Ежедневные записки

      Последние пару дней Лилит грузили тяжёлые думы, судя по её состоянию. Она ходила непревычно хмурый и мало что могло её порадовать. Обычно, если она просто вставала не с той ноги и с утра была недовольная, то Сатана просто покупал симпатичное колечко или серёжки и шёл к жёнушке обниматься. Этого было достаточно, чтобы за пять минут на девичьем лице появилась нежная улыбка.       В этот раз всё иначе. Обычные методы преободрения не работали. Сатане она ничего не рассказывала. Лишь отмахивалась, что всё нормально и просто вымоталась. Для Лилит это было максимально нехарактерно, но, кажется, она лгала о своём состоянии.       В ту ночь Лилит вновь около часу ворочалась в постели, а после и вовсе накинула на себя халат, уходя в неизвестном направлении. Сатана предположил, что она ушла рисовать, но эта информация ему абсолютно ничего не давала.       Его терзали мысли стоит ли идти в след за ней. С одной стороны Лилит вряд ли бы в таком состоянии захотела пускать кого-то, даже любимого мужа, в свою обитель, в сердце этого замка. Но с другой стороны Сатане было невыносимо наблюдать за тем, как она мучает себя, при этом ничего не рассказывая даже ему. Он уже долгих четыре дня не видел огонька в её очаровательных карминовых глазах и лучеразной улыбки на чуть пухлых губах.       «Захочет — пустит. Если нет, то я не буду ломиться. Но попробовать стоит», — с этими мыслями Сатана направился в мастерскую.       Подойдя к нужному помещению он постучал в дверь одним пальцем. Тишина. Но в мире бессмертных всё иначе. Сатана почувствовала как дрогнула энергия Лилит. Она точно там.       — Душа моя, прошу, открой, — негромко, но так, что она точно услышала, проговорил Сатана.       Ответа снова не было. Спустя десять секунд тоже. Сатана уже развернулся и собирался уходить, но услышал как щёлкнул замок. Дверь приоткрылась, а за ней показалась Лилит, с блестящими от слёз глазами.       В тот момент сердце Сатаны треснуло на миллион мелких осколков, скорее напоминающие пыль. Каждая слезинка на её лице приносила неописуемую, чуть ли не физическую боль. Много лет назад он поклялся, что не допустит того, чтобы его женщина плакала не от счастья. Но сейчас он, видимо, не уберёг от чего-то и её глаза блестели от подбежавшей влаги.       Не медля ни секунды, Сатана приблизился, чтобы обнять и убедить, что он всё исправит, потому не нужно слёз, но она не позволила. Лилит отошла к мольберту, приглашая взглянуть на картину. Пока смотрела на холст её губы успели задрожать.       Сатана подошёл, наконец приобнял, а только после этого взглянул на нечто крайне абстрактное. Он не мог выделить из полотна что-то, но при просмотре у него образовалось стойкое ощущение мрака и страха.       — Уже несколько ночей подряд мне снится эта чёртова картина. Она точно не сулит ничего хорошего. Бессмертным не снятся сны просто так, это явный знак. Я так боюсь. На меня так давит буквально всё, — по её щеке стекла крупная, хрустально чистая слеза.       — Тише-тише, — Сатана приобнял супругу покрепче, прикрывая её тело своим крылом крылом, будто создавая кокон, который убережет от всего мира. — Я с тобой. И не позволю, чтоб с моей любимой что-то случилось. Пока мы вместе нам ничего не страшно.