По нотам

На линии огня

Tanir (ft. Tyomcha) – До мурашек Я устала от жизни без тебя. Каждый день тянется, как детская жевательная резинка, и на вкус мои будни такие же – приторные и химозные. Искусственные, словно я пришла в театр посмотреть спектакль под названием «Жизнь без тебя». Актёры в постановке отвратительные, переигрывают, да и сюжет паршивый. Каким ещё ему быть, если ничего не происходит? Работа – дом – работа – работа – работа… Потому что никакие хобби не сотрут из головы одну-единственную назойливую мысль: ты сейчас в горячей точке. Именно так, в настоящем времени, потому что я не хочу даже представлять, что тебя там уже нет. Что тебя совсем нет. Я живу минуты две в неделю, когда ты возвращаешься на базу и звонишь. Вам нельзя долго занимать линию, и каждый раз, положив трубку, я едва не плачу. Мне мало твоего голоса, мало безликой оговорки «всё нормально». Каждый раз я вслушиваюсь, силясь понять, в порядке ли ты, не ранен ли, но эти две жалкие минуты ты безупречно бодр и весел. Потому что ты всегда такой. И откуда только в тебе силы улыбаться без конца? Как будто мир – это рай, а ты самый счастливый человек на свете. Ты не перестаёшь повторять, что так и есть, а мне остаётся только гадать, продолжаешь ли ты улыбаться под градом пуль. Продолжаешь ли ты улыбаться, если приходится кого-то убить. Я представляю тебя взмокшего от сорокаградусной жары, в грязи и с песком в ботинках, ты не спал больше суток и постепенно теряешь концентрацию, и я уверена, тогда ты не улыбаешься. Твоя улыбка – она только для меня, чтобы я верила, что всё хорошо, и продолжала ждать, как дурочка. Мама не устаёт за это попрекать меня, и я стараюсь не отвечать на её звонки, торчу у тебя в квартире и смотрю в окно. Вспоминаю. Достаточно закрыть глаза, чтобы почувствовать тебя за спиной: твоё дыхание в моих волосах, широкую твёрдую грудь, на которую так удобно откинуться. Мы почти одного роста, но ты – огромный, а я – маленькая. Так ты заставляешь меня чувствовать, и это лучшее ощущение из всех. Ты бы сейчас спросил: «Даже лучше повышения зарплаты?», а я бы проворчала, что ты дурак. Но прямо сейчас ты на другом конце мира, а я в промозглой Москве, и мне до тошноты одиноко. Я вспоминаю твою горячую спину под своими ладонями, как хорошо и правильно мы сливались в единое целое, и вместо того, чтобы пережить несколько приятных будоражащих минут, мочу слезами подушку. Не хватает объятий и того, как ты комично перевираешь утреннюю новостную повестку. Не хватает тебя в дверном проёме, пока я мечусь перед зеркалом, докрашивая ресницы перед выходом на работу. Не хватает тягучего поцелуя «напоследок», после которого уже не хочется никуда идти. Ты считал, сколько раз мой плащ улетал на комод, пока мы зажимали друг друга в коридоре? Знаешь ли, ужасно некомфортно идти после такого в офис! Но, чёрт возьми, я бы что угодно сейчас отдала за быстрый утренний секс, который можно вспоминать, пока не истечёт рабочее время. Что угодно отдала бы, чтобы взять тебя за руку и забыть обо всём. И особенно о том холоде внутри, когда я в одиночестве торчу у тебя дома. А ведь мне даже не сообщат, если с тобой что-то случится. Наверное, ещё несколько дней или недель я буду ходить в блаженном неведении, вспоминая, как невыносимо тепло мне с тобой – до того, что перехватывает дыхание, и я не то что покрываюсь мурашками, а сама становлюсь немыслимых размеров мурашкой, вроде пушистого чуда из древней рекламы «Актимель». Ты скажешь, что я говорю глупости и вообще-то очень нравлюсь твоей маме. Да, но она вряд ли станет звонить мне с новостями, что её сын погиб. Свекровь и невестка никогда не могут поделить «сокровище», и она, как многие матери, считает, что я тебя у неё отбираю. И то, как ты смотришь на меня, возможно, подтверждает её опасения. Мы… Как думаешь, нужно что-то добавлять после этого «мы»? Разве оно не говорить обо всём, что мы есть, и о том, что есть между нами? Ты упоминаешь, что я снюсь тебе, и что после окончания командировки – сразу в ЗАГС. А я в темноте. Я ничего не вижу во сне, и когда открываю глаза – тоже. Мой мир чёрный и пустой, потому что моя душа где-то далеко. Моя улыбка застряла в песках под обстрелом. И я пишу тебе письма, чтобы сжигать их. Так я пытаюсь избавиться от страха. Мама называет меня идиоткой, приказывает возвращаться домой. Но я уже дома, и я не могу уйти, потому что, даже уезжая, ты всё равно на пути ко мне. Пожалуйста, возвращайся. Возвращайся, чтобы мы улыбались вместе.