За куполом

      Атос всегда считал себя хорошим мушкетером. Несмотря на то, что он вырос не здесь, в Средних Этажах, помнил своих настоящих родителей, свою прошлую жизнь, эта банда стала для него самой настоящей семьёй, пустые, бетонные коридоры зданий — домом, а местные идеи — единственно правильными. Ему нравилось проводить время со своими товарищами, приглядывать за подрастающими новобранцами, ощущать себя здесь нужным. Юный Д’Артаньян был знаком ему с младенчества — еще в восемнадцать, когда он сам только попал сюда, мелкий свалился ему на голову, причем почти в прямом смысле. Атос старательно отвлекался на него, позволяя событиям его детства окончательно уйти в прошлое, а призракам — стереться, пожелтеть от времени, как старым фотографиям людей с выжженными спичкой лицами. И ему нравилось думать, что ему нравится здесь. Он всегда честно выполнял любые задания, какие ему давал де-Тревиль, чего бы это ему не стоило — это было последнее, за что он мог цепляться. Героически умереть на миссии — отличная возможность доказать, что он, хоть и был выходцем Сверху, душой и телом предан правым идеям, верным мыслям. Возможно, это именно то, в чем ему не приходилось убеждать себя. Цивилизованный мир прогнил, никто не обращал внимания на реальные проблемы. Не то чтобы Атосу было какое-то дело до остальных, но из-за этого подвергались опасности его близкие, и он готов был сделать всё для их защиты. А сейчас он не справился и с этим. Он с горем пополам отпустил Рене предупредить их новых друзей, а она так и не вернулась! Она говорила, что справится одна, но её здесь нет. Он, безответственный идиот, должен был позаботиться о ней, не дать пропасть, а теперь — кто знает, что с ней и жива ли она вообще? Как помочь ей? Рене всё время напоминала ему Эрсу — такая же бойкая, весёлая, её голова полна идей, а проводить с ней время — одно удовольствие. Когда она говорила, со рта не сходила тёплая улыбка, её пышные светлые волосы, собранные в тугой хвостик, так и хотелось погладить и растрепать, а пухловатые, бархатные губы — поцеловать. Атос всегда чувствовал себя странно, когда смотрел на неё. Ему казалось, что он лишь ищет в этой милой, еще юной девушке замену пропавшей без вести много лет назад Эрсе. Он чувствовал себя ужасно глупо и мерзко, когда в двадцать стал заглядываться на четырнадцатилетнюю девочку. Сразу вспоминалась песня какого-то горластого доисторического рокера «Восьмиклассница», но приходилось терпеть и лишь наблюдать за тем, как из нее вырастает настоящий, решительный и смелый мушкетёр. Прошло десять лет, но он так ничего и не сказал, понимая, что Рене не заинтересована в нём, и считает его лишь своим другом. Даже неуклюжий и несуразный Портос, казалось, был лучше него. Атос понимал, что он во всем виноват сам — надо было быть внимательнее, выказывать больше знаков внимания, не ходить с такой миной, будто на его глазах кого-то выпотрошили и просто быть поприветливее. Он потерял возможность быть с ней, и теперь не хотел лишиться и её самой. Пристегивая к поясу веревку с закрепленным на конце абордажным крюком, он думал о том, во сколько им обойдется эта спасательная миссия. Тревиль сказал, что им всё равно надо было рано или поздно показать себя всему Куполу, вылезти из укрытия и доказать, что с их мнением придётся считаться. Да и Рене — ценный член их организации, и оставлять её в беде нельзя. Портос копался в двигателе сомнительной конструкции, напоминавшей нечто среднее между самоваром, вертолетом и дохлым ужом — штука его собственного изобретения, которую он собрал из разного мусора и обломков крушения какого-то летательного аппарата возможно, даже, внеземного происхождения, найденного Внизу, и торжественно окрестил «самоваропаровозоветролетом» (? самопаровертовозом? самовертопаролётом?)- в честь схожего механизма из его любимого детского мультика. Обернувшись на шаги Атоса, он нервно улыбнулся и сказал: — Вот уж не думал, что представится случай его испробовать! Я думал, у нас только секретные миссии, а теперь мы на «этом» штурмуем саму Башню Управления! Теперь-то все о нас узнают! -Ага, и назовут террористами. — невесело откликнулся Атос, надвигая бардовую шляпу на глаза. -Хэй! Не беспокойся ты так, Рене крепкая и с ней всё будет хорошо, я уверен! Она точно может постоять за себя, — Портос стащил с себя огромные перчатки, изрядно испачканные в смазке и крепко попахивающие ей же и железом. –В крайнем случае, она дотянет до нашего прибытия. -Да. — коротко отрезал старший мушкетер, занимая своё место внутри «корабля». -Атос! — крикнул ему Д’артаньян, «совершенно случайно» сидевший рядом с ним. –Я так волнуюсь! Это моя первая крупная миссия! -А я говорил Тревилю, что не надо тебя брать… — закатив глаза, буркнул Атос, беспокойно погладывая на мелочь. Мелочь возмущенно ткнула его локтем. -Я же мушкетер! Мне все по плечу! — очень самоуверенно ответил он. Атос вздохнул. Он знает, чем обычно заканчивается такая самоуверенность, и не хотел даже говорить об этом. Мушкетер медленно достал сантиметров десять своей шпаги из ножен — она, готовая к бою, раскалилась добела, и от основания, соприкасающегося с холодным металлом эфеса, шел пар и легкий дымок, распространяющий запах гари. Он решительно задвинул оружие обратно и прикрыл глаза, готовясь к бою.

***

      Кара по-настоящему любила солнечные лучи. Многие жители Купола мечтали когда-нибудь увидеть реальную ночь. Не этот рафинированный эрзац, созданный панелями и экранами с неоновым светом реклам и вывесок на огромных, сверкающих небоскрёбах, а настоящую, аналоговую ночь — с луной и звездами. Но ей не нравилась темнота, окутывающая всё вокруг. Она боялась представить, какого это — когда планета повернута стороной, на которой ты стоишь, к холодному, пустому космосу. Ей казалось, что в один момент гравитация может просто отключится, и ее затянет в вакуум, где она мгновенно замерзнет, её сдавит, а искореженный, побитый труп будет бесконечно лететь с начальным запасом энергии туда, к гигантским, жарким, но совсем не греющим звездам. Этим ей нравился купол. Он надёжно закрывал внутри себя, защищая, позволяя каждый день видеть Солнце — пусть оно не грело из-за защиты, а кожа не загорала, оно все равно наполняло своим светом все пространство вокруг. Лучи тянулись золотыми нитями от одного зеркального здания к другому, будто жидкая энергия, оживляли этот мир, напоминали, что не всё здесь искусственное, механическое. Солнце так же светило в том небольшом, последнем в её жизни окошке. Оно совсем не изменилось, продолжая гордо сверкать, не зная, что кто-то смотрит на него сейчас и больше никогда не увидит. Стекло выглядело мутным из-за застывших на глазах слёз. Кара не хотела умирать, но, с другой стороны, разве это не очередной переход? Она знает много книг, где, заканчивая жизнь в одном мире, герой попадал в другой. В конце концов, скоро она перестанет чувствовать вообще всё, и эти заботы останутся позади. Страх прошёл, медленно, тягуче отступая, и впереди загорелся огонёк любопытства. Если это не причинит ей ощутимого вреда, если ей не будет больно, то почему бы не попробовать? Что уже теперь терять? Они не смогут больше жить, как раньше, спокойно и тихо, придётся прятаться. Кара оглянулась. Анабель вообще не было дела до происходящего. Наверное, она думала, что что-то маленькое, невесомое, спрятанное за этой дверью, не может навредить ей, большой и сильной. Действительно, что же там, внутри, что может убить их мгновенно и без боли? Акихико истерил. И что ему еще здесь нужно? Кара никогда не ощущала такой лёгкости, осознания, что больше не будет этих человеческих «последствий» и «ответственности». Интерес, всего лишь интерес остался из всех чувств. Девушка стянула с себя очки, протирая влажные стекла краешком свитера. Может быть те, кто хотят казнить их, специально устроили всё так, чтобы люди в последние минуты думали лишь о том, что им нечего терять, и забывали о вещах, которые до этого нравились им в этой жизни? Эта лёгкая мысль тихо закралась в плывущий разум, заставляя нервные клетки работать. Она никогда уже не увидит свою библиотеку, не стряхнёт особую, необычную пыль со старых, пахнущих старой типографской краской книг, не ощутит пальцами невесомые, шершавые страницы, не перечитает любимую историю под ароматный чай. И не закончит свою. У её жизни ведь тоже есть сюжет, а сейчас ощущение, будто тот, кто придумывал его, решил резко забросить книгу, оборвав судьбы главных героев и не желая ничего объяснять. Роза и Люмин и без них легко закончат этот проект, и никто не сможет им помешать. А они четверо знают их секрет, знают, что они хотят сделать, и могут попробовать сопротивляться. Если не они, то кто? Смерть потеряла свою таинственность и интригу в голове Кары и приобрела свой традиционный, малопривлекательный и страшный вид, и сразу же возникло ощущение, что в любое мгновение все может переменится в их пользу. Она обернулась на Кайю — мысли о собственном ничтожестве и о ничтожестве других людей прекрасно гармонировали в нём. Все остальные тоже не выглядели обнадеживающе. Дверь медленно открылась. Ну ничего. Всё получится. Всё будет в порядке. Последний раз посмотрев в окно, она хотела отвернуться и шагнуть вперед, но её внимание привлекла маленькая и стремительно приближающаяся точка. Она удало увеличивалась с каждым мгновением, и внезапно пара шнурованных ботинок врезалась в маленькое окошко, разбивая стекло вдребезги и осыпая всех, стоящих в коридоре, осколками. На коже алыми бутонами расцвели мелкие царапины и порезы, и все, будто по команде, отступили назад, оставляя загадочную дверь. В ярких солнечных лучах, освобожденных из заточения оконной рамы, не было видно маленького силуэта того, кто вломился сюда. Только вспышка света у него в руках, сияющая ярче, чем звезды, выделялась на фоне неконтролируемого хаоса. Вспышка мгновенно двинулась на стражников, выхвативших оружие, и, судорожно озираясь, направляющих его сразу во все стороны и пытающихся разглядеть преступника, передвигающегося с неимоверной скоростью. Раздался звук, будто кто-то со всей силы резанул ножом по маслу, и дула, оплавившись и дымясь, упали на пол, а капитаны оказались почти прижаты к стене. Пыль улеглась, и наконец можно было рассмотреть нападавшего. К удивлению, это был двенадцатилетней ребенок со светящейся, раскаленной шпагой, приставленной к горлу Сани. Он выглядел бы, как обезьяна с гранатой, если бы секундами ранее не показал своё мастерство и скорость. На его лице красовалась такая самодовольная ухмылка, каких еще поискать надо. — Ну привет! — сказал Д’артаньян, косясь на команду друзей и одновременно нажимая сигнальный маячок на коммуникаторе. — Я знал, что вы за нами придёте! — заикаясь от волнения пропищал Акихико, с удивлением обнаруживший в своей руке оторванный от своей шевелюры дрэд. — Ну, вообще-то мы за Рене, но и вас спасти не против, — ответил мальчишка, изучающе глядя на испуганного Саню. — А можно я его прикончу? Сверкнув глазами и торжественно щерясь во все 32, спросил он. — Ва-кхе-ля-ляй! С удовольствием посмотрю на то, как ты вскрываешь его глотку, — поперхнувшись от волнения, мстительно заявил, начинающий уже брать себя в руки, варан, победно глядя на стражников. — Надо было помогать там, когда мы просили! -Нет! — несмотря на оружие, рискующее распороть его плоть, Васёк резко дернулся вперед, проходя в миллиметрах от распаленной стали и отталкивая Саню себе за спину. — Не трогайте его! — Пацан, пришей обоих, — смелее входил в свой образ Акихико, — раз уж они сами так хотят. Это будет предупреждение для всех, кто посмел связаться со мной…и с мушкетерами, конечно! Д’артаньян угрожающе придвинул лезвие к белобрысому стражнику, но тот даже не дрогнул, продолжая сверлить его оливковыми отчаянными глазами. — Не надо, — вдруг сделала шаг вперёд Кара. — Мы спасаем жизни, а не забираем их без причины. Тем более, они не плохие. Есть хорошие люди по обе стороны баррикад. — Ты что, совсем дура? Они вели нас на казнь! — Акихико придвинулся к девушке почти вплотную и тыкал в неё накрашенным ногтем, из-под которого торчала чешуйка от чего-то съеденного. За их спинами раздался трубный, зычный голос Портоса: — Малая права, не к чему просто так кровь проливать. Он подошёл ближе и изучающе глянул на Саню и Васю. — Такие, как вы, пригодились бы в мушкетёрах. Неплохие вы парни — видел вас раньше пару раз. Так что — простите! Гигант подошёл ближе, легко взял их головы в ладони и с силой стукнул затылками друг об друга. Тела сразу обмякли и сползли по стене, опираясь на свои спины. — Они очухаются, я ж не сильно ударил, — ответил Портос на испуганные взгляды Кары и Кайю. — Наверное. — Хватит разговаривать не по делу. — рядом возник Атос. — Д’артаньян, молодец, чистая работа. Надо найти Рене и сматываться. — Она там, в камере, — подал голос Хатсимико. — Я покажу! Все побежали вслед за ним, а по пути к ним присоединились еще бойцы, проникшие в здание с разных сторон — мушкетеры, просто нижние и даже люди сверху, симпатизирующие бунтовщикам. У всех у них было оружие, все могли что-то сделать. Неужели именно появление команды Кайю дало толчок этим событиям, которые могут привести к революции? Неужели именно сейчас что-то может выйти? Одинаковые, кипельно-белые стены коридоров мелькали, со стремительной скоростью сменяя друг друга, медленно сводя с ума. Как будто специально кто-то делал их так, чтобы они были будто взяты из психиатрической лечебницы. И действительно, кто бы в своём уме мог придумать такое? Кайю резко затормозил. Коридорная логика не поддавалась его восприятию, и он не мог вспомнить, куда теперь идти. Между тем военная полиция не мешкала и уже следовала по их горячим следам — из разных углов помещения доносился шум и топот. Кажется, они уже совсем близко! Мушкетеры, образовав плотное кольцо, подготовились к атаке, и как раз в эту секунду из-за угла показался стандартный взвод во главе с нестандартным лейтенантом. Лейтенант Айван Опричниски был крайне необычным человеком. Однажды в детстве ему сообщили, что с такой фамилией ему бы идти служить Ивану Грозному. И он, будучи не слишком обремененным знаниями человеком, решил все-таки узнать, кто это такой, поэтому в сети наткнулся на парочку доисторических статей с патриотическим наклоном и сделал вывод, что русский царь должен стать его кумиром на всю оставшуюся жизнь, и что только ему он будет верен. К его сожалению, все особи королевской крови давно вымерли, поэтому исполнять свой долг ему удавалось с трудом. Окончив школу с отменными оценками по истории, он поступил в военный колледж и пытался протолкнуть свою идею поклонения законному владельцу престола, но неотягощенные светлыми идеями умы его не приняли и сослали охранять Башню Управления — чем не царские покои? Вопреки ожиданиям, работа оказалась весьма скучной. Правительство вело довольно мирную политику, поэтому на кол никого не сажали, а поганые чужеземцы и не думали нападать на государство великое. Так что развлекался Айван пропагандистскими учениями среди своего взвода и ежедневными подношениями еды и водки к фотографии Ивана Грозного, уютно расположившейся в красивой рамочке в заброшенной кладовке по соседству с кладбищем мышей и местом массового размножения пауков. Иногда он составлял для своих сослуживцев патриотические тесты на тему «какой ты тип хранителя чести Родины и Отечества?», но проходили их только Санёк, Васёк, и, по праздникам и дням рождениям, Роза, которая по непонятным причинам из всей армии лучшие отношения поддерживала только с отборным сбродом и всякой чудью. Все считали их странными и «не такими, как нормальные люди». Но если Саня и Вася своей необычайной добротой, простодушностью, юмором и умением привязываться за доли секунды вызывали только симпатию и притягивали к себе людей, а генеральшу попросту уважали и считали сильной женщиной, то Айвана открыто избегали, боясь приблизиться из-за риска получить исчерпывающую консультацию на тему истории древней Руси (плюс бюллетень с интересными фактами про Грозного в подарок). До этого момента Опричниски считал, что родился не в то время и что жизнь прожита зря, но нападение мушкетеров ослепительной вспышкой скрасило его будни — надо же, наконец представилась возможность защитить Родину от загнивающих чужеземцев! Поэтому он обрадованно напялил на себя вручную изготовленную кольчугу из канцелярских скрепок, странную шапку из меха, судя по всему, Чебурашки, и вперед всех отправился в бой за правду-истину. Кайю ошеломленно уставился на нечто, больше всего похожее на обезумевшего и сбежавшего жить в лес аниматора детских утренников. Но если костюм любителя истории казался фальшивым, то блестящая секира в его руке выглядела вполне себе настоящей, еще и, к тому же, весьма увесистой и прилежно наточенной. — Сдавайся, чудь заморская! — закричал он с заметным древнерусским акцентом и странным придыханием, бросаясь вперед. -Твою налево! Я не помню, куда идти! — запаниковал Кайю, уставившись на узел коридоров, запутанный, словно хвосты крысиного короля. Тем временем Айван и его взвод подходили все ближе. Конечно, им было не одолеть таких профессиональных бойцов, как мушкетеров, но солдат у них было больше, и шмаляли из бластеров все довольно умело — уклоняться удавалось с трудом. — Думай быстрее, кид! — поторопил его Портос, закрываясь шпагой от выстрелов с мастерством настоящего джедая. Ничего не приходило в голову, и Кайю начал было жалеть, что до сих пор не умер, как вдруг подала голос молчавшая все это время Анабель: — Я помню путь. За мной. — Слава ирландскому черному пудингу! — вскричал Акихико, благодарно дергая себя за дреды. –Но как? — Просто я не ною, а наблюдаю за дорогой. Варан сделал вид, что это замечание к нему ни коем образом не относится, и с быстротой шкодливой кошки скрылся в направлении, показанном Анабель. Женщина-рыцарь не бежала. Она твердой походкой шла впереди, не обращая внимания на битву позади нее, и само пространство будто расступалось, давая ей дорогу. Ей и правда бы шли блестящие доспехи. Кайю живо мог представить ее на месте защитника короля в какой-нибудь фэнтезийной книжке, с огромным, неподъёмным мечом и хрупким, но ядовитым цветком, изображенном на гигантских размеров щите. Вскоре они приблизились к камерам. Рене, встревоженная переполохом, уже стояла у решетки, когда в пульт управления прилетела метко кинутая Атосом шпага. Силовое поле закоротило, и она мгновенно вылетела из клетки, по пути разминаясь и улыбаясь. Портос смеясь, со всей силы по-дружески стукнул её по плечу, а Атос лишь минималистично кивнул и поправил шляпу. — Вы не представляете, как я рада вас видеть! — восторженно прокричала девушка, осматриваясь. — Да это прямо настоящая война! — Нет, не думаю, что это совсем верный ход… Будет лучше, если мы дождемся времени, когда граки начнут поддерживать нас. Потихоньку вскроем все их грехи. Тем более, что теперь у нас есть свидетели. — возразил Атос, встревоженно наблюдающий за забаррикадированной Портосом дверью. — Обсудим все в безопасном месте, а то миссию сорвем! — неожиданно мудро изрек Д’артаньян, обеспокоенный исходом своего первого задания. Он шпагой вскрыл ящик, в котором лежали вещи заключенных, и кинул Рене ее оружие. Та элегантно поймала его и достала из ножен, явно наслаждаясь своей свободой и тем, что снова может держать его в руках. — Ребят, там за дверью эти редиски скопились, там теперь не выберемся! — предупредил Портос, спиной пытаясь удержать бунтующую дверь, так и норовящую слететь с петель. — Тревиль, — Атос говорил в микрофон, аккуратно прикрепленный к его уху, — Мы сейчас выпрыгнем из окна в секторе С-12, подгони туда ту сомнительную штуковину, если она еще летает! — Из окна?! — начал петушиться Акихико. — Вы шутите? А если я промахнуть и упаду?! — То нашему самоваропаровозоветролету (?) будет легче лететь без одного пассажира, и мы успешнее скроемся, (баба с возу — кобыле легче!) — отчеканил старший мушкетер, выбивая ногой ближайшее стекло и заглядывая вниз. — Портос, держишься там? На подходе правительственные летучие обезьяны во главе с Бастиндой, надо поторапливаться! — Я в норме, собирай наших и спускай потихоньку! — сдавленно откликнулся силач, наугад тыкая шпагой в дверь в надежде разогнать стоящих по ее другую сторону. Атос кивнул и передал абордажный крюк Кайю. — Помнишь, как им пользоваться, верно? Зацепи за край здания, рядом с которым завис корабль, а другой конец прикрепи сюда. Да, вот так! Теперь возьми это, — мушкетер сунул ему в руку кривую железяку, напоминающую велосипедный руль. — Хватайся за оба конца и — вниз! — А как же ты…и остальные? — поинтересовался инженер, с опаской вглядываясь в зияющую пропасть за окном. — Отдадим тарзанки вам, неопытным. Мы сами и так умеем. Ну, давай! Хатсимико лихорадочно кивал и выполнял инструкции. Думать над тем, что прыгать страшно времени не осталось, поэтому он, даже не собравшись с мыслями, сиганул навстречу пустоте. Встречный ветер резко обдал его лицо, желудок совершил опасный акробатический трюк, норовя вывалиться из ушей, а в глазах потемнело, будто его резко облили гудроном. Но продлилось все это доли секунды — под ногами откуда ни возьмись выросла металлическая обшивка неопознанного летательного аппарата, и Кайю с громким «ух!» осел и выронил из рук металлическую рогатину, прощально звякнувшую и скрывшуюся в покрытом зеленоватым смогом Низе. Не успел он отойти от шока, как в его спину ударила пара подошв с каблуками, ознаменовавших свое прибытие визгом «ПОСТОРОНИСЬ!!!». Инженер крякнул и упал под весом неожиданно тяжелого Акихико, ругающегося со скоростью примерно шесть слов в секунду. После небольшой потасовки им удалось расцепиться как раз к тому времени, как на место, где они только что лежали, твердо, величественно и с огромным шумом спустилась Анабель. Ситуация, видимо, не причиняла ей никакого дискомфорта — только ветер дул в глаза. Рядом мягко, будто на крыльях, приземлилась испуганная Кара. — Ого. — хмыкнул Кайю, проматывая события последнего дня. –Мы выжили. Опять. — Рано радуешься, — прервал их голос главаря банды мушкетеров, Тревиля, высунувшегося из люка. –Быстро сюда! Изнутри аппарат выглядел так же сюрреалистично, как и снаружи: вместо сидений кто-то прилепил ряды театральных стульев (причем вместе с полом) с автоматически убирающимся сиденьями, надоедливо хлопающими каждый раз, как ты встаешь, а вместо стекла в иллюминаторах вставлено нечто среднее между обложками для тетрадок и учебников и биоразлагаемым пластиком, изготовленным еще в незапамятные времена при помощи картофеля, и, судя по всему, черной магии. Наполовину гнилые доски, из которых был на скорую руку сколочен низ конструкции, зловеще хлюпали, когда на них наступали. — Колоритненько, — заявил Акихико, плюхаясь на печально скрипнувшее кресло. — Не расслабляться! Нам еще предстоит уйти отсюда живыми! — одернул его Тревиль, вглядываясь в иллюминатор. Основная команда мушкетеров, петляя между зданиями, пыталась скрыться от современных бесшумных вертолетов правительства, за что-то прозванных «летучими обезьянами». Кайю заметил, что с ними был еще кто-то в докторском халате. Фигура слишком быстро мельтешила, поэтому разглядеть пристальнее не удавалось. Оставалось только ждать. «Полет» мушкетеров завораживал; они передвигались с помощью одних только крюков и веревок с потрясающей легкостью, без труда выполняя самые сложные маневры, в последние секунды уклоняясь от бластерных выстрелов. Как акробаты в небесном цирке, они совершали кульбиты, переворачиваясь и отталкиваясь будто от самого воздуха, и даже законы физики потакали им, восхищенные этим отточенным мастерством. Как загадочные сказочные птицы с ярким оперением, они могли сложить крылья и нырнуть вниз, а потом расправить их и в последнее мгновение и выйти победителями из схватки с высотой. Они управляли ветром, подчиняя дикую, необузданную стихию, и не он нес куда-то эти мельчайшие пушинки, а они приказывали ему, как строптивому, резвому скакуну. Конечно, куда до них было людям из военной полиции, заточенным в громадных коробках из металла и проводов. Даже самый опытный пилот не сможет догнать их из-за множества зданий, между которыми приходилось маневрировать и медлить из-за этого. Мушкетеры же, наоборот, использовали величественные постройки для себя, цепляясь за них и огибая величественные фасады. Кайю знал, каково это — летать. В детстве он однажды забрался на крышу небоскреба и посмотрел вниз. Голова благоговейно закружилась, а живот слегка скрутило. Но самое главное даже не высота, открывшаяся его взору, а то, что отсюда казалось, будто до соседней крыши всего один шаг, будто, разогнавшись, можно с легкостью перепрыгнуть эту пропасть, пролететь десятки метров и легко, как на крыльях, приземлиться на твердую поверхность безо всякого риска. Так думал не только он. Многие люди, поддаваясь своим мечтам, шли навстречу пустоте и километрам высоты с замершим сердцем, с остекленевшими глазами, забывая обо всем и отдавая себя ветру. Поговаривают, будто души этих людей так навсегда и остаются свободными, в забытье летая от одного вентилятора к другому, кружат среди искусственных деревьев в парках, необъяснимо ворошат листы на самых обыкновенных рабочих столах в душных офисах. Никто особо в это не верил, но сейчас Кайю смотрел на хрупкие фигурки мушкетеров и думал: кто, если не пропавшие, воздушные души помогают им лететь так долго и так изящно? Из размышлений его вывело что-то вроде треска. Глухой стук оповестил их, что на крышу кто-то прыгнул, причем со всей силы. Корабль жалобно затрещал, как бы предупреждая о том, что он может в любую секунду развалиться на части. Тревиль оживленно посмотрел наверх. Из люка показалась улыбающаяся физиономия Д’артаньяна. — Мы их уделали! — радостно кричал он. –Нет, ну вы видели, как мы с ними разобрались?! От них и мокрого места не- Речь мелочи прервалась подзатыльником от Атоса. — Залезай быстрее! Вскоре все оказались внутри. Рядом с Уфури была ранее не знакомая Кайю женщина с тугими косами из пепельных волос и выразительным лицом, выглядящим особенно сосредоточенным сейчас. На тело поверх рабочего костюма накинут простой халат, напоминающий медицинский, из карманов которого торчало множество мелких вещичек: бутыльки и склянки с различными жидкостями, баллончики со спреями, разномастные инструменты и приборы для измерения любых единиц — от температуры воздуха до количества радиации. Где-то на поясе даже прикреплена пара увесистых респираторов с толстенными стеклами и огромными фильтрами. Несметное количество баночек с какими-то мазями и пластин с таблетками выглядели на ней, как бусы, унизанные разноцветными камнями. Женщина тряхнула головой, убирая с глаз чёлку. В каждом ее жесте чувствовалась уверенность и осознание своей правоты, будто она просчитывала каждый свой шаг и множество его последствий. — Ну что, давайте убираться отсюда, — жестким, командным голосом сказала она, рассматривая своих новых спутников. –Ну и чего смотрите на меня, как на очарованный кварк? — Эм… -замешкался Кайю, пытаясь подобрать вопрос. У него ничего не вышло, поэтому он выдал простое и понятное: — Вы кто? Женщина усмехнулась и зыркнула на него. — Ну, Ями. Зовите меня просто Ями. У нее определенно был загадочный дефект речи, над происхождением которого ученые до сих пор ломают голову. Скорее всего, это что-то вроде профессиональной деформации — она могла оперировать терминами любой сложности, но запихнуть в одно предложение вслух ей все это не удавалось, поэтому все свои слова она обильно поливала сиропами под названиями «ну», «довольно-таки тоже важный момент» и «чтобы вы понимали». — Я Кайю, — тихо выдавил инженер, все еще не понимая, что же это за загадочная особа. — Ясно. Позже. Важный момент — курс на восточную сторону купола, ряд панелей — первый, диагональ девяносто! — Так точно! — рявкнул Тревиль, перенастраивая координаты и заставляя металлическую колымагу менять курс. — Капитан, — выступил вперед Атос. –Когда завернем за то здание, будем вне поля зрения. Вы и остальные мушкетеры сможете выйти и скрыться, а мы как-нибудь доберемся! — Черт возьми, не могу же я бросить лучших бойцов здесь! — Так, так, погодите! — как обычно, в разговор встрял Акихико. –Почему не можем «скрыться» мы четверо? Мы — ценные люди! — Потому что вы не согласитесь прыгать с такой высоты без оборудования. — Ты прав, — согласился наконец атаман. –Мушкетеры, все. Кроме Атоса, Портоса, Арамиса и Д’артаньяна! Приготовится, встать к люку в очередь, десантируем по моей команде! Рядовые бойцы кивнули «легендарной четверке», остающейся здесь, и их спутникам, желая удачи. Как только корабль резко вильнул в сторону, они слаженно и четко, словно одно существо, покинули его, и, подхваченные верным загадочным ветром, скрылись из виду. Ями проследила за ними, пожала плечами и заняла опустевшее кресло пилота, быстро щелкая пальцами по кнопкам. — Даже нет сенсорного экрана! Это, чтобы вы понимали, докупольные технологии! — сказала она скорее с восторгом и удивлением, чем раздражением. –Приятно снова ощутить их, знаете ли. Достав из кармана какую-то флэшку, но всунула ее в единственный USB-порт, пробормотав «так намного легче». Женщина сосредоточилась на чем-то, вбивая в выведенное окно последовательность ходов на автомате. — Постойте, — удивился Кайю. — Что вы делаете? — Взламываю систему защиты купола. Уберу панель один-двадцать четыре на несколько секунд, и мы вылетим. — Что?! Вы хотите вытащить нас за купол? — Конечно! Здесь нам делать нечего — эти ублюдки прошерстят все здания в поисках меня и вас заодно. Приходить сюда сразу казалось мне плохой идеей. — Вы пришли снаружи? — ошеломленно выдохнула Кара. — Ну, да! Это я вам и пытаюсь сказать. На дальнейшие вопросы отвлекаться смысла не вижу, знаете ли, поэтому предвосхищая последовательность возгласов от «как вы знаете, как взломать системы купола?» до «как вы выжили во время падения метеорита?», отвечаю — во-первых, я этот купол и проектировала, во-вторых — радиация только дала мне дополнительные возможности, благодаря которым я до сих пор жива и стою –кхм, сижу — перед вами. В-третьих, ахтунг, мы подлетаем к точке назначения! — Не хочу никого торопить, — встрял Д’артаньян, которому все это приключение только нравилось. — Но за нами хвост! — Ничего, — коротко отрезала Ями, выжимая из этой летающей посудины все, что можно (и нельзя). — Больше мы их не увидим! — А как же обдумать решение, обсудить со всеми членами экипажа…? — уже без особого энтузиазма спросило розововолосое земноводное. — Да это ж круто! — подал голос Кай, вглядываясь в приближающиеся стены. –Мы побываем там, на планете! — Ага. Без припасов, без воды и еды… — продолжал жаловаться Акихико. — хорошо хоть я все свои вещички захватил. — Предпочитаешь быть застреленным ими? — кивнул Атос в сторону стремительно приближающихся вертолетов. Варан промолчал, и, как и весь экипаж, замер в предвкушении последующих событий. — Есть! — крикнула Ями, эмоционально всплеснув руками. –У нас есть ровно десять секунд! Самая нижняя панель в ближайшем ряду слегка дернулась и с умеренной скоростью начала разворачиваться боком, образуя два небольших прохода. Из окошка сразу выстрелили солнечные лучи — снаружи они выглядели гораздо более яркими и настоящими. Кайю будто почувствовал, как поток ветра хлынул внутрь и слегка качнул корабль. Отверстие было ничтожно мало по сравнению с гигантским куполом, но и оно могло изменить его судьбу, долго оставаясь открытым и пропуская жару и радиацию. Но десять секунд ничего не сделают, верно? Или все же это слишком мало, чтобы успеть скрыться? Ями, скрипнув зубами, дернула за рычаг, и в мгновение они оказались прямо в этом проходе. Еще доля секунды — и до экипажа донесся скрежет срезанного об твёрдые металлические опоры крыла. Кайю оглянулся и понял, что купол остался позади и стоял все той же нерушимой, неприступной блестящей махиной, сохраняя в себе жизни сотен тысяч людей. Как будто он выбрался в другой мир — совершенно отличающийся, со своими законами и правилами, с людьми, даже генетически не схожими с теми, кого он видел до этого. Все будто перевернулось с ног на голову — теперь он понял, насколько он мал по сравнению со стеклянными гигантами, холодные фасады которых он считал своим домом, своим городом, насколько неприветлив и равнодушен тот мир. Солнечные лучи слепили глаза, а песок бесконечной пустыни, к которой они приближались, сверкал, переливаясь всеми цветами, более яркими, чем все, что до этого видел Кайю, и, главное, более настоящими — здесь ничего не сделано из пластика, нигде нет ненатуральной химии. Кайю Хатсимико вдохнул и закрыл глаза. Выдохнул, открыл снова. Он за куполом.