забрать тебя.

      Громкая музыка слишком сильно хуячит по ушам, заставляя двигаться ей в такт, повторять глупые слова и идти навстречу. Навстречу незнакомцу, зацепившемуся взглядом на чужой кофте и залипшему на одном и том же человеке основательно. Они не имели друг с другом связи, не слышали голосов, не чувствовали мыслей, но почему-то двигались вперёд, куда несли их ноги самовольно, под действием алкоголя.       У одного в голове ебля с планами на завтра застыла — даже будучи пьяным он продолжал вытягивать из извилин мозга решение проблем, но так хотелось отвлечься. Техника «алкашка-сигареты-алкашка» привычно не работала, но в чудодейственное свойство почему-то он продолжал верить до тех пор, как парень с черно-красным сплитом не присоединился к его «веселью» и одним лишь взглядом не предложил косяк, крутившийся меж длинных пальцев целый вечер. Ответил согласием, всего лишь кивая.       Второй уже давно отпустил ситуацию — плевать стало не только на проблемы, но и на жизнь в целом. Жить уже не для кого: все кругом использовали его беззащитное сердце ради своей выгоды и бросали после того, как наиграются. Конечно, становиться таким же не хотелось с самого начала, но неудачи в жизни заставляли, да и выбора практически не оставили. Он теперь что-то среднее: котёнок с иголками или, быть может, милый пушистый ёжик. Со сгоревшим сердцем и оборванными крыльями бабочек где-то внутри.       На двоих курили одну — не экономия. Сближались, сидя в темном уголке громкой комнаты, не обращая внимание своё на остальной народ. И несмотря на это сидели молча, не желая ни слышать, ни говорить что-то, сильно выкрикивая и стараясь переговорить бездарного репера на бите. Было пусто, безразлично и комфортно, значит — не тревожно.       Они, вроде, даже не были знакомы, но весь вечер ни тот, ни другой не слазил взглядом с парнишки в противоположном углу. Не друзья, не соседи, а почему-то так спокойно они сидели у двух стен, тесно прижимаясь телами. Затяжка за затяжкой, и они впадают в пропасть забытья все глубже. Руки свободные почему-то потянулись в одну сторону и слились в итоге в единую фигуру. Были сцеплены крепко, на самом деле сжимая до побеления чужую руку и обнимая пальцами длинные фаланги изящных пальцев. Врозь было одиноко.       Он заметил парня с разноцветными волосами ещё с самого начала, ведь тот был самым весёлым и громким парнем в этой компании, да и без внимания никогда не оставался. Его личность интересовала всех, до его души пыталась докопаться любая девушка, а задружиться хотел каждый малой. Но он к себе ближе чем на метр новых знакомых не подпускал, а тут почему-то так открыто проявлял заинтересованность, не боясь поломаться на полпути. Сам жался ближе к незнакомцу, чуя тепло под боком.       Говорят, с хорошим человеком тебе будет приятно даже помолчать, не торопясь ни узнавать что-либо, ни рассказывать о себе. И это точно был тот случай.       Акума устало завалился на плечо спутника, чувствуя, что он не оттолкнёт от себя. Ему уже давно ничто не помогает в борьбе с его больной головой. Он ссорится с родителями, хоть и сам понимает, что это ни к чему хорошему не приводит, бросает единственных друзей ради глупой попойки с малознакомыми людьми в чужой хате, теряет интерес ко всему, в том числе и к жизни. А рядом с ним прямо сейчас находится точно такой же человек, которого он чувствует себе подобным. Таких его отец назвал бы ебанутыми, но ещё не знает, что сын его точно такой же еблан. Сережа видит в отражении зеркала их двоих, перешедших уже на несчастную бутылку вина. Два тёмных силуэта издалека сливались в один чёрный ком, изредка освещаемый фиолетовым светом стробоскопа.       Никто не предлагал, но согласились оба. С сильной дрожью в коленях поднялся на ноги сначала Курсед, а уже позже, с его помощью с холодного пола встал и Акума, прихвативший заодно и остатки вина в темной бутылке. Шли уверенно в одном направлении, зная, что не принуждают друг друга ни к чему, да и в любой момент можно было отказаться. Не хотели. И они отдалялись от шума с каждой секундой, огромными шагами покидая первый этаж, переполнившийся за мгновение людишками разного сорта. Быстро сориентировавшись в незнакомом доме, Курсед затянул парня в ближайшую комнату, заботливо отведённую хозяином дома на проведение «быстрой» ночки и на такой же скорый разбег, и тут же прижал Акуму к двери, весом его давя и закрывая ее тем. Бутылка с грохотом «опустилась» на пол.       Руки по бокам от извивающегося тела, медленно скользящие по шее вверх губы, тяжелое дыхание, пальцы жертвы, зарывшиеся в красно-чёрные волосы. Они совсем рядом, но по-прежнему тянет ещё ближе.       Кир знает его всего час, но уже ничто и никто не может остановить взбудораженного парня, увлечённого только им одним. Он словно годами голодал, а сейчас его с цепи спустили и дали желанную награду. Курсед чувствовал острую потребность слиться с ним, стать единым целым, и пыл он свой усмирить не мог, как бы не старался. Лишь на секунду утихая от поцелуя, в который Сережа втянул его, не без усилия склонив высокого ближе к своим губам, он переставал себя контролировать.       Акума совсем не заметил, как полетел на мягкую кровать, которая так кстати стояла за спиной Кира. Он заприметил ее еще тогда, когда только вошёл в комнатку.       Горячее тело накрывало небрежно. Чужие руки беспорядочно двигались в такт тихой музыке, доносящейся из другой части дома. Ноги парней окончательно спутались меж собой.       Бесспорно, лежащим прямо под ним Акума выглядел сногсшибательно. Весь такой изнывающий, буквально стонущий от его прикосновений, он прикрывал глаза после каждого поцелуя в районе основания его тонкой шеи, ключиц, плечей. Парень томно вздыхал, чувствуя цепкие пальцы на своих бёдрах, и всеми силами оставшимися пытался вырваться из-под «стражи» и контроля движимого вожделением Курседа. Хотелось взять ситуацию в свои руки, начать руководить процессом самостоятельно, переложить ответственность на себя, но запястья партнера мягко прижимали его к кровати. Тот желал играть только по своим правилам. И Сережа сдался.       Мило улыбнувшись, Кир изогнулся в спине, намеренно прикасаясь плоским животом к возбужденному члену черноволосого, отчего тот до крови закусил губу. Нетерпеливые пальцы еле ощутимо коснулись затвердевших сосков сквозь тонкую кофточку, вырывая скомканный стон. Тёплые губы грубо оттягивали мочку уха, скоро переходя на поцелуи.       От дрожи желания сгорая в постели, Сережа наскоро расправился с тёмным худи, мешавшим сейчас очень и очень сильно, оставляя Кира без верха. Конечно, стараясь не оставаться самому в такой жаркой обстановке полностью одетым, он отдался в руки незнакомца, позволяя стянуть с себя любимую полосатую кофточку и скинуть ее с кровати.       Тягуче целуя его в губы, Курсед аккуратно поднял его, прижимаясь с новой силой к его разгоряченному телу. Ему ничего не стоило закончить раздевать их двоих; делал он это уже на автомате, не отмечая это за действие в голове.       Последний раз взглянув в темные глаза, в почти полной темноте казавшиеся совсем чёрными, но безумно сверкающими, Сережа коснулся руками шеи, украшенной какой-то шипастой надписью, легонько сжал ее на пару секунд. Короткий вздох; пытается ловить воздух. Торопливые пальчики пробежались по подтянутому животу, спускаясь ниже, но были остановлены. Кир все ещё желал доминировать над мальчишкой, не давал ему никакой возможности трогать себя. Сам же он, приблизившись к партнеру максимально и закинув его ноги на свои бёдра, без всякого стеснения своей широкой ладонью обхватил два крепко стоящих члена, сжимая их вместе. На пробу проведя по ним верх-вниз, пытаясь подстроиться сразу под двоих, он услышал сладкий стон, сопровождаемый горячим выдохом в его шею. Руки, которые Сережа все никак не мог куда-то деть, Курсед тут же перехватил второй ладонью и завёл их за его спину, крепко фиксируя. Основной же рукой он стал двигать активнее, от своих же действий запрокидывая голову назад и громко всхлипывая. Себя, сильно заведённого, довести до звона в ушах было так легко, но целью его по-прежнему оставался парень напротив. Тяжело дыша, Акума двигался бёдрами навстречу, вторя его движениям и звукам. Оба чуть ли не в конвульсиях бились, с удовольствием сжимаясь мокрыми телами, целуясь как в последний раз, страстно и грубо.       На большее ни один не был готов. Силы иссякали с каждой минутой этой сладкой муки.       Чувствуя приближающуюся развязку, Сережа вырвал одну руку из ослабевшей хватки Кира, после чего тихонько опустил длинные костлявые пальцы партнера ниже, накрывая их. Неожиданно вскрикнув, Акума откинулся на скомканную простынь и ногами сжал его торс. Чуть позже, вслед за ним кончив, Кир устало упал на его грудь, тепло прижимаясь к полюбившемуся за эту ночь телу.       В голове не было лишних мыслей даже. Серёжу сейчас заботило только то, с какими глазами он вернётся домой, если тут, на какой-то тусовке, опьяненный, он переспал с незнакомым парнем.       Ещё немного понежившись в объятиях, парни стали в полном молчании одеваться, стараясь друг на друга совсем не смотреть. Не от стыда, а лишь для того, чтобы забыть все это как можно скорее. Акума старался сбежать из комнаты первым.       Они серьезно оба думали, что уже на утро никто ничего не вспомнит, но были не правы. Эти прикосновения, взгляды, стоны, ласкающие слух, Сережа запомнит ещё надолго, но будет молиться, что больше не встретит его в своей жизни. Влюбляться — последнее, чего бы ему сейчас хотелось, но тот ему слишком запал в душу.

И они ещё встретятся…