Стоит смириться со своим положением, начать вести себя как ожидается, и ошейник уже давит не так сильно, а короткий поводок сменяется рулеткой. Джэхён с лёгкостью соглашается на то, чтобы Тэён вернулся в университет через неделю, а Джонни, отвозя к доктору Кан на консультацию, высаживает из машины не у порога клиники, а за несколько улиц, чтобы Тэён мог прогуляться через парк.
— Мне не хватает воздуха, — шепчет он в жадный поцелуй, чувствуя как по телу шарят обжигающе горячие пальцы.
— Иди, подыши, — Джонни оттягивает нижнюю губу Тэёна и лижет куда-то в дёсны.
Воздуха не хватает не только в такие моменты, которыми Тэён платит за свою недолгую, но всё же свободу, но и в доме Джэхёна, где Тэён всё чаще платит своим телом за то, чтобы разобраться в прошлом. Он уже смирился с тем, что эти двое словно ищут границу того, что Тэён позволит им. Вот только с каждым разом она всё дальше, убегает словно линия горизонта.
Тэён сворачивает на боковую дорожку, жалея, что не взял с собой Марка, но он здесь не ради прогулок.
Юта больше похож на злодея, главного задиру из второсортного боевик, чем на полицейского.
— Ну и дорогая же жратва в этом «Сапфире», — он пинает какой-то куст своими массивными ботинками и подстраивается под неторопливый шаг Тэёна. — И официанты все как на подбор, такие же вкусные и дорогие.
Тэён вскидывает брови.
— Всё-таки их можно снять? Ресторан — прикрытие для борделя?
— Не спеши, — усмехается Юта. — То, что девушка намекнула мне, что в меню присутствуют не все позиции, ещё не означает, что она проститутка, может лично я ей приглянулся?
— Девушка? Она была на фотографиях?
Полицейский отрицательно машет головой.
— Ты ведь не думаешь, что в таком ресторане лишь одна смена официантов? В этот раз я никого из твоего фотоальбома не заметил, возможно в следующий раз.
— Следующий раз?
— Да, красавчик, ты ведь не думал, что все загадки можно разгадать с наскока? И кстати, мне нужны деньги: ресторан-то недешёвый, аренда хорошего костюма тоже, — Юта со смешливым видом выворачивает пустые карманы.
— Ладно, — Тэён растерянно достаёт пухлый бумажник — у того, чтобы быть послушным питомцем сразу двух хозяев, есть одно неоспоримое преимущество.
Юта выхватывает деньги, оставляя на месте лишь несколько купюр, ухмыляется, пряча добычу в карман.
— Так зачем тебе знать, можно ли снять того парня? Ведь если задать правильно вопрос — можно получить нужный ответ.
— Меня интересует: он для всех доступен, или тот кто сделал снимок, обладал исключительным статусом?
— Как это связано с гибелью твоего брата? — хмурится Накамото. Тэён и сам точно не знает, потому молчит. — Проверяешь своего папика?
Тэён вскидывается на чужой вопрос.
— Что?!
— Я думал, ты покладистая зверушка, а оказывается ревнуешь и проверяешь других его бл… — Накамото осекается, видимо вспоминая, кто ему платит.
Его догадки далеки от правды, но уж лучше пускай думает так.
— Да, любопытно: было это разовой сделкой или как?
— Напишу, когда что-то узнаю, — Юта салютует и пятится на развилке в другую сторону. — Если узнаю.
Он удаляется прочь, а у Тэёна внутри зарождается неприятное чувство, что его использует и этот человек. Но ему нужно нарыть как можно больше грязи, чтобы понять: могли ли убить Минхёна, когда он узнал что-то лишнее.
— Как твои дела?
Интересно, эта женщина тоже действует в своих интересах? Заподозрить её в том, что она хочет выкачать из Тэёна деньги — сложно — приём в этой клинике стоит дешевле, чем в больнице. Возможно, она рассказывает о проблемах Тэёна кому-то третьему? Не исключено, что Киму Доёну, порекомендовавшему эту больницу. Может она просто из любопытства ведёт его? Чокнутый парень, что «логичнее многих здоровых» — возможно, интересный случай в практике.
— Вы знаете доктора Кима? — он решает пойти напрямую, не путая следы, не заходя издалека.
— Распространённая фамилия, — она смотрит на Тэёна, ожидая уточнений.
— Ким Доён, тридцать с небольшим, должен был стать нейрохирургом, но стал терапевтом.
— А, этот Ким, — снова кивает, — знакома косвенно. Он в приятельских отношениях с моим коллегой, — Тэён хмурится, бессловно давая понять, что требует уточнений. — Вы должны были попасть к нему, когда поступили к нам в центр, но доктор Ли в тот день вынужден был внезапно уехать по личным делам.
— Что у него произошло? — Тэёну кажется, что доктор Кан уж точно в чужих интересах не работает.
— На то эти дела и личные, чтобы о них не распространяться посторонним, — легко улыбается она. — Но должна заметить, что он очень сокрушался по поводу своего отъезда, несколько раз предлагал забрать тех пациентов, кого мне назначили пока подменяла.
— И много нас таких?
— Только ты, потому и не согласилась передать — не такая уж и тяжёлая ноша.
Доктор Ли — настойчивый друг доктора Кима. Тэён решает, что нужно незаметно выдвинуться и в сторону того ради поиска правды.
— У меня всё… — Тэён думает об уместности слова, — да, всё лучше чем было, но не так хорошо, как хотелось бы.
Он помнит все её вопросы, вот только отвечает на них тогда, когда считает нужным.
— В чём лучше? Что хотелось бы изменить?
— Мы завели собаку, — мысли скачут как черти на раскалённой сковороде. — А мы можем поговорить о сексе?
— Можем поговорить о твоих проблемах и переживаниях, связанных с этим. Тебе хочется чем-то поделиться?
Хочется спросить. И даже не про себя, но доктор Кан дала понять, что ключевой фигурой должен быть он, а не третьи лица — их она обсуждать не будет.
— Мой партнёр, — он немного мнётся — говорить о травмирующем прошлом проще, чем о зыбком настоящем, — просит меня кое-что сделать.
— Тебе не хочется? Он принуждает? — даже подаётся вперёд, словно защитить хочет — смешная.
— Нет, всё в порядке, только… В общем, он просит душить его, когда он ласкает себя. От меня никаких прикосновений кроме того, чтобы…
— Чтобы контролировать его, — заканчивает она. — Он касается тебя в это время? — Тэён отрицательно машет головой. — Ты просто решаешь, когда ему дышать, в тот момент, когда он уязвим и открыт?
— Получается, что так, — бормочет он. Он тогда ещё подумал, что это игра на доверие, теперь получает подтверждение своих догадок.
— Секс — это ещё одна форма взаимодействия между людьми. Разговор телами, удовлетворение, как считается, низменных, но одних из базовых потребностей. Анализируй происходящее между вами, исходя из этой позиции: что я не могу сказать словами, но выражаю действиями? И это не только секса касается.
Тэён, вспоминая произошедшее тогда, когда эти двое решили показать ему, как любят «играть», понимает, что доктор выразила словами то, что он делал интуитивно: хотел показать себя покорным мальчиком, которого можно впустить в «пузырь» отношений Джэхён-Джонни — попросил кончить на него. Хотел показать Джонни, что иногда может быть только его хорошим мальчиком — затащил его тогда на задние сидения машины. И даже его мысли о том, что с Тэном нужно общаться на том языке, который тот понимает, тоже вписываются в эту вроде как очевидную, но только сейчас в его голове сформированную, концепцию.
— А зачем привлекать кого-то ещё в интимную жизнь? Зачем звать третьего?
Он не уверен, кто во всей этой истории «третий». Кажется, что каждый из них.
— У меня нет для тебя однозначного ответа, нужно разговаривать с тем, кто предлагает, но могу предложить несколько вариантов, — она так спокойно говорит, будто и не о сексе вовсе. Тэёну, в отличие от неё, некомфортно. — Возможно, третьим партнёром пытаются компенсировать чьи-то недостатки: мало прикасается один — другой очень тактильный, один не любит разговаривать — другого не заткнёшь. Второй вариант: третьим пытаются отключиться от проблем в паре, разрядить обстановку. Третий: возможно, хотят большего обожания для себя или партнёра. Четвёртый: хотят какого-то опосредованного, перенесённого на другого контакта, то есть с одним партнёром не могут позволить себе что-то специфическое, а с третьим реализуют эту фантазию, вовлекая в процесс именно того, кого эта фантазия касается. Я могу придумать ещё что-нибудь, но это всё будет пустая болтовня без конкретных запросов, обсуждений.
— То есть, это нормально? — Тэён хочет окончательно оправдать самого себя в своих глазах, в первую очередь.
— Нормально всё, от чего не страдает никто из вовлечённых во взаимодействие, будь то простое общение или секс.
Пока говорит, она рисует на листке треугольники. Много треугольников. Тэён цепляется взглядом за одну особенность.
— А если треугольник не будет равносторонним? Симметричным? Таким как на Ваших рисунках.
— Тогда он не будет равновесным, — пожимает плечами. — Либо один угол, либо сторона с прилежащими углами будет перевешивать. Треугольник, если не равносторонний — не идеальная фигура, — рисует ручкой. — Уж лучше квадрат — тот более устойчивый, а в идеале точка, — прижимает кончик ручки, оставляя чёрный след на бумаге, — абсолютное понятие. Неизмеримо маленькая и бесконечно большая.
— Но ведь двое — это не точка, а отрезок, — спонтанный урок геометрии затягивает.
— Если расстояние между ними уменьшается, со временем двое придут к точке, в которой сойдутся их интересы и переживания.
Тэён смотрит на листок и думает, что «дойти до точки в отношениях» обретает новый смысл. Несмотря на устойчивость такой «конструкции», он не хочет, чтобы его Вселенная с одинокими звёздами, собравшимися на этот парад планет, схлопнулась в точку.
Он сидит в парке на лавке, наблюдая за облаками, проплывающими где-то невыносимо далеко. Хочется протянуть руку, зацепиться пальцами за вон то, похожее на русалку с головой зайца, и улететь подальше от этих квадратов, треугольников, отрезков отношений. Хочется стать точкой.
— Ницше говорил, — Тэён вздрагивает, когда его вытянутую вверх ладонь ловят и переплетают пальцами, — если долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. Небо — та же бездна — холодная и бесконечная, что прячется за пушистыми облаками и приятными глазу красками, — Тэн стоит за спиной, смотрит наверх, задрав подбородок, а Тэён чувствует, как внутри всё сжимается в точку. — Интересно, смотрит ли небо сейчас в меня? И если да, — опускает голову, сталкиваясь взглядами с Тэёном, — что оно там видит?
— Себя, — Тэён видит своё отражение, когда Тэн медленно склоняется.
В тот момент, как чужие губы, тёплые, нежные, с горьким грейпфрутовым ароматом, касаются его собственных, внутри словно петарда взрывается, размазывая по рёбрам сердце Тэёна, потому что осознаёт, что сколько бы Тэн ни прятался, сколько бы ни избегал, пропадая, — так целовать может лишь тот, в чьём сердце ты занимаешь самое особое место. Тэн прикрывает глаза, а Тэён всё смотрит как над ними плывут пушистые облака. Они должно быть на вкус такие же, как губы Тэна.
Когда Тэн в прошлый раз привёл Тэёна в свою квартиру, тот был настолько опьянён и взбудоражен, что и не обратил внимания, что это за район. Как оказалось — тот же, где находится кабинет доктора Кан, разве что надо пройти парочку улиц.
— Когда вернёшься в университет? — Тэн хозяйничает на кухне, доставая кружки, заваривая чай.
Тэёну непривычно, что тот не пытается его прижать к этому столу, не пытается вторгнуться в личное пространство — поцелуй в парке и то, что они лишь иногда соприкасались мизинцами, пока шли сюда — единственный контакт, что они себе позволили. Но вот они в квартире Тэна уже десять минут, а разговаривают только общепринятым способом, избегая близости.
— В начале следующей недели, — Тэён оглядывается и никак не может уложить в голове, что в комнате жуткий бардак, а здесь — идеальная чистота.
— Сегодня понедельник, что мешало начать с этого дня? — Тэн разливает по кружкам ароматный янтарный напиток и садится напротив. Они уже так сидели, и тогда между ними тоже стоял пузатый чайник.
— У меня встречи с психотерапевтом.
— И как? Помогает?
— Да, — кивает Тэён, — я реже рисую на руках.
— От каких ещё привычек она тебя излечила?
— От тебя разве излечишь? — Тэён натянуто смеётся, прячась за кружку.
— Такое не лечится, это — смертельно, — на его губах ни тени улыбки.
— От тебя я не хочу лечиться, да и доктор Кан вряд ли одобрит подобное — у неё несколько иные цели.
— Если она не угрожает нашим отношениям, то остальное меня не беспокоит, — Тэн протягивает руку через стол, накрывая ладонь Тэёна своей. — Я так скучал по тебе.
— Я тоже, — тушуется Тэён, и в этих словах правда, оглушительную силу которой он не осознавал, пока не увидел своё отражение в чужих глазах, сидя на скамье.
— Я могу обнять тебя?
Такой Тэн обескураживает, сбивает с ног, но вместе с тем вселяет надежду — между ними может быть что-то кроме сжигающего дотла голода и жадной похоти. Тэён застенчиво кивает и Тэн подходит, обнимая со спины. Тэёну жарко от тепла выпитого чая, аромата чужого тела, вкуса своих собственных мыслей. Он не может рядом с Тэном иначе, кроме как задыхаясь.
— Я могу поцеловать тебя? — срывается с губ Тэёна.
Тот оставляет парочку лёгких, словно касание крыльев бабочки, поцелуев на вершине уха, сбегает горячим дыханием по шее и оставляет тепло губ на скуле, поднимаясь обратно.
— А я могу? — Тэён повторяет свою просьбу настойчивей, ощущая как тепло в груди пробирается наружу вместе с дыханием.
Тэн кивает и улыбается нежно, забираясь на колени, подставляя под разгорающиеся страстью поцелуи губы, шею, всего себя, шепчет сбивчиво:
— Целуй.
Губы чуть припухли от голодных поцелуев, в голове эхом отдаются высокие стоны, с которыми Тэн выгибался в его руках, а перед глазами мельтешат образы того, как беззаветно тот отдавался ласкам Тэёна. Тэёна, который собственнически грубо сминал в руках его тело, пока Тэн шептал:
— Глубже, глубже, хочу тебя под своей кожей.
В душе шумит вода и Тэёну хочется пойти следом, чтобы оставить на розах, теперь цветущих по чужим ключицам, нежность касаний.
— Прос…ти, — слово рвётся на части, когда он отодвигает штору в ванной и видит Тэна с тонким лезвием в руке.
Тот стоит, подняв руку, и смотрит в маленькое косметическое зеркало на гибкой ножке, на рёбра сбоку, где Тэён, находясь в наркотическом угаре, вырезал когда-то свои инициалы.
— Уже почти зажило, — с тонких пальцев Тэна срываются капли воды, разбиваясь о пол, когда он протягивает лезвие Тэёну.
Он словно заворожённый забирает его и подходит ещё ближе, в белье забираясь в ванну. Майка липнет к телу, по волосам стекают тёплые струи, когда он дрожащей рукой наносит первую вертикальную линию поверх старой. На горизонтальной рука уже не дрожит, и он смотрит, не отрываясь, как по бархатной коже стекает розоватая вода. Т. Собственное имя, состоящее из набора отрезков, равновесных, равновечных. Ещё несколько насечек, и он губами припадает к кровящему Y. Чуть дует в попытке унять боль, но поднимает взгляд и тонет в чёрной бездне чужих глаз. Она чернее самого чёрного, и если бы мог, Тэён запатентовал бы этот цвет, назвав «T.Y. Madness».
И в этой самой чёрной темноте он видит своё отражение.
Сколько бы я не избегал встречи, не держался бы на расстоянии —
Вселенная ведёт нас друг к другу. Её не обманешь.
Никаких денег Джэхёна не хватит, чтобы запереть наши свободные души,
тоскующие и рвущиеся навстречу.
Я верю в знаки.
Встретить тебя в парке, когда ты вышел от той женщины — знак.
Она как ангел, что взял тебя за руку и повёл сквозь тьму ко мне.
Раньше я думал, что она встала между нами в попытке «исцелить» твою душу.
Тебя исцелить нельзя. Нельзя вылечить то, чем дышим мы оба.
Любовь, родившаяся как прекрасная роза на куче перепревшего прошлого — не болезнь — благословение и дар.
Эта женщина привела тебя ко мне — пусть дальше идёт своей дорогой.
Сделаю ей подарок, которого от меня не получал никто ранее — верну украденное и
не заберу то, что планировал взять следующим.
.
.
.
Я вижу, что ты такой же как и я.
Просто потерял к себе дорогу, притворяясь слабым.
Забыл, кто ты есть.
Но я напомню, становясь слабым и нежным рядом с тобой.
Забавно, что мысль об этом пришла ко мне тогда, в больничном парке.
Наверное, доктор Кан косвенно повлияла и на меня.
Я понял, что забота и нежность могут привязать крепче самого тугого ошейника.
Милая женщина.
Вода в душе стихает и Тэн прячет блокнот в рюкзак, подходя к одной из десятка коробок. Для человека несведущего всё это лишь беспорядок, но Тэн знает, где что находится. Помнит потому, что каждая — этап его жизни, определённый человек. В той — некоторые вещи тётки Тэёна. Там — любимые кроссовки Минхёна, с которыми тот не расставался до последнего мгновения, и некоторые любимые безделушки, пропажу которых так никто и не заметил. В другой — всё, что было со старостой в тот день, когда она пропала. Больше всего здесь коробок Джэхёна и Джонни: одежда, мелочи из дома, некоторые бумаги, драгоценности, деньги, оружие из сейфов. Те думают, что кто-то ворует у них ради выгоды или в попытке подставить. Тэн ухмыляется — в этом нет ничего кроме привычки собирать мелочи перед тем, как забрать что-то большее, действительно стоящее. Он достаёт из небольшой коробки зелёный бумажник с миленькой змеиной головкой вместо застёжки, оставляя коробку пустой. Прячет его в рюкзак, закидывая его на плечи, оглядывая комнату. Во всём этом хаотическом нагромождении нет лишь одного — коробки Тэёна.
— Готов? — тот стоит на пороге, одетый и собранный.
— Да, идём, купим кофе по дороге в парк, — он подходит, обнимая, целует в висок, чувствуя как вздрагивает Тэён и льнёт ближе. — Джонни там не ездит, потому не увидит нас.
Тэён устраивает голову на плече Тэна и вздыхает.
— Знаешь, звёзды, разбросанные по космосу, собираются в созвездия в глазах того, кто на них смотрит, соединяясь иллюзорными отрезками, а на деле — между ними бесконечность.
— Чего? — усмехается Тэн, поглаживая чуть влажные, не успевшие окончательно просохнуть, волосы.
— Ничего, — выдыхает в шею, оставляя лёгкий поцелуй. — Проводи меня, чтобы я мог вернуться.
