***
Роза скрутилась калачиком, лежа на кровати. Она снова испытывала это странное чувство неправильности всего происходящего и не понимала, как все дошло до такого. Вроде бы, совсем недавно у нее были мечты об изменении мира к лучшему, а сейчас уже совсем не понимает, что и ради чего она делает. «Угрозе» удалось сбежать. Она не стала срываться на Айване — тот сразу скрылся в своей кладовке, там самостоятельно устраивая себе выговор. Зачем тратить силы на его наказание, если это вполне могут сделать тараканы в его голове? Тем более, Роза не хотела поддерживать стереотип о неудачливом злодее, сваливающим все на своего помощника-недотёпу. Да и никакая она не злодейка, верно? Люмин, в свою очередь, не ругал ее. Странно, грустно глянул на нее холодными глазами, назвал «Роуз-Мари Флосс», как он делает обычно, чтобы показать свое недовольство. Розе хотелось, чтобы он накричал на нее, назвал неумехой и отвратительной помощницей, пригрозил выгнать, если она не исправит свои ошибки. Хотелось, чтобы он был поэмоциональнее, отчитывая ее за неудачу, хотелось после долгого выговора сказать, что она все сделает хорошо и что больше этого не повторится. Но все, что она получила — одно равнодушное предложение с неким оттенком досады. Так не должно быть. Нормальные люди себя так не ведут — не как Роза, не как Люмин. Они любят и ненавидят, а не разрываются между этими двумя чувствами или подавляют их вовсе. Почему нельзя просто быть такой, как все? Вернуться назад и исправить все, что она уже натворила, стать хорошей и любимой хоть кем-то? *** Худая и маленькая девочка с длинными, костлявыми ногами, явно великими для измученного тела, ловко карабкалась вверх по этажам, цепляясь за торчащие арматурины и перепрыгивая через бетонные блоки. Она здесь не первый раз, поэтому непроходимая для всех других дорога занимает у нее не больше пятнадцати минут. Она была бы красивой, если бы не россыпь ранок и шрамиков по всему телу и старая, поношенная одежда — аккуратненькое личико обрамлено светлыми длинными волосами, глаза горят, словно рубины. Кофты и штаны в несколько слоев прикрывают торчащие локти и коленки, делая ее какой-то хрупкой и нежной. — Опять «этот» приходил, — проворчала она, рассматривая намалёванные на стенах черные гудроновые картинки, появляющиеся здесь так часто. Картинки ей нравились — они были красивые и необычные, добавляли изюминку в окружающую это место серость. Средние Этажи — не самое подходящее место для бродячего художника, который тут явно завелся. В рисунках читалась рука профессионала, но, в то же время, от них веяло детской наивностью — животные со страниц книг, фантастические цветы и улыбающиеся лица оживляли царящий вокруг бетон. Девочка любила эти образы, но ее порядком выводило из себя то, что она никак не может раскрыть личность загадочного художника, оставляющего эти послания и все время ускользающего от нее. Потрогав красивую линию и перепачкав пальцы в гудроне, она хотела было двинуться дальше, но ее резко спугнул шум со стороны. Тихо пискнув от неожиданности, она мигом шмыгнула за ближайший угол, выглядывая из-за него и сверля глазами виновника своего страха. Кажется, это и был тот самый «художник». Забравшись на сваленные старые ящики, он выводил под самым потолком огромного кита, плывущего по небосклону. Сейчас он использовал неведомо откуда взявшиеся цветные краски, превращая эскиз в настоящий сказочный шедевр. Он сосредоточенно пялился на свою работу, думая, чего бы еще добавить к композиции, не обращая внимания на изрядно запачканную краской свою школьную форму. Он был мальчиком, примерно, класса седьмого, довольно крепким и высоким. На его голове немного нелепо смотрелись круглые очки, а из пшеничных прилизанных волос так и норовили вылезти кудрявые прядки. Мальчик, кажется, услышал ее вдох и шум от бегства, поэтому быстро обернулся. Он не выглядел напуганным — скорее, любопытным — и уставился на выглядывающий из-за угла глаз. Отложив краски и кисть, он аккуратно слез с ящиков и медленно направился к ней. Будто к дикому олененку. Девочке было страшно. Хотелось убежать, но что-то удерживало ее здесь. От «верхних» одни неприятности, от «нижних» одни неприятности, от «мушкетеров» одни неприятности — таковы правила выживания в ее мире. Но мальчик выглядел совсем безобидно и жутко интересно, поэтому она, набравшись смелости, тихо выскользнула ему навстречу, но из тени все еще не вышла. — Привет, — тихо сказал мальчик, замерев где-то в метре он нее. — Ты…выходи, не бойся, я не кусаюсь. Хочешь…я тебе рисунки покажу новые? Она недоверчиво взглянула на него. Он выглядел здоровым и богатым — обычно элита вроде него только избегает гадких «нижних». А он предлагает общение? Странно. Еще никто и никогда не хотел с ней дружить. Набравшись смелости, девочка шагнула навстречу, позволяя мигающей лампочке осветить ее странное тело. Мальчик немного содрогнулся при виде ее худобы, но быстро что-то решил про себя и полез в рюкзак, доставая из него немного мятый, но аппетитный бутерброд. — Будешь? — предложил он. — Я все равно есть не хочу, а ты, наверное, голодна. Девочка хотела отказать, оберегая свою гордость, но она давно, так давно не ела чего-то вкусного… Быстро кивнув и выхватив из добрых, больших ладоней бутерброд, она села на «безопасном» расстоянии от него и впилась в еду, мигом уминая желанное лакомство. По животу разлилось прекрасное тепло — она давно не чувствовала себя такой сытой. — Спасибо, — пересилив себя, шепнула она. Мальчик присел рядом с ней, но не нарушая ее личных границ. Он смотрел в ее глаза с неким любопытством, будто она и вправду была ему чем-то интересна. — Часто ты тут бываешь? — непринужденно спросил он. — Да. Гуляю. — она отвечала отрывисто, боясь ляпнуть лишнего. — Ты…тоже. Рисунки. — Ага! Я не хочу быть художником, просто мне нравится рисовать. И здесь я могу отдохнуть от правил и порядков. Там, где я живу, один контроль, везде сплошные рамки, все считают, что внизу одни уроды. Но не я! Я думаю, что они неправы. Мы все люди, верно? Когда-нибудь я стану президентом и изменю весь Купол к лучшему. Мальчик тараторил без умолку, а девочка его просто слушала, слегка наклонив голову. Он, кажется, хороший и почему-то одинокий, а она — первая, кому нравятся его идеи. Он был светлым и открытым, душевным и простым, и совсем скоро она почувствовала, что ей с ним приятно, будто они знакомы уже много лет. — Если ты…станешь президентом, как ты хочешь, ты заберешь меня наверх?.. — Конечно! Ты будешь, ммм… — мальчик, видимо, сильно вдохновился приобретением нового друга. — Генеральшей! Это очень важная должность. Мы с тобой вместе изменим все-все к лучшему и сделаем так, чтобы все в Куполе жили одинаково хорошо! Девочка кивнула. Ей понравилась идея, и весь вечер они представляли, что сделают в будущем. Она даже разговорилась — пусть и тихо, она вносила свои предложения. Время пролетело быстро, и они даже не заметили, как панели Купола медленно начали затемнятся. — Блин, мне идти пора, — с сожалением вздохнул мальчик, поднимаясь. — Рад был знакомству! — А ты еще придешь? — робко спросила девочка, осторожно поглядывая на улыбчивое лицо. — И…как тебя зовут? — Приду, конечно! Завтра, в это же время. Меня зовут Люмин. — А меня — Роза.***
Кайю, наверное, чувствовал себя самым бодрым из всех. Не считая Ями — она пёрла вперед, ни обращая внимания ни на адскую жару, ни на обжигающее солнце, ни на удушающую сухость в глотке. Казалось, ей все равно, что воздух вокруг нее раскален выше 50 градусов по Цельсию. Конечно, для всех это было максимально неудобно — еще бы! Даже родная душная квартира с проблемным отоплением казалась раем. Но Кайю не сдавался, продолжая идти вперед. Весьма однообразное приключение, но это все же лучше, чем сидеть в Куполе, ничего не понимая. Кара, к собственному величайшему удивлению, достигла мощнейшего ментального единения с Акихико, и теперь они наперебой жаловались друг другу на жизнь, прерываясь только на то, чтобы набрать воздуха в легкие и с новым остервенением выливать свои проблемы. Не то чтобы у них шибко много похожего. Художница и наследный мафиози находились на разных полюсах вселенной, но при этом умудрялись сочувственно кивать и, сопровождая это тяжкими вздохами, выдавливать грустненькое «понимаю». — Ну так может я и не хотел этой батиной шарашкиной конторой заправлять?! Может, у меня душа творческая, может, я поэт на самом деле… А папаня возьми и помри! Жаль его, конечно, было, но авторитет в глазах его прислуги терять нельзя, так шо сразу же я взял их в еловые рукавицы. — Может, в «ежовые»? — сочувственно подсказала Кара. — Ежовые, еловые…в общем, не в том суть! Я-то вроде то же делал, что и отец, а они возьми и бунт устрой зачем-то. Еле ноги унес, сечешь! Ну а…ну, дальше ты знаешь. — Знаю… — вздохнула художница, вспоминая славные, спокойные времена своего обучения в колледже и подработки в библиотеке. Д’Артаньяну, кажется, было все равно на откровенную недружелюбность окружающей среды. Он бегал туда-сюда, иногда обгоняя их на несколько сотен метров, просто сидел на раскаленном песке, набирал его в ботинки, сыпал на умирающего от местного климата Атоса и смеялся. Он то и дело подходил ко всем с расспросами и своими предположениями, каждые пять минут спрашивая, скоро ли они придут. Судя по реакции Ями — совсем не скоро, но его это не сильно волновало, и он продолжал копаться в песке в поисках коренных жителей. Те, в свою очередь, либо вымерли, либо попрятались по своим норам, только услышав голос мальчика. Но Д’Артаньян не обижался и на такое вопиющее нарушение гостеприимства, наполняя своим голосом до этого безжизненную пустыню. — Смотрите! — вдруг особенно громко закричал пацан, призывно бегая вокруг чего-то. «Что-то» при ближайшем рассмотрении оказалось маленьким колючим кустиком, всем своим видом будто подающим мольбу о том, чтобы его оставили в покое. Невзрачный, маленький, но такой необычный! В этой жаре, откуда, сдавшись, ушли даже люди, он до сих пор растет, почти такой же, каким был еще когда Земля вращалась. — Ну и чего вы, собственно говоря, таращитесь? — как всегда, Ями дала о себе знать очередным колким замечанием. Кучка людей, подозрительно напоминающих каких-то сомнительных оккультистов, обступивших кружком несчастное растение, быстро расступилась, пропуская ученую к объекту поклонения. — Ну и что вы? Это обыкновенный янтак персидский, таких по всей пустыне полно! — Ян…перс…кого? — спросил Кайю, опережая уже было открывшего рот Акихико. Надо же как-то роль балбеса на двоих делить. Чтобы не так обидно было. — О, у нас тут конкурс «тупой — еще тупее», да? — ехидно отозвалась Ями. Казалось, ее очень забавляло поправлять других людей и выглядеть умней. «Если бы она была учительницей в моем классе, я бы скорее Вниз скинулся, чем стал отличником,» — подумал Кайю, после чего горько вздохнул и кивнул, подтверждая свое бедственное положение. — Поясняю для тех, кто явно прогуливал окружайку в начальной школе — перед вами обыкновенная верблюжья колючка. И растет она здесь именно потому, что выдерживает температуру до 70 градусов по Цельсию и обладает мощной корневой системой, до 20 метров вонзающейся в почву и высасывающей из нее всю влагу. Минутка просвещения окончена, пошли дальше, нам еще переть и переть. Как и ожидалось, «оккультисты» на призыв не отреагировали и продолжали зачарованно пялить на куст. Все застыли, кроме Атоса — его в этой жизни уже ничем не удивить. — А…а можно…можно я его выдеру? — робко, но весьма преступно спросил Д’Артаньян. — Пожа-а-алуйста! На память! — Пфэ, ну попробуй! Я ведь упоминала про корневую систему…ну да ладно, забавно будет посмотреть на то, как ты безрезультатно тратишь свои силы на что-то бесполезное. Мелкого хмыканье Ями не запугало, поэтому он невозмутимо вцепился в несчастный кустик и со всей дури (а этой самой дури у него было предостаточно) дернул его за стебель. К удивлению, растение сопротивляться не стало, и покорно вылезло из песка. А снизу к нему была привязана веревочка. А к ней, в свою очередь, еще что-то в глубине песка. И это что-то начало нехило так вибрировать, будто сигнализируя о вторжении врага. Все ошарашенно замерли, уставившись на ребенка с кустиком в руке. — Вот чёрт! Это смахивает на ловушки или охранную систему, — вскрикнула Рене, отпрыгивая на порядочное расстояние от опасного объекта. — Так и есть, собственно говоря! Эти вибрации могут призвать кого-нибудь…опасного, поэтому рекомендую убираться отсюда, и как можно скорее! Услышав это и осмыслив всю ситуацию, все сразу же бросились вслед за Ями, однако, судя по приближающемуся зловещему грохоту, далеко они не уйдут. Ноги заплетались и тонули в песке, и бежать от этого становилось только труднее, как в кошмарном сне. Что-то огромное поднималось из песка, нагоняя страх грубыми, пугающими очертаниями, сотрясая землю. В конце концов они замерли, не в силах бороться и надеясь только на то, что «это» не захочет их сожрать. А оно, тем временем, все приближаясь, реками сбрасывая песок со своего громадного тела. Наконец оно остановилось, горой нависая над напуганными путниками. Это было огромное животное метров двенадцати в длину и где-то пяти в холке, с четырьмя парами массивных лап с длинными крючковатыми когтями на каждой. Мягкое на вид туловище закрывали мощные костные пластины, местами затертые и поцарапанные. На бесформенной морде не было ни глаз, ни рта, ни носа; все это заменяла странная короткая трубка с зияющей тьмой внутри. К спине зверя огромными толстыми веревками и ремнями было привязано что-то вроде древней кабины от бронепоезда с надтреснувшими стеклами и ярко-зеленым, но пыльным от песка граффити по всем стенам. Старая, проржавевшая дверь отворилась, и из нее выглянула винтовка. А чуть погодя и её обладательница — среднего роста темнокожая женщина с длинными, заплетенными в толстую тугую косу темными волосами со странным зеленоватым оттенком и красными цветами кактуса в ней. Она была вся закутана в тяжелые кожаные одежды с бесчисленным множеством карманов, набитых разного рода вещицами и безделушками. Её лицо, закаленное пустынными бурями и ежедневной борьбой за жизнь, уже слегка покрытое морщинами, исказилось сначала в удивлении, а потом — в загадочной, любопытной улыбке. — Гигантская тихоходка, выращенный людьми выносливый мутант, способный выживать на обеих сторонах планеты. Приспособлен для передвижения как по снегу, так и под землей, непривередлив и послушен, — как по энциклопедии по привычке тихо отчеканила Ями, и, чуть погодя, добавила: -И, судя по всему, её хозяйка, одна из людей пустыни. Это… — Про себя я расскажу сама, если того пожелаю, — вдруг прервала ее женщина. Голос у нее был грубоватый и с хрипотцой, но, тем не менее, не враждебный. — Что вы делаете в моей части пустыни и зачем испортили приманку? Я ставила ее на что-нибудь съестное, а не на неженок-неумех! Но вам повезло — каннибализмом я не промышляю даже в таких условиях. Анабель тихо хмыкнула. — Потратила только время на вас, — продолжала женщина, опустив винтовку — видимо, она не посчитала их угрозой. –Трепку бы вам задать…но вы и так какие-то зашуганные, сдались вы мне. Она вздохнула и развернулась, намереваясь, судя по всему, вернуться в свой необычный транспорт, как вдруг Кайю окликнул ее: — Погодите! Не могли бы вы, пожалуйста, подвести нас до зоны…как его…терминатора? Нам очень надо, сами мы не дойдем! Ями уставилась на инженера то ли с восхищением, то ли с презрением. — С чего это я должна вам помогать? — замерев, удивилась незнакомка. — Ну… Нам правда не справиться самим! Давайте мы вам батончики и сок отдатим? — Но это единственные припасы, которые у нас есть! — тихо, но от этого не менее агрессивно прошипел Акихико. -З амолчи ты… Так что, вы согласны? — Хм. Давненько я не ела ничего купольного. А чёрт с ним, залазьте, — смачно плюнув в песок, с грубоватой улыбкой согласилась наконец она, спуская путникам веревочную лестницу. –Мне же не сложно, в конце концов! Не скрывая легкого удивления, Ями кивнула женщине и взялась руками за потрепанную деревянную перекладину, норовящую впиться в ладони толстыми и весьма грязными занозами. Подняться вверх оказалось несложно, поэтому, проверив обстановку на наличие ловушек и других интересных неожиданностей, ученая махнула остальным путникам, призывая залезть сюда, и обернулась к хозяйке. — Спасибо, что помогли этим мягкотелым. Я бы и своим ходом до терминатора добралась, но насчет них сильно сомневаюсь. — вынув из кармана свой паёк, она протянула его женщине. Та с интересном глянула на протеиновые батончики и несколько бутылок восстановленного сока. — Ну вот, отлично! — радостно сказала она, откручивая крышку и пробуя бодрящий и освежающий напиток на вкус. –Этого-то мне и не хватало! Так, все проходим и отдаем еду, хе-хе. Плата за проезд. Кайю неохотно передал припасы в мозолистые и грубые руки, заползая внутрь кабины. Там оказалось даже как-то неожиданно и по-своему уютно, но всё же странно и диковато. Помещение было похоже на доведенную до гротеска комнату инженера вперемешку то ли со строительным магазином, то ли складом радиоактивных веществ, и все это еще и приправлено какими-то вручную изготовленными элементами декора. На полочках стояли статуэтки разных созданий, будто вышедших из фантастических книг, неаккуратно высеченные из цельных кусков разной древесины и тепло пахнущие свежей стружкой. Под потолком висела желтая масляная лампа, вся покрытая копотью и на вид жутко старая и скользкая. Ее приглушенный свет был тусклым и не прокрадывался в углы или щели между мебелью, и Кайю снова поймал себя на мысли, что вне купола даже темнота живая и обитаемая. Всюду валялись — нет, скорее лежали так, будто тут им и место — разные вещи: сломанные перочинные ножики, покрытые ржавчиной и отдающие железом, пожелтевшие записки на настоящей бумаге, местами представляющие из себя просто случайные заметки, начирканные на кусках коры, плотных листах и других материалах неопределенного происхождения. Блеклые фонарики, гирляндой развешенные на одной из стен, тускло мигали, слабо освещая надписи на стенах. Их было так много, будто не одно поколение гостей, побывавших в этом импровизированном жилище, оставило их здесь на память о себе. «Здесь была Эрса», «Привет от Дии» и даже простые имена и кривые рисунки — все это выглядело, как история, а не простой след от карандаша, маркера или вовсе аналогового угля. Когда все наконец влезли внутрь, пустынная женщина крепко задраила дверь и подошла к лобовому стеклу, дергая за разные рычаги. Кайю не мог себе представить, как человек управляет таким огромным существом — наверное, это секрет таких же странников, как она. — Под песок сильно погружаться не будем. Вы хрупкие, разобьётесь еще при тряске… — она прервалась, капаясь в массивном сером металлическом шкафу и вытаскивая пожухлые и изрядно пожранные молью подушки. –Прошу, присаживайтесь. Хоть я и содрала с вас плату за проезд, вы мои гости. Может, чаю? — Благодарю вас, — сказал Атос, приземляясь на пол и явно тоскуя по вину. –А не…жарковато для чая? — Здесь у меня прохладно, кондиционеры работают, — сказала незнакомка, отходя к углу, выполняющему функцию кухни. –По крайней мере, я на это очень надеюсь. Я лед положу. Заварив в жестяных кружках холодный напиток, женщина подала его на надтреснувшем пластиковом подносе и уставилась на своих гостей. — Ну, рассказывайте, что вы тут забыли. Я никогда не встречала в пустыне никого! — Мы это…из Купола сбежали. И хотим дойти до терминатора, как вы уже поняли, вот, — тихо объяснился Кайю, перекладывая кружку из руки в руку. Задумавшись, он поднял глаза на девушку и вдруг спросил: -А вы кто, если не секрет? Просто…нам часто говорили, что в пустыне никто не живёт. — Меня зовут Алекса, — начала она так воодушевленно, будто только и ждала этого вопроса. –Обычные люди вроде вас, конечно, не выжили бы здесь. Но мои предки еще во время падения метеорита начали колоть вещества, которые помогают разным особым признакам, помогающим выживать в создавшихся здесь условиях, закрепляться в наших организмах. И в каждом районе земли этот набор свой — у меня, например, более плотная кожа, мне нужно меньше жидкости и еды. Наверное, часть моих генов когда-то позаимствовали у кактуса, ха-ха! — Все логично, ничего сложного же, — сухо вставила Ями. –По сути, радиационные мутации просто закрепились в организмах благодаря тем препаратам. А они бывали самые разные, так что в этом мире можно встретить что-то, раньше казавшееся ненаучным и чисто фантазийным. Остаток дня они провели под аккомпанемент очень живых споров Ями и Алексы относительно всего их мира в целом, но к вечеру всем это наскучило, и большинство вырубилось после любезного затемнения окон целой дружной кучей. Конкретное время из-за постоянно палящего солнца никто бы не угадал, поэтому все понадеялись на хиленький климат-контроль в этом транспортном средстве. Проснуться пришлось от крика Д’Артаньяна. Тихоходка, видимо, передвигалась намного быстрее, потому что салон заполнил радостный возглас: — Смотрите! Там лес!