Когда боги отвернулись

Есть – чёрт его побери! – есть что-то в человеке нелепое, совсем не логичное, но что-то в сто раз сильнее человеческого разума.

Александр Куприн «Яма»

Общешкольный будильник настигает Арсения на балконе. Мужчина кутается в плед, жуёт бутерброды с колбасой, пьёт кофе и курит, думая, как ни странно, о Веронике. Необычная, во всех смыслах девушка порой приходит в его голову, громко обвиняя во всех смертных грехах со слезами на глазах. Но ему не особо то и стыдно, ему скорее…это смесь презрения, непонимания и тоски убивает его. Просто каша в больной голове. Арс сам не понял, почему проснулся аж за час до подъёма, но уснуть больше не смог. Отрубился лишь в двенадцать, ибо весь вечер работал и рефлексировал. И когда понял, что от усталости не сможет больше сделать ничего, а только лишь доползти до кровати, так и сделал. А ну утро довольный проснулся в полшестого и потопал делать свою, уникальную и привычную “магию утра”. Полюбовался на почти излеченное худое тело, без синяков и прочих пакостей, а также восхитился синяками под глазами, в компании искусанных губ. Утренняя глиняная маска, патчи и медленное расчёсывание волос под английский реп бодрят мужчину, и придают какую-никакую уверенность в своём лице. А вот ежедневные таблетки, витамины и мази нет. А потом – самое любимое, курить, жевать и пить кофе, чтобы потом часто бегать в туалет. Но именно такой мини-ритуал на балконе даёт невероятную уверенность и силу, чтобы прожить день. Романтизация раннего утра и ночи — вот на чём он выживает. Наблюдая за луной, которая совсем скоро уйдёт на покой, он думал об Антоне. Это чудо(вище) занимает все его мысли каждый день. Как он? Как чувствует себя? Болят ли ноги? Болит ли что-нибудь? Радостный ли он сейчас? Как же ему хочется, что бы Антон ощущал счастье в данную минуту. Настоящее, искреннее счастье. А ранним утром…хочется, чтобы ему снилось что-то приятное, и он действительно спал, а не просыпался в пять утра от какой-то ужасной новости. На улице потихоньку сменяется дежурство охранников. На лице у мужчин нет чего-то из вон выходящего, по их расслабленным и сонным лицам можно точно сказать, что ничего ночью не произошло ужасного. Значит, всё было спокойно, тихо, мирно и скромно. Наркодиллеры не вылазили и Кашоковы не погибали. Это заставляет облегчённо выдохнуть и расслабиться на пару минут. Вряд ли, конечно, днём может что-то произойти, но всякое ведь бывает… Арсения порой подбешивает, что по соображениям безопасности ученикам нельзя выходить за пределы ограды. Это ограждение может давить на детей, нет, оно точно на кого-то давит. Подростки в большинстве своём любят свободу, любят доказывать свою независимость. Они все сломаны, ибо родители явно не от большой любви отправили своих же детей в школу за два часа езды от города и где встречи с родителями не обязательны. Да ладно – не обязательны, захотят ли эти самые дети встречаться с ними? Вспоминая того же Антона и его несколько слов о матери, он явно не хочет, и не питает большой любви к маме. Арс этого не понимает, она у него хотя бы есть. Готовая оплачивать недешевое обучение в школе вот уже четвёртый год, платную больницы и, судя по всему, все его сигареты и алкоголь. Она жива, она ходит и дышит по этой гнилой планете. Не лежит разложившим трупом под землей. Но мужчина одёргивает себя. Это дело Шастуна, и только его. Мало ли, что его мать сделала, Арсений не имеет права судить его. Ни в коем случае. Попов вновь кидает взгляд на улицу, и возвращается к своему старческому ворчанию. Ведь для Попова прежде всего – безопасность и так покалеченных детей. Прогулки за оградой, может, и наполняют свежим воздухом прокуренные лёгкие, но их здоровье, и даже жизнь ставится под угрозу. Он слабо понимает, кто и чем может помешать этим ублюдкам с раздутым эго и отсутствием всякого понятия о морали, ведь он не знает историю каждого ребёнка. Но они то знают своё прошлое, у каждого есть свои больные точки и подводные камни. Какие были у Эмира и есть у Антона. Как-то раз он увидел с балкона, что охранники вместе с трудовиком заделывали какой-то лаз, рядом со стадионом. Забор в том месте слегка подкосился, и дети могли им пользоваться. А как заделали, пошли простукивать весь забор во всю его немалую длину. Заделали каждую щель, убрали всё, что могло помещать идеальному забору. Хоть бы мусор за собой убрали…Бедные уборщицы несколько часов убирали за ними попытку в безопасность. Это пиздец. Безусловно, так и в другой школе сделали бы, увидев в заборе лазейку, но без охранников в форме с кобурой, ведь так? В любой другой школе трудовик бы взял трёх крепеньких мальчиков. Куда уносятся его мысли? Бутерброды кончились. Немножко колбасы с сыром Арс любезно попросил у поварих минувшим вечером, а хлеб у него и так был. Безумно хочется ему мини-холодильник в свою комнату (с мини, а желательно не очень, баром). Он залпом почти допивает остатки кофе, кидает окурок в пепельницу и заходит в тепло уютной, но холодной комнаты. Или с комнатой всё в порядке, а холодно ему в душе? Плюхается на подвесное кресло и трёт оледеневшими руками лицо. Арсений устал. Даже на чёртовых каникулах в больнице он работал, параллельно лечась. Когда же он отдохнёт…? Первым уроком чудесный, ни с чем несравнимый сумасшедший десятый класс. Мужчине до сих пор стыдно, что он взял вместо них одиннадцатый, хотя, казалось бы, с чего? Он имеет полное право на это. Десятиклассники чудесные, терпеливые, принимали эти два месяца нового учителя, без срывов уроков, погибших одноклассников, а также без Антона Шастуна и “ко”. Это и стало блядской точкой невозврата. Как же это низко. Арс будет думать, что сменил класс по просьбе Паши, чтобы просто поближе познакомиться со сломанным классом, помочь с экзаменами… Ты – уёбок, а не учитель. Но он откидывает ненужные мысли и с почти спокойной душой топает в свой кабинет. По пути извилистых коридоров ему пишет Добровольский с отличной новостью: Пашка. 7:45. Нашёл наконец-то математичку. Молодая, может, подружитесь. Вчера созвонились по скайпу, идеально. Молодая, разумная, красивая…) больше даже не искал, детей любит, стаж есть. О, наконец-то. Хоть что-то радует, его дети мучатся не будут без математики. Хотя, вряд ли они так страдали из-за двух пропущенных уроков.

Арсюха. 7:46

Наконец-то. Когда приедет?

“Красивая” очень профессиональная оценка, конечно)

Пашка. 7:48. Ну правда красивая, я то чё. Вот прям ща.

Арсюха. 7:48

Мне порой кажется, что из нас двоих учитель русского ты, а не я.

“ща, чё” прямо в духе русоведов. Ты ещё матерись побольше, и я спокойно смогу отдать свои классы тебе.

На все 100 уверен в ней?

Пашка. 7:49 Ахахахахаххахахха, только попробуй мне отдать этих дебилов блять. Уверен даже на 200, человек хороший, сразу видно. Сейчас её пойду встречать, потом на каком-то уроке твоим представлю, буквально на пять минут зайдём. Утяшева Ляйсан Альбертовна, 26 лет.

Арсюха. 7:51

Утяшева?

А тот бизнесмен чайный, как его, Альберт, не её батя?

Пашка. 7:51 Да, он. И поэтому тоже порадовала, не ради денег пойдёт)) Что ж, неплохо. Если Добровольский одобрил, должна быть хорошая. Арсений понаблюдает пару недель, и, надеется, успокоится за своих подростков в плане математики, ибо это реально его тревожило. Хотя Паше он доверяет, если тот сказал, что в ближайшее время найдет учителя, значит, так оно и есть. И вот, снова не подвёл. Но с Вероникой он явно ошибся… Попов, не смотря на тревожные мысли, предчувствует, что оценка директора в плане её ума и адекватности, окажется реальной. На внешность, возраст и происхождение лично ему плевать. С такими размышлениями он и дошёл до кабинета. Около него уже столпилось чуть больше половины класса, сонные, вялые, но готовые к новым знаниям. Своё отношение к смене классного руководителя никто особо не выражал, ни радости, ни злости, ни тоски. И это, наверное, к лучшему. - Всем доброе утро, - улыбается Арсений и хлопает по карманам в поисках связки ключей, - Шеминов, просыпайся, - мягко журит он парня, что, прислонившись к колонне засыпал. - Я не сплю! Не сплю, Арсений Сергеевич! Во-от вообще нет, - скороговоркой проговаривает, пока его девушка – яркая и задорная Дарина хихикает, стоя рядом и приобнимая одноклассника. Заходя в кабинет, он флегматично наблюдает за шумным роем подростков, что толпой потопали в кабинет и, громко переговариваясь, рассаживались по местам. Стаса за плечо поддерживала Дарина, и смотрела на него таким взглядом, от которого расчувствовался даже Арсений. В её глазах не было ни капли лжи, ни капли отвращения или подлости. Только искренность и огромная любовь, которые подросткам не редки. Как-то раз он видел, как они самозабвенно целуются за школой, от того и понял, что встречаются. Обычная подростковая любовь, ничего необычного. Но вспоминая тот момент и смотря на них сейчас, он чуть не заплакал и от всей души старался гнать зависть к ученикам. В глазах обоих яркие сердечки и Попов хочет также. Хочет любить и быть любимым. Урок проходит как-то…сумасбродно, с натянутой улыбкой и выжиманием сил из себя по полной. По программе начался Лермонтов с его стихотворениями, и Арс от всей души ждёт, когда начнётся “Демон” Ох, как же он любит его, наизусть знает. По нескромному мнению учителя, Демон – лучшее его произведение, несмотря на свой размер. Даже знаменитый “Герой нашего времени” зашёл ему не так сильно, как эта небольшая поэма. И, о боги, как же ему хочется поделиться с кем-то умным своими мыслями, что он чувствовал, когда прочитал, что чувствовал, когда осознал, что полностью понимает демона, что ему знаком подобный сценарий, слава богу, без смертей физических. Только вот что-то внутри него медленно погибало с каждым разом. Может…может Антон читал? Возвращаясь из мыслей и воспоминаний к реальной жизни, Попов живо и красочно (как он думает), рассказывает им небольшую лекцию о самом писателе и историю созданий парочки стихотворений. До конца урока успевают проанализировать одно из данных в учебнике, и учитель отпускает всё ещё сонных подростков с богом на химию. После окна, на котором он повторял материал и просто сидел в социальных сетях, к нему пришли одиннадцатиклассники. Пока весь класс шумно заполнял кабинет, он смотрит на них с гордостью и искренне радуется уроку с ними. Учитель восхищается, как они смогли оправиться от смерти одноклассника, восхищается тому, что они помогают младшим принимать всё это, развлекают шутками, помогают. Так было и раньше, и в тех годах, по рассказам Пашки, ибо он не забыл то восхитительное, краткое и ёмкое представление его любимой компании. Кстати о ней. Арсений слышит знакомый коллективный громкий смех и слегка поворачивает голову к входу. Вот заходит Дима, хохоча над чем-то с Серёжей и придерживая того за плечо; вот уверенно заходят девушки, чьи ладони явно не случайно соприкасаются; заходит Эдик, с гордым видом и весёлыми глазами. Ну а где Антон-то…? И тут он понимает, почему Шастун шёл в глубине компашки. Только он попадает в поле зрения мужчины, как у Арса пропадает дар речи. Широкий чёрный пиджак, белая шёлковая рубашка, слегка прозрачна, и, о боже, бордовый галстук, что покачивался от шагов парня и его любимые черные прямые брюки. Это…это настолько стильно, в то же время просто, но, сука, потрясающе. Начитанный Попов не может слов подобрать. он знал. знал, как мужчина отреагирует. Парень умный, и, сука, догадливый. От Шастуна пахнет вишней и сигаретами, запах которых, судя по всему, он пытался скрыть духами. Боже, этот запах Попов учует за милю. В себя он приходит, когда это чудо протягивает ему свежеиспечённую, ароматную булочку… И мигом вспоминает их разговор “ни о чём и обо всём одновременно” после ужасной находки друзей Антона и его истерики. - О, физика! Алина Даниловна зверь! Со мной булочкой не поделилась, я её запомню, блять, навсегда, - Арсений напоминает обиженного ребёнка. Антон смеётся. - Как это нагло с её стороны! Я бы так не поступил. - О-о-о, - восхищенно протягивает учитель. – Моя ты прелесть. Я запомнил, - пару раз стучит пальцем по виску, как бы намекая, что эту информацию он отложил с пометкой “важно”. Господи, Антоша реально притащил ему эту булочку. Он действительно так не поступил. Стащил из-под надзора дежурных, ибо нельзя ученикам выносить из столовой еду, и явно бежал до кабинета, так как булочка не остыла ещё… Как не заплакать? По сути, мелочь, но это до такой степени тронуло сердце мужчины, до такой степени въелось в мозг, что он повторяет одну и ту же фразу: “Антон действительно притащил ему это, не забыл”. Шастик действительно держит своё слово, ибо эта булочка – по сути мелочь, но для Попова, которые именно такие мелочи и ценит, момент важный. Важный, как и любой другой с Антоном. - Ох, Антон…, - Арс вспоминает о том, что нужно что-то сказать. – Я тронут, я помню, спасибо тебе большое, - и приобнимает, чуть не забыв о том, что при одноклассниках нельзя прижать парня к себе и два часа греться в тёплых объятиях. - Да-а, - довольный Шастун тоже обнимает его за плечи и ярко улыбается. – Я же обещал, - его улыбка, словно луч света в глазах Арсения, яркая, искренняя и до невозможного милая. Ярко-зелёные глаза, напоминающие ему чудесное, как из сохранёнок, яркое, пестрящее цветами лето, улыбаются вместе с губами. - Я тронут до глубины души, Антош, правда, спасибо, - шепчет на ухо, со всей силы подавляет желание крепко прижать его к себе. - Не за что, Арсений Сергеевич, всё для вас! – шепчет в ответ ему подросток и Арс окончательно растекается. - Я голодный, - тихо смеётся мужчина. – Так что это очень вовремя. Со стороны, скорее всего, это выглядит очень непривычно, даже странно. Ученик протягивает учителю булочку, они обнимаются, с явной нежеланием отстраняться и глаза обоих пестрят улыбкой, радостью, благодарностью и чем-то ещё, чем-то посильнее восторга. К своим друзьям Антон шагает донельзя радостный, с улыбкой до смешных ушей. А Арсений в это время с искрящейся и бешеной душой, жует булочку, наслаждаясь. До звонка он краем глаза наблюдает за Шастуном, параллельно следя за другими подростками, чтобы всё было в порядке. Урок он начинает с искренней, а не натянутой, и яркой улыбкой. Правда, наверное, то, как он им портит настроение, не вяжется с его улыбкой, но Арсу как-то похуй. - Как вы помните, в декабре у вас итоговое сочинение. Хочу узнать, готовитесь ли вы к нему помимо наших уроков? Я совершенно точно уверен, что вы все с ним справитесь. Надо будет потрудиться, но вы это умеете, главное – читайте побольше. Ну и знайте наизусть структуру сочинения. Читать можно любые маленькие рассказы у классиков, у Чехова их много, Пушкин, Бунин, любое. Можно читать зарубежную литературу, если вам она приятнее. Напомню, что в аргументацию пойдут и книги, и мемуары, письма, публицистика, научная литература, устное народное творчество, за исключением пословиц, скороговорок и прочих малых жанров. Разрешена современная литература, только без оттенков серого, умоляю. Да хоть Библию можете привести в аргумент, только без богохульства, - класс хихикает, но внимательно слушает, хотя некоторые знают это наизусть. – Ну и, по классике, повторяем все сюжетные линии «Капитанской дочки» - это прямо классика, - учитель смеётся. У проверяющих, наверняка глаза лезут на лоб от количества именно этого произведения Александра Сергеевича, но они явно переживут. Да и, по нескромному мнению, самого Арсения, «Капитанская дочка» одно из самых лучших немногих произведений его. Он его не особо любит, ибо на кой чёрт его толкать в каждый класс и учебник на полгода? - А из сериалов можно привести? – поднимает руку Матвиенко. - Вообще да, если аргумент, по сути, верен. Можно из жизненного опыта, необязательно вашего. Так…что ещё? – учитель на мгновение задумывается. – Объем не менее 250 слов, рекомендуется около 350, максимального нет, но чем больше, тем лучше. И, скажу по секрету, проверяющие не против, когда вы одну и ту же мысль повторяете по несколько раз, переформулировав. Проверять буду не я, так что старайтесь, я в вас правда верю. Напомню, если вы получите “незачёт”, то к основным экзаменам вас не допустят. Вопросы есть? Следующие минуты двадцать класс с Арсением разговаривают по сочинению, он делится советами, нужными материалами и верой в учеников. И старается не смотреть сильно явно на Антона, помимо него еще двадцать семь учеником, каждому нужно уделить внимание. И только Шастун поднял руку, чтобы что-то спросить, в класс заходит Добровольской с миловидной девушкой рядом. Блять, попозже то нельзя? - Одиннадцатый класс, всем привет, можете не вставать, - приветствует их, на удивление, довольный директор. – Хочу поприветствовать вам новую учительницу математики в нашей школе – Утяшева Ляйсан Альбертовна. Прошу слушаться, любить и уважать, в общем, всё, как вы умеете. Ляйсан не выглядит на свои двадцать шесть – первое, что отмечает Арс при взгляде на девушку. Лицо не особо взрослое, из-за чего вызывает доверие. По нему не видно, что Ляйсан переживает тяжелыми периодами - глаза не грустные, а это в его стране редкость. А в остальном – худощавая фигура, неплохой прикид, длинные чёрные волосы – обычная женская внешность. - Всем доброе утро! Надеюсь, подружимся, - Утяшева улыбается. Голос звонкий и…добрый? Да, добрый и приятный. Арсений надеется, что это всё – не очередная маска в этой школе. Ибо в целом, у него сложилось положительное впечатление о новой коллеге. Если это возможно за такое количество времени. Может, они смогут подружиться, она выглядит дружелюбной. А Веронику надо забыть. Но ломать ещё одну девушку мужчина не будет ни в коем случае. Кем бы она не была. - С вами мы встретимся уже сегодня, шестым уроком, и не переживайте, что не готовились, ничего страшного. Кабинет тот же, что и у выбывшей Эльвиры Викторовны, - Арсению не понравилось, каким тоном она отметила статус бывшей коллеги. Гордится она что ли? Это глупо с её стороны. Попов скомкано приветствует Ляйсан, и они уходят. - Как она вам, Арсений Сергеевич, как преподаватель? – слегка обеспокоенно спрашивает его Антон, сразу после того, как за директором и Утяшевой закрылась дверь. Парня поддерживают половина одноклассников, которым не всё равно. - К сожалению, я не общался с ней, поэтому точно сказать не могу. Но её доверил вам Павел Алексеевич, а он в людях так не ошибается, и от этого, я почти уверен, что она отличный педагог, - на свой страх и риск говорит учитель. У него есть только надежда. Как минимум, на молитвах вывезет всё это дерьмо. Даже будучи агностиком. А после урока класс вновь опустел на несколько минут, ибо скоро забегут пятиклашки, и жизнь возобновится. Арсений ощущает пустоту. Он так заебался от этого всего. От своего детского желания любви, комфорта и безопасности, от работы, на которой даже на литературе нельзя по-человечески поговорить о произведениях и надо фильтровать базар. Куда эта Ляйсан пришла? Она что, не заметила охранников, усовершенствованный забор, коды, общешкольную панику? Или слишком глупа, и вообразила себя героем, что спасёт бедных и несчастных детишек? Что ей Паша наплёл? Если человек адекватен, он увидит, проникнется этой атмосферой школы и уйдёт куда подальше, лишь бы сохранить свою шкуру. Особой опасности, конечно, вот прямо в эту минуту нет, но может случиться всякое. Кто эта Ляйсан? Какие у неё цели? Безрассудная, наивная девчонка или что-то поглубже? Может ли она быть связана с…с кем-то из них? Блять, Попов, кофе больше не пьёшь - у тебя крыша едет, и сердце не может успокоиться. Не придумывай всякое дерьмо про человека, которого знаешь две минуты. Рационализм как всегда прав. Много думать – вредно. Много думать о плохом – опасно для жизни. Через пару уроков, которые прошли, словно в тумане его отвлекает внезапное сообщение от Антона.

Антоша. 10:58

Здравствуйте, извините, совсем вылетело из головы раньше. Мы съездим с вами сегодня за напитками? К дню рождения Серёжки. Вы же обещали)

Арсений Сергеевич. 10:59 О. Тоже забыл. Да, я смогу вечером. После пяти только. Надо ещё спросить у Павла Алексеевича, сможет ли он отвезти нас. Пешком, уж извини, я не пойду.

Антоша. 10:59

Ахаха, да, я понимаю, тоже не пойду. Скорее уж матвиеныч без колы останется, чем я выйду куда-то один.

Арсений Сергеевич. 11:00 Ну, Серёжу без напитков оставлять не будем, неприятно как-то. Поуговариваю сейчас директора и его жигули отвезти нас. Там же недалеко до ближайшего магазина. Брр, ну и воспоминания

Антоша. 11:00

“брр” в прямом смысле, к сожалению, я понимаю(

Напишите потом, пожалуйста, что он ответит.

Арсений Сергеевич. 11:01 Жаль, что понимаешь. Напишу обязательно! Ты в порядке?

Антоша. 11:02

В общем и целом да. Ни жучков, ни шпионов под кроватью пока не находили. А вы?

Арсений Сергеевич. 11:03 Как и ты) в общем и целом. Устал только уже

Антоша. 11:03

Оу, грустно. Много ещё уроков?

Арсений Сергеевич. 11:04 Нет, еще один, окон много и это раздражает. Работы просто много, но это ничего

Антоша. 11:04

Отдохните на окнах) Только не на самих окнах, которые стеклянные. И не через них. И вообще не через никакие предлоги с этими окнами.

Арсений Сергеевич. 11:05 Ох, это труднопреодолимое желание

Антоша. 11:05

Эй. Щас пойду охранять вас.

Арсений Сергеевич. 11:06 Ахахах, не стоит) учись лучше, я в порядке) Лестно знать, что ты волнуешься

Антоша. 11:06

Конечно, я волнуюсь. За вас тяжело не волноваться

И только за вас

Арсений Сергеевич. 11:06 Спасибо) Ему не лестно знать, что Антон волнуется. Ему до жути от этого приятно. Что ж, теперь есть смысл вечером быть бодрым и в хорошем настроении. Да и вообще – быть вечером. Через какое-то время и недолгой перепиской с Пашкой, Арс радостный вновь пишет Шасту. Арсений Сергеевич. 11:58 Здравствуй ещё раз, Павел Алексеевич не против

Антоша. 12:03

Примите мои уважения вашим дипломатическим навыкам

Я рад) во сколько?

Арсений Сергеевич. 12:04 Так…часов в шесть тебе удобно?

Антоша. 12:04

Да, конечно)

До встречи!

Арсений Сергеевич. 12:04 До встречи, Антош Ох, как он надеется, что не перегибает палку. Что он вообще чувствует к…к своему ученику? Докатился, блять. Как он надеется, что не влюбился. Иначе таким лицемером станет в собственных глазах. Он и так себя ненавидит, куда ещё сильнее? Сам же ворчал на тех ублюдков, что те без каких-либо соображений морали. А кем он тогда становится? Лучше ли их? Нельзя. Нельзя чувствовать. Но он не может. Просто не может не чувствовать такое к Антону. Тот для него, к сожалению, не ученик в первую очередь. А друг. Друг, которого хочется сохранить от всех ужасов этого безжалостного мира, друг, которого хочется обнимать сутками. И друг, на чью внешность Арс способен залипать вечность. Друг, с кем хочется общаться долгие часы. И друг с которым хочется быть. Просто быть. Что ж. Кажется, взрослый мужик влюбился в подростка.