История ласточки

      Стоя рядом с Азулой в тронном зале царя Земли, Зуко не знал, правильно ли он поступил. Горечь предательства и воспоминания о глазах дяди душили его, но он утешал себя тем, что всё дело в том, что дядя не знает. Он не видел испуганную Янлин, вмурованную в стену. Он не видел улыбки Азулы… И он не смотрел в глаза Аватару, когда всё, чего он желал, было перед ним.       Только протяни руку — и, наконец, возьмёшь это.       — Я предал дядю, — прошептал Зуко, невидящим взглядом следя за Дай Ли, висящими под потолком.       — О чём ты? — недовольно протянула Азула, подпирая щёку рукой. — Это он тебя предал. Он предал всю нашу страну!       Ему очень хотелось хоть с кем-то поговорить, но никого не было. Погрузившись в свои мысли, он сам не заметил, как начал бормотать себе под нос.       — Я предал Янлин, а ведь она верила в меня…       — Что, ты о той девке из царства Земли? — презрительно уточнила Азула, беря с подноса мятную конфетку и закидывая её в рот. Она откинулась на спинку трона и изящным движением положила ноги на мягкий пуфик, который служанки услужливо ей подставили. — Очнись, брат, — повысив голос, одёрнула его Азула.       Вздрогнув и нахмурившись, Зуко развернулся.       — Ты что-то сказала?..       — Да так, ничего особенного, — небрежно махнула рукой Азула, её губы изогнулись в презрительной улыбке. — Я всего лишь сказала, что твоя подружка из царства Земли использовала тебя. Вскружила тебе голову, втёрлась к тебе в доверие, чтобы уговорить помочь Аватару. Ты сделал правильный выбор, сегодня ты вернул свою честь. Теперь всё будет по прежнему. Ты воссоединишься с отцом, со мной, со своей настоящей любовью.       — Настоящей любовью?.. — недоумённо моргнув, уточнил Зуко.       — Неужели ты забыл о Мей? — вскинув брови, Азула цокнула языком. — А она ведь всё ещё любит тебя… Вы ведь были без ума друг от друга в детстве!       — Не понимаю, о чём ты, — передёрнув плечами, Зуко направился прочь, игнорируя приказы Азулы остаться и вернуться. Он помнил Мей, он помнил своё детство, но… Он слишком запутался, чтобы думать об этом.       Ноги сами привели его к тюремным камерам.       Генерал Айро был взят под стражу и заперт в металлической камере. Он никак не мог с ним поговорить — солдаты постоянно были рядом. Стоя за углом и слушая о том, каким великим военачальником он был, Зуко только ещё больше раздражался.       Он хотел вернуться домой, но он не хотел никуда ехать с Азулой. И этим вечером та… Устроила им с Мей свидание, прикрываясь ужином в честь прибытия генерала Лиана. Дай Ли, пытавшийся организовать им музыкальное сопровождение, был просто ужасен. Еда застревала у него в горле       Когда Тай Ли и Азула выпали из кустов, Мей психанула и потащила его прогуляться по городу. Он пошёл, чувствуя необходимость проветрить голову. Из удушающего дворца хотелось сбежать уже очень давно.       Прогулка, похоже, не слишком-то удалась, и Мей, кажется, обиделась на него.       На следующий день они отплыли в сторону Народа Огня — как бы он не хотел ехать куда-то с Азулой, он не мог оставить дядю. Даже если чувствовал, что всё это «возвращение домой» какое-то неправильное.       Большую часть плавания он проводил или в своей каюте, или на палубе, держась за поручни и невидящим взглядом разглядывая бьющиеся о корабль волны.       — Ты не замёрз?.. — как-то поинтересовалась подошедшая к нему Мей. За эти пару недель она, похоже, успела отойти от той неудачной прогулки.       — У меня уже столько мыслей…так долго, — чувствуя жгучее желание обсудить свои сомнения хоть с кем-то, неожиданно даже для самого себя произнёс он, продолжая сжимать поручни. — Больше трёх лет прошло. Интересно, что изменилось… Интересно, изменился ли я.       — Я просто спросила у тебя, не замёрз ли ты, а ты рассказал мне всю свою жизнь, — устало зевнула Мей. Ему показалась, что она сейчас уйдёт, таким незаинтересованным был её голос, но Мей неожиданно приблизилась, приобняла его за плечо и, развернув его лицо, коротко поцеловала в губы.       — Знаешь, мне кажется, я всё ещё люблю тебя, — добавила Мей. И ушла.       Зуко ощутил острую неправильность происходящего. Захотелось вытереть губы, что он и сделал.       «Если тебе не с кем поговорить, я могу выслушать тебя».       «Мне хватает дяди, который даёт советы!»       «Я не сказала, что буду давать тебе советы. Я сказала, что могу выслушать тебя, если тебе нужно», — он помнил её усталый вздох и вымученную улыбку. Помнил тот удушливый стыд, который ощутил, когда понял, что в очередной раз нагрубил ей.       Даже в тот раз Янлин не ушла. Он был уверен, что будь они не в людном месте — ну или хотя бы не за столиком — она обняла бы его, и положив голову ему на плечо, внимательно выслушала бы его невнятные сомнения по поводу охоты на Аватара и правильных поступков. Если бы он только решился тогда поговорить вместо того чтобы убежать… Зуко был уверен — она оставалась бы с ним до тех пор, пока он бы не почувствовал, что сказал всё, что мог, и хочет побыть один.       «Как странно», — подумал Зуко, обернувшись и проводив Мей взглядом. — «Янлин никогда не говорила, что любит меня, только «может, ты начал мне нравиться». Мей говорит, что любит меня, но по её поведению кажется, будто я ей не нравлюсь. Как такое возможно?»       Может быть, он просто сходил с ума?       Он должен радоваться возвращению домой, а не сожалеть о том, что больше никогда не увидит девушку, которую знал всего ничего. Он возвращается в привычную жизнь. Он, наконец, будет дома. И всё будет, как раньше. Может, они начнут встречаться с Мей. Она ведь и правда нравилась ему в детстве…       А Янлин… Он ничего ей не обещал.       Да она, наверное, и не захочет с ним разговаривать после того, как он предал её в подземном городе. Он не должен был колебаться. Но он колебался. И он был виноват в смерти Аватара. Теперь она точно никогда не сможет вернуться домой.       Зуко чувствовал себя очень жалким.       А потом они добрались до столицы, и Азула солгала отцу о том, кто именно убил Аватара, и он понял, что что-то не так. За её поступком крылся какой-то мотив. Азула никогда ничего не делала просто так. Он не верил в то, что она сделала это ради него, как сестра. Это скорее походило на очередную изощрённую ловушку, только он пока не понял, какую.       В воспоминаниях мелькнул флакон с водой из духовного оазиса. Действия Азулы обрели бы смысл, если Аватар выжил…       Дядя с ним всё ещё не разговаривал — он несколько раз приходил к нему в тюрьму и пытался объясниться, но из-за своих сомнений постоянно срывался на крик и оскорбления. Потому что дядя молчал. Дядя ни на что не реагировал и в конце концов ему хотелось получить хоть какую-то реакцию и… Зуко от всей души ненавидел себя за это.       После того как он в очередной раз попытался поговорить с дядей и не преуспел в этом, он был очень зол, поэтому, когда Мей позвала его прогуляться и посмотреть на закат, он согласился.       Они сидели на одеяле, расстеленном на теплой земле, и смотрели на насыщенно оранжевый закат. Ему нужно было на что-то отвлечься. Хоть на что-нибудь. Злость и обида на дядю удивительно сочеталась с раздражением и досадой, которые возникали каждый раз, как он вспоминал тот день в Ба Синг Се. Когда вспоминал её. Ту, что потерял навсегда.       — Оранжевый цвет такой отвратительный, — скучающим тоном заметила Мей. Она улыбалась, но Зуко не видел в её улыбке ни радости, ни веселья, лишь бесконечную скуку.       Дядя говорил, что девушкам стоит делать комплименты. Мей наверняка думала, что это свидание, даже если он этого не ощущал. Свиданием была та прогулка с Янлин. Сидя на этом одеяле, Зуко ощущал лишь глухую, сосущую пустоту. Но он знал Мей с детства. Она… хорошо к нему относилась. И она всегда была… Такой.       Мей была привычной. Может, ему всё же… Стоило попробовать снова начать жить той жизнью, что была у него до изгнания?       — Ты прекрасна, когда ненавидишь весь мир, — неловко рассмеявшись и отведя взгляд в сторону, кое-как выдавил из себя Зуко.       Янлин любила этот мир несмотря на то, что не принадлежала ему. По ней было видно. У неё была искренняя улыбка.       — Я и тебя иногда ненавижу, — смущённо хихикнув, ответила Мей.       Зуко показалось, будто его окатили водой из ведра. Улыбка застыла на его лице.       «Я его не ненавижу. Может, немного побаиваюсь, но не ненавижу», — в ушах раздался другой голос. Он был сбит столку в тот раз, когда подслушал этот разговор. Он знал, что не должен был его слышать, но он не мог забыть.       Зуко смотрел на девушку, которая недавно снова говорила ему, что любит его, и не понимал, почему совершенно ничего не чувствует. Он помнил, что раньше Мей нравилась ему, но сейчас ему казалось, словно это было в каком-то другом мире. Или в прошлой жизни.       Перед глазами стояло совершенно другое лицо.       Мей придвинулась, чтобы поцеловать его. Зуко... Отвернулся, так что её губы врезались в поврежденную кожу на левой щеке.       — Что не так? — рассержено прошипела она.       «Забыл, насколько твой шрам уродливый?» — он почти наяву услышал этот вопрос. Мей никогда не скупилась в выражениях, если ей что-то не нравилось. Она никогда не щадила чувства других, когда была раздражена. Он сам был таким, так что хорошо понимал, что злиться на это бессмысленно. Они могли так разозлиться, что начинали обоюдно оскорблять друг друга последними словами.       — Ничего, — сухо ответил Зуко, качнув головой, вспоминая о том, как он раньше, осознав свои ошибки, обычно шёл извиняться, надеясь получить прощение. Мей никогда не просила прощения первой.       «Прости, я не хотела тебя обижать в тот раз... Просто разозлилась...» — в его голове звучал совсем другой голос. — «Ты не останешься один. Ты обязательно найдёшь кого-то, кто будет тебе достаточно приятен. Для меня ты красив даже с этим шрамом… Думаю, я воспринимаю его просто как часть тебя. Не думаю, что я такая одна».       Он помнил ласковые пальцы на своей щеке и взволнованный шёпот у самого уха. От одних только воспоминаний об этом Зуко ощутил, как его пробирает сладкая дрожь.       — Тогда что это сейчас было? — требовательно спросила Мей.       — Прости, — моргнув и сглотнув ком в горле, ответил Зуко. — Я не могу.       — Не можешь что?       — Не могу целовать тебя. Думаю, я не люблю тебя, как и ты не любишь меня, — неохотно повернув голову в её сторону, ответил Зуко. Он смотрел на её лицо — вечно нахмуренные брови, поджатые губы, прищуренные глаза, и понимал, что перед ним сидит не та девушка, которую он хотел бы. — Прости.       — Что за чушь ты несёшь? — нахмурившись ещё сильнее, громко осведомилась Мей.       — Прости, — повторил Зуко. Он чувствовал вину. — Когда ты со мной, я вспоминаю другую. Когда ты говоришь, в ушах звучит её голос. Её слова. Они... Полны заботы. Твои — равнодушия. Ты не любишь меня, Мей. Зачем ты это делаешь? Азула сказала тебе?       Щёку обожгло болью, Мей влепила ему пощёчину. Зуко нахмурился, но не сдвинулся с места.       — Любовь? Думаешь, кто-то сможет полюбить тебя? От твоего общества устаёшь за десять минут! — зло бросила она, резко поднялась на ноги и ушла. Да. Когда она злилась, она всегда говорила что-то очень обидное. Вот как сейчас.       Зуко тяжело вздохнул, таким было их с Мей общение. Даже если он был недостоин Янлин, он не хотел больше её предавать.       Смотря в спину уходящей Мей, он вспоминал похожий разговор.       «Прости, из меня не очень хороший собеседник. Наверное, ты уже устала от моего общества»       «Даже если ты больше молчишь, чем говоришь, мне всё равно приятно проводить с тобой время», — он всё ещё помнил, как она взяла его за руку и положила голову ему на плечо. — «Если тебе нечего сказать, просто обними меня. Этого будет вполне достаточно».       Он вцепился пальцами в свою ладонь, пытаясь воскресить в памяти ощущение её рук. Его очень не хватало.       — Твой брат сошел с ума, — услышал он возмущённый голос Мей. — Ты была права — он точно помешался на какой-то девке из компашки Аватара.       — Какая жалость, — ответил ей насмешливый голос Азулы. — Хочешь, я поговорю с ним об этом?       — Обойдусь.       Затем была поездка на угольный остров. Зуко сильно сомневался, что прогулка по пляжу поможет ему понять самого себя, как утверждали Лу и Ло. Мей с ним больше не разговаривала — и ему было очень грустно. Он всё ещё помнил своё детство. Неужели если он не может быть её парнем, они не могут продолжить… хотя бы вежливо разговаривать друг с другом?       Его даже посетила идиотская мысль попробовать извиниться перед ней — и он даже попытался, зачем-то подобрав с песка ракушку. Мей попытки не оценила. Он, осознав, какую тупость совершил, тоже.       Зуко очень не хотел идти на «вечеринку», на которую их пригласили поклонники Тай Ли, но ему пришлось. В итоге он просто стоял в углу, смотря на людей и раздумывая о том, какого чёрта вообще здесь забыл — в этом доме, на этом острове. И, возможно, в этой стране. Окончательно утомившись, он попросту вышел и отправился сидеть в одиночестве на пляже — там хотя бы никого не было. И сам не заметил, как добрёл до поместья, в которой они останавливались в далёком прошлом. Всей семьёй.       Азула нашла его, когда он, сидя на крыльце, рассматривал детский отпечаток своей ладони и потащила на пляж, к костру, у которого уже сидели Мей и Тай Ли.       Зуко был так зол, что даже оскорбил Тай Ли, назвав циркачкой, когда она попыталась вызвать его на разговор по душам, а потом спор перешёл на Мей и та рассказала о том, как прекрасно ей жилось в детстве,       — Ну а ты, Зуко? Тебе наверняка есть что сказать, — поддела его Азула.       — О, не сомневаюсь, — фыркнула Мей.       — О моё прошлое такое захватывающее, уверен, вы все знаете о нём, — равнодушно откликнулся Зуко. Он не видел никакого смысла в том, чтобы жаловаться на своего отца. Или дядю. Или Азулу. Сейчас ему казалось, что во всех своих бедах был виноват он сам.       Затем Азула «пожаловалась» на то, что собственная мать считала её монстром, и Зуко осознал, что почти ничего не знает о Янлин. И понял, что всё это время злился не на дядю, и не на то, что скорее всего больше никогда не сможет увидеть её, а на самого себя.       Он не пошёл с Азулой, Мей и Тай Ли разрушать дом того идиота Чана — ему было всё равно. Осознав, что он злится на самого себя, он совсем ничего не хотел делать. Апатия. Да, наверное, это так называется.       Он не знал, что ему делать дальше. Аватар, возможно, был жив. Он был дома, но не чувствовал, что находится на своём месте. Дядя отказывался разговаривать с ним, и он потерял единственную девушку, которая беспокоилась о нём.       Он действительно не знал.       Вернувшись с угольного острова, он почти не выходил из своей комнаты. Он чувствовал себя жалким. И чужим. Когда он, наконец, вышел из неё, то случайно узнал о военном собрании, на которое его не пригласили. Чувство неправильности происходящего усилилось, особенно когда он посетил Азулу.       Зуко всё-таки сходил на это собрание. Все приветствовали его, он сидел рядом с отцом, словно действительно был его правой рукой. Был наследным принцем. Но он не ощутил ни радости, ни удовлетворения от того, что происходило там. Разве это не то, чего он хотел? Не то, к чему шёл всю свою жизнь?..       Во время собрания он был идеальным принцем. Сыном, о котором всегда мечтал его отец. Но это был не он. Он чувствовал себя куклой, попавшей не в ту театральную постановку. Куклой, которая не смогла даже правильно выразить свои мысли. Куклой, которая даже не возмутилась, услышав чудовищный план об уничтожении всего царства Земли. Разве его отец не понимал, что никто не может править пеплом?..       Он совершил так много ошибок, которые нужно было исправить. И поговорить об этом было не с кем.       Но это собрание хотя бы окончательно открыло ему глаза.       Может, поговорить ему было и не с кем, но теперь он хотя бы знал, что ему следует делать дальше. Спасти дядю, найти Аватара и предотвратить это бессмысленное уничтожение мира.