бродяга собирал подсолнухи

Зима в Хогвартсе всегда ассоциировалась с чем-то сказочным. Напоминала бесконечный праздник, благодаря которому можно забыть обо всех печалях и почувствовать себя маленьким ребенком. С приходом этого холодного, но величественного времени года все студенты ощущали какое-то родство, вызванное восторгом от увиденной красоты. За окном распространялись белесые дали, снег звонко хрустел под ногами, мороз кусал нос и щеки, заставляя кутаться в теплый шарф и накидывать капюшон. Бесконечные баталии снежками, армия снеговиков, суматоха, вызванная приходом Рождества, — все пробуждало сладостное предвкушение от долгожданных каникул. Само убранство Хогвартса тоже было выше всяких похвал. Лесничий Хагрид не уставал приносить зелёные, пушистые ели из леса, старосты активно руководили украшением залов и коридоров. Хористы под руководством профессора Флитвика разучивали новую песню, а домовики хлопотали на кухне, готовя вкуснейшие яства. Лишь одно событие омрачало приближение Санты с упряжкой оленей: недавний теракт, устроенный Пожирателями Смерти в Косом Переулке. В Хогвартс проникло беспокойство. Студенты только и делали, что судачили о произошедшем. Профессора ходили хмурые и удрученные, директор пропадал на заседаниях в Министерстве Магии. Даже новый преподаватель Защиты от Темных Искусств, талантливейший аврор и протеже самого Аластора Грюма, Карадок Дирборн, вынужден был отменить пару занятий у младших курсов, отправившись выполнять срочное получение вместе с группой товарищей по рангу. Неизвестность больше всего вселяла страх, многие родители паниковали и присылали в школу сов, желая забрать студентов. Ведь произошедший теракт был не единственным выпадом сторонников Темного Лорда против устоев магического сообщества. Тучи сгущались, и все ожидали, что грядут по-настоящему темные и ужасные времена. Но не все были подвержены панике и поглощены раздумьями насчёт будущего. Сириусу Блэку попросту было не до происходящих событий. Нельзя сказать, что он специально игнорировал дурные вести, однако его мысли были далеки от деятельности группировки Волдеморта. К тому же с недавних пор он разлюбил празднование Рождества. Наступление декабря вызывало в нем противоречивые чувства, но в большей степени преобладало липкое скольжение вины и боль от утраты. Стремительно приближалась первая годовщина смерти Альфарда Блэка, его дяди, который всегда поддерживал его и практически заменил ему родителей. Звучало абсурдно, ведь Сириус не был сиротой. Вальбурга и Орион находились в добром здравии, но о существовании старшего сына, за которым прочно закрепилось клеймо предателя, опозорившего славный род, старались не вспоминать. Сириус, который шел против правил и, по их мнению, выпивал у них последние жизненные соки, давно и прочно попал в немилость. Возможно, родители считали, что своим равнодушием воспитывали сына, показывая, что без них он не сможет жить в достатке, и по этой причине должен подстраиваться и играть по правилам чистокровного мира. Величие семьи Блэк необходимо поддерживать. Так часто любила повторять Вальбурга. Сириус сохранил свои детские воспоминания о матери, которая подносила его к семейному гобелену и рассказывала про выдающихся предков великого рода. Они в магической Британии считались чуть ли не потомками королевских кровей. Вальбурга очень гордилась, что родила первенца, того, кто продолжит их дела и в будущем возглавит семью. Ведь, как известно, у ее брата, Сигнуса, рождались исключительно девочки. А она, Вальбурга, сумела справиться с возложенной на нее ношей целых два раза в то время, как Друэлла лишь в четвертый раз сумела воспроизвести на свет мальчика, но тот был настолько слаб, что скончался через три дня, а целитель запретил ей впредь подвергать свое здоровье риску. До чего же несправедливо, что над ней, Вальбургой Блэк, так жестоко посмеялась судьба, наделив первенца неуправляемым нравом. Сириус часто слышал подобные упрёки в свой адрес, и уже после своего поступления в Гриффиндор осознал, что для родителей теперь на первом месте всегда будет Регулус. Тихий, правильный и бледный мальчик, унаследовавший больше меланхоличный темперамент отца. Иронично, что Сириусу передался пожирающий все на своем пути огонь Вальбурги, как, впрочем, и то, что та всячески отрицала некое сходство со старшим сыном. Сириус не собирался расстраиваться. Ему куда приятнее было думать, что он похож на дядю Альфарда. Как верно говорилось: не из родни, а в родню. Альфард всегда вызывал у Сириуса искреннее восхищение. В какой-то степени даже с трудом верилось, что он был родным братом Вальбурги и Сигнуса, чопорных и холодных, которые скрыто воевали между собой, желая заполучить право возглавить управление семейными делами, в то время, как Альфард умел наслаждаться жизнью и плевал на предрассудки общества. Его не волновала чистота крови, он был авантюристом по натуре, громко смеялся и не следил за безупречной репутацией. Совсем не похожий на восковую фигуру с застывшим и тупым выражением лица, он немного напугал Сириуса при первом их знакомстве. Он не привык, что взрослые могли вести себя так непринужденно и не заводили разговор на скучные темы. Дядя много шутил, у него был запас приключенческих историй о местах, в которых он побывал и о своей непростой работе. Альфард Блэк был ликвидатором заклятий. Причем, настоящим профессионалом, который с азартом и любовью относился к своему ремеслу. Сириус, слушая истории про изгнание обскуров, снятие заклятья немоты и прочие злоключения, всегда просил, чтобы дядя в следующий раз обязательно взял его с собой. Альфард трепал племянника по голове, обещая, что, когда он вырастет, то обязательно отправиться с ним. Сириусу тогда очень хотелось поскорее стать старше, чтобы их планы осуществились. Дядя также много путешествовал по миру, когда ему выпадал заслуженный отпуск. Как правило, он всегда привозил много сувениров и подарков. Он вообще был щедрым, даря своим племянникам все самое лучшее. Сириус до сих пор помнил зачарованную железную дорогу, которую Альфард подарил им с Регулусом. Он, вроде, купил ее в магловском магазине и с помощью пары заклинаний усовершенствовал. Они с братом пришли в настоящий восторг! Альфард не чурался и играть с ними, в то время, как остальные взрослые цедили шампанское и обсуждали политику. Альфарда Блэка всегда было очень много, и он невольно становился героем и примером для подражания. Благодаря ему Сириус понял, что для человека важнее всего оставаться свободным, а в памяти навсегда остались самые счастливые воспоминания, когда порою во время летних каникул он гостил в особняке дяди. Большущий дом, в котором было полно комнат! Столько всего можно исследовать! У дяди был отведен отдельный зал для сувениров, привезенных из стран, в которых ему удалось побывать. В погребе хранился дорогой алкоголь. В четырнадцать Сириус забрел туда и впервые в жизни попробовал терпкого огдена, чтобы утолить любопытство и потом похвастаться перед парнями. Дядя застал его за этим занятием, но ругать не стал, только громко смеялся, отмечая, что у племянника хороший вкус, и повел на кухню. — Ты так опьянеешь с непривычки, боец, — усмехнулся Альфард, зовя домовика, который приготовил сытный обед. Альфард и сам порою любил возиться на кухне, заявляя Сириусу, что не только путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Дядя утверждал, что многие представительницы прекрасного пола особенно любили, когда им приносили завтрак в постель. Альфард, конечно, не был первоклассным шеф-поваром, но умел готовить вкусную яичницу с беконом, вафли с джемом и заваривать кофе. Он любил большие компании, среди которых, конечно, были женщины. В колонке Риты Скитер, начинающей журналистки, часто всплывали грязные сплетни про очередную пассию Альфарда Блэка. Но, когда в его доме гостили племянники, Альфард уделял время только им. Лишь один раз Сириус встретил в доме дяди очаровательную блондинку, Мод Гринграсс. Когда она появилась на пороге особняка, то создалось впечатление, что на ней лица нет. Она была такая потерянная. Они с дядей долго говорили, сидя на веранде, пока Сириус играл с приехавшей на пару дней Андромедой в шахматы. Кузина тогда чаще стала ссориться с семьёй, и дядя пригласил ее пожить у него, пока Сигнус не успокоится. Потом Альфард с Мод присоединились к ним, она долго смеялась и выглядела очень счастливой. Про Альфарда с Мод порою выходили скандальные статьи. Она, вроде, была моложе его, и ее родители не одобряли этой связи, считая её распутной. Но иногда Сириус замечал, как в гостиной дядя долго смотрел на одну колдографию, которая стояла на камине. На ней была какая-то неизвестная ему девушка, улыбающаяся, глядя в объектив, а рядом стоял дядя, только намного моложе, наверное, времён выпускного Хогвартса, он придерживал ее за плечи. Дядя всегда выпивал бокал огневиски, когда разглядывал этот снимок, и в его серых глазах, которые практически всегда источали азарт и некую жажду жизни, впервые появлялась задумчивая печаль. Однажды Сириус полюбопытствовал, спрашивая у дяди про эту колдографию, но тот лишь сменил тему, сказав, что в подходящее время расскажет про эту историю. Но, к сожалению, этому не суждено сбыться. Ведь Альфард Блэк так и не смог побороть и обхитрить последствия последнего снятого заклятия и умер накануне Рождества. Сириус замечал, что за последние месяцы состояние дяди стало ухудшаться. В волосах появилось больше седины, он стал надевать солнечные очки, когда выходил на улицу и быстро уставал. Когда он пришел на вокзал Кингс-Кросс, чтобы проводить его на поезд, Сириус спросил: — Дядя, ты неважно выглядишь, заболел? — Всего лишь лёгкая простуда, — отмахнулся Альфард, — Ты не волнуйся за своего старика, все пройдет. — Да разве ты похож на старика?! — старался в тон ему ответить Сириус, а в душе скребли кошки. — Ты обращался к колдомедику? — Да, мне просто надо меньше работать, — Альфард вдруг поспешно обнял его, — Ты мне пиши, ладно? А то я тебя, Сириус, знаю. Один ветер в голове. Сириус тогда даже представить не мог, насколько все плохо. Но был шанс попытаться помочь дяде, а он взял и стремительно упустил его. Они вели переписку, и Сириус даже собирался остаться у него на рождественские каникулы, но в последний момент планы резко поменялись: они с Джеймсом планировали попутешествовать и по возможности захватить с собой Ремуса и Питера. Сириус заехал к дяде только на пару дней. Они вместе разговаривали, сидя в его кабинете. Когда Сириус был маленьким, дядя строго запрещал входить сюда, ссылаясь на опасные артефакты. Сейчас же он полностью доверял племяннику и, разлив по бокалам бурбона, они обсуждали последние новости. Такие беседы уже давно и прочно вошли в своеобразную традицию. У Сириуса всегда находилось то, чем поделиться, и в сложных ситуациях Альфард помогал распутать Гордиев узел. Они говорили так долго, что не заметили, как подкрался вечер, и Сириус снова почувствовал, что Альфард для него намного ближе, чем дядя. Он для него, как настоящий отец. Ведь не Ориону, а Альфарду он рассказывал о том, что не мог обсудить с Мародёрами, которые всегда поддерживали и были рядом, но всё-таки не до конца понимали законы его семьи. А Альфард был Блэком и на собственной шкуре пережил все то, что происходило с Сириусом. Он ведь такой же неугодный, бунтующий повеса, которого постоянно критиковали. Сириус помнил, как рассказывал ему про свое первое любовное увлечение, иногда просил совета. Альфард никогда не осуждал и умел слышать. Без нудных наставлений и придирок. Он принимал Сириуса со всеми недостатками, зная, что идеальных людей не существовало. Когда дядя наколдовал для племянника портал, готовый перенести его прямо в Годрикову Впадину, почему-то между ними повисло какое-то чувство недосказанности что ли... Сириус с таким воодушевлением посвящал дядю в свои планы, но теперь уезжать не хотелось. Будто он уже тогда на подсознательном уровне понимал, что это последний раз, когда он видел Альфарда в добром здравии. Ему даже казалось, что он стал выглядеть лучше. — Ты чего застыл? — спросил у него Альфард, — Не поездка на мотоцикле, но с порталом-то быстрее доберешься. — аргументировал он, — Не пускать же тебя в такую метель топать своим ходом. — Прощания всегда нагоняют тоску, но ты прав! — Сириус кивнул и внезапно у него вырвалось, — Ну, ладно. Думаю, мы с парнями к тебе нагрянем через недельку! Ещё увидимся, пап. Он никогда раньше не называл так дядю. Иногда Альфард и вовсе в своей привычной шутливой манере просил при знакомых обращаться к нему по имени. Мол, совсем не здорово чувствовать себя старым дядюшкой, которому уже давно пора дремать в кресле-качалке и потом читать детективы. Но в глубине души Сириус уже давно считал Альфарда отцом, своей семьёй. Ведь не считая дяди, только с Андромедой, своей любимой кузиной, Сириус не оборвал связи. Альфард, услышав это обращение, будто вздрогнул от неожиданности или ему вдруг стало холодно из-за порыва ветра. Дядя же не накинул пальто, выходя на двор, и довольствовался только применением согревающих чар. В его серых глазах промелькнуло что-то такое, чего Сириус раньше никогда не замечал. — Я, кажется, становлюсь сентиментальным, — произнес Альфард, нарушая молчаливую паузу, — Старый идиот! Но знаешь, мальчик мой, я тобой очень горжусь, — дядя крепко обнял его, — Всегда об этом помни. Последним, что видел Сириус, исчезая в портале, была широкая улыбка Альфарда Блэка. Он отсалютовал ему бокалом, который поспешно принес домовик. Если бы Сириус тогда только знал, что это было прощание, то никуда бы не ушел. Он бы сидел рядом с ним. Он бы не позволил, чтобы Альфард умер в одиночестве, в своем кабинете, просматривая записи про какое-то защитное руническое заклинание. Но Сириус узнал об этом слишком поздно. Безудержное веселье, неприятности и приключения, в которые влипали Мародёры, тонна новых эмоций и сладостный, как сливочное пиво в Хогсмиде, вкус молодости, которая все прощала и дарила ощущение вечности. Джеймс громко смеялся, отбирая у него гитару, Ремус пил горячий шоколад, говоря им, что так они угробят инструмент, а Питер, нацепив красный колпак Санты на голову, немного охмелев от медовухи, пытался что-то спеть. До этого они развлекались на ярмарке. В Годрикову Впадину привезли гиппогрифов, на которых можно было полетать и посмотреть с высоты окрестности. Разумеется, не забывая о технике безопасности и должном почтении к гордым животным. Сириус был так счастлив, проводя зимние каникулы с друзьями. До тех пор пока не получил от Андромеды письмо, в содержание которого не мог поверить. Всегда такой аккуратный почерк старшей кузины казался незнакомым и надрывным, будто она еле справилась с изложением своих мыслей на бумагу. Разводы чернил свидетельствовали о слезах. Сириус не верил, даже, когда Джеймс, увидев, каким апатичным стало выражение его лица, выхватил письмо из рук и прочитал сам. Потому что Альфард Блэк не мог умереть! Он слишком сильно любил этот чертов мир, чтобы выбрать смерть и проиграть сражение за жизнь. Сириус смутно помнил все то, что с ним происходило после этого известия. С улицы доносились веселые голоса, в них сливалась беседа Карлуса с Ремусом, они что-то обсуждали в саду, Питер крутился на кухне у Дореи, оттуда доносился женский смех. Время не остановилось, и жизнь продолжала идти своим чередом для остальных, а Сириус, будто сошел с ума или впал в долгий сон. Он побежал к себе в комнату, не понимая, что творит. Злость на собственный эгоизм и глупость не утихала. Окно распахнулось, одно мгновение, и у он уже мчался на бешеной скорости навстречу закату. Будто ещё теплилась надежда, что Альфарда можно спасти. Загадка, как он не свернул шею, а, как его нашли парни он и вовсе не помнил. Мрак сгущался, и если бы не участие со стороны Поттеров-старших, Джеймса, Ремуса и приехавшей в Годрикову впадину Марлин, которая после этого известия упросила отца чуть ли не ночью трансгрессировать в дом Карлуса и Дореи, он точно не справился бы. Хотелось все крушить. Но боль от этого не становилось меньше. Когда Андромеда появилась на пороге коттеджа Поттеров, Сириус без слов понял, что она все воспринимала также, как он. Альфард тоже занимал важное место в жизни Андромеды. Он не отвернулся от нее, когда она, послав к черту обязательства перед семьёй и навязанный брак с Рабастаном, выбрала любовь. Андромеда сразу же обняла его и очень долго они сидели в тишине. Потом столько же, а то и больше, говорили, обмениваясь воспоминаниями, на страницах которых Альфард Блэк оставался живым. Он смеялся, когда танцевал с Андромедой и ел мороженое с Сириусом, сидя под деревом в саду. Альфард подарил племяннику гитару, когда ему исполнилось пятнадцать. Андромеду он всегда назвал «звездочкой». Впервые сбежав из дома, дядя Альфард наткнулся на банду байкеров и проколесил с ними все лето. Он был большим поклонником магловских «The Rolling Stones» — в его особняке нашлось несколько плакатов с участниками и ведущим солистом — и вложил много средств в спонсирование начинающей группы «Ведуньи». Альфард помогал больнице имени святого Мунго и курировал один из сиротских приютов. Но об этом мало кто знал. В светской хронике чаще писали про его кутежи и за ним было закреплено звание богатенького прожигателя жизни. Чего уж говорить о тяжёлой работе в Министерстве. Когда состоялись похороны, Аластор Грюм, с которым Альфард был хорошо знаком, рассказал Сириусу, что его дядя снял сложный наговоров с одного амулета, который проклял четырех авроров и одного маленького ребенка. Ходили слухи, что эту вещь специально подбросили Пожиратели Смерти. Отряд ликвидаторов заклятий долго ломал голову над этой проблемой, и только Альфарду хватило сообразительности решить загадку, корни которой уходили к шумерским наговорам, считавшимися не больше, чем обычными мифами. Но цена оказалась слишком высока: пусть не сразу, но Альфард поплатился собственной жизнью. На похоронах были все, кто знал Альфарда. За исключением разве что членов семьи. Кроме Сириуса и Андромеды вместе со своей дочерью и Тедом, на похороны не пришли ни брат, ни сестра Альфарда. Регулус и другие кузины Сириуса, Беллатрикс и Нарцисса, тоже не удосужились проводить дядю в последний путь. Когда Сириус вернулся в Хогвартс, то случайно узнал, что мать, точно также, как было с Андромедой, убрала имя дяди с семейного гобелена. Об этом перешептывался Мальсибер вместе со своими упырями, говоря, что его матушка, когда отправилась принести соболезнования Вальбурге и Ориону, своими глазами видела чёрное выжженное пятно. Сириус не мог поверить своим ушам и от желания начистить рожу слизеринцу его спасло одно: он собирался выяснить все от Регулуса, того, кто наверняка все знал. Сириус, не помня себя, отправился искать брата и нашел его в библиотеке. Собственно, ничего удивительного в этом не было, примерные мальчики всегда добросовестно выполняли домашнее задание, тратя на это несколько часов. Регулус игнорировал Сириуса вплоть до того момента, пока он не закрыл перед ним учебник. — Чего тебе? — вместо приветствия холодно осведомился младший брат. Если бы не обстоятельства, Сириусу, возможно, стало бы грустно от осознания, что это первый их разговор спустя долгое время. После поступления на Гриффиндор они с младшим братом стали отдаляться и сейчас больше общего, наверное, можно было найти у двух незнакомцев, чем у них. Регулус уже распланировал свою жизнь «от» и «до» в то время, как Сириус предпочел плыть по течению. Младший брат стал ещё больше похож на Ориона, отцом его язык не поворачивается назвать, даже некоторые движение свидетельствовали об этом, не говоря о лице, скованном скукой и недовольством. Регулус напоминал холодную, безжизненную статую. И этот дурацкий, тошнотворно-зелёный, с проблесками серебра галстук. Рег, что с тобой стало? Куда делся его весёлый маленький брат? Сириус всё ещё надеялся, что внутри скрывался тот мальчишка, который вместе с ним прятался от ворчащего Кричера за шторой. Который приносил ему имбирное печенье и какао, когда его в наказание закрывали в своей комнате. Который точно также приходил в восторг от железной дороги, которую принес Альфард. Дядя. В области сердца снова кольнуло. Его больше нет. Скоро будет месяц, как он умер. Целый месяц, который раньше пролетал незаметно, а сейчас растянулся на вечность, сотканную из боли и мрака. Словно трясина, она заставляла Сириуса тонуть. Ему никогда не было так плохо, как сейчас. Он никогда не чувствовал себя столь беспомощным, ведь со смертью нельзя вести бой. — Она выжгла его с гобелена? — бесцветным тоном спросил Сириус. — Кто она? — Регулус отложил перо в сторону. — Ты прекрасно знаешь, кто, — процедил Сириус. — Если ты про maman, то все так, — сказал Регулус, поднимаясь с места. — Наш дядя Альфард при жизни достаточно опозорил семью. Его выходки долго терпели. Это говорил его родной, мерлинова мать, брат. У Сириуса вяли уши. Это ведь был и его дядя! Сириусу хотелось влепить брату хорошенькую оплеуху, чтобы холодная маска наконец-то с него спала или, как в магловской сказке «Снежная королева», которую они с Джеймсом стащили у Лили Эванс на первом курсе забавы ради, осколок зеркала выпал из глаз. Но что-то сдерживало Сириуса. Он не мог ударить родного брата, каким бы идиотом тот не был, но все равно схватил его за грудки. Дорогая ткань пиджака, неприятная на ощупь, казалось, начала рваться. Регулус оказался больно прижат спиной к стеллажу. Книги с грохотом посыпались, а библиотекарь пришла в ярость. — Как ты можешь так спокойно об этом говорить?! — заорал Сириус, ему было плевать, что на него уставились окружающие и посчитали, что он, скорее всего, окончательно слетел с катушек, — Он же был и твоим дядей, Рег! — Ты же можешь постоянно искать виноватых и расстраивать родителей, Сириус, — холодно отрезал Регулус, — Но от правды не убежать, — тонкие губы свернулись в едкую улыбку, — Тебе Альфард оказался дороже нас только потому, что он потакал твоим прихотям и жил, как дикарь... Регулус продолжал плеваться ядом, и у Сириуса ярость закипала все больше. В голове все стучало от переизбытка чувств. Сириус резко отпустил брата, тот повалился на пол, схватившись за плечо. Сириус сжал руки в кулак до покраснения и со всей дури ударил по стене, чувствуя хруст. Он даже не заметил, как перед ним возникла библиотекарь, которая не переставала сокрушаться из-за испорченных фолиантов, а потом пришла МакГонагалл. Наказание, должно быть, растянется на целый месяц, но ему было плевать. Сириус всё смотрел на свою окровавленную руку. Ссадины и травмы для него не в новинку. Игра в квиддич, первое знакомство с мотоциклом, стычки со слизеринцами — все бывало, но ничто так не ранило, как слова родного брата. Или, быть может, давно пора открыть глаза? Ведь правда так и просится сорваться и уничтожить последнее, что их связывало его с детством. Регулус уже не тот, он изменился. Как, впрочем, и сам Сириус. Глупо было ожидать от этого разговора иного исхода. Декан попросила его последовать за ней. Разумеется, она сняла баллы, как с Гриффиндора, так и со Слизерина за инцидент в библиотеке, но Сириус ее не слушал. Он шел за женщиной бездумно, словно его кто-то заколдовал. Джеймс, закончивший тренировку, подбежал к нему и обеспокоенно спросил: — Бродяга, что случилось? Но у Сириуса нашлось сил только на то, чтобы посмотреть на друга. Мол, потом переговорим. В толпе снова раздался шепот, кто-то открыто таращился на него. Обыденное дело для подобных ситуаций: местные сплетники решили взяться за дело и заполучить лавры за самую идиотскую версию скандала в библиотеке. Джеймс отвлекся на них и раздражённо рявкнул, чтобы все заткнулись и шли заниматься своими делами. МакГонагалл привела Сириуса не в кабинет директора, а в больничное крыло. В этот день там как раз дежурили его однокурсницы: Лили, Алиса и Мэри. Первой увидела Сириуса Лили. Она забыла про полотенце, которым протирала колбы и бросилась к нему. — Мерлин, Сириус, что стряслось? — Эванс обеспокоено осмотрела его, — Что с твоей рукой? — Думаю, мистер Блэк повредил запястье, мисс Эванс, — вместо Сириуса ответила МакГонагалл. — Помогите ему. Лили быстро закивала, вооружившись волшебной палочкой, и уже стала нашептывать какие-то лечащие заклинания. У Сириуса все гудело в голове. — И ещё желательно заварите ему успокаивающий чай, — обратилась МакГонагалл к другим девочкам, которые тоже обеспокоенно взирали на Сириуса. — А что с наказанием? — спросил Сириус у декана. — Мне зайти к вам потом? — Мистер Блэк, сейчас вам точно не до этого, — спокойно ответила МакГонагалл, — конечно, это не означает, что вам все дозволено. Но я понимаю, как тяжело переживать боль утраты. — она поправила очки на переносице, — Альфард Блэк был достойным волшебником, и мне очень жаль, что ваш дядя покинул всех нас прежде времени. С этими словами профессор оставила больничное крыло, а когда возвратилась мадам Помфри, то ещё раз осмотрела запястье Сириуса и похвалила Лили за идеальное оказание первой помощи. К этому моменту нагрянули Мародёры. Питер странно смотрел на Сириуса. Совсем, как в Годриковой Впадине, словно боялся, что Сириус сейчас кинется на него. У Джеймса на скуле красовалась царапина, видно, успел почесать кулаки в коридоре, а Ремус стал узнавать у Лили, что полезного можно сделать. Позже к собравшейся компании присоединилась Марлин. Она быстро бежала, явно запыхавшись по дороге, и Сириус обо всем им рассказал. Со временем, конечно, стало не так тяжело, как в первые месяцы, но боль никуда не уходила. Сириус был благодарен за поддержку. Особенно, когда получил письмо, адресованное от Альфарда. Его передал Сириусу лично гоблин, которому дядя доверял вести свои дела в Гринготтсе. Вместе с письмом прилагалось завещание Альфарда, в нем говорилось, что его особняк и счёт в банке полностью переходят во владение Сириуса, которого он признает своим единственным наследником. Но Сириусу куда важнее было содержание письма, которое поддерживало последнюю хрупкую связь с Альфардом. В своих последних строках Альфард писал о многом. В том числе о том, почему скрыл известие о своем недуге от самых близких людей. «Я больше всего на свете всегда презирал чувство жалости. Мне не хотелось обременять тебя, Сириус, мой дорогой племянник, своими заботами. Знаю, ты злишься на меня, и у тебя есть на то полное право. Но я не хотел, чтобы ты все это время смотрел на меня, как на умирающего. Не хотел, чтобы ты забросил своих друзей и всё то, что ты так ценишь в жизни. Мне, как тебе известно, не довелось познать счастья отцовства. Я слишком поздно понял, что любил по-настоящему только один раз. К моменту моего прозрения моя любимая умерла, и я старался забыть ее, заменяя другими, совершенно утратив всякую надежду создать крепкую семью. Знаю, глядя на мой образ жизни, вряд ли о таком можно подумать, но я всегда хотел, чтобы рядом со мной были люди, к которым я могу вернуться. Те, кто всегда меня ждет. Такими особенными людьми для меня стали ты, мой дорогой мальчик, и твоя старшая кузина, Андромеда. Знаешь, полюби меня хоть тысяча женщин, ни одна из них не сравнится с тем чувством, которое возникает внутри, когда ребенок сжимает твою ладонь и с восхищением смотрит на тебя. Сириус, я люблю тебя, как сына, которого у меня никогда не было. В этой жизни тебя ждёт много испытаний и есть много вещей, о которых мне бы хотелось с тобой поговорить. Но в конечном итоге я уйду, оставив тебя одного. Это случится рано, а, возможно, у меня появится возможность ещё украсить немного времени. Но знай, я тобой очень горжусь! Каждый совершенный поступок, будь то правильный или ложный, делает людей теми, кто они есть! Не бойся ошибаться, но никогда не отталкивай дорогих тебе людей! Береги себя, не иди на провокации со стороны родни и осуществи все свои мечты. Ведь такому бесстрашному парню, как ты, все по плечу! Пусть моя смерть не станет для тебя поводом носить траур и уж тем более не набросит на тебя петлю вины. Ты ни в чем передо мною не виноват! Поверь, сынок, я не хочу видеть тебя печальным и потерявшим вкус жизни! Потому что все те, кого мы любим, никогда не умирают до конца, пока жива память о них. Видишь, какой твой старик сентиментальный размазня? Наговорил разной чепухи, хорошо, хоть не разревелся под конец, как девчонка, верно? Надеюсь, читая эти строки, ты найдешь повод улыбнуться! А пока пожелай мне доброго пути, будто я решил бросить все, порадовав всех сплетников и в очередной раз разозлив нашу прекрасную семью, и отправился в кругосветное путешествие! Всегда хотел побывать на Багамах. Говорят, там хороший алкоголь и много красивых женщин! Твой дядя, Альфард Блэк. P.s. я всегда буду приглядывать за таким оболтусом, как ты, даже если ты меня не увидишь». Сириус никогда не считал себя слабаком, но слезы сами навернулись на глаза, и он почувствовал себя сопливым мальчишкой, который испугался дурацкой шутки Беллатрикс. Но оплакивать близких, даже будучи мужчиной, отнюдь не признак слабости, а некое освобождение от груза. Сириус ещё раз перечитал письмо дяди и под конец рассмеялся, представляя, как дядя, даже не собрав чемоданы, рванул навстречу неизвестному. Постепенно жизнь возвращалась на круги своя, он старался исполнять последнюю просьбу Альфарда, несмотря на приближавшуюся первую годовщину смерти и снова проснувшиеся чувство вины. Но недавно все пошло прахом: Сириус получил одно письмо от Ориона, которое напрочь испортило все настроение. Родители собирались оспорить завещание дяди. Видимо, они так и не смогли смириться тем, что Альфард оставил все ему. Они же наверняка собирались поправить за счет состояния дяди свои семейные дела. Сириусу было тошно от осознания происходящего. Но перед друзьями и Марлин он не собирался ходить с кислой миной. Ведь у них хватало своих проблем с лихвой. Марлин переживала за своего старшего брата Лиама и отца: они находились в самой гуще происходящих событий. А отец Джеймса по приказу Министерства отправился на опасное задание. Ремус продолжал мучиться после последствий полнолуния в больничном крыле. Лили переживала за родных из-за роста нападений на магловские деревушки. Всем было несладко. Но в то же время Сириуса уже третий день подряд не покидала одна навязчивая мысль: сбежать из замка. Хотя бы ненадолго. Ему необходимо было отвлечься от происходящего и при других обстоятельствах он, само собой разумеется, подкинул эту идейку Мародёрам. Но в этот раз ему хотелось побыть одному. Поэтому он и зачастил наведываться в «Кабанью голову», трактир, который принадлежал Аберфорту Дамблдору, брату их директора. Сириус прознал, что там остановился гоблин, нелегально торгующий порталами и намеревался заключить с ним сделку. Когда вечером он собирался навстречу со своим знакомым, то упустил из внимания одно обстоятельство: Марлин МакКиннон привыкла придавать значение мельчайшим деталям и, конечно же, не могла не упустить из внимания то, что Сириус явно что-то замышлял. Девушке ничего другого не осталось, как взять и последовать за ним. Марлин стала замечать, что Сириус снова хандрил и подвергся воздействию тягостных размышлений, чуть ли не сразу после того, как страницы календаря перевернулись на пятнадцатое число. В этот декабрьский день всегда начиналось усиленное преображение замка в настоящую рождественскую открытку. Сириус явно пребывал в мрачном расположении духа и несколько раздражался из-за предпраздничной кутерьмы, несмотря на то, что всеми силами пытался нацепить напускной весёлый образ. Он много шутил, хвалил школьную еду и даже приставал к Доркас, возглавлявшей отдел редколлегии, чтобы та вместо упряжки с оленями нарисовала на окнах Санту, который ехал верхом на льве. Тогда Годрик их креатив точно оценит и подарит немного удачи. Им же необходимо выиграть не только кубок по квиддичу, но и одержать первенство среди факультетских соревнований. Выпускной курс, значит, надо войти в историю! Блэку идея казалась одновременно гениальной и забавной. Но Марлин понимала, что он специально пытался выглядеть, как обычно, чтобы никто не беспокоился за его состояние. Стремительно приближалась годовщина смерти его дяди Альфарда, и многие знали, что от этой потери Сириус оправился с трудом. Чего уже говорить о тех, кто лично присутствовал рядом с ним в эти тяжелые минуты. Марлин удалось познакомиться с Альфардом Блэком на пятом курсе, когда Сириус пригласил многих однокурсников в гости в особняк дяди, планируя устроить грандиозную вечеринку. Марлин, знавшая про непростые взаимоотношения парня с членами его семьи, с большим интересом отнеслась к этой встрече. Больно любопытно было взглянуть на человека, который служил для Сириуса примером. Ведь он всегда с такой теплотой отзывался об Альфарде, что могло сложиться впечатление, что тот и был его настоящим родителем. У Марлин же тоже был дядя, к которому она, безусловно, была привязана и ей нравилось проводить с ним время, когда тот приезжал в родной дом, однако общество отца все равно казалось ближе. Потому что от Говарда исходила настоящая защита, Марлин чувствовала, что на папу всегда можно положиться, и он для нее с детства являлся настоящим героем, который по щелчку пальцев мог поднять настроение. Но не только по этой причине фигура Альфарда Блэка интересовала девушку. Марлин прекрасно знала, какими манерными и высокомерными были представители чистокровных семей, и оттого знакомство с дядей Сириуса, который, судя по его словам, не придавал значимости предрассудкам общества и умел веселиться, сразу же стало многообещающим. Когда Альфард Блэк встретил их у ворот своего особняка, сразу в глаза бросился его внешний вид. Как и все Блэки, он был темноволосый, сероглазый, с небольшой щетиной, мужчина средних лет. Возможно, даже ровесник ее отца. Одет в темно-синюю футболку и джинсы, напоминая, скорее, обычного прохожего, но никак не представителя древнейшей чистокровной семьи. — Привет, молодежь! — поприветствовал их Альфард, — Не надо стесняться и стоять столбом, все проходим внутрь. — радушно отозвался он, добавляя, — Наверное, проголодались с дороги? Альфард Блэк не чурался разговаривать со всеми друзьями Сириуса, помогал разместиться в гостевых комнатах, а, когда вечером парни захотели сыграть в квиддич, то проявил желание поучаствовать вместе с ними. Альфард немного рассказал про свою работу ликвидатора заклятий и просил, чтобы к нему обращались ни «мистер Блэк» и ни «сэр», а просто по имени. Глядя на него, сразу вспоминалась поговорка: «тот, кто идёт в ногу со временем». Ведь он хорошо находил общий язык с молодежью, интересовался про дела в Хогвартсе, особенно ему было любопытно, кто занимал должность учителя по Зоти. А с кем-то он даже обсудил творчество группы «Ведуньи». Сириус познакомил Марлин с Альфардом, представив ее, как свою однокурсницу и хорошую подругу. — Так значит ты — та самая МакКиннон? Дочка Говарда, да? — полюбопытствовать Альфард, — Сириус часто упоминал, что ты неугомонная бестия, и совсем не сказал, что ты такая красотка! — Альфард лукаво улыбнулся, а Марлин немного засмущалась. — Дядя, ну хватит, не позорь меня, — наигранно хмыкнул Сириус, — Марлин вообще-то несовершеннолетняя! А ты все со своими комплиментами пристаешь. — Кто бы говорил, — усмехнулась Марлин, — Яблонька от яблоньки. Они все втроём рассмеялись, и потом Марлин немного поговорила с Альфардом, интересуясь, где он успел побывать, какими музыкальными группами увлекается и почему выбрал такую профессию. С ним оказалось очень легко общаться, словно они были давними знакомыми, и Марлин все больше замечала, что они с Сириусом правда очень похожи. — Наверное, глядя на меня, вряд ли возникнет ассоциация с ликвидатором заклятий, — усмехнулся Альфард, — но на самом деле я очень люблю ребусы, а снятие любого проклятья — настоящая головоломка и тренировка для мозгов! И работа в какой-то степени радует разнообразием. — философски подчеркнул Альфард, — мне не по душе просиживать штаны в душном кабинете и перебирать бумаги, — хмыкнул он, — уж лучше по всей Британии мотаться, разбираясь с разной нечистью! Он рассказ ей пару случаев про то, как его группа помогала коллегам из Северной Америки изгнать дух Вендиго, который призвали с помощью проклятого браслета из костей. Альфард говорил, что всегда в подобных ситуациях спасала магия рун, одна из самых мощных. Джеймс, подключившийся к их разговору, хотел расспросить у дяди Сириуса больше подробностей, но прилетела сова из Министерства. Альфард быстро ознакомился с содержанием послания, сказав, что его срочно вызвали по работе. Тогда Сириус немного расстроился, что дядя не застал грандиозную вечеринку, которую организовали Мародёры в его отсутствие. Марлин знала, что Альфард всегда поддерживал Сириуса, они являлись близкими и важными людьми друг для друга, и ему тяжело было смириться с его гибелью. Какой бы прочной не была броня Сириуса, ему не удавалось скрывать свою тоску. Марлин ещё никогда не видела парня таким подавленным и расстраивалась из-за того, что так мало может сделать для него. Однако в последнее время Сириус начал учиться постепенно отпускать боль от утраты, и все стало налаживаться. Ровно до того момента, как он получил треклятое письмо! Марлин была на все сто процентов уверена, что содержимое испортило ему настроение. Эта мысль прочно закрепилась в голове, и ее не могли развеять ни их романтическое времяпровождения в Хогсмиде, дурачество на переменах и когда они катались на местном катке и кидались друг в друга снежками, как дети, ни дальнейшие пребывание в Выручай-комнате. Они лежали в обнимку и спорили, что вкуснее: обычное сливочное пиво или сливочное пиво с корицей. Сириус долго не соглашался с ее мнением и стал использовать запрещённый прием: собирался защекотать ее. Однако от Марлин не скрылась какая-то печаль, запрятанная в серых глазах. Он, будто пытался создать видимость того, что с ним все в порядке. Хотя на деле все было наоборот. К тому же Сириус совсем не раздражался, когда они услышали новости о теракте в Косом Переулке. Обычно, подобного рода известия заставляли Сириуса ругаться, но не в этот раз. Марлин знала, что и другие заметили состояние Сириуса, и непременно бы собрались выяснить, в чем дело, если бы не личные проблемы. Джеймс сильно переживал за отца, которого отправили на важное задание, Лили волновалась за безопасность своей семьи. Они то и дело подбадривали друг друга, внушая надежду на все самое светлое. К тому же ожидался матч с Рэйвенкло, и Джеймс тратил силы на вырабатывание стратегии, планирование тренировок и искал запасного игрока. Ремус находился в больничном крыле, свалившись с простудой, а Доркас вместе с остальными членами редколлегии придумывала украшения для замка, а все свободное время проводила у Люпина, принося ему шоколад. Мэри тоже дежурила, помогая мадам Помфри. Питер пытался пересдать Слагхорну одно из зелий, которое не получалось приготовить и усиленно занимался, чтобы со спокойной душой отправиться на приближающиеся каникулы. Обстановка в целом стояла напряжённая, и только близнецы Пруэтты принесли немного радости, поделившись недавно полученной новостью: их старшая сестра, Молли, снова познала радость материнства. Фрэнк, собиравшийся, как и многие, после выпуска поступать в аврорат, тренировался в кабинете, который их преподаватель, Карадок Дирборн, специально обустроил для тех, кто записался на соответствующий факультатив по Защите от Темных Искусств. Там ему было удобно проводить дополнительные занятия с теми, кто собирался работать в этой сфере, а Алиса вместе с хаффлпаффцем, Бенджи Фенвиком, готовила выпуск школьной газеты. Все были поглощены также и домашней работой, которая, казалось, не знала конца. Марлин выжидала около трех минут и отправилась вслед за Сириусом, по пути встретив Доркас. Подруга в общем-то не сильно удивилась тому, что блондинка собиралась нарушать грядущий комендантский час и лишь попросила быть осторожнее. Марлин была благодарна, что Медоуз отнеслась к ней с пониманием. — Если что, скажи девочкам, что я плохо себя почувствовала и пошла в крыло, — на ходу сочинила правдоподобную отмазку Марлин. — Хорошо, — кивнула Доркас, — Удачи! Марлин повезло, что она состояла в факультетской команде по квиддичу. Сейчас она даже готова была поблагодарить Джеймса за все их ранние пробежки. Сириус очень быстро шел, и ей пришлось догонять его, попутно применяя чары невидимости. Они длились недолго, но так парень хотя бы не заметил бы, что за ним следили. Хотя Сириус казался каким-то отстранённым, чтобы обращать внимание на все это. Марлин перестала поддерживать чары, когда парень оказался неподалеку от «Кабаньей головы». Не самое благоприятное место, честно говоря. Обычно, там и контингент оставлял желать лучшего. Марлин нельзя было назвать трусихой, но она старалась обходить стороной это место. Куда лучше наведаться в «Три метлы». Интересно, что в таком заведении забыл Сириус? Раньше она не замечала за ним любви к этому трактиру, но в конце концов каждый имел право на небольшие секреты. Однако беспокойства меньше не стало. Сириус вошёл внутрь, и Марлин, выждав паузу, двинулась следом. Дверь неприятно заскрипела. Как и предполагала девушка, посетители трактира оставляли желать лучшего. Среди одного из них она узнала Наземникуса Флетчера, скользкого типа, который однажды заявился в дом МакКиннонов и утверждал, что располагает важной информацией и готов поделиться ею с одним из авроров. Марлин посильнее накинула капюшон на голову и прошла к барной стойке. Высокий, пожилой мужчина, чем-то напоминавший их директора, только казавшийся более грозным и понурым, протирал бокалы. Вид у него был усталый и немного отстраненный. — Извините, — обратилась к нему Марлин, — Можно узнать... Он медленно развернулся на звук ее голоса, оглядел с ног до головы и резко прервал: — Никакой выпивки несовершеннолетним не продаю! — Я здесь не за этим, — нахмурилась Марлин, — И, между прочим, мне уже исполнилось восемнадцать, — девушка гордо вскинула подбородок вверх. — так что не кричите. — И с какой целью ты сюда пожаловала, совершеннолетняя? — он продолжал вглядываться в ее лицо, и Марлин стало не по себе, — Подожди, светлые волосы, голубые глаза. Ты — дочка МакКиннона? — Да, — немного обескураженно сказала Марлин, — А как вы узнали? — Ты — копия Фелиции в молодости, — ответил хозяин трактира, — да и от отца тоже что-то есть. Но сейчас не об этом, что пришла сюда? — Ищу своего однокурсника, Сириуса Блэка, — пояснила Марлин, — Темноволосый, сероглазый... — Очередная подружка Блэка? — недовольно переспросил мужчина, который, судя по всему, знал Сириуса. — Надоел мне уже этот мальчишка. — Можете сказать, где он? — пропустив мимо ушей первую часть информации, поинтересовалась Марлин, — Я видела, как он заходил сюда. — Аберфорт, повтори заказ, — донеслось со стороны. Так вот, значит, как его зовут. Имя звучало знакомо, но Марлин не могла вспомнить, где слышала его. Наверное, дома. Всё-таки он откуда-то знал ее родителей. Впрочем, это было не столь важно. Хозяин трактира снова тяжело вздохнул, но осознав, что девушка настроена решительно и не уйдет отсюда без Блэка, сдался и рассказал, где можно его найти. Попутно он протянул своему клиенту полную бутылку виски. Марлин поблагодарила Аберфорта и побрела к лестнице. Сириус должен находиться в первой комнате с левой стороны, на втором этаже. На мгновение у девушки появилось дурное предчувствие. Как бы Сириус не наломал дров. Марлин ускорилась, сама не заметив, как оказалась возле нужной двери и дернула за ручку. Сириус устало потирал виски, раздражаясь из-за наглости гоблина. Ещё вчера он договаривался с ним, что портал до Лондона и обратно обойдется ему в двадцать галлеонов, а уже сегодня хитрый пройдоха заявил, что собирается поднять цену в два раза! И после такого эти создания ещё посмели возмущаться и заявлять о нарушении их прав и свобод! Да, с таким отношением к делу, их многие уж точно не будут жаловать. — Сейчас в Лондоне полно авроров! — продолжал упрямо гнуть свою линию Рудо, — Я рискую тем, что продаю школьнику портал. — Чем ты рискуешь, приятель? Это магловская часть Лондона! — не унимался Сириус, — Или, по-твоему, я тебя с собой приглашаю? Их спор продолжался вот уже на протяжении десяти минут, но гоблин оказался на редкость упрямым. Если их разговор не сдвинется с мертвой точки, то планы Сириуса явно сорвутся и придется возвращаться в школу. Он хмыкнул, собираясь с мыслями, но его отвлекла скрипящая дверная ручка. К ним, что Аберфорт собирался заявиться? Сириус бросил взгляд на часы. Половина седьмого. Конечно, за окном уже начинало темнеть, но брат Дамблдора никогда не выгонял посетителей в такую рань. На мгновение в голову закралась мысль, что обо всем узнала их декан и его ожидала долгая нравоучительная беседа, но все предположения тут же исчезли, когда он встретился взглядом с рассерженными голубыми глазами Марлин МакКиннон. Та, скинув с головы капюшон, быстро преодолела ничтожное расстояние, разделявшие их, и с видом, будто застала преступников на месте преступления, раздражённо буркнула: — Блэк, может, ты объяснишь, как это понимать? Девушка поставила руки на бока и изо всех сил старалась казаться воинственной. Рудо, почувствовав неладное из-за внезапного появления МакКиннон, собирался ускользнуть под шумок, но Сириус ловко схватил его за плечо. — Не так быстро, приятель, — отчеканил Блэк, потом обратился к Марлин, — Марлс, ты же никуда не уйдешь, правильно? — Марлин прищурилилась, мол, сам все прекрасно знаешь, зачем задавать глупые вопросы? — Тогда закрой получше дверь и садись. Все равно по-хорошему Марлин точно бы не ушла, а своим разбирательством отношений они только подняли бы ещё больше шума, и Рудо это было бы на руку, он точно сбежал бы. К тому же Сириусу не хотелось обижать МакКиннон, ведь она, мало того, что нарушила правила, придя за ним сюда, так, ко всему прочему, сильно волновалась. Он заметил это по тому, как Марлин прикусила губу и напряжённо сцепила руки в замок. Она явно намеревалась накинуться на него с расспросами, но присутствие гоблина ее заинтересовало. Прежде чем устроить Сириусу взбучку, она наверняка собиралась узнать, какие дела связывали его и Рудо. Сириус вновь прикинул веские аргументы в голове, но Рудо опередил его. — Договаривались без свидетелей! — заявил гоблин, — Все, сделки не будет. Никакого портала. — Портала? — переспросила Марлин, переводя взгляд с Рудо на Сириуса. — Нет, Рудо, так не пойдет! — рявкнул Сириус, — Ты не в праве отказывать мне! Я, между прочим, оказал тебе услугу как-то. Согласен заплатить тридцать галлеонов за портал! — Хм, это слишком малая цена за такой риск, — хмыкнул гоблин, взвешивая все «за» и «против». — А ты хочешь, чтобы на твой след вышли авроры? — вклинилась в разговор МакКиннон, и Сириус вскинул бровь вверх. — Рудо, верно? Ты же знаешь, что нельзя продавать школьникам порталы? — она сделала паузу, а потом задала новый вопрос, — Или ты торгуешь ещё чем-то? — Не рассказывай мне сказки, — гоблин выдержал столкновение. — Ты и авроров то никогда в лицо не видела, малышка. — Ты так считаешь? — Марлин мило улыбнулась, — А фамилия МакКиннон ничего не говорит? Гоблин после услышанного явно сглотнул ком в горле. Сириус усмехнулся, глядя на невинную физиономию Марлин. Интересно, как бы отреагировал ее отец, зная, что она для заключения не совсем законной сделки с гоблином, решила воспользоваться преимуществами своей фамилии? — А я думал, вы — гриффиндорцы — честные и благородные — хмуро заявил Рудо. — Поверь, если бы ты имел дело со Слизерином, то о твоей деятельности уже стало бы известно попечительскому совету и директору, — возразил Сириус, — А мы тебя только предупредили. Причем, из-за того, что ты нарушаешь условия договора! — Мерлин, дай мне сил, — выругался гоблин, — По рукам, согласен на сорок галлеонов. — Тридцать! — Сириус нахмурился. Его начинало злить происходящее. В итоге они пришли к соглашению спустя пять минут, когда Марлин предложила оплатить гоблину стакан огневиски. Сириус считал, что этот мошенник не заслуживал проявления великодушия с их стороны, но понимал, что они и без того потеряли много времени. Когда Рудо передал им старые разбитые часы, служившие ключом к открытию портала, они распрощались. Но Марлин почему-то не спешила набрасываться на него с претензиями. Сириус всё ждал, как блондинка накричит на него, раздраженная тем, что он сразу не рассказал обо всем. Но этого не произошло. Они молча вышли из «Кабаньей головы», и Сириуса насторожило то, что они так и не сказали ничего друг другу. Марлин явно не собиралась, помогая ему заполучить желаемое, возвращаться в Хогвартс. Но почему тогда она ничего не говорила ему? — Марлин, зачем ты мне помогла? — сразу спросил Сириус, — Я думал, ты силком захочешь потащить меня в школу. — Я на тебя ещё сержусь за то, что ничего не рассказал! — заявила МакКиннон, — но раз ты это затеял, значит, причина была, я права? — Сириус кивнул, — Просто я хочу отправиться с тобой. Всё-таки портал оказался у тебя не без моей помощи. Сириус сделал шаг к ней и отряхнул светловолосую макушку от нападавших снежинок, аккуратно надевая ей капюшон. — Хорошо, — Сириус попытался улыбнуться, но вышло не очень. Он не то чтобы был против компании Марлин, но чувствовал себя странно. Из-за того, что его план изменился? Или из-за того, что он приготовился к другому, когда к нему внезапно нагрянула девушка? А, возможно, было паршиво, потому что он скрыл свое решение от Марлин. — Отлично, давай тогда поторопимся! — бодрее отозвалась Марлин. Снова полетели пушистые хлопья снега, они оседали на лицо и быстро таяли, прожигая кожу. Они отошли на безлюдную улицу, чтобы не привлекать внимания жителей деревни. Пока Сириус заводил сломанные часы, с помощью которых они переместятся в Лондон, Марлин не прекращала обдумывать, как лучше завести с Сириусом беседу на волнующую ее тему. Нельзя сказать, что они никогда не обсуждали чего-то важного, и такое у них бывало, причем ни раз. Однако Марлин понимала, что Сириусу не нравилось, когда на него давили. По меньшей мере это привело бы к тому, что они разругаются по дороге, а Марлин очень не прельщала подобная перспектива. Она всё ещё хорошо помнила, как тяжело Сириусу дались первые дни после известия о смерти дяди и его похороны. Да, она тоже была рядом и поддерживала его, как могла. Но тогда она пришла к выводу, что ему куда легче справляться с болью, круша все вокруг или мчась на бешеной скорости на мотоцикле. Об этом свидетельствовал погром в комнате, в которой Сириус жил, когда останавливался у родителей Джеймса, и дальнейший побег. Мародёры, конечно, отправились на его поиски, и Поттер, знавший лучшего друга, как облупленного, быстро его нашел. Марлин не была посвящена в то, какие меры предприняла четверка, чтобы охладить пыл Сириуса и тягу к саморазрушению. Она только порывисто обняла его, когда тот вернулся. Ей не хотелось его отпускать, но Сириус выглядел таким усталым, что пришлось разорвать объятья. Он отправился к себе, не промолвил ни единого слова, а Марлин осталась на первом этаже. Джеймс, сидя вместе с ней в гостиной в тот холодный вечер, сказал: — Сириусу иногда проще закрываться от других, Марлин. Проблема не в тебе. Будь рядом и дай ему время. Поверь, он очень ценит то, что ты все бросила и сейчас находишься здесь. Поттер, стараясь подбодрить, улыбнулся и пошел переговорить со своей матерью. Дорея Поттер с ума сходила от беспокойства из-за поступка Сириуса, и Джеймс на пару с отцом потратил много сил, чтобы убедить женщину в том, что Блэк не натворит больше глупостей. Ни для кого не было секретом, что мама Джеймса в девичестве носила фамилию Блэк и приходилась родственницей родителям и дядям Сириуса, оттого она тоже сильно опечалилась, услышав новости о кончине Альфарда. Карлус, который пересекался с Альфардом по рабочим делам, не то чтобы приходился ему добрым другом, но они поддерживали приятельские отношения и иногда пропускали по стаканчику в баре, обсуждая тяжёлые будни. Марлин, сдувая прядь волос с носа, решила, что лучше всего попробовать отвлечь Сириуса. Раз он собирался в Лондон, то, наверное, хотел развеяться и немного сменить обстановку. Это означало, что ей нужно помочь ему хорошо провести время, а уж потом, если появится подходящая возможность для доверительной беседы, Марлин попытается разговорить парня. Если не захочет — она не станет давить. Ей всего лишь очень хотелось быть рядом с ним в трудную минуту. Хотелось поддержать, чтобы он не чувствовал себя одиноко. Сириус как раз закончил настраивать часы к нужному времени, чтобы портал без проблем открылся. — Марлс, — позвал ее парень, — На счёт три дотронимся до циферблата, — Марлин кивнула, а Сириус начал считать, — Раз, два, три. Марлин до этого момента только один раз пользовалась порталом, когда вместе с семьёй они отправлялись на матч по квиддичу, но тогда ей не очень-то понравился этот способ перемещения. Голова гудела и немного начались проблемы с координацией: Марлин после приземления грохнулась на Лиама и тот поцарапал подбородок. В этот раз стоило только коснуться циферблата, пальцы, будто приклеились к нему. Сириуса и Марлин оторвало от земли, потом все смешалось в одну кучу: свет фонаря, снег, вывески магазинов. Их пару раз завертело и уже через секунду они стояли на освещенной улице. Портал выбросил их, судя по всему, в один из районов, где протекала Темза. Это сразу стало понятно, когда они увидели Тауэрский мост и немногочисленные мирно стоящие суда. — Все окей? — обеспокоенно спросил у неё Сириус. — Можешь стоять? — Ага, куда пойдем? — тут же поинтересовалась Марлин. — Хочешь забраться в Тауэр и пообщаться с местными призраками? — пошутил Сириус, — А вообще особо без разницы. Может, по центру пройдемся? Тут зябко. Марлин согласилась. От реки и правда веяло холодом. Немудрено: вечерело, и температура снижалась. Сириус взял Марлин за руку, и они двинулись вперёд. Однако их прогулка продлилась ровным счётом до автобусной остановки. Сириус полез в карман, припоминая, что у него осталось немного магловских денег, которых должно было хватить на пару билетов. Уже через полтора часа они подъезжали к Даунинг-стрит, собираясь как можно скорее выйти из переполненного автобуса. Марлин зачем-то полезла в свою маленькую сумку, пока Сириус сверялся со временем. Гоблин предупредил, что второй портал будет доступен на следующий день, в шесть часов утра. Это означало, что им с Марлин придется где-то переночевать. Он, конечно, бывал в магловской части Лондона, но так с ходу и не скажешь, где можно найти ночлег. Да и денег у него оставалось не так много. Сириус признавал свой просчет. Однако парень не представлял, что Марлин отправиться вместе с ним, рассчитывая, что он перевоплотиться в свою анимагическую форму и где-нибудь найдет себе пристанище. Но в любом случае присутствие Марлин не доставляло никаких неудобств, наоборот стало легче. Они разговаривали на отвлеченные темы, и Сириус знал, что она предложит какой-нибудь способ решения этой проблемы. У Марлин никогда не было проблем с фантазией, и ее идеи в общем-то не подводили. — Я бы взглянула на вечерний Биг-Бен, — заявила МакКиннон, когда они вышли на остановке, — Хочу размять ноги! — Потом надо зайти куда-нибудь погреться, — сказал Сириус, щёлкнув зажигалкой и закурив сигарету. — А то заболеешь ещё. — Что-то ты не переживал, что я заболею, когда устраивал соревнование, кто больше съест мороженого, Блэк, — вдруг вспомнила случай двухлетней давности Марлин и рассмеялась, — А я потом валялась в больничном крыле! — Нашла, с чем сравнить, МакКиннон, — поддел ее Сириус, — То же самое могу сказать про внеплановое купание в озере. Марлин довольно улыбнулась. Технически ее вины в случившемся не было. Она просто убегала от него, остановившись у края берега. Когда Сириус захотел ее поймать, то она быстро увернулась, а он поскользнулся и грохнулся в воду. Но было в этом событии кое-что приятное: он пропустил пару контрольных работ по истории магии и зельеварению. Здесь снега, разумеется, было меньше, чем в Хогсмиде, но все равно белоснежный покров распространился по стволам деревьев и по столбам фонарей, которые озаряли всю округу. Биг-Бен, до которого оставалось рукой подать, выглядел так, будто был сделан по меньшей мере из золота. Он переливался, отражая жёлтый цвет. Контраст создавала зелёная подсветка над циферблатом. Марлин задрала голову вверх так, что капюшон слетел и светлые кудри рассыпались по плечам, как у феи драже. Хотя, сравнение с Золушкой, наверное, больше в тему, раз она так увлеченно следила за перемещением стрелок. Она рассматривала башню с часами, пока Сириус стряхивал пепел с догоревшей сигареты, выкидывая ее в урну. — Посмотрела? — спросил он у Марлин, когда появилось прочное желание найти какое-нибудь кафе или бар. — Угу, знаешь, я представила, какой вид открывается на город с такой высоты, — произнесла Марлин, стряхивая с волос снежинки, — Там, наверное, круто остаться после закрытия. Сириус усмехнулся, и они побрели дальше по улице в поисках кафе. Биг-Бен оставался позади, а Марлин вдруг взяла его за руку, и ее глаза азартно сверкнули: — Я вспомнила одно крутое место, — произнесла Марлин, и Сириус, глядя на нее улыбнулся, — «Джибили», кажется. Там очень вкусно! Мне эту кофейню Лили летом показывала, и она в это время еще работает. — А ещё говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, — обаятельно усмехнулся Сириус и получил лёгкий толчок локтем. Кофейня оказалась не так далеко, спустя десять минут они уже были на месте. Окна выходили на заснеженный Лондон и даже виднелся край Биг-Бена. Просторное помещение с деревянными столиками, выполненными в старом стиле, чем-то напоминало про те многочисленные заведения в Косом Переулке. На огромной доске было расписано мелом вечернее меню, но, когда они заняли места, официант сразу выдал бумажные варианты. — Кстати, тут классные вафли с джемом и с сиропом, — подсказала парню Марлин, когда они принялись изучать меню. — По напиткам не густо, — констатировал Сириус, — Что лучше: эггног. или тодди? Марлин, выросшая в Шотландии, наверняка разбиралась в их традиционных напитках. Сириус, правда, мог выбрать обычный глинтвейн, но это было неинтересно. — Отец выбрал бы эгногг, — быстро ответила Марлин, — Корица и мускатный орех дают хорошее сочетание. А тодди вообще по одной из версий используют, как средство для лечения простуды, — пояснила она, — Но там много лимона. — Значит, эгногг, — Сириус просмотрел дальше. Разнообразие выбора было не такое, как в Большом Зале во время ужинов, но еда оказалась весьма вкусной. А вафли с джемом, как своеобразная нить ностальгии, связывающая с беззаботным прошлым, оказались очень горячими. Марлин тоже пока не притронулись к своим сэндвичам с сырным соусом и грибами. Она согревалась, сняв с рук перчатки, и пила напиток. Их разговоры про квиддич прекратились, как, впрочем, и про обсуждение вечеринки в Хогвартсе. Марлин сделала ещё несколько глотков, горячая жидкость обожгла горло. — Ты в порядке, Сириус? — после долгих раздумий, решила спросить Марлин, — Я не хочу давить, но ты же не просто так решил посетить Лондон? — Я все ждал, когда ты спросишь, — Сириус спрятал ухмылку. — Всего лишь хотелось развеяться. — После полученного письма? — Марлин выдержала зрительный контакт, — Знаешь, это не мое дело, но чтобы там не было, ты не один. Если не хочешь рассказывать все, не надо. Просто не закрывайся, — Марлин чувствовала, как голос дрогнул, — Тебе будет легче, если перестанешь притворяться, что все хорошо. — Моя мать написала, что семья собирается оспаривать мои права на наследство, — сказал бесцветным тоном Сириус. — Они все никак не успокоятся, что им не перепала доля. — Что? — Марлин задала, как ей показалось, самый глупый из всех возможных вопросов. Однако верить в происходящее не хотелось.— Но как же так можно?... — В нашей семье можно все, — мрачно хмыкнул Сириус, — Хотя семья, слишком громкое и красивое слово, для Блэков, — он почти усмехнулся, — Матери и дяде плевать, что умер их родной брат. Они не были на похоронах, но решили, что он им должен. — Это ужасно, Сириус, — У Марлин в голове не укладывалось, чтобы родственники могли так поступать, — И ты решил что-то предпринять, отправившись в Лондон? — предположила она, — А я... Помешала? Последнее слово тяжестью осело на языке. Наверное, потому что Марлин долго не могла признаться себе в том, что на самом деле боялась. Боялась, что Сириус предпочтет нести свою ношу в одиночку и скажет, что она достала со своей глупой заботой. — Сначала я так злился, что и впрямь думал сделать что-то, заявиться к родителям, например, — продолжил Сириус, — Но я плохо разбираюсь в таких штуках, и вряд ли бы вышел толк. По меньшей мере надо связаться с тем гоблином из Гринготтса, с которым дядя вел дела, — Сириус вспомнил про остывшие вафли, от них пахло ягодным джемом, — Возможно, надо будет спросить у мамы Джима, она же тоже в курсе, про блэковские делишки... А в Лондоне я хотел побродить, чтобы развеяться. Ты мне нисколько не помешала, Марлин, — добавил он, — Альфард в своем последнем письме писал, что не любит, когда его жалеют. И я тоже не хотел, чтобы со мной все носились, как в прошлом году. Всем своих проблем хватает. — Спасибо, что поделился, Сириус, — Марлин погладила его по ладони, — Мне очень жаль, что все так обернулось. Но если тебе нужна будет помощь... — Ты итак помогаешь, не избегая разговоров про мою долбанутую семью, — Сириус попытался усмехнуться, — Марлин, в моей жизни много хорошего, — он сжал ее ладонь, — Но в то же время достаточно дерьма. — Надо просто сделать так, чтобы хорошего стало ещё больше, — с энтузиазмом отозвалась Марлин, стараясь разрядить обстановку. — Не пригласишь меня потанцевать? Сириус усмехнулся, и усталые складки на лбу разгладились. Так еда окончательно остынет. Но, наверное, это все отошло на второй план. Марлин обняла его за шею, пока его ладони опустились к ней на талию. Никакой музыки, только звук дорожного движения и снежинок, падающих за окном, да беседы работников кофейни. — Я бы больше всего хотел, чтобы он прожил хотя бы ещё немного, — снова заговорил Сириус, — Альфард и смерть всегда были несовместимыми понятиями. Дяди всегда было так много, что трудно осознавать, будто его в одно мгновение не стало. — Это очень тяжело. Расставаться с тем, кто тебе дорог. — Марлин уткнулась в его плечо, — Знаешь, когда мне было четырнадцать, умерла моя бабушка со стороны матери, — поделилась своей историей из прошлого Марлин, — Она была из маглов, и мы не часто с ней общались, к сожалению. Но она была замечательная, и я так переживала, что мало ездила к ней и общалась. Людям ведь так важно общение... — Мне жаль, Марлин, — сказал Сириус, стараясь поддержать словами, — Но вряд ли ты могла что-то изменить. — Моя мама тогда сказала, что, как бы люди не старались, они всегда мало внимания уделяют друг другу, не избежать факторов, которые отвлекают, будь то работа, учеба, друзья, — Марлин вздохнула, — Но это не означает, что мы их любим меньше, чем они того заслуживают. — Да, миссис МакКиннон права, — кивнул Сириус, — Но так трудно свыкнуться с тем, что своей вины в случившемся нет, — он замолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил, — Но исправить уже ничего нельзя. Сколько бы я не говорил про Альфарда, его уже не вернёшь, а критика в сторону семьи не изменит их отношения к действительности. — Марлин расслышала в голосе Сириуса напряжение, — Но мне ради принципа не хочется, чтобы родители и здесь оказались на вершине. Надо будет вникать во все тонкости завещания. — Ты же не один собрался противостоять им, — уверенно заявила Марлин, теснее прижавшись к нему, — Надо уметь принимать помощь от тех, кому ты небезразличен, Сириус. — О, да, мы соберём великую армию против сил зла, — попытался пошутить он, уткнувшись в светлую макушку. — Сириус, я серьезно, — Марлин деловито нахмурились, — Ты никогда не будешь одиноким, знаешь, почему? — Сириус вскинул бровь вверх, — Твой дядя всегда будет жив в твоём сердце, пока ты хранишь воспоминания о нём, — сказала она, добавляя, — У тебя есть твои Мародёры и я. Мы тебя всегда поддержим и поймем, даже в те минуты, когда ты ведёшь себя, как идиот. Они молча стояли, потому что вместо тысячи правильных слов куда важнее оказалось согревающие объятье. Будто все тепло мира растеклась по венам. Они, наверное, простояли бы так ещё, но Сириус кинул беглый взгляд за их столик и потянул Марлин за собой. Их напитки и еда, конечно же, остыли за время танца, который перерос в необходимый разговор по душам. Марлин рассмеялась, когда увидела, что вафли настолько пропитались ягодным джемом, что изменили оттенок. — Прям наш цвет, — Марлин бойко подмигнула ему, — Гриффиндор везде даёт о себе знать! — Это уж точно, — Сириус рассмеялся, но вспомнил один случай из детства. Это произошло после первого курса обучения. Семья совсем не обрадовалась, когда он нарушил традицию и поступил вместо Слизерина на факультет Львов. Сириус быстро получил неблагоприятное письмо от матери. Вальбурга была разочарована в нем, поэтому на зимние каникулы он предпочел остаться в школе. Ему тогда составил компанию Джеймс, а ещё они сдружились с Марлин, которая не поехала домой, желая исследовать старый замок. Сириус надеялся, что к лету родители успокоятся, но дома обстановка оставляла желать лучшего. Орион предложил перевести его в Дурмстранг, и Вальбурга согласилась бы, если Альфард не вмешался. Сириус не помнил, как ему получилось уговорить родителей. Зато он впервые гостил чуть ли не все лето у дяди. В один из дней Альфард, вернувшийся после ночной смены, пытался приготовить ему вафли. Это был поздний завтрак, а по времени так и вовсе обед. Однако Сириус, который в отсутствие дяди, долго не ложился спать и бродил по особняку, исследуя многочисленные комнаты, не был против такого расклада. Он ведь тоже потом долго отсыпался, а ещё раздумывал над тем, как признаться дяде в том, что в одной из комнат подгорела занавеска. Домовиков Альфард отослал, говоря, что кое-что смыслит в готовке. Однако он перепутал заклинание, и вафли стали похожи на странного вида блины. Это было очень смешно, но с сиропом не так уж плохо. Сироп как раз был из клюквы и тоже быстро впитался, немного изменив цвет «изысканного» блюда на ярко-красный. — Кстати, я так и не заметил, как ты проследила за мной, Марлс, — Сириус усмехнулся, — Какая ты всё-таки опасная женщина! — Ты бы ещё больше ходил, погруженный в свои мысли, — хмыкнула Марлин, — И тогда бы за тобой с лёгкостью даже мой младший брат мог увязаться. Они закончили позднюю трапезу, сверяясь со временем. Незаметно пролетело несколько часов, и на циферблате стрелки остановились на десяти. Кофейня, несмотря на продолжительность работы, скоро собиралась закрываться. Они могли просидеть в тепле ещё полчаса, но всё-таки разумнее было искать новое место. К тому же в сторону их столика уже поглядывали работники «Джибили», наверное, желая уйти пораньше. — Я рад, что ты составила мне компанию, — признался Сириус, пока Марлин опустошала содержимое сумочки. Оказалось, что у нее тоже откуда-то нашлось несколько магловских купюр. — Стоило сразу тебе рассказать обо всем. — Я за тебя волновалась, Сириус, — ответила Марлин, — Ты же всегда, когда стремишься навести больше шума и чрезмерно веселишься, переживаешь о чем-то. — Это так заметно? — хмыкнул он. Сириус до этого момента считал, что это, наоборот, лучшая тактика, — Или ты начиталась книжек по этой... Психологии? В вашей девчачьей банде, вроде, Мэри такими чудесатыми вещами увлекается. После сочетания «девчачья банда» Марлин рассмеялась, чуть не съехав с сиденья на пол и привлекая внимание работников кофейни. А ещё она вспомнила какой-то магловской фильм, который они смотрели у Лили по кассете. Там как раз девушки, вооружившись бейсбольными битами, защищали свой дом от нападения воров. Вот они точно были похожи на банду. — Блэк, вообще-то мы проучились вместе почти семь лет, — поборов смешинки, серьезно сказала Марлин, — думаешь, за это время я не смогла вычислить твои привычки? — Марлс, с каким пор ты стала такой проницательной и внимательной? — Сириус накинул капюшон ей на голову. — Ладно, нам пора искать себе новое местечко. А тут, правда, было уютно. — он наклонился и быстро поцеловал её в губы, — по многим причинам. Улица встретила их серебряным мерцанием и холодным дыханием ветра, разносившего попутчиц-снежинок. Сириус знал один паб, который работал круглосуточно, и они с Марлин сейчас направлялись как раз туда, замечая, что ночной Лондон продолжал не только жить, но и открываться с новой стороны. Больше шума машин, меньше деловых прохожих, много светящих фонарей. Создавалось впечатление, будто все знакомые улицы готовы были делиться своими секретами. Ночь ведь раскрывала завесу чего-то таинственного. Об этом как раз болтала Марлин, говоря, что они никогда ещё не нарушали школьные правила так красиво и эффектно. Пока Сириус смотрел на ее лицо, то не мог избавить от мысли, будто она вся сияла, начиная от ярких голубых глаз и заканчивая ореолом кудрявых светлых волос. Когда они стояли возле светофора, дожидаясь нужного сигнала, Сириус потерял терпение и прильнул к губам Марлин. Она от неожиданно схватилась за его плечи, удерживая равновесие, потом руки скользнули по щекам. В груди что-то приятно бурлило, как калейдоскоп ярких эмоций. Они целовались практически под фонарем, пропуская уже в третий раз возможность спокойно перейти на противоположную сторону. Такими темпами на дорогу ушло полтора часа. Марлин устало зевала, но старалась не засыпать, продолжая говорить. Сириус гладил ее по волосам, понимая, что отдых им необходим. Ведь теперь дело оставалось за малым: когда наступит раннее утро, нужно не пропустить намеченное время и воспользоваться порталом до Хогсмида. Ну, а если не выйдет, их будет ждать новый план и переполох в школе.