Рассекая лед

      Сенку весь день провёл в лаборатории. Надо было закрыть свой пропуск. На самом деле его заинтересовало одно новое направление в химии: клик-химия, а потому он хотел всё это время пытаться сделать что-то подобное.       «Основная идея клик-химии в том, что если мы представим, что у нас есть два реагента, то реакция пройдет всегда и везде. Соответственно, получится необратимая связь — застёжка, которая и позволит нам соединить два реакционноспособных блока, две молекулы во что-то одно, » — Сенку улыбнулся на эту фразы из околонаучной статьи, которую он читал.       Сенку и вправду очень увлекала химия, да и наука в целом, даже дел ему других не было, кроме неё, поэтому единственное, что его спасало, — это будильники на телефоне, один из которых сейчас напоминал, что пора собираться на очередную совместную тренировку с Геном. Учёный вздохнул, быстро остановил всё и пошел всё мыть. Всё-таки стерильность — это очень важно.       Быстро всё отмыв, он снял халат, повесил его на вешалку и вышел из лаборатории. На ходу он решил написать Бьякуе. Если он быстро среагирует и соберётся, то Сенку успеет ещё и перекусить.       «Надо будет Гену ещё что-нибудь захватить, » — подумал Сенку, закинув сумку на плечо и выходя на улицу.       Вне лаборатории было хорошо. Свежий ветерок легонько дул. Была уже середина осени. На самом деле наступала пора усиленных тренировок, ведь скоро будет отбор на олимпийские игры. Скоро — это в начале декабря, но времени на самом деле не так много, как кажется. На телефон приходит уведомление. Сегодня Сенку определенно везёт, Бьякуя как раз рядом проезжал. Машина останавливается, Ишигами обходит её и садится на переднее сидение.       — Ты коньки брал? — начал Сенку с довольной улыбкой.       — Да, сзади лежат, — Бьякуя усмехнулся, не отвлекаясь от дороги.       — Отлично, тогда у меня в планах, чтобы ты подработал сегодня личным водителем. — Ученый довольно взглянул на своего опекуна.       — Понял, я машину оставлю у катка, а сам немного погуляю.       — Тогда ещё заедем перекусить, — всё так же нагло сверля взглядом Бьякую, говорил Сенку.       — Куда денемся, — в свою очередь ответил тот.       Они приехали в какую-то небольшую забегаловку с раменом.       — Будешь? — задал вопрос Бьякуя, останавливаясь.       — Ещё спрашиваешь, — отвечает Сенку, выходя из машины.       Они заходят в уютную и тёплую раменную. Везде стоит аккуратно сделанная бамбуковая мебель, а на каждом столике стоит маленький горшочек с этим же растением. Немолодой повар стоит за стойкой и что-то готовит. Вкусный запах наполняет это помещение. Про себя Сенку невольно думает, что должен сводить сюда Гена как-нибудь. Асагири наверняка в таких местах не был, ему же нельзя.       Бьякуя заказывает два рамена, пока Сенку сидит за столом, читая очередную научную статью.       — Всё готово, — Бьякуя несёт в обеих руках тарелки. Он всегда так супы носит, излишне аккуратно. Переместив таким способом одну тарелку, а вскоре и вторую, он сел напротив Сенку и улыбнулся, а потом начал быстро есть. Сенку же наоборот — не торопился. Он опустил палочки в бульон и чуть его помешал.       — Сенку, что-то не так? — на эти слова Сенку усмехается и начинает есть.       — Бьякуя, тут есть что-то с собой? — спрашивает учёный, прежде чем начать есть, причём тоже довольно быстро, но аккуратно, в отличие от своего опекуна.       — Не думаю, тебе для того друга с катка? — интересуется Бьякуя       — Соперника, — поправляет того Сенку, — Ага, у него же строгая диета, а когда такое питание, любая сладость будет откладываться как жир. Он наберёт немного и не сможет нормально прыгать. Чисто корыстная цель. Так есть что-то… сладкое, желательно?       — Хм… Тут нет, но у меня в машине лежала шоколадка, вроде не открытая. — Бьякуя пожимает плечами и продолжает есть. Сенку вздыхает и тоже принимается за рамен.       После еды они возвращаются в машину. Сенку садится, смотрит в окно и вдруг продолжает разговор, начатый в раменной.       — Нет, шоколад не подойдёт, к тому же я его уже дарил. Бьякуя, мы успеем куда-нибудь заехать?       — Ну… тут есть пекарня недалеко, можно там купить булочку какую-нибудь, — Бьякуя улыбается, смотря на Сенку. Чтобы ученый хотел сделать кому-то подарок просто так… Это же сколько сил надо приложить. Он повернул машину вправо и остановился у пекарни.       Сенку сразу как-то оживился, выскочил из машины и через 10 минут вернулся с небольшой коробкой в руках.       — Я взял ему синабон, — отчитался он. Бьякуя кивнул и слабо улыбнулся. Они снова поехали к катку.       Примерно через полчаса они были уже на месте, Сенку взял коньки из машины и пошёл в здание, держа в руках коробку с булочкой в руках. В душе он уже предвкушал радость Гена.       Он зашёл на каток и услышал скрежет льда.       «Ого, наш упырь приехал раньше положенного, » — Сенку улыбнулся и подошёл к катку. Лучше бы не подходил. Ген выглядел так, будто вмиг разучился кататься. В нём не было заметно ни капли того мастерства, который у него был. Учёный смотрел на Асагири и чуть хмурился.       Тот тоже скоро заметил Сенку и подъехал к нему.       — Приветики, Сенку-чан. Как твой день?       — Был не таким уж плохим, пока я не увидел, как ты катаешься. И прыгаешь. Ген, ты никогда не выглядел таким неуверенным на льду. Что-то случилось? У меня правда сложилось впечатление, что ты кататься разучился. — Сенку говорил быстро, понимал в какой-то степени, что надо остановиться. Ген стоял, опустив голову и смотря на лёд.       Тут Сенку заметил что-то красноватое сквозь волосы. Он опускает руку, Ген дёргается и отъезжает.       — Ой, лучше не трогай, ладно? — фигурист, казалось, тут же вернулся в привычное состояние. Сразу заулыбался и стал хитро смотреть на Сенку. Ну уж нет, больше это не прокатит. Ген постоянно молчит о том, что у него какие-либо травмы, а так нельзя кататься.       — Ген, — настойчиво и строго говорит ученый.       — Нет, серьёзно, Сенку-чан. Не переживай, всё хорошо, — продолжает оправдываться фигурист.       — Ген Асагири, — уже более требовательным тоном продолжает Сенку. Ген бы мог продолжать сопротивляться, но уже не в силах. Слишком многое случилось, и оправдываться уже надоело. Он просто подъезжает к Сенку и снова смотрит в лёд. Тот аккуратно поднимает волосы и видит последствие сегодняшней утренней тренировки.       Не совсем больно, сколько страшно. За себя, конечно. Ген знал, что Сенку можно довериться, но всё равно каждый раз боялся. Вдруг он позвонит матери, вдруг их увидят, вдруг… да может произойти всё, что угодно, а сейчас он стоит, пока ученый осматривает рану на голове.       А Сенку просто анализирует ситуацию. И, насколько он знает Гена, тот в любом случае не обрабатывал рану. Скорее всего, помыл голову и просто пошёл на тренировку. Щипало, вероятно, адски. Ишигами вздохнул и оставил голову Гена в покое.       — Стой тут, хорошо? Я сейчас приду.       Сенку устремляется в раздевалку. Там на стенке он видел аптечку, она сейчас была как раз кстати. Он оказывается как всегда прав, подбегает к ящику с красным плюсиком и достаёт из него бинты и перекись. Взяв всё нужное, он отправляется обратно на лёд. Однако, как Сенку выходит из раздевалки, снова слышит глухой скрежет, а потом глухой стук. И снова, и так несколько раз.       Сенку приходит ко льду и видит Гена. Тот раз за разом пытается что-то прыгнуть, падает и встаёт, делает это снова, и снова падает и снова встаёт. Ученый хмурится, ставит бинты с перекисью на лавку и выходит на лёд, просто, даже без коньков. Он идёт к фигуристу, который, кажется, совсем ничего не замечает.       — Ген! — эхо раздается по катку, Асагири наконец останавливается и поднимает взгляд на идущего к нему Сенку. Он смотрит совершенно потеряно, так, будто весь мир рухнул, как будто случилось что-то неисправимое.       — Ген, ты совсем дурак? Я же сказал тебе не двигаться, — Сенку наконец кое-как дошёл до фигуриста, взял его за руку и потащил к борту. Асагири хотел было сопротивляться, но заметил, что учёный без коньков. Значит, сопротивляться бесполезно, Ишигами может упасть.       Они приближаются к борту, Ген всё также смотрит в пол, а Сенку молчит, из-за чего напряжение растёт всё больше и больше.       — Я просто даже не понимаю, зачем, — вытянув Асагири с катка, наконец сказал учёный. Ген молчит, да и сказать ему нечего и оправдываться незачем. Сенку сажает его на скамейку и аккуратно начинает обрабатывать рану, заканчивая всё тем, что бинтует фигуристу голову. А потом садится напротив на корточки.       — Ген, я не понимаю. Что случилось? Зачем ты так поступил? — Сенку всегда так говорит, но сейчас Асагири всё равно кажется, что он виноват, что это он что-то сделал не так.       Становится очень обидно, а особенно когда до этого слышишь слова вроде: «Что это такое? Ты как будто кататься разучился». Ген всегда старается на максимум, даже когда плохо, а в ответ получает лишь эти слова. Если бы он делал всё лучше, ему бы такое не сказали. Голова раскалывалась после падения, а это была самая слабая точка Асагири. Если болит голова, значит ничего не будет получаться, а он всё равно идёт и делает. А Сенку не нравится, никому не нравится. Неужели он настолько ни на что не способен?       Сердце начинает нещадно щемить, а глаза щипать. Ген опускает голову и ничего не может сказать. Если скажет хоть что-то, то точно разревётся. А Сенку сидит напротив, наверное, правда не понимает, что он сделал не так.       — Ген… послушай, наверное, мне не стоило так говорить. Ты очень хорошо катаешься. Всегда. — Асагири слышит это, закрывает лицо и мотает головой. Вскоре слышится всхлип. Ишигами вздыхает, а потом аккуратно отодвигает руки Гена и чуть поднимает лицо.       Асагири не в силах сопротивляться. Надоело прятаться, надоело всё держать в себе, пусть уже будет, что будет, пусть Сенку делает уже что хочет. Ген смотрит на ученого, а из глаз всё равно идут слезы, дыхание сбивается и становится всё тяжелее и тяжелее.       — Так… Давай сейчас ты успокоишься, потому что если сейчас тут заплачешь, то тебе будет холодно. Хорошо? — Сенку говорит чуть тише, точно ничего не понимает. Как можно успокоиться и взять себя в руки, если дал себе слабину? Однако Ген всё равно пытается послушаться и кое-как берёт себя в руки.       — Вот, хорошо. Так-то лучше, — учёный продолжает держать лицо Гена и чуть ухмыляется. — Я тебе обещаю, нужно потерпеть ещё немного.       Ген снова кивает, говорить не хочется ничего. Знает, что если начнет говорить, точно снова плакать будет. Сенку убирает руки и садится рядом, а потом кладёт на колени Асагири коробочку.       — Я вот перед тренировкой зашёл в пекарню и купил тебе синабон. Знаю, что ты булки не ешь, но я напомню, что твой ИМТ и так очень-очень низкий, от одной ничего не будет, уверяю. — Сенку говорит довольно убедительно, а Ген на это только рассеяно кивает и смотрит на колени.       — Ну, съешь, пожалуйста. — Ишигами кладёт руку ему на плечо и чуть поглаживает. Фигурист мотает головой и тихо говорит:       — Не хочу сейчас, потом… — Тут уже кивает Сенку, продолжая поглаживать плечо Асагири.       — Давай я тебя соберу, всё равно кататься сегодня не будем. — Ген снова кивает. Сенку вздыхает, садится перед фигуристом, снимает с него коньки, даже кроссовки ему надевает, всё убирает, а потом снова садится и обнимает. Ген правда держится, очень старается, хоть это и тяжело.       — Давай мы сходим с тобой куда-нибудь. Прямо сейчас. Давай? — предлагает ученый, Ген слабо всхлипывает и кивает. Сенку достает телефон и пишет сообщение Бьякуе:       «Вернись к машине».       Ишигами сразу убирает телефон и прижимает к себе Гена.       — Тс… Всё будет хорошо. — успокаивающе говорит Сенку, и Асагири ему верит. От него фигурист чаще всего слышал правду. Ген снова вздыхает и окончательно берёт себя в руки, как тут раздается громкий хлопок дверью.