***
Не то чтобы травмы были особенно серьёзными, чтобы давать ему наркоз. Дело было скорее в самом Уэсе. Врачи решили поставить капельницу со слабым снотворным, чтобы перевозбуждённый тревожный пациент поспал — и не рвался прочь из палаты, отчаянно ругаясь с персоналом и пытаясь убедить всех, что его достаточно просто перевязать, а дальше он будет как огурчик. Когда Каррано под капельницей смежил веки и ровно задышал, шериф Вон спросил у доктора, насколько реально человеку получить именно такие неглубоко проникающие — и не опасные для здоровья — ножевые ранения во время борьбы c двумя противниками. — Вы хотите знать, намерено ли были получены эти травмы? — совершенно не удивился мистер Киркман, дежурный врач, убирая очки в нагрудный карман халата. — Сами понимаете, что у нас здесь творится… — медленно сказал шериф, но тот покачал головой. — Удары нанесены хаотично, очень неряшливо, и никто никого не щадил. Думаю, не сопротивляйся мистер Каррано, и у вас было на один труп больше. — Он развёл руками. — У меня нет каких-то особенных подозрений, шериф. И если на то пошло, я до сих пор не знаю, насколько быстро заживёт рука: оцениваю травму скорее как тяжёлую… Лоренс посмотрел на спящего Уэса, всё ещё не желая убирать его из списка подозреваемых. В конце концов, когда в девяносто шестом Билли Лумиса и Стью Мейхера нашли израненными и убитыми в доме Мейхеров, где состоялась та самая культовая вечеринка со смертельным финалом, Сидни дала показания, что парни тоже наносили друг другу увечья. Безжалостно. Даже чересчур увлеклись этим. Что, если здесь — то же самое? Пожав руку Киркману, Лоренс передал пост своему помощнику, а сам отправился в участок, перед тем разрешив допустить Саманту Кинкейд к посещению пациента утром — но под строгим наблюдением. И действительно, наутро Сэм явилась к дверям палаты. Уэс уже сидел на кровати, у которой автоматически подняли спинку для удобства, и держал руку на весу, чтобы медсестра закончила набирать кровь из вены. Двое дежурных копов пропустили Сэм, так что она, крепко сжимая в руке похищенный с собственного завтрака апельсин, просочилась в палату и встала у стены, терпеливо ожидая, когда медсестра закончит. Уэс заметил её первым. — О-о-о! — он расцвёл, широко улыбнулся, хотя был всё ещё непривычно бледен. — Ну наконец-то! Девушка в белом халате тихо улыбнулась и наложила повязку на место забора крови. — Подождите полчаса прежде, чем снять. Но не передерживайте, — предупредила она и вышла, оставив Сэм и Уэса вдвоём. Оба знали, что за ними наблюдают, но Сэм замешкалась не поэтому. Она встала у стены, не решаясь подойти к Уэсу, и перед глазами мелькнули воспоминания прошлой ночи. После того поцелуя с Ларри Саманта думала, ей будет тяжело улыбаться и делать вид, что она рада видеть Уэса. И дело не в том, что не была рада. Чертовски была. Когда между ними — стало ясно — выросла крепкая и прочная дружба дружба, да-да, Сэм, успокаивай себя она поняла одно: этому человеку она может доверять как себе. Больше, чем себе. У них на двоих общего — с ноготь мизинца, но он единственный слушал и понимал её с тех самых пор, как они начали хотя бы изредка видеться и оставаться наедине. Сколько раз Уэс вытаскивал тебя из задницы? А сейчас она чувствовала себя предательницей, и остаток ночи до утра томилась в пугающих предчувствиях. Бросало то в жар, то в холод. Она не представляла, как будет вести себя Ларри наутро. Дерзко? Собственнически? Он обязательно что-то да учудит, даст Уэсу понять, что между ними с Сэм было нечто большее, чем просто флирт; большее, чем улыбка или невинное прикосновение. Что самое худшее — оно было взаимным. И тогда… Что тогда? — Ну, ты чего там стоишь?! — Уэс поморщился и распахнул руки в стороны, как для объятий. — Иди сюда, булочка!.. Сэм не сразу поняла, что тело среагировало быстрее разума. Сжимая в руке чёртов апельсин, она подбежала и упала ему в руки, крепко обнимая за плечи и шею, зарываясь носом за ухо. Это было всё равно что вернуться домой. — У-у-уф, — он закряхтел, когда она крепче сжала его правое плечо. — Осторожней, Сэм! Или ты хочешь меня добить?! — Ах ты, чёрт, прости… Под простой больничной рубашкой она не сразу заметила чистую повязку, заклеенную пластырем. Ну да, ему ножом порезали плечо. Ларри говорил. — Ты прямо как в блокбастерах, — усмехнулась она, чтобы разрядить обстановку. Отлипла от него и удобнее устроилась на краешке кровати, повозившись. — Где главных жопонадирателей ранят всегда красиво и несмертельно. — Ну я очень упрашивал ребят бить меня поэстетичнее, — кивнул Уэс, и оба рассмеялись. Он привычно взял Сэм в охапку и притянул к себе ближе, словно не замечая собственную забинтованную «восьмёркой» левую руку. Правда, Саманта заметила, что он не двигает пальцами — совсем, и придержал её не ладонью, а запястьем. Проклятье, всё серьёзно. Она села полубоком и со вздохом посмотрела на него, скорчив рожицу. — Ты, конечно, додумался, гений. Запер дверь… Уэс расхохотался, чуть откинув голову назад — чертовски заразительно. Сэм тоже начала посмеиваться. — …и попёр на этого урода. Ты представляешь, каково было мне?! — Нет! — развеселился он и выкатил глаза, разулыбавшись. — А прикинь, каково было ему?! Вламывается какой-то мужик и прыгает с тобой в окошко… хрена себе приключения для маньяка… Они взорвались смехом, пусть оба и понимали, что он был нервным, чуть не истерическим. Сэм сжимала его плечи в руках и знала, что этой ночью могла потерять. Знала, что сидела бы с холодным телом на руках, что смотрела бы в гроб. О чём он только думал?! — Я думал о тебе, — вдруг сказал он, словно мысли её прочитав, и улыбка мигом погасла. Сэм смутилась. — Как ты… — Ты — открытая книга, Саманта Кинкейд, — покачал Уэс головой и вздохнул, скривив губы. — Даже если я не хочу её читать, всё равно попадёшься на глаза. И в тот момент я не думал ни о чем, кроме того, как ты осталась один на один с этим ублюдком. Она беспокойно нахмурилась и опустила глаза. Уэс продолжил, сильно волнуясь. — Я просто подумал, сколько времени ему нужно, чтобы убить одну девчонку, если он вальнул, особо не парясь, двух копов. Копов, мать их! Она покачала головой. Представить трудно, что тогда было у него в голове. Он ведь первым нашёл убитых. Она сокрушённо нахмурилась, поправив воротник больничной рубашки и не зная, куда себя деть, но когда пальцы случайно отодвинули ткань с груди, Сэм заметила на смуглой коже заклеенный глубокий порез, сделанный, словно насечка. Уэс опустил глаза, стараясь отвлечь её от этог всего. Он мягко убрал её руку и сжал в своей. — И я тогда очень испугался, — он стал серьёзен как никогда. Сэм мучительно взглянула в настолько родное и знакомое лицо, что знала в нём каждую морщинку и царапину наизусть. Но такого выражения не видела никогда. — Испугался? — прошелестела она. — Да. Ужасно. Уэс выглядел очень неважно. Не первый день он плохо спал, и под глазами залегли тёмные круги. Всегда солнечный и улыбчивый, сейчас он стёр всё это с лица, как шелуху, как грим — и показался таким, какой он есть на самом деле. Чертовски усталым, тревожным, взрослым. — Очень испугался, что с тобой что-то случилось, — честно признался он и крепко обнял её, уткнувшись Сэм в плечо. Она молча обняла в ответ, погладив его по затылку. Странное какое чувство. Он вдвое больше неё и умеет из людей выбивать дерьмо на раз-два — но сейчас будто спрятался в этих объятиях, словно чёртова устрица, и, зажмурившись, добавил. — И что не успел к тебе.***
После полудня Уэсу сделали перевязку, покрыли раны стерильными салфетками и закрыли повязкой уже зашитое плечо. Травма руки была более серьёзной. Доктор внимательно осмотрел его ладонь и сказал: только чтобы вернуть пальцам подвижность, понадобится не меньше трёх недель — это если не бередить рану. Ему на руку надели специальную перчатку поверх повязки, крепившуюся на запястье. — По счастью, я захватила для тебя сменную одежду из дома, — сказала Сэм и бодро улыбнулась. — А не то ходить тебе в пижаме. — Да уж, — Уэс хмыкнул. Он уже переоделся в простые свободные джинсы и чёрную футболку. — А ты как, Сид? — Полный порядок. — Мрачно отозвалась она, покачивая носком ботинка и сидя в кресле. — За исключением того, что придётся ехать с полицией в свой старый дом. Дьявол. Саманта вскинула брови. Уэс застыл, неловко пытаясь справиться одной рукой со шнурками ботинок. Шикнув на него, Сэм тут же присела у ног и крепко зашнуровала их. — Спасибо, булочка, — рассеяно поблагодарил он и нервно закусил ребро здоровой ладони. Сидни посмотрела на друга. Он чертовски переживал. — В тот самый, старый дом? — Да. — Ну тот, что… — Где я выросла, Уэс, да. — Но ты… — он запнулся и захлопнул рот, пока не выболтал чего лишнего. Сидни метнула в него осторожный взгляд. — Но тебе будет тяжело совладать со всеми этими воспоминаниями. — Ерунда, — она поджала губы. — С воспоминаниями я как-нибудь справлюсь. Главное — найти эту сволочь как можно быстрее. — Это безнадёжно. Конечно, копы никого не найдут… — проворчал Уэс и взял из рук Сэм бейсболку, нацепив её на влажные волнистые волосы. — Хрена с два они справятся, Сид, они никогда не справлялись! С чего вдруг в этот раз будет исключение? Она заколебалась. С одной стороны, если ничего не делать, ничего и не будет. С другой… Уэс был прав! Сколько лет кряду они пытались поймать маньяка, и всё без толку? Пора признать, что полицейские методы в случае поимки этой сволочи бездейственны. — Ты едешь из-за записки? — уточнила Сэм и перевела взгляд с Каррано на мать. — Которую оставили этому самому Перришу? — По логике маньяка, он умрёт следующим, — выдохнула Сидни и отвела каштановую прядь от лица. — Скорее всего, просто потому, что купил мой дом и живёт в нём. — Разве это такой уж веский повод? — поморщилась Сэм. — Разве для убийства нужен повод? — пробормотал Уэс. Они снова замолчали, каждый погрузившись в свои мысли. Как нарочно, день был солнечным и тёплым, и он совсем не вязался с мрачным настроением Сэм. Она присела на подлокотник больничного кресла, мрачная, как туча. Все планы, все надежды рухнули. В жизни Сэм было раньше почти всё и всегда чётко и понятно. Теперь она поняла, что не знала про свою жизнь и семью… примерно ничего. Она мельком взглянула на мать и подумала, почему бы не принять волевое решение и не вернуться в Майами. Возможно, ублюдок блефовал, чтобы удержать их здесь и крутить ими, как хочет. «А если не блефовал?» — укоризненно спросил внутренний голос, и она не нашлась, что ответить. Очень быстро Сидни первой разбила повисшую тишину: — Я поеду с помощником шерифа туда, мы разведаем всё, посмотрим на дом, поговорим с Перришем. Может, он что-то знает. — Я с тобой, — мигом сказала Сэм и решительно встала. Уэс развёл руками и уронил их на колени. — Куда деваться. Я тоже. Сидни только вздохнула. — Нет, так не пойдёт, — покачала она головой. — Во-первых, если мы завалимся туда все разом, ничего хорошего из этого не выйдет. — Правильно, — притворно обрадовался Уэс, — лучше сразу разделиться. Маньяков двое, им будет как раз удобно перерезать нас по одиночке. Ведь разделяться, когда вас хотят убить, это гениальная тема, правда? Сид скривилась. — Не паясничай. — Я всего лишь говорю логичные вещи, которые тебе не нравятся. — Мы во многих случаях вообще не разделялись! И всё равно я теряла друзей и близких! — вскипела вдруг Сидни. — Они погибали, потому что этот урод так хотел. Здесь, мать твою, всё непросто! И это тебе не кино, где можно ходить за ручку, и с вами ничего не случится. Здесь каждый может быть убийцей, и ты, и она, — Сид остервенело кивнула на оторопевшую дочь, и та застыла. — И я, если на то пошло. Мы подозреваем всех и не обвиняем никого, пока не будем уверены, кто под маской. — Или пока этот уёбок не сделает то, чего хочет, — оскалился Уэс, — от начала и до конца. — Так или иначе, — мрачно подытожила Сид, — со мной вы не поедете. Это очень опасно. Я не хочу рисковать дочерью, и ты по-прежнему единственный человек здесь, кому я могу её доверить. — После того, как меня с лёгкостью порезали двое неудачников в балахонах, я бы не был так уверен, на твоём месте, — ухмыльнулся он. — Заткнись уже, наконец! — И что ты предлагаешь? — вмешалась Сэм. — Сидеть на заднице ровно дома и оглядываться на каждый звук? Сидни посмотрела на дочь, и на лице её появилось такое знакомое выражение, что той едва не стало плохо. Она словно отрешилась от всего — как пять лет назад. Взглядом можно было буквально морозить и колоть на ледяные куски. Сидни сказала: — Уэс, выйдем на минуту. Он мельком взглянул на Саманту: она сжала руки на колене так, что ярко выступили костяшки. Поджав губы, девушка отвернулась к окну. Валите, делитесь своими секретами. Они мне всё равно не так интересны, как вы думаете. — Ладно. Они вышли в коридор, тихо прикрыв за собой дверь. Возле палаты стоял коп; чуть подальше медсестра развозила на тележке лекарства по пациентам. Было время плановых медосмотров, и на этом этаже оставили только лежачих больных, которым была показана кардиологическая помощь. Сидни шагнула к Уэсу и встала так близко от него, что легко почувствовала хлопковый запах порошка от футболки и шампуня — от его волос. Сэм явно привезла свой, сладковатый. От этого захотелось улыбнуться, но улыбка застыла на губах и встала комом в горле. Сид упёрлась взглядом ему в грудь и пробормотала: — Я не смогу часто быть с вами, Уэс. Не смогу, потому что тогда случится непоправимое. — Ты это о чём? — нахмурился он и положил руки ей на предплечья, склонив лицо к ней. — Сидни? Она тихо покачала головой и опустила взгляд. Кажется, прошедшая ночь выкачала из неё все силы. — С чего ты это взяла, эй? — он мягко взял её за подбородок, но Сид рывком высвободилась. — Ты знаешь что-то, чего не знаем мы все? Она с тоской взглянула ему в лицо и кивнула. Уэс посерьёзнел. — Но почему не сказать просто так, зачем всё это… — У всего есть уши. За столько лет произошедших событий я поняла, что порой секреты нужно хоронить в себе, чтобы они никого не убили. Тем более кого-то, кто тебе очень дорог. Сидни быстро, очень решительно обняла его за талию и прижалась лицом к груди, тихо всхлипнув. Уэс обнял её в ответ. Наверное, за столько-то лет они стали по-настоящему близкими друзьями, и он, понимая все её тревоги и разделяя их, беспокоясь за Сэм, как за своего ребёнка, хорошо знал, что было нужно его подруге — и был готов дать это. Сидни всхлипнула снова. Она не знала, получится ли спасти дочь, и что будет правильным решением в её случае — но знала также, что ублюдок в маске любит играть по правилам, и если правила гласят, что она для Сэм опасна… — Ты обязан позаботиться о ней, — сказала она так горько, что он перестал на секунду дышать. — Ты обязан! Сейчас, здесь, у неё больше не будет никого ближе. Я не смогу быть рядом; считай, делаю это ради безопасности Сэм. Но отсиживаться в стороне не стану. — Я знаю, Сид, — ласково сказал он и прижался к её лбу щекой. — Я знаю. Ты не из того теста сделана. Ты никогда не бежишь от опасности. — Чтоб его, нахер, это тесто, — всхлипнула она с усмешкой, готовая заплакать. На ресницах застыли слёзы, и одна соскользнула дорожкой по щеке, оставляя светлый след. — Я сделаю всё, чтобы поймать его, Уэс. Твоя задача — спасти нашу Сэм. Ты понял? Он кивнул. Сидни крепче сжала пальцы на мускулистых литых боках. Большой, крепкий, тяжёлый, он был даже визуально воплощением безопасности и надёжности, надёжнее уже некуда — и если Уэс не справится… она постаралась отмести эту мысль. — Пожалуйста. — В голосе было столько мольбы, что он виновато отвёл глаза в сторону. — Поклянись, что с ней всё будет хорошо. Прошу. Она не могла просто так отпустить дочь, не хотела — но иногда, чтобы спасти, нужно действовать именно так. Сид работала долгое время диспетчером в службе спасения, когда ещё не была замужем, и был в её жизни случай, когда в очень неблагополучном доме случился пожар. Владельцы этого этажного многоквартирного дома зарешетили окна, и раз зимой, почти под Рождество, в страшный снегопад случился пожар. Пока ехали спасатели, родители выкидывали детей в окна, надеясь, что спасут и дадут шанс на жизнь — а не оставят гореть вместе с собой в запертых комнатах. Сид теперь понимала их. Только она не швыряла Сэм в пустоту, на голый асфальт. Она знала, там, внизу, ее подхватит человек, которому можно довериться. И она рискнула.***
Саманта шла мрачнее тучи к полицейской машине. Не сказать, что Уэс у неё за спиной был хоть чуточку веселее. Но, когда из патрульной тачки высунулось довольное лицо Ларри, на месте встали они оба — и Сэм поняла, что неизбежно краснеет. — А что, все остальные копы поизвелись? — уточнил Уэс достаточно громко, чтобы Ларри расслышал. Тот и ухом не повёл. — Я вас подброшу: садитесь, — сказал он и добавил, видя на лицах у обоих стойкое недоверие, — там, куда мы едем, безопасно. — Ещё скажи, что ты с утра уже всех маньяков переловил, — пробормотал Уэс. — Нет, но хотя бы не гонялся за ними голышом по улице, — парировал Ларри. — Давайте живее, не будем спорить и пререкаться здесь, хорошо? Садитесь в машину. «Ну, мам, спасибо тебе. За заботу спасибо. И ты меня ни разу не подставила…» — подумала она, садясь на переднее сиденье рядом с водителем. Уэсу пришлось сесть сзади. Ларри хлопнул своей дверью и осмотрел салон. Одна в машине с двумя мужчинами, которые явно друг друга на дух не переносят. Что может быть лучше? — Все здесь, всё в порядке? — А что, мы ещё кого-то ждём? — с издёвкой вопросил Каррано, и Сэм свирепо обернулась на него, сожалея, что не может толкнуть его локтем. Вот же язва! — Сэм, пристегнись, — невозмутимо сказал Ларри, словно его не слышал. Уэс лишь хмыкнул. Сэм закатила глаза, но послушно накинула ленту на плечо и щёлкнула карабином — тогда полицейская машина тронулась с места. Они покатили по гравийной дорожке, прежде чем выехать на широкую городскую. Автомобилей было слишком мало, и Сэм в который раз про себя отметила, как же непривычна жизнь в маленьком городе. Высокие деревья проплывали вдоль дороги, роняя тень, в которую попадала патрульная машина. Тень эта скользила по напряжённому лицу Уэса, тревожному — Саманты, и безразличному — Ларри. — Куда мы едем? — спросила она у Фишера, повернувшись к нему. Он продолжал невозмутимо смотреть перед собой. Только, кажется, от её взгляда ярче зажглись веснушки на бледной коже. — Я же сказал. Там будет безопасно. — Меня вообще не убеждают слова «будет безопасно», сказанные без конкретики в запертой машине на ходу, — заметил Уэс. — Это всё равно что ты у меня спросишь, маньяк ли я, а я тебе такой — ну что ты, конечно нет, я милейший парень… — Мы едем в дом Гейл Уэзерс, — Ларри, очевидно, понял, что проще будет его перебить и ответить прямо на вопрос. Он казался спокойным, но Сэм заметила, как сжал крепче оплётку руля. Уэс хохотнул. — А чего не на кладбище сразу? Может, выроешь нам две-три могилы, и мы туда сразу ляжем, чтоб облегчить этому подонку работу? — В доме уже закончились следственные мероприятия, — чуть повысил голос Ларри и добавил, — пока что. Куда ты предлагаешь вас отвезти? В отель? К себе домой? — Вот уж нет! — В старый дом Райли? В отель, где на Саманту уже нападали? Куда? — он выкрутил руль, и машина свернула на побочную дорогу вдоль двухэтажных домов с лужайками. Сэм с опаской покосилась на него и взглянула в зеркало заднего вида. Уэса там было видно только мельком. Он был бледен и очень недоволен. — Я же не имею права слова, верно? — процедил он. — Ты здесь босс, да? — Да, — согласился Ларри и стиснул зубы. На челюстях появились желваки. — Это ты верно подметил. Остаток пути до дома на холме они проделали в молчании. Сэм вжалась локтем и плечом в дверь, наблюдая за дорогой. Она старалась сконцентрироваться на ней — не на навалившихся проблемах и волнениях. Но, когда они уже начали подниматься на холм, в кармане завибрировал телефон. Сэм поёрзала, осторожно достала его и навела экран на лицо, активируя Face ID. Перед глазами было сообщение с незнакомого номера. И всего одна строчка в нём, от которой у Сэм перехватило дыхание:Ты хочешь, чтобы Сидни осталась в живых?
***
У Лероя Шоу было много поводов пропускать посторонние звонки, тем более, со стационарных номеров. Во-первых и в главных — в школе это он был тем, кто торговал травкой и брал её у крутых парней постарше, за что получал свой процент и сколько-то там свободных косяков, которыми мог запросто угощать дружков направо и налево, когда нужно было кого-то впечатлить. Если копы за него возьмутся, начнут рыть основательно, а за продажу марихуаны не видать ему стипендии Хэмпстеда как своих ушей. Во-вторых, и это напрягало сильнее, какой-то урод реально режет в Вудсборо людей. Лерой благоразумно предложил родителям слинять на отдых на месяц-другой, но они оба были трудоголики и восприняли всё как шутку сынок, тебе надо придумать что-то более убедительное — и Лерой остался, вынужденный жить привычно. Старшую школу Вудсборо закрыли до объявления полиции. Учащимся, как и всем горожанам, вменили комендантский час и сократили график работы всех магазинов, студий, салонов и кафе. И хотя какой угодно коп скажет, что Призрачное лицо убивает и днём, но все малость успокоились и стали тихо ждать, когда он, как торнадо, пройдёт мимо. Никто, конечно, не верил, что беда может постучаться кулаком в чёрной перчатке в их дом. Лерой подбросил Нэнси на тренировку и был во дворе своего дома уже после полудня. Он открыл дверь ключами, а затем поставил её на сигналку, прежде, чем упасть в кресло и достать смартфон. Как сказала бы бодрым голосом его мать — безопасность превыше всего! Работа инженером по охране труда не пощадила клетки её мозга. Устало подперев лоб рукой, он вгляделся в значок приложения. Тиндер был скачан недавно, и не сказать, чтобы Лерой этим был так уж доволен — девчонки там попадались либо скучные, либо были ему не по вкусу, и всем как одной нужны длительные, мать их, отношения. Нахера?! Лерой скучающе перелистывал ленту, разглядывая анкеты и фотографии. Зевнув, он заложил за спину руку и посмотрел в потолок. Вот блин. Как нарочно, Нэнси застряла на своей дурацкой тренировке, и в последние дни даже обжиматься не хочет. Сколько у них уже не было секса? Он поморщился и не стал отвечать себе. Даже подсчитывать не стал. Сука просто прокатывала его раз за разом, вот и всё. И какого хрена он до сих пор бегает за ней, как тупой телок? Лерой рывком поднялся с кресла и прошёл к холодильнику. В стройной пивной батарее его невнимательные родители вряд ли не досчитаются одной бутылки «Туборга», и Лерой, хотя он «Туборг» чертовски не любил, взял пиво с полки. В этот момент телефон снова зазвонил. Блядь! Да кому от него что надо? Он лениво подошёл к кухонному столу, на который бросил смартфон, и посмотрел на экран. Там высветилось имя Кара и фотография: она с улыбкой смотрит в камеру с какой-то вечеринки, дай Боже вспомнить вообще, когда это было. Он, Лерой, тогда, кажется, крепко накидался. Звонок предвещал что-то приятное, давно забытое — с Карой, и Лерой легко смахнул вызов, ответив на него. Что-то в глубине сознания кольнуло особенно после того, что рассказала Нэнси насчёт оглашённого завещания но Лерой не хотел нагнетать. К чёрту всё это! — Нэнси уже на тренировке? — сразу спросила она, и Шоу ухмыльнулся, открыв ящик стола в поисках открывашки для пива. — И тебе привет, Кей. — Он нашёл ту в отделе для ножей и сорвал железную крышку с «Туборга». — А чего ты этим так интересуешься? — Я думала, тебе не нужно пояснять, — сказала она, и голос был многообещающим. — Или всё-таки стоит сказать, что я жду тебя дома? Лерой припал к горлышку и сделал несколько глотков прежде, чем ответить: — Продолжай, мне интересно. Как долго длилась их интрижка с лучшей подружкой Нэнси за её же спиной? Ну, строго говоря, из них и так были дерьмовые друзья, так что Лерой не испытывал диких угрызений совести по поводу всего. Первый секс у них случился в прошлые каникулы, затем — на Хэллоуинской вечеринке, где он по иронии судьбы оделся как раз словно Призрачное лицо. Девчонки были от него всегда без ума, просто Кара дала первее них всех. Пока Нэнси была в Плимуте с семьёй, Кара оседлала её парня. Они начали в чужом доме, а продолжили уже у Лероя. У него всегда было пусто, родители могли уезжать на целый уик-энд — такая, мать твою, у них работа. А потом всё не то чтобы закрутилось… но, когда хотелось им обоим, они могли созвониться, прямо как сейчас. — Я уже приняла душ и переоделась, малыш. Лерой ухмыльнулся снова — и снова же присосался к пиву. Малышом его совсем не назовёшь. Метр восемьдесят роста, пусть и худощавый, но не дохлый — он знал, что Кара восхищается им и его телосложением, и на секунду быстро вспомнил, как исступлённо она дышит, когда трахается. На кой чёрт сдался этот Тиндер? Реально, как он мог позабыть про Кару? — Ты предлагаешь подъехать к тебе? — уточнил он. — Зачем, если я уже сижу у твоего бассейна? — мурлыкнула она в трубку. Лерой простодушно улыбнулся. — Да ладно. — Серьёзно, ковбой. Как в тот вечер на День Благодарения. Ты помнишь? — её голос стал тише, интимнее как-то, и Шоу почувствовал, что у него встал. День Благодарения он отмечал как обычно один. Семейка слиняла, у отца и у матери — одна командировка за другой. Утром они выпили кофе, съели какой-то крахмальный пирог с пластиковой индейкой и грибами, от которых вязало на языке, и отчалили. Праздник бы не удался, не приди Кара. Тогда бассейн был в их распоряжении весь день и целую ночь. Зелёная высокая изгородь не давала заглянуть туда соседям, да и помилуйте — какие соседи, до них идти пешком минут двадцать! Никто не жил здесь окнами в окна. — Помню. — Тогда вспомни, как снимается твоя рубашка, и топай ко мне, — тон стал капризнее. Нетерпеливее. Прежде, чем она сбросила звонок, Лерой улыбнулся и отставил пиво. Прежде, чем пересечь коридор и выйти через гостиную на большой задний двор, он в самом деле разделся по пояс и посмотрел в зеркало, взлохматив светлые волосы рукой. Затем выглянул в окно и заметил, что двор действительно не был пуст: на лежаке у бассейна загорала под калифорнийским солнцем Кара. Она лежала в одном лифчике и джинсовых коротких шортах, полностью прикрыв лицо панамой. Лерой сбежал по ступенькам в траву. В высоких кустах как обычно звенели цикады. Этим придуркам плевать, что ещё не вечер: небо было высоким и безоблачным, солнце дико жарило, и Лерой подумал, что пока неплохо бы уйти к нему в комнату. — Блин, надо получше запирать задние ворота! — крикнул он, обходя бассейн. Вода бликовала голубым и бирюзовым на кафельные стенки. Кара делала вид, что его не слышит. Не шевельнулась даже. — Кей! Но она молчала. — Кей! Уснула, что ли? Притворяется, шлюшка. — Ладно. Он неторопливо добрёл до неё и навис, уперев руки в бока и глядя сверху вниз на загорелую тоненькую девушку, растянувшуюся на лежаке. Запястье она откинула к виску, изящно согнула ногу в колене. Кара всегда умела одни видом сказать: вот я, иди и возьми меня, если хочешь. И он хотел. — Ну же, детка, — улыбнулся Лерой и присел близ лежака, пробежавшись кончиками пальцев по её голени. — Ты меня завела, а теперь динамишь? Кожа была такой горячей, словно Кара лежала здесь часа два, не меньше. Он хмыкнул. — Ты вся горишь, детка. Хочешь, чтобы разбудил тебя поцелуем? — она молчала. Шоу развеселился. — Это прикол такой?.. В грудь к нему закралось подозрение. В Вудсборо убивают людей, правда убивают. Какой-то псих с ножом запросто врывается в дома и безжалостно потрошит тех, кто ему чем-то не угодил: чёрт его разберёт, чем! и Лерой вдруг подумал. А может, он убил Кару и подложил её сюда, на солнцепёк? Он потянулся было рукой к её панаме — и замер. Пальцы дрогнули в паре дюймов от неё. Засосало под ложечкой. Лерой быстро обернулся и на всякий случай посмотрел по сторонам. Цикады всё так же звенели, и жар по-прежнему разливался по двору. Кажется, никого, кроме него, здесь не… — Бу! Кара вскочила на лежаке и вцепилась ему в плечи, и от неожиданности Лерой вскрикнул и упал на плитку у бассейна. Ему показалось, что сердце ушло в пятки, что оно вообще разорвалось нахрен прямо в груди, и что в лёгких не осталось больше кислорода. Задыхаясь и глядя на Кару — живее всех живых, она белозубо улыбалась ему в лицо — он дрожащей рукой провёл по взмокшему лбу и выкрикнул: — Не смешно, блядь! Вскочив как в задницу ужаленный, он широкими шагами стремительно пошёл в дом. Конечно, он не видел, что Кара сразу перестала улыбаться и поспешила следом. — Малыш, ну… Лерой, подожди! Он был зол как чёрт и не оборачивался. Эта загорелая красивая дурёха заставила его обосраться, а он, идиот, купился! Это всё сука Нэнси с её паранойей из-за придурка в маске, чтоб её! — Лерой! — Кара позвала его как-то жалко, а затем стихла. Он дошёл до стеклянной двери и взялся за ручку, но затем остановился, прикрыв глаза. За его спиной Кара завозилась. — Ты, блядь, меня чертовски напугала, Кей. И я вообще не хочу пока тебя видеть. Оказывается, вот как это бывает. Ты думаешь, что ничего не боишься, и что тебе море по колено, а потом тупая черлидерша заставляет тебя обмочить штанишки. Кара молчала. И правильно, пусть почувствует свою вину. Хотя вообще-то самое время извиняться и оправдываться! — Ты вообще с головой не дружишь, Кей, у тебя отсутствует мозг! — он с каждым словом распалялся всё больше. Он ничего не видел, не слышал, не замечал. — Я думал, с тобой что-то случилось. Блядь, в городе творится всякая херня. Вся полиция на ногах. Да что с тобой тако… И за это поплатился. Нож вонзился ему в загривок, затем его вынули. Лерою померещилось, что ниже горла что-то застряло, встало в распор и обожгло кожу. А затем нож опустили снова. Убийца в маске резким толчком развернул его, чтобы Шоу смотрел в белую маску. Прямо в лицо, скрытое под ней, чтобы прочувствовать взгляд — и наконец обмереть от страха. Под ногами, обутыми в высокие ботинки, с трупа натекла кровь, и Лерой похолодел, когда она медленно натекла по серой плите и к нему. Он медленно перевёл взгляд с Кары, которой перерезали горло, на убийцу, но не бросился на него, а отступил назад, чувствуя вместо боли и потери, а может, ярости от них — только страх. — Нет, — сказал он жалобно и помотал головой. — Нет, нет! Нет! Он не сознавал, что уже ранен в шею. Адреналин выбросило в кровь; Лерой думал, что ещё может выбраться. Всё казалось ненастоящим. Призрачное лицо чуть склонил голову набок и сделал шаг навстречу. От этого у Шоу ослабли колени. Но он же не может умереть вот так?! Убийца занёс руку в перчатке, а в ней был нож. Серебряное в чёрном, как камень в оправе. Попятившись, Лерой наткнулся спиной на стеклянную дверь, которую мог вообще-то отодвинуть как ширму в сторону — там был предусмотрен такой механизм. И он подумал — а почему бы не сделать так? И дрогнул по ручке пальцами. Что-то в механизме щёлкнуло, чёрный ботинок Крика наступил в кровавую лужу, шагнул вперёд и оставил след на плитке — но Лерой уже с воплем повалился на спину, а нож рубанул воздух, а не его грудь. Тогда, опомнившись от первого шока, он увидел, лёжа на полу в гостиной, как на него смотрит потухшими глазами Кара, которую он собирался вообще-то любить всю ночь. Её безучастное лицо и особенно — глаза под налипшими волосами — молили: беги. И он побежал. Вскочив, поскользнувшись и почти упав, он, даже не чувствуя боли в шее, ломанулся через всю гостиную в коридор. За спиной постоянно был кто-то, он ощущал лопатками, загривком, вставшими дыбом волосами — и он опережал убийцу на пару шагов. В чёртовом доме не было ни одной сквозной двери, поэтому он вылетел в коридор и взмолился, чтобы не запер дверь. Но даже не подбежав к ней, вспомнил со смертельной тоской. Запер. Ругнувшись на свою непроходимую тупость, Лерой резко сменил план и маршрут бегства. Он свернул влево, на большую лестницу, и прыжками через две ступеньки взлетел на второй этаж. Если бы в обычной ситуации — хотя вообще такая разве возможна?! — он получил такую травму и нож уколол его через шею до ключицы, он бы уже лежал неподвижно на полу, ожидая скорой помощи с тяжело бухающим сердцем. Сейчас оно тоже бухало, но не потому, что ему было больно. Хотя было. Просто Лерой впервые сражался за свою жизнь, но не знал, что впервые может сочетаться и со словами «в последний раз» тоже. Лерой начинал задыхаться. Он сразу решил, что побежит к себе в комнату. Там крепкий замок на двери, там также есть планшет, с которого можно вызвать девять-один-один. Можно, конечно, к родителям — и оттуда вылететь на балкон. В последний момент, когда пришло время поворачивать вправо — к себе, или влево — к родителям, он замешкался на миг. Страх придал ему скорости, поэтому миг не был решающим. Убийца от него отставал. И Шоу, задыхаясь и начиная отчего-то прихрамывать — потому что ноги волочить было уже труднее — упал на дверь к себе и закрыл её прямо перед носом убийцы. Он мчался по коридору, как чёрное пугало, раскинув руки и всё ещё держа наготове нож. Лерой думал, в жизни он так не будет делать — они же не в ужастиках, реально. Но он ошибся. В жизни было ещё нелепее, хуже и страшнее. Он накрепко впилился плечом в эту дверь, пока убийца ломился в неё с грохотом, и заплакал, когда сумел провернуть замок. Затем, хромая всё сильнее, налёг грудью на комод и с трудом сумел забаррикадировать им дверь. И решив, что этого мало, поперёк бросил доску для сёрфинга. Только после этого Лерой упал на ковёр на задницу и протащился по нему до кровати. Дверь содрогалась и гремела, за ней слышалось странное порыкивание — и ему показалось, что в комнату пытается ворваться вообще не человек. Лерой совсем забыл, где был его айпэд. Он не отрывая глаз от двери пошарил рукой по кровати. Он не заметил, что окровавил всё покрывало, потому что из раны на шее кровь хлестала. Не найдя планшета там, пополз к ящику стола. БАМ! БАМ! — бился молчаливый убийца в дверь. Да! Победа! Планшет был там, под распечатками несданных домашек и пляжными флаерами. Лерой ухватился за него скользкими пальцами и невпопад вбил пароль, прислонившись спиной к столу. Господи, только дай мне выжить, и я заброшу нахер эти косяки, я буду лучшим сыном на свете, я буду… я… И вдруг всё прекратилось. Когда он судорожно вбил в поисковую строку браузера «вызвать службу спасения» и вкладки начали искать нужную опцию, всё остановилось, и дом погрузился в тишину. Дрожащими пальцами Лерой всё же нажал на кнопку и облизнул губы. Его вывели в окно чата.«Служба спасения. Что у вас случилось?»
Он облизнулся снова. Ему совсем не хватало слюны, рот был сухим. Сердце дрожало в груди, совсем как у старика. Он сполз по ножке стола на ковёр, неестественно изогнув шею. Взгляд стекленел, а всё это становилось постепенно неважным и далёким. Экран планшета всё ещё светился белым. Диспетчер ожидал ответа. Лерой Шоу не стал закрывать глаз и озадачено посмотрел на дверь, поразившись бессмысленности случившегося. Какая же это хрень — умереть, сбежав от убийцы. И его сердце остановилось.***
— Мне здесь не по себе, — сразу сказала Сэм, осмотрев холл. Уэс не отходил ни на шаг и был мрачен, как туча. Затем подошёл ближе и положил здоровую руку ей на плечо. — Ну, с нами здесь — офицер Закон и Порядок, — фыркнул он. Сэм мягко сжала его пальцы в ответ и прислонилась спиной к груди. Чувствовать её под собой было каким-то особым видом удовольствия, потому что надёжнее этой опоры вряд ли удалось бы сыскать. Она чуть откинула голову назад и спросила у него: — Хочешь домой? — Ты не представляешь, насколько. В этот момент дверь начали открывать, и оба отпрянули друг от друга, как школьники, которых застукали, когда они тискались в кладовке или типа того. Сэм почти покраснела, хотя старалась держать себя в руках — но это было сделать трудно. А что будет, если Ларри заметит, как они смотрят друг на друга или касаются? Интересно, он прямо в лицо Уэсу скажет, что Сэм очень охотно давалась ему в руки? И даже застонала, когда он сунул язык ей в рот? У неё от этих мыслей по ногам и спине побежали мурашки — возбуждение пополам с ужасом. Сэм вслух сказала, когда Ларри действительно вошёл и запер за собой дом: — К нам вышлют какой-нибудь патруль для охраны и наблюдения? — А есть смысл? — усмехнулся Уэс. Ларри спокойно взглянул на него и вдруг согласился: — Вообще никакого, если сказать честно. В планах у шерифа было — не привлекать к вам особенного внимания и не делать событие, что вы разделились с Сидни и переехали сюда. — Будто бы убийца ещё не в курсе. Сэм про себя согласилась с Уэсом. Но Ларри тоже дельные вещи говорил. Не разуваясь, Уэс вальяжно прошёл на кухню, покачивая бёдрами, как умеют ходить только реально здоровые, крепкие и уверенные в себе мужчины — и уже оттуда сказал: — Предупреждаю сразу, жрать здесь нечего. Она улыбнулась. Ну конечно, он как голодный кот. На новом месте первым делом пошёл проверить холодильник. — Ты блестящий телохранитель, Уэс, ты это знал? — крикнула она в ответ. Он промолчал. Ларри усмехнулся, взъерошив рукой волосы, пересыпавшиеся густыми прядками между пальцев, и снял куртку полицейского, оставшись в одной голубой рубашке с коротким рукавом. — Вообще-то наши уже прочесали здесь всё, но советую пока далеко от меня не отходить. — Ты хотел сказать, далеко от вас? — уточнила Сэм, имея в виду их обоих. Уэс стучал шкафами на кухне и мычал себе под нос что-то испанское, неясно, песню или просто мелодичные ругательства. Ларри покачал головой и шагнул к Сэм ближе безо всякого стеснения или смущения, без предупреждения, намёка или флирта. Он коснулся рукой её шеи и обнял ладонью. Только тогда Сэм поняла, что руки у него чертовски сильные, а пальцы — длинные и тёплые. Она в возмущении шагнула назад, он — к ней. Это было похоже на танец, где он наступал. Пока Уэс устраивал на кухне покойной Уэзерс погром, она могла что-то такое позволить себе — и вздрогнула, потому что под футболкой соски встали слишком заметно, чтобы Ларри их не увидел. Блядь, мама права. Мне точно нужно почаще носить бельё. — Я никому не доверяю, Сэм, — сказал он, коснувшись лицом — её лица, щекой — её щеки, снова так неожиданно и быстро, что она не успела даже оттолкнуть его. А потом не захотела. — Я верю лишь себе, потому что про себя знаю правду. И правда такова, что я скорее дам себе руку отрубить, чем позволю причинить вред тебе. Она всё же не собиралась стоять столбом и как-то заставила себя почти омертвело поднять руку и уткнуть ладонь ему в грудь. И совсем удивилась, когда он притёрся к ней ещё ласковее прежнего своей немного колючей щекой. Уэс на кухне включил кран. — Я доверяю не только тебе, Ларри. — Сказала она насквозь лживо. Потому что правдой было бы — я совсем не доверяю тебе. — Знаю, и не одобряю, — невозмутимо сказал он и вдруг отошёл. Сэм возмущённо посмотрела на него. Глаза тусклые и спокойные, в бледной голубой радужке вообще нет никаких эмоций. Рубашка натянута на плечах, и только сейчас Саманта заметила, какой же он под ней, мать твою, напряжённый. На худощавых жилистых руках выступили вены, словно он с усилием сдерживал их. Рыжие вихры смотрели в стороны, а не назад, когда он был в порядке. По таким признакам Сэм поняла, что он тоже не остался безразличен. А затем из кухни вышел Уэс. Он беспечно вытирал руки полотенцем и бесстрастно осмотрел Сэм и Ларри. Саманта взглянула на него в ответ. Догадался или нет? — Меня порядком достало, что мы скачем из дома в дом, как кузнечики, — заявил он как ни в чём не бывало, и Саманта отвернулась и украдкой посмотрела на Фишера. И ей даже показалось, что он вздохнул с облегчением. — К тому же, тут нет никакой еды. — Мы уже поняли, что тебя это очень волнует, — заметил Ларри. — Можем заказать доставку. — Ты просто гений, шериф! — восхитился Уэс и привалился к дверному косяку. — Конечно, так мы никого не оповестим, что заехали в дом! Я молчу о том, что, конечно, нас уже наверняка вычислил тот-кого-нельзя-называть и всякое такое. Но заказать жратву на дом… — он покачал головой. — Это прям выстрел в голову. Логике. — Что предлагаешь? — Съезди за покупками в супермаркет, — пожал плечами Каррано. Он смотрел на Ларри словно мексиканский божок, из-под тяжёлых полуприкрытых век. Сверху вниз. Тому приходилось чуть поднимать подбородок. — Почему это — я? — Чтобы мы не мельтешили перед потенциальным убийцей, и на людях не отсвечивали. Ларри сунул руки в карманы и сказал сразу: — Я не могу оставить с тобой Сэм. — Ой, — поморщился Уэс. — Прекрати, пожалуйста, эту придурь. Ты сам знаешь, что можешь. — Нет, не могу. — Предлагаешь поехать мне? Так вот, я тоже тебе не доверяю, — прищурился Уэс. Подбородок упрямо выехал вперёд. Саманте эти кошачьи склоки ужасно надоели. Она закатила глаза, не представляя, что будет наутро, когда они поцапались уже спустя час совместной поездки. — Останьтесь друг с другом и караульте, голубки, — сказала она резко. — Или дайте мне принять душ и переодеться, и съездим в супермаркет все вместе. Ларри и Уэс заткнулись. Молча посмотрели сначала на неё, затем друг на друга. — Есть идея, — невозмутимо сказал Фишер. — Осмотрим дом. Малость отдохнём — и съездим вместе за продуктами. — Да вы, блядь, издеваетесь, — процедила Саманта. — Неплохая идея, — хмыкнул Уэс. — Но комнату Сэм осматриваем вместе, если на то пошло.***
Дом они прочесали основательно — все вместе, и Сэм показалось, они играют в какую-то дурацкую «Мафию», потому что оба ходили с подозрительными лицами и оба постоянно подначивали друг друга. Только когда весь дом был тщательно осмотрен и заперт, а Уэс ещё раз сказал, что в маленьком замкнутом пространстве уследить за убийцей и потенциальной жертвой проще, чем в двухэтажном особняке — но куда ему понять гений местной полиции! — Саманта сказала, что ей нужно хотя бы помыться, и закрыла дверь прежде, чем хотя бы один мужчина просочился к ней в комнату. — Я постучусь через пять минут, — грозно предупредил Уэс. — И вообще, не запирайся. — Я не буду, если обещаешь не вламываться, — невозмутимо сказала она и прижала ладонь к дверному полотну примерно на уровне его груди. В глазах мелькнуло что-то тоскливое, хотя голос был уверенным. — Я, в конце концов, буду мыться. — От личного телохранителя нет никаких секретов, — заявил он и добавил. — Я при исполнении. В последних словах вообще сквозила улыбка, и Сэм улыбнулась в ответ. Но лишь на мгновение. Лицо стало вновь серьёзным, когда телефон в кармане завибрировал. Снова сообщение, и снова — от него.Молодец. Ты схватываешь на лету.
От этих слов захотелось разбить чёртов мобильник о стену, но Сэм сдержалась и стиснула зубы. Следом за первым сообщением в голубом окошке появилось второе.А теперь прими душ и не делай глупостей. Я скоро буду.
Он издевается над ней. …Всего два сообщения от него она получила, когда ехала в машине. Первым было пугающее:Ты хочешь, чтобы Сидни осталась в живых?
Ублюдок начал с ней играть. Он это очень любил, она чувствовала уже по его предвкушающему тону. Сэм думала, что могла бы показать это сообщение Уэсу и Ларри, но он написал:Я хочу поговорить. Давай это останется нашим маленьким секретом?
Такие секреты Сэм были ни к чему. Она боялась, как бы Ларри раньше времени не заметил, что она побледнела — он был за рулём ближе к ней, чем Уэс.Что тебе нужно?
— написала она в ответ, не задавая глупого вопроса, кто это. И так ясно, кто. Машина уже завернула к дому Гейл, когда на беззвучном снова пришло сообщение:Ты.
Всего одно слово ранило так, будто он снова полоснул ей по руке ножом. Царапина затягивалась, но болела, и от неё явно останется рубец. Так и здесь. Теперь Сэм точно знала, что этот рубец тоже не затянется, и, поджав губы, написала:Хочешь меня убить? Приходи и попробуй.
Ответ был почти моментальным.Я никогда не трону тебя.
Какое благородство! Уэс сзади заметил: — Оу, нам Сидни звонила. Сэмми! Она, конечно, не ответила. Была как в прострации. Обухом по голове, ножом в грудь. Что за блядь?! То, что он написал. Что это значило?!Выгони их. Останься одна. Мне нужно поговорить с тобой.
— Сэм! — Уэс потормошил её за плечо, и она вздрогнула. — О чём задумалась? — Так, — она нахмурилась. — Погоди, мне пишет… Ларри искоса взглянул на неё. — …подруга из школы. Думает, я дома, зовёт на вечеринку. — Ответь ей что-то пристойное, — сказал Ларри прохладно. — Не про весь этот бардак. И внимательно посмотрел. Взгляд — будто выстрелил. Сэм на миг показалось. Он знает. Понял или догадался. А если так, может ли это значить, что маме угрожает опасность? — Секунду, — вздохнула Сэм, делая вид, что ничего не случилось. И прочитала новое сообщение:Сделай это. Или один из них умрёт. Кудряшка или Рыжий — я выберу сам…
И вот теперь она здесь, одна, в своей-не своей комнате. Здесь просторно, светло и очень тихо, и Сэм кажется, что дом вообще притаился, словно бы замер. Каждый из них караулит один другого, каждому кажется что-то, чудится. И никто из этих двоих защитничков не в курсе, что у неё — свидание с убийцей. Дрожащей рукой Сэм открыла дверь в ванную и вошла, сразу обратив внимание, как здесь всё стильно и современно устроено. Да у Гейл иначе и быть не может. И душевая внушительных размеров, и зеркало с подсветкой. Красивый дом, очень — может, разве что малость необжитой. Но Гейл вообще не была любительницей всего этого пресловутого домашнего уюта. У неё всегда всё так. Официоз, чётко и с иголочки. Сэм, конечно, не стала раздеваться, и вместо того внимательно обшарила все полки и шкафчики. Ничего страшнее неопасной бритвы она не нашла, но, если постараться, можно ранить и ею. Есть ещё другой вариант: разбить зеркало и взять осколок, но… но что, если он услышит это? Сэм включила оба вентиля и под шум воды прокралась к двери, встав сбоку и вслушиваясь в другие звуки — любые другие, которые могли бы донестись из спальни. Но их всё не было. Чем дольше ничего не происходило, тем больше она нервничала. По её наблюдениям, время тянулось как резина. Это неудивительно. Так всегда кажется, когда чего-то до трясучки ждёшь. И когда телефон завибрировал снова, она подскочила едва не до потолка. Ещё одно сообщение от неизвестного номера. Его нужно сдать полиции, но вряд ли это поможет хоть чем-то. Там было только два слова. Мир сузился для Сэм до размеров узкой тёмной трубки, в которую она глядела, лихорадочно читая снова и снова:Попалась, малышка.
Он схватил её за руку и выволок в комнату, но она не успела даже вскрикнуть — его ладонь легла ей на рот и требовательно сжала пальцы. Он прижал её к себе со спины и тряхнул, как игрушечную, рыкнув в ухо синтезированным чужим голосом. Холодным, хриплым и нечеловеческим: — Тише, Саманта. Она взмахнула своей бритвой, собираясь немедля всадить её в его ногу. Но он рассмеялся и выбил её, сжав ей запястье так, что Сэм согнула колени и просела от боли. Всё ещё удерживая её руку, он грубо подхватил её за талию и скользнул в ванную, остановившись против зеркала. И у Сэм всё в горле смёрзлось от страха — который вернулся прямо из отеля, с того этажа, где он за ней гнался — когда в отражении зеркала увидела себя, облепленной чёрным силуэтом убийцы. В капюшоне, в маске, в чёрном балахоне, гладко ниспадающем по плечам. В перчатках. Тот самый убийца из прошлого, вечный преследователь матери. Он теперь и её преследователь тоже. Свою маску он склонил ей на плечо, и Сэм впервые поняла: если в книжках пишут «затряслись поджилки», это не фигуральное выражение. — Что, милая, соскучилась? — прошептал он, большим пальцем поглаживая ей рёбра. Господи. Руки удивительно большие, и пальцы — чертовски длинные. Она в них — как птица в ловушке. — Я отпущу тебя. Она задышала ему в ладонь до сиплого испуганная. И он добавил: — Только не кричи. Сэм сглотнула. Он убрал руку с губ, медленно соскользнул чёрной перчаткой ей на лоб и прижала к своему плечу, уложил её затылок на него. Сэм сделала снова мучительный глоток и кое-как посмотрела в зеркало. Это был единственный способ увидеть, что происходит. — Господи, — шепнул он снова, и в его голосе было какое-то странное восхищение. — У тебя такая красивая шея. — Что тебе нужно? — решилась таким же тихим шёпотом ответить она. Он поставил её на носки своих ботинок, и Сэм вздрогнула, вынужденная встать на цыпочки. А затем он убрал руку только на миг с головы — и вернул, но к горлу, и уже с ножом. — Ты, — просто и лаконично ответил он, как и тогда, в переписке. Сэм передёрнуло от отвращения. — Я просил принять душ. Вижу, ты ещё одета? — Хочешь убить меня? — вопросом на вопрос ответила она. Одета?! Больной ублюдок. — Я же сказал — нет. Он прислонился щекой к её виску, и Сэм услышала, как шумно вдохнул под маской. — Как хорошо пахнут твои волосы. — Для чего ты делаешь это? — Что? — это было басистым грудным мурлыканьем, почти хищным. — Убиваешь. Он усмехнулся. — Почему ты убиваешь?! Вода всё падала на кафель, и Сэм чувствовала, что у неё между ягодиц что-то крепнет и становится твёрдым и упругим, а затем горячо жжёт повыше, где копчик. — А почему бы нет? Он крепче сомкнул пальцы у неё на талии, доставая до рёбер — и выше, и проскользил ими почти под грудь. Сэм запаниковала, попытавшись дёрнуться. Нож быстро напомнил, касаясь горла, что он здесь не шутки ради. — Не пытайся меня подставить. — А не то убьёшь? Ты же сказал, никогда не тронешь. — Я так сказал, да. Но нож может соскочить сам. Кто знает… — Ублюдок. Он рассмеялся. Из маски её шею обдало тёплым воздухом. Его дыханием. Он отпустил Саманту, оставив только лезвие, и второй рукой завозился под своим чёрным балахоном. Что-то тихо вжикнуло, и Сэм забеспокоилась. — Ты хотел поговорить, — напомнила она, и он кивнул. — Так и есть. Затем его рука взялась за край её шорт, и она пнула его ногой — от души пнула, дёрнув плечами, словно желая разметать удерживающее крепкое предплечье. — Ещё одна такая выходка, — невозмутимо сказал он, — и я прирежу кого-то из них быстрее. Только выбирай, кого хочешь. Свою мать. Блядливого охранника. Или стрёмного копа. — Чтоб тебя! Он поднёс руку в перчатке к её губам и ласково шепнул: — Открой рот. Сэм скривилась и глубоко задышала. Даже представить это было противно. — Пошёл к чёрту. — Процедила она. — Тогда начну с него. Я уже убил двух копов вчера ночью. Третий никогда не лишний. — Ты сейчас здесь, со мной. Не думаю, что ты умеешь перемещаться в пространстве, мудак. — А кто сказал, что я работаю один? Сэм приоткрыла губы и вздрогнула, когда он завёл указательный и средний палец ей в рот. Завозился за её спиной и выдохнул в ухо: — Моя умница. Хотелось снова брыкнуться — но она знала, что не сможет сделать ничего, совсем ничего. Он медленно проникал ей в рот пальцами. Она знала, что он заменял этим — и призналась себе, что почти дрожит от ужаса, только подумав, как этот ублюдок может заставить сделать то же со своим чл… Она не успела домыслить. Он пихнул её к душевой кабине и резко вжал между стеклянной стеной и собой. Сэм рванулась и заёрзала, извиваясь — бесполезно. Как между молотом и наковальней. — Ш-ш-ш… Нож вспорол горловину её толстовки, и она замычала от ужаса. Пальцы вбились почти до корня языка. Сэм поняла — сейчас её вывернет, если он не уберёт их, и стукнула его ладонью по бедру. — Прости, милая. Ткань под ножом треснула. Он перехватил его так ловко, что перед глазами мелькнуло только лезвие — а затем рукой рванул толстовку, срывая её с Саманты. Она заклокотала горлом, стремясь выплюнуть чёртовы пальцы. Сжала зубы — всё без толку. Перчатки плотные, он почти не чувствует укусов. — Я буду убивать и дальше, — сказал он и жадно сжал ладонью её грудь. Сэм, прижатая к стеклу, толкнула его, но всё бесполезно. Сосок царапнул ноготь — рука была без перчатки, Сэм едва не взвизгнула — но из-за пальцев получился только тихий сип. — Боже, как ты хороша. Зачем я тебе. Зачем я тебе?! Что ты хочешь сделать со мной?! Она надсадно застонала, пнула его снова. Напрягая руки, попыталась разжать его объятия. Бесполезно. Он сильнее. Он просто сильнее. — Я буду убивать столько, сколько захочу. И сколько будет нужно, — промурчал ей в ухо и опустил руку ей в шорты. — Ох, Сэм… У неё в висках застучало, отчаянно, страшно застучало. Он рванул ей шорты до колен и шепнул: — Только один твой крик — и оба покойники. Второй всё слышит. Господи, их двое. — Так что лучше расслабься. Да пошёл ты, чёртов ублюдок! — И привыкай ко мне. Он чуть согнул колени. Сэм почувствовала, как между её ног что-то скользит — тугое и упругое, а затем он выпрямился — и она от неожиданности охнула ему в ладонь. Пальцы всё так же исследовали её рот, язык и зубы. — Ты такая же блудливая сучка, как и твоя мать? — фыркнул он. — У вас это наследственное. Сэм вскинулась и свирепо стиснула челюсти, но он легко разжал их. Так, что рот заболел. — Крутишь двумя и свела с ума ещё меня. Посмотрите на неё. Он говорил с усмешкой, усадив её на свой член едва не верхом. Тот прильнул стволом и головкой к боку и изгибался к животу, слабо подрагивая. Сэм пихнула ублюдка локтем. Он мстительно ткнул пальцем ей в глубже в рот, в глотку, и она закашлялась, задыхаясь. — А если не хочешь так, тогда веди себя смирно. Большой палец лёг ей на клитор, указательный и средний — совсем как во рту — упёрлись между половых губ. — Ты даже не скрываешь, что хочешь меня. — Она была действительно сырой, хотя проклинала себя за это — но то, что он делал, действительно возбуждало. Не ум. Только тело. Холодная и трезвая умом, Сэм выдохнула пар на стекло, когда он вжал её лбом и грудью в стену кабинки. Вода доносилась до обоих брызгами. У неё уже был секс — в семнадцать, и именно сейчас Сэм возблагодарила судьбу за это. Призрачное лицо — проклятье её семьи, а теперь и её личное проклятье — ловко вмассировал клитор подушечкой пальца и завёл два других глубоко внутрь, протискиваясь во влажную плоть. Его член поджался к животу Сэм ещё теснее, оставив на коже белёсую нитку, протянувшуюся от головки. — У нас так мало времени, — с жалостью сообщил он ей, толкаясь бёдрами. Он втиснул Сэм в стену и услышал, как она жалобно всхлипнула. — Но обещаю, скоро его будет больше. Ритмично задвигавшись, он тёрся о неё и входил в неё — быстро и отрывисто. Короткий сеанс морального подавления. Пальцы у неё во рту двигались так же быстро. Голову вскружило. Сэм никогда и никому бы не призналась — но в какой-то момент, спустя несколько секунд этих змеиных объятий, чувствуя, как он катает член по её животу, зажимая его между ней и стеклом — она поняла: он не так уж неправ. Глухо застонав ему в руку, она подалась бёдрами вперёд — и он вошёл по фаланги, быстро двигая в Саманте рукой. — Я наблюдал за тобой… — её обожгло страхом и возбуждением. — За тем, как ты моешься. В душе. В том доме. Она выдохнула снова, потому что сдержаться было трудно. Под её спиной гулко дышит его грудь. Он стоит к ней так близко, так тесно, что, кажется, хочет срастись с ней плотью. И, быстро трахая свою Сэм рукой, он почувствовал, как она задрожала, а на руку ему что-то брызнуло. — Моя девочка. От этих слов у неё повело голову. Она ненавидела ублюдка. Но то, что он творил… Неужели он прав насчёт её? Насчёт матери? — Только моя. Оргазм был похож на удар. Она обмякла и упала бы, если бы он не выскользнул из её рта и не подхватил, крепко обнимая под грудью. Выколачивая из неё тихий вздох, он улыбнулся, когда почувствовал, как непроизвольно она скользнула ладонью по его члену — и быстро убрала руку. Этого хватило, чтобы он сделал то, что хотел. — Нет… — выдохнула Сэм, когда он толкнулся уже не рукой между её ног, и на промассированные, увеличенные от возбуждения половые губы попало что-то тёплое. Оно тут же застыло остывшими каплями, и Сэм в отчаянии замерла. А затем он толкнулся совсем слабо внутрь — и содрогнулся всем телом. Он кончил в неё?! Нет-нет, нет! Вышел резко, капнув семенем ей на джинсы, и тут же спрятался под свой балахон, как в броню. Бросил её. Отстранился. Только лишь рука напоследок погладила её по загривку — а потом он молча вышел за дверь. Сэм вцепилась в край душевой кабины рукой. Не сразу она поняла, что осталась одна — и не сразу, что горько заплакала, прижав ладонь к губам. Упала на колени, а затем и свалилась на пол, сжавшись в клубок. Безразличная вода била потоком. Этого не могло случиться. Не могло. Не могло. Не могло. Не могло… Она закрыла голову руками. Не могло… — Ч-чёрт! — услышала она за дверью голос Ларри. Он прошёл по коридору и снова выругался. — Чего? — недовольно откликнулся Уэс. — Убили двух человек. Мне пришло сообщение от патрульного. Буквально полтора часа назад, чёрт подери…