Извини за безразличие. Я так флиртую

Стыд талый. Движения языком переносят из реальности в иной мир. Чимин стонет, сжав зубы, совершенно не ожидав, что обычное трение о чужую ногу при смазанном поцелуе закончится разрядом напряжённости. Кульминация приводит к внезапной тишине, достигнутой оркестром его эмоций. Но уравновешенность длится всего-навсего секунд десять. У Чонгука голова кругом и дыхание ни к чёрту: он доходит до грани уже раз третий, но желание его не просто не утихает, а трансформируется с каждым разом во что-то более неадекватное, тяжёлое и грязное. Хочется ярче, жёстче, но тело, у которого совсем нет сил, так не считает. Чимин трогает его без зазрения, где угодно, как угодно, а Чон чувствует себя бревном, которое только и может, что принимать. Не снятая одежда запачкана. Чонгук тянет к Чимину руку, мажет ладонью по его животу и спускается ниже. Старший снова возбуждён, хотя не прошло и двух минут. Чон старается сделать приятно, чтобы не оставаться в долгу, но и минуты не проходит, как Чимин поджимает губы и, прервав старания Чонгука, начинает делать всё сам, своей рукой. Чон злится, буквально закипает: как же так, когда ему Чимин дрочит, Чонгуку это безумно нравится, а когда наоборот, то расслабься, неумёха, я сам. Пак опирается рукой на плитку, нависая над Чонгуком, которого трясёт. Промелькнувшая в голове идея в реальность воплощается сразу же. Чонгук хватает Чимина за локоть и заламывает ему руку за́ спину, выполняя захват. — Серьёзно? — Чимин ладонью свободной руки прикладывается к плитке, чтобы не поцеловать стену губами, и щетинится клинками, когда Чонгук крепко обхватывает его член, прижимаясь сзади. У Чимина на плечах — многочисленные шрамы. Чонгук притирается ближе, ускоряя движения рукой. Чимин стискивает зубы — убеждённый по жизни, что стоны — это показатель оголённой уязвимости и слабости. Чонгук не понимает, что делает не так: Чимин не реагирует на его «манёвры». Чон плюёт несколько раз в центр ладони и водит кругообразными движениями в самом чувствительном месте. Чимин тяжело дышит, понимая, что подходит к грани, и, когда Чонгук прикладывается губами чуть ниже шеи, кончает, проронив один единственный приглушённый стон. — Перестань так прижиматься ко мне, — хрипит Чимин и сглатывает, пытаясь выбраться из объятий Чонгука. — Мне нужно попить, иначе сдохну. Чимин выпутывается и уходит, а Чонгуку не хочется его отпускать.

***

Чонгук просыпается со вздрогом. Вернувшись в реальность здравого смысла, смотрит на голую спину Чимина, который лежит у противоположной стенки на его кровати. Возвращается былая острота зрения. Чонгук сжимает руками плечи, пытаясь вспомнить хоть что-то, потом одёргивает себя, выбирая состояние избирательной слепоты: ему просто необходимо морально оставаться на плаву. «Вчера мы просто уснули». «Мне снился странный сон». Голод одолевает. Тело Чимина в памяти в шрамах. Чонгук за декорациями колючести разглядел через страсть его душу. Но это тогда. Сейчас всё иначе. Сейчас живот болит и тошно. В коридоре топот. Бесит. Раздражает. Переломать бы всем им ноги. Мысли, касательно жестокости, успокаивают. «Я не хотел этого». «Хотел». «Я не захочу секса ещё полгода точно». «Ничего не было». «Это мелочи, которые ничего не значат». Под дверь пихают поднос, Чонгук поворачивается на спину и, слушая удаляющиеся шаги, засыпает. Просыпается от движение воздуха внутри камеры. Чимин проснулся и тихо старается поставить поднос на стол. Пак берёт стакан со смесью, которая напоминает протеин, и высыпает весь порошок в тёплую воду. Помешивая водорастворимый белок, Чимин вертит в руках персик и, немного помедлив, кусает его. Чонгук, смотрящий на него, кривится. — Проснулся, — проговаривает Чимин и прочищает горло. — После всего, что было, ты спокойно будешь есть то, что нам принесли? — А что было? Мы сначала поели одно, потом чуть не съели друг друга. Бывает. Это в прошлом, а значит уже не имеет значения. Сегодня еда нормальная. — Мне, если что, не понравилось, — произносит Чонгук и смотрит Чимину прямо в глаза. Пак поднимает брови, не понимая, о чём именно говорит Чонгук, но потом до него доходит, что он имеет в виду вчерашний вечер. — Это само собой. Как такое может понравиться, — подначивает Чимин и, на секунду улыбнувшись, делает лицо серьёзным и поворачивает голову в сторону двери. — Как же меня бесят эти шаги, — Чонгук прислушивается и мотает головой. — К нам идёт кто-то большой, — Чимин встаёт с кровати, кусает персик и, жуя мякоть, направляется к двери. Услышав звуки набирающегося кода, Чимин продолжает есть, пытаясь понять местоположение первых цифр. Когда дверь открывается, Чимин рассматривает двух мужчин в белых костюмах и, хмыкнув, возвращается к своей кровати. Высокий, у которого на голове совсем не устрашающая прическа-ёжиком, произносит: — Добрый день, господин Пак, мистер Чон. Я здесь, чтобы пригласить вас принять участие в игре. Чонгук садится на кровать и смотрит на вошедшего. — Маленькая игра внутри большой игры? Как интригует, — язвит Чимин. — И что же будет разыгрываться? — Свобода, — кратко отрезает мужчина и суёт что Чимину, что Чонгуку позолоченный буклет с правилами: Название игры: «Все или ты» Цель игры: Дойти/добежать до выхода Описание игры: В игре принимает участие четыре человека. На земле подсвечены точки, на которые нужно встать. Необходимо идти под счёт из громкоговорителя. Обязательные условия: Во-первых, участники стоят строго друг за другом. Во-вторых, ноги игроков обязательно должны быть скрещены. В-третьих, участники должны держаться за руки. Нюансы: если приходит группа – выживают все, если до финиша добегает кто-то один, предав остальных, — выживает лишь он. — Что это? — Чонгука коробит, выданную бумажку ему хочется порвать. — Не поверишь, я не представляю... — Чимин поднимает глаза на Чонгука и ведёт себя так, будто в камере больше никого нет. — Очередной квест из разряда сдохни или умри.