лучше бы Закклай отстранил их от занятий. Хотя бы отдохнули и отвлеклись от школьной суеты, пропитанной чуть ли не ежедневной драмой. А участие в спектакле занятие бессмысленное и времязатратное. Теперь ещё и придётся видеть наглую физиономию Хистории почти каждый день. Она, само собой, играет главную роль. Но Эрен не осмелился возражать: как бы ситуация не усугубилась. — Ах, да! Ты, Кирштайн, отстраняешься от занятий на две недели, поскольку у тебя это уже четвёртое дисциплинарное взыскание за месяц. Тебе дозволенно появляться в школе лишь на время репетиций спектакля. — Всего на две недели? — фыркнул Кирштайн, совсем не смущённый словами директора. Он развалился на стуле и поглубже запихал в нос ватки, успевшие пропитаться кровью. — Немедленно ступайте на репетицию, — буркнул мистер Закклай. Выходя из кабинета, Эрен гадал: как скоро Закклай сообщит родителям об отгремевшей стычке? По возвращении домой, мама с порога примется читать нотации и возмущаться, что ей в который раз придётся краснеть за сына перед директором. А Эрен вновь станет испускать раздосадованные вздохи и злиться на самого себя, потому что подвёл родителей. Потому что опять нарушил данное им обещание не встревать в неприятности. Эрен и Жан направились к школьному театру в угрюмом молчании. Ковыляли по разные стороны коридора, опасливо взирая друг на друга, пока директор сопровождал их, будто тюремщик вёл заключённых в камеру. По сцене уже сновали ребята: расставляли декорации средневековых построек с колоннами и поочерёдно читали сценарий. Но стоило Эрену и Жану завалиться в зал, они побросали все дела и приковали к ним заинтересованные взгляды. Эрену совсем не претила перспектива стать частью их цирка. — Миссис Смит, я нашёл вам актёров на роли Роменно и Маруцио, — громким басом сказал мистер Закклай. Все надежды Эрена сыграть третьестепенную роль дерева канули в лету. Вот дерьмо! Роли значительные и большие. Хочешь не хочешь, а придётся учить хренову кучу текста. А если доведётся играть Роменно... — Спасибо вам, мистер Закклай, что помогли нам наконец-то найти актёров! — Миссис Смит хлопнула в ладоши и чуть ли не подпрыгнула от радости. — Здравствуйте, мальчики. Она поочерёдно пожала им руки, а затем заправила рыжий локон за ухо и игриво усмехнулась. — Пускай Йегер играет Роменно. — Хистория хихикнула, подавшись вперёд. — Он хотя бы симпатичный в отличие от лошадиной морды. — За базаром следи! — буркнул Кирштайн. По залу со стремительной скоростью стали разноситься смешки. И даже Эрен заразился всеобщим недобрым увеселением, но сиюминутно устыдился: почувствовал, что опустился до уровня мерзавцев, поддерживающих вседозволенность и бестактность Хистории. Каким бы ни был Кирштайн, он всё же не заслужил, чтобы его осмеяли подобным образом. — А иначе что? — Мисс Рейсс, мистер Кирштайн, я прошу вас, — произнесла миссис Смит и примиряюще подняла руки. — Пускай придурок Йегер играет Роменно. Я уж лучше крысу сожру, чем залижусь с такой язвой как Рейсс, — бросил Жан. Он один из немногих, кто мог позволить себе словесно посягнуть на честь королевы школы. Около года назад Кирштайн оскорбил Хисторию, и её верный пёс Райнер, конечно же, как с цепи сорвался. Однако наброситься на обидчика было не лучшей его идеей: Кирштайн, хоть и не без труда, но уделал Райнера. А потом ещё долго трубил о победе направо и налево. Школьным балом, увы, правили жестокость и сила. И Жан обладал обоими качествами. Потому и разрешал себе дерзить: знал, что сможет защититься. Помимо этого за ним стояла банда байкеров, с которыми он выстроил замечательные отношения. С кислой миной Эрен огляделся по сторонам. Директора и след простыл. Очевидно, улизнул под шумок. Счастливый человек. Эрену тоже хотелось унести ноги подальше от этого сумасшествия. И как можно скорее. — И всё же, друзья, давайте не будем ссориться. — Миссис Смит взяла Хисторию и Кирштайна за руки. Может, ещё купит им по леденцу и споёт песенку о дружбе? — Простите, миссис Смит. — Хистория состроила невинную мину. Актриса из неё и впрямь хорошая. Перед учителями ангел во плоти, а среди учеников прослыла дьяволом, отравляющим жизнь каждому, кто наберётся достаточно храбрости встать на её пути. — Сейчас, мальчики, возьмите по сценарию и ознакомьтесь с ним, а послезавтра вы прочтёте его, и мы решим, какие роли подойдут каждому из вас. Вы же знаете, о чём повествует спектакль? — О двух несчастных влюблённых: она элдийка с Парадиза, а он воин из Марлии. Они не могут быть вместе из-за вражды их народов и всё такое, — ответил Жан. Немного помолчав, добавил: — А, они ещё подохли в конце. А он не такой тупой, каким кажется. — Замечательно! — обрадовалась миссис Смит. — Сценарии возьмите вон на том столе. Добравшись до пункта назначения ленивой походкой, Эрен взял увесистую стопку. Судьба будто смеялась над ним. Сценарий был открыт на моменте с прощальным поцелуем. Впервые в жизни Эрен согласился с Кирштайном. Уж лучше съесть крысу, чем поцеловать ядовитые уста Хистории Рейсс.***
Друзья уже ждали на выходе. Шаркая ногами, Эрен подошёл к ним и переполнился гневом с головы до пят, заметив обеспокоенный взгляд Микасы, каким она одаривала его из раза в раз, стоило ему подраться. До чего же его бесила эта жалость. Разве не должна она смотреть на него с гордостью, после того как он вступился за друга? Вернее, хотел вступиться... — Эрен, ты как? У тебя ссадина. Нужно её обработать. — Микаса протянула к нему заботливую руку, от которой Эрен успешно увернулся. — Да всё нормально, — сердито проговорил он. — Я её уже обработал. — Что сказал директор? — поинтересовался Армин. Ребята двинулись прочь от школы, огибая скопления школьников, носящихся по стоянке. Весеннее солнце раскалило воздух так нещадно, что Эрену пришлось избавиться от ветровки. Весна пылала жизнью, звонко трубила о приближении лета через верных помощников — птиц. С каждым днём они всё чаще возвращались с югов по небесной дороге. Беззаботные и свободные. Глядя на них, Эрен желал, чтобы и у него выросли крылья, на которых он унёсся бы куда-нибудь подальше от тошнотворной школы, разлада в семье и от тревожного взгляда Микасы. Чёрт бы его побрал. Она время от времени посматривала на Эрена, так и не сумев убить волнение. — В спектакле заставил участвовать, — ответил Эрен, передёрнув плечами. — В «Роменно и Джолетте», что ли? — спросил Армин и издал смешок. — Вообще не до смеха, Армин. — Да ладно тебе. — Армин хлопнул Эрена по плечу, не рассчитав силу. Очки сползли с его переносицы и упали. Поднимая их, он спросил: — Кого играть-то будешь? — Либо Маруцио, — Эрен тяжело вздохнул, — либо Роменно. — Извини. — Прежнее веселье Армина резко угасло. — Если бы я не полез на Бертольда, этого бы не случилось. — Эрен сам виноват, — вдруг сказала Микаса. Её беспокойства и след простыл. Наконец-то! — Его никто не заставлял драться. Глупо даже пытаться оспаривать этот факт. — Микаса права, Армин, — согласился Эрен. — Я сам вляпался в это дерьмо. А ты сегодня прям герой. Только с чего это ты вдруг решил вступиться за Энни? Не могла же она запасть Армину в душу? Холодная, грубоватая девчонка и мягкий, добросердечный Армин. Эрен представил себе эту картину и, того гляди, рассмеялся бы, не подумай о матери с отцом, которым уже, наверняка, известно о произошедшем. — Да так... — стушевался Армин и принялся теребить затяжки ручек рюкзака. — С тебя пример беру, Эрен: не хочу быть равнодушным к чужой беде. Такое объяснение показалось Эрену вполне логичным. А вот Микаса отчего-то лукаво заиграла бровями. — Ладно, до завтра. — Армин попрощался с друзьями на перекрёстке у заправки и оставил их на растерзание гремящей тишины, которую они ещё долго не решались прогнать. Однако же на Эрена не рухнула тяжесть неловкости и напряжения. Микаса единственная, кроме Армина, с кем ему всегда было комфортно и за оживлённым разговором, и в мирном молчании. Пока брели по старому деревянному мосту, нависающему над изнывающей от жажды речкой, Эрен ругал себя за холодность и несправедливость к Микасе. Нельзя воспринимать её как должное, как вечную спутницу, которая будет следовать за ним по любой дороге. А то в один прекрасный день точно добьется того, что ей больше не составит труда послать его к чёрту. Интересно, о чём она думает? Злится ли? — Если ты будешь играть Роменно, то придётся целоваться с Хисторией, — произнесла Микаса, выбив почву из-под ног Эрена. Почему решила начать разговор именно с этого? И почему он так разнервничался? — А что такого? — Хистория противная — вот что. Не могу представить, как можно целовать такую дрянь, — ни чуть не растерявшись, сказала Микаса. Так вот оно что! А Эрен уже выдумал всякое... Вскоре они вышли к просеке меж редких сосен. Пахнуло тающей смолой, золотистыми мазками раскрасившей стволы, хвоей и расставанием. Микаса остановилась и зашарила в сумке, временами издавая недовольное цоканье. — Ты что-то потеряла? — спросил Эрен. Без лишних слов, Микаса достала из сумки пластырь, испещрённый чёрными сердечками, и подошла к Эрену. Он совсем не удивился. Она всегда носила пластыри с собой на такие вот случаи. Ради него. — Жуткая ссадина, — подметила она. — Ветер снова поднимается. Пойдешь по дороге и пыль может попасть. Обычно Микаса давала пластырь Эрену и беспрекословно отступала, но на этот раз решила сделать всё сама. И он позволил. Аккуратные пальцы коснулись его разгорячённой скулы. Внутри него поднялась волна жара от осознания, что между ними стало так тесно. Какая-то пара жалких сантиметров отделяла их от греха. Микаса и Эрен выжидающе наблюдали друг за другом и застыли, словно ожидали какого-то чуда, которое всё никак не могло до них снизойти. — Ну, мне пора, — заговорила Микаса и сделала шаг назад. Эрен до сих пор ощущал её прикосновение. Он как бы не взначай дотронулся до скулы, сделав вид, что расправляет пластырь. — Тебя проводить? Каждый день Эрен задавал Микасе один и тот же вопрос, и каждый раз получал один и тот же ответ: — Нет, спасибо. Увидимся завтра, Эрен.***
Настоящее время
Вопросы носились в голове Эрена один за другим. Почему детектив так неожиданно посетил школу? Да ещё и решил устроить очередной допрос. Все входы и выходы благополучно закрыли до его окончания, а полицейские заняли периметр школы, чтобы никто не вздумал слинять через окно или чёрный ход. Эрен сидел на подоконнике, угрюмо осматривая полицейскую машину. Сегодня кто-то может умчаться на ней прямиком в участок. В конце коридора нарисовался Армин. Запыхавшийся и раскрасневшийся, он повертел головой и, заметив Эрена, бросился к нему. Что его так взволновало? Неужели стало известно, кто покушался на жизнь Хистории? — Эрен! — закричал Армин на весь коридор. Проходящие ученики, которых он растолкал, провожали его бурными возгласами. Добравшись до Эрена, Армин, на последнем издыхании произнёс: — Они подозревают Микасу. Смысл брошенных Армином слов, не сразу дошёл до Эрена, и поэтому он ничего не ответил, но как только сообразил что к чему, незамедлительно спрыгнул с подоконника и встряхнул друга за плечи. — Как это… Как это вышло? Почему? — Имир нашла у неё телефон Хистории и сообщила об этом директору, — переведя дух, объяснил Армин. — Она сейчас на допросе. «Сегодня кто-то может умчаться в участок», — вспомнилась прежняя мысль. Кто-то точно туда загремит, но это будет не Микаса. Эрен рванул к кабинету директора, подгоняемый отчаянием и страхом. Страхом за будущее Микасы. Все обиды и недомолвки остались позади. Только сейчас он понял, каким же был дураком, отмахиваясь от её попыток объясниться. Теперь такой возможности может и не представиться, а вероятность проститься с Микасой навсегда разрослась до колоссальных размеров. Не понимая, что творит, он ворвался в кабинет директора. Даже не обратил внимания на полицейских, велевших ему ожидать очереди на допрос. — Это я пытался убить Хисторию Рейсс, — выпалил Эрен и прикусил язык. Слова вырвались быстрее, чем он успел подумать. Мозг попросту отказывался соображать, обвитый плотной пустотой. Из глаз Микасы вдруг хлынули слёзы. — Эрен, что ты... — просипела Микаса. Детектив Пиксис помассировал виски и зажмурился, словно его одолела страшная боль. Не раскрывая век, он указал на стул и сказал: — Присаживайся, Эрен. А ты, Микаса, ожидай в коридоре. — Но... — Микаса растерялась, поднимаясь со стула, но всё-таки сумела взять себя в руки: — Он несёт бред! — Ожидай за дверью, — медленно повторил Пиксис. — Если не уйдёшь, тебя выведут силой. — Микаса, уходи, — попросил Эрен. Он впервые за долгое время сказал ей что-то помимо сухого приветствия. И кто бы мог подумать, что это случится при таких удручающих обстоятельствах? Напоследок Микаса вымучила улыбку, вплотную подошла к Эрену и тихо, чтобы только он смог услышать, произнесла: — Увидимся позже, Эрен. В груди зацарапала боль. Кажется, он уже слышал от неё эти слова. И, кажется, после них впереди ожидали нескончаемая тоска и одиночество среди разливающегося океана мрака. Может, Микаса говорила ему это на прощание, когда он переезжал на долгое время в другой город? Эрен в те времена истосковался по друзьям. На новом месте его единственным другом стала печаль. Она следовала за ним всюду. С течением временем он привык к ней и попросту перестал её замечать. Эрен нехотя опустился на стул, словно он был электрическим. — А теперь давай по порядку, — заговорил Пиксис. — Как именно ты, прости меня Господь, пытался убить Хисторию Рейсс. — Я имею право хранить молчание, — заявил Эрен. — Ты осознаешь, какую ответственность можешь понести за сказанные тобой слова? — насторожился детектив Пиксис с удивлённым взглядом. Эрен и сам не мог поверить в то, что решился на это. — Да, — настаивал он. — Это я пытался убить Хисторию Рейсс. — И по какой же такой причине ты пытался убить Рейсс? Долго над ответом думать не пришлось: — Я её ненавидел. Она издевалась над моими друзьями долгие годы. Всё. Теперь точно нужно набрать в рот воды. И так уже наболтал лишнего, хотя сообщил, что намерен хранить молчание. — А, может, ты просто покрываешь подругу? — спросил Пиксис, качая головой. — Если так, то, Эрен, ты вообще допускал мысль, что она на самом деле может быть причастна к покушению на Рейсс? Не ломай свою жизнь из-за грехов другого человека, как бы близок он тебе ни был. Но в случае, если вы оба замешаны в этом деле, и ты пытаешься взять всю вину на себя, это выяснится. Поверь мне. И лучше тебе от этого явно не станет: суд накинет пару лишних лет за ложные показания. Хочешь просидеть за решёткой всю жизнь? — Микаса к этому никакого отношения не имеет, — настойчиво сказал Эрен, воспалённый намерением защитить Микасу. Могла ли она быть причастной к покушению на Хисторию? Да легче поверить в ежегодные предсказания о конце света, в то, что завтра Луна рухнет на Землю, в нашествие титанов. Да во что угодно! Но не в причастность Микасы к преступлению. А даже если она на самом деле омыла руки в крови, Эрен всё равно останется на её стороне. Эта нездоровая мысль пугала его. Он и сам до конца не осознавал, через какие границы может перешагнуть, чтобы уберечь близких от беды. Мысли унеслись к прошлому... Фильм наконец-то закончился. Сон нагло накатывал, закрывал тяжёлой ладонью глаза. Но Эрен не был готов сдаваться ему без боя. Сегодня слишком хороший вечер, чтобы так рано засыпать. И к тому же, через несколько дней предстоит переезд. Когда они ещё смогут собраться вот так втроём? Армин молча поднялся и куда-то отошёл, оставив Эрена и Микасу наедине. — Эрен, убей я человека, как бы ты поступил, узнав об этом? — поинтересовалась Микаса. — Сдал бы меня полиции, как в фильме? По её воодушевлённому виду Эрен понял: фильм о женщине, чей муж оказался серийным маньяком, Микаса оценила по достоинству. — Нет, — покачал головой Эрен, зевая. — А что тогда? — Пошёл бы с тобой закапывать тело. Микаса рассмеялась и ударила Эрена подушкой. — А чего ты смеёшься? — спросил он. — Я вообще-то серьёзно говорю. Резко переменившись в лице, Микаса оцепенела, приоткрыв рот, но ничего ответить не смогла: Армин вернулся с подносом, уставленным напитками. А чему она так удивилась? Разве не понимает, что он всегда будет на её стороне? Что бы не случилось. Всегда.