Purple Days c 23 главы

Дышать. Джоффри глубоко вдохнул, концентрируясь только на воздухе, который медленно наполнял его легкие. Мир Богорощи Красного замка не был нарушен, когда он выпустил воздух, внешний мир превратился в ничто, когда он позволил своим чувствам почувствовать все и ничего одновременно. Боль и удовольствие, холод и жар чередовались с каждым ударом его бьющегося сердца, по мере того как время постепенно теряло смысл. Его дыхание было ровным, спокойным. Его глаза закрылись, лишь мелькнула улыбка, когда странная боль в груди расцвела, а затем быстро утихла. Глаза Джоффри медленно открылись, его улыбка стала шире Богорощи, когда он поднял левую руку и ощупал мех Звезды, мурчащего Серебряного Льва, сидящего рядом с ним, довольного, но бдительного. Богороща была безлюдна в этот утренний час, солнце едва начало выглядывать из-за горизонта. Потребовались дни почти непрерывной медитации в погоне за неуловимым ощущением, которое он испытал во время шторма, обрушившегося на Королевскую Гавань несколько недель назад, но его усилия окупились. Его поиск привел его глубоко внутрь, в место, не являющееся ни ментальным, ни физическим, на причудливую границу между здесь и не здесь. Именно там Джоффри пришел к пониманию ощущения, которое он испытывал каждый раз, когда видел Серебряного Льва… и использовал его, как веревку, продвигаясь по ней все глубже внутрь. Хотя он еще не достиг того места, откуда оно пришло, Джоффри уже потребовалось несколько минут, чтобы вернуться к реальности, его сознание медленно возвращалось к ясности, как ленивый пузырь, выползающий из глубины неподвижного пруда. Он откинулся от своей неподвижной позы, позволив дубу взять на себя его вес, и рассеянно почесал Звезду за шею, быстро запутав дикие пучки меха, из которых состояла его черная грива. Большой лев был доволен тем, что лежал в траве рядом с ним, их желания странным образом переплелись. Однако он быстро выматывался, поэтому отпустил звезду, его присутствие рядом с ним медленно рассеивалось, пока он снова не остался один на поляне. Почти четыре минуты… и ни одного обморока… – подумал он с довольной улыбкой. Он улучшался. Он встал и пошел обратно к Красному замку, не обращая внимания на странные взгляды гвардейцев Старка. Они казались настороженными, напряженными… такими же, как и штормовые жители, которых Ренли держал рядом, когда был в Красном замке. Хотя он не видел явных признаков эскалации напряженности, настроение вокруг Красного Замка снова становилось все более мрачным с течением недель. Джоффри не знал, в чем причина этого, но, вероятно, в этом не было ничего хорошего. Нашел ли Нед Старк неопровержимые доказательства его незаконнорожденности? Происходило ли что-то еще в этом царстве, чего он не знал? Бран был в безопасности здесь, в Красном замке, и Тирион тоже. В Речных Землях не было никаких признаков набегов, а Станнис хранил молчание в Драконьем Камне. Так что же происходило? Джоффри в отчаянии покачал головой... только теперь грандиозная задача, которую он поставил перед собой, начала давить на него, а он еще даже не был королем! Так много игроков, так много переменных… Он снова покачал головой на ходу, перспектива еще одного визита к Налии приободрила его. По крайней мере, в Королевской Гавани был один человек, который его понимал. -.PD.- Полуденный визит, как всегда, был бальзамом на душу Джоффри. Мягкое обращение Налии и любопытные вопросы сосредотачивают его мысли на настоящем так, как никакая медитация не может конкурировать. - «Я просто не знаю, не слишком ли поздно остановить грядущую войну», — сказал Джоффри, надевая дублет. - «Может быть, а может и нет. Ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь, Джофф, — сказала Налия, ее тонкие пальцы застегивали его рубашку. Они были в своей обычной комнате, тихом оазисе, защищенном от неуклонно растущего напряжения, захлестнувшего Королевскую Гавань. — Возможно… — сказал Джоффри с легкой улыбкой, ее оптимизм подбодрил его. - «Но я чувствую, что мой многомесячный самоанализ, возможно, поставил меня в невыгодное положение…» — сказал он. - «Это никогда не останавливало тебя раньше… ты думал о том, что ты будешь делать?» — спросила его Налия, заправляя прядь светлых волос Джоффри за ухо. - «Немного… Я подумывал послать ворона за архимейстером Риамом в Цитадель. У меня есть несколько идей, которые я хочу обсудить... — он внезапно остановился, наклонив голову набок, все его тело напряглось. — Джоффри? — спросила Налия, обхватив его щеку своей гладкой рукой. — Не забывай дышать, — сказала она с неопределенным укоризненным взглядом. Джоффри слегка покачал головой, и его ласковая улыбка вернулась. - «Извини… было трудно… расслабить мои рефлексы, я полагаю…» сказал он, схватив меч и пристегнув его к боку. — Удачи, поцелуй перед тем, как я уйду? — спросил он ее, подняв бровь. Налия нежно покачала головой, прежде чем поцеловать его, ее язык слегка дразнил его, прежде чем она отступила: - «Остальное на завтра», — сказала она ему с нахальной улыбкой. Джоффри усмехнулся, направляясь к двери, но резко остановился и снова напрягся. - «Джоффри? Опять?" — спросила Налия. В ее голосе нотки нервозности. Джоффри молчал десять секунд. Внезапно он схватил ближайший стул и ударил им о дверь, сделав невозможным открытие снаружи. - «Джоффри?! Что… — спросила Налия, но Джоффри уже промчался мимо нее, мчась, как сумасшедший, к деревянной стене только для того, чтобы в последнюю секунду подпрыгнуть, обеими ногами наклонившись к ней. Фальшивая стена рухнула, когда он врезался в нее, извлекая придушенный визг с другой стороны. Джоффри вскочил, как молния, его рука просунулась сквозь пыль и разбитые доски и быстро вытащила из-под досок тощего, кашляющего человека. - «проклятые шпионы! Как давно ты слушаешь… Джоффри внезапно остановился, нахмурив брови, и отступил назад, все еще схватив за шею худощавого черноволосого мужчину в простой, но красивой благородной одежде. — …Мизинец..? — спросил Джоффри, совершенно сбитый с толку. Мужчина продолжал кашлять, пока Джоффри держал его, борясь за глоток воздуха, когда Джоффри перестал сжимать его. — П-…принц Джоффри, — прохрипел он сухим голосом. Джоффри медленно покачал головой, не совсем понимая ситуацию. - «Бейлиш… как долго…?» — спросил он, медленно моргая. — Мой принц, — начал он с нарочито нежной улыбкой, — давайте обсудим это спокойно, ли… — его реплика замерла под безжалостной, стальной хваткой Джоффри, его тело чувствовало себя странно, пока он продолжал сжимать горло Мастера монет. - "Как. Долго, — повторил он странно нейтральным голосом. - «Мхок…..уууу…. месяц… — прохрипел Мизинец. Голос Налии превратился в гул на заднем плане, пока Джоффри шел, таща Бейлиша на балкон комнаты. Глаза мужчины расширились, когда он понял, что Джоффри намеревался сделать. Он нащупал кинжал на поясе, прежде чем Джоффри небрежно отшвырнул его в сторону, кувыркаясь на улицу внизу. — Что ты планировал? — спросил он спокойно, разбивая ногой деревянные перила, прежде чем держать Бейлиша в воздухе, одной рукой держась за горло, а другой за его прекрасный камзол. Ноги Бейлиша бешено болтались, когда он боролся за глоток воздуха, его испуганные глаза каждую секунду смотрели вниз на улицы и обратно на Джоффри. Он закашлялся, лицо его покраснело, прежде чем Джоффри позволил ему глотнуть воздуха, и его ноги сумели найти небольшую опору у края балкона. - «Мне было поручено только следить за вашим здоровьем, мой принц… НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕТ!» Джоффри прервал его извинения, отпустив горло, и рука, схватившая камзол Мастера над монетами, была единственным, что удерживало его от падения навзничь насмерть. — Что ты задумал, последний шанс, — честно сказал Джоффри, и зияющая яма внутри его живота становилась все шире и шире. - "Ах! Ах! Смена наследника! Смена наследника!!!» признался Петир, сжимая руку Джоффри обеими руками, держась изо всех сил, пока люди внизу кричали. Джоффри снова покачал головой в замешательстве. - «Роберт никогда бы не поверил твоим словам, тупой ублюдок», — выплюнул он. — Он поверил лорду Ренли и Неду Старку! — пробормотал он, продолжая смотреть вниз, тяжело дыша, когда легкий ветерок трепал его волосы, — я принес их сюда и — пожалуйста, мой принц, я могу помочь вам исправить это… - "И ЧТО?!" — взревел Джоффри, протягивая руку и почти отпуская его. - "Они видели! Наследный принц сошел с ума! Наполненный видениями отчаяния, словно король Эйерис пришел снова!» Бейлиш закричал, внезапные обстоятельства заставили его выпалить стандартный ответ, который он, без сомнения, распространял по всему Красному Замку. Джоффри каким-то образом мог слышать прилив крови в своей голове, медленно заглушая все остальное, пока он пытался понять. - «Но Мать никогда бы этого не допустила… Она бы убила Роберта раньше… Ох…» — вдруг понял он. — Это именно то, что ты хотел, не так ли? долбаный Петир Бейлиш… всегда каким-то образом сеет хаос, куда бы вы ни пошли… почему вы… почему вы должны были разрушить это… я… мне это было нужно… я… – Джоффри медленно замолчал, когда все покраснело, прилив крови захлестнул Бейлиша. кричать, когда он толкнул его, отправив его лететь по воздуху к земле. Он обернулся, как Белый Ходок, звук ударов кулаками по двери комнаты также стал несущественным, когда он уставился на окаменевшую Налию, стоящую рядом с кроватью. - "…Ты знала?" — спросил он ее глухим голосом. — Джоффри, пожалуйста! Мне пришлось! Он сказал, что я… — ее вопль также стал неясным, когда Джоффри подошел к ней, глухая, приятная ухмылка сползла с его губ, когда он обнажил свой боевой меч. Предыдущие заботы Налии были ничто по сравнению с той радостью, которую она собиралась принести ему сейчас. Ее глаза расширились, когда она отшатнулась, ударилась о стену и открыла рот, чтобы закричать, хотя Джоффри не мог слышать ни звука, когда он рубил ее по ноге, потом по руке, по прекрасной груди, снова и снова, ее горячая кровь была похожа на бальзам на его теле, когда он разрезал ее на части… но он собирался оставить ее лицо напоследок. Его величайшая работа, его шедевр. Когда дверь сломалась и двое местных оруженосцев ворвались внутрь с обнаженными мечами, окровавленная фигура Джоффри повернулась к ним с дикой улыбкой на губах, когда он бросился с диким визгом. -.PD.- Остаток дня прошел для Джоффри как в тумане. Лишь на следующее утро к нему вернулось достаточно ясности, чтобы по-настоящему понять, что происходит. Он спрыгнул с небольшого холмика, на котором спал, выбежал из двери и поднялся по небольшой лестнице только для того, чтобы чуть не свалиться с небольшой торговой шестерни. — Надеюсь, условия были достаточно хорошими? — проворчал мужчина позади него. Джоффри резко обернулся и обнаружил невысокого скромного мужчину с маленькой лиловой бородкой и сардонической улыбкой на губах. — Заплатил за это достаточно золота, — снова проворчал он, покачав головой в легком недоверии. — Что… — начал было Джоффри, но мужчина поднял руку. - «Не волнуйтесь, мы выбросили одежду в море. Я не знаю, кого ты убил, хотя, должно быть, это был толстый ублюдок... и я не спрашиваю. Если только вы не хотите, чтобы мой платеж был возвращен?» — небрежно спросил он. Джоффри не нужно было гадать, что произойдет, если он скажет «да», матросы не хитрые люди… и два дюжих наемника за спиной мужчины быстро успокоят его, если он попытается развеять эту мысль. — Держи, — проворчал Джоффри, повернувшись назад, тяжело опираясь на деревянные перила. Боги... Налия... что я сделал?.. Сказал далекий голос в его голове. Он навязчиво потер лицо, пытаясь стереть ее кровь. Он посмотрел на свое отражение в ближайшем ведре с водой, и, хотя его лицо казалось чистым, он не мог перестать тереть его, пытаясь стряхнуть ее останки. — Боги… нет… — прошептал он, падая на задницу, винтик пронесся сквозь новую волну, пока матросы крепили паруса и подметали палубу, и никто из них не удостоил его взглядом, кроме беглого взгляда. Я причинил ей боль… Я мучил ее… Мне это нравилось… Мысли крутились в голове, грозя свести его с ума. Он помнил, как расправился с Налией своим боевым мечом, и позже, когда он расправился с оруженосцами, которые пришли, чтобы остановить его, а также смутные впечатления о том, как он шёл по Королевской Гавани… но была часть этого, где его память почернела, где он мог не помню даже смутного впечатления, только чернота… момент прямо перед тем, как он начал на ее лице. Пустота в его желудке углубилась, когда он обдумывал, какой ужас он, должно быть, причинил ей, раз даже его разум блокировал его… Почему все, к чему я прикасаюсь, превращается в пепел? Почему я такой? У моря не было ответов, как и у команды… Джоффри думал, что никто никогда не ответит. -.PD.- Только когда корабль прибыл в Тирош, Джоффри осознал, что покинул свой дом, чтобы снова умереть. Он стоял там, на Тирошской пристани, в гавани великого города-крепости, постоянно двигавшейся в бешенстве торговли и коммерции, и тупо смотрел в сторону докового склада. - «АААААААААААААААААА!!!» закричал он, ударив кулаком в деревянную стену. Боль почти не парализовала его, хотя он почти начисто пробил стену, кровь стекала по его кулаку. Он оперся на него, когда его ноги подогнулись, и медленно соскользнул на пол, когда ближайший нищий шаркнул прочь, а человек за фруктовым киоском бросил на него дурной взгляд. Это что-то меняет? — задал он себе вопрос, тяжелый от слишком большого количества чувств, вспыхнувших, как молния, в его животе. Он закрыл глаза и запрокинул голову, полуденное солнце залило его глаза сквозь веки. Было ли то, что он почувствовал в ту ночь на вершине Красного замка, просто миражом? Ложью? Его разум был странно спокоен, когда он обдумывал этот вопрос, прежде чем опустить голову и открыть глаза, сморгнув цветные пятна, заливающие его зрение. — Нет, — сказал он, смакуя простое слово. Возможно, он был проклят самими богами, он мог быть не более чем злобным животным под тонкой оболочкой, но он давно признал себя хозяином своей судьбы. Он сделал свой выбор в Королевской Гавани и собирался его соблюдать. Он мог быть ужасным человеком, садистом в душе не лучше Мейгора Жестокого… но это не отменяло того факта, что только у него был реальный шанс остановить грядущее, подарить Семи Королевствам и, возможно, даже человечеству шанс сразиться с бездной… Вероятно, в то время было невозможно спасти что-либо, после интриг Бейлиша и исчезновения самого принца на несколько недель… либо он уже был заклеймен как безумный незаконнорожденный ублюдок, либо Серсея добралась до Роберта первой. Так или иначе, Семь Королевств начали сползать в безумие, и он ничего не мог с этим поделать после всего, что произошло… Слишком большой ущерб был нанесен его репутации, чтобы что-то с этим поделать. Ходоки собирались снова убить его друзей и семью, если они сами не сделают этого первыми. «Если ты не убьешь их первыми», — прошептал ненавистный, предательский голос в его голове. Уверенность в этой мысли поразила его, как сбежавшая повозка, но он устоял перед ударом, рычание сорвалось с его губ, когда он сжал окровавленный кулак. Их жертва уже была фактом, независимо от того, умрет он прямо сейчас или через двадцать лет… Он должен был максимально использовать это, наконец, добраться до сути своей дикой погони. Он встал одним быстрым движением, глядя на троицу головорезов, жадно смотревших на него в полудюжине метров от него. У него не было ничего, кроме одежды за спиной, и даже кинжала, чтобы защитить себя. Джоффри дважды наклонил шею, делая глубокий вдох и направляясь прямо к ним. Он собирался получить ответы, и Богов и Ходячих было недостаточно, чтобы остановить его. -.PD.- Остров Топора был самой восточной частью Островов Василиска, зловещим выступом скалы, выступающим из океана, как разъяренный Левиафан. Остров был полностью покрыт зеленью, и хотя его джунгли, как говорили, бледнели по сравнению с зеленым адом, которым был Внутренний Соториос, Джоффри думал, что это чудо, что кто-то вообще здесь живет. Хриплый кашель эхом раздался позади него, черный камень вокруг заглушил звук и почти превратил его в шепот. Он обернулся и увидел окровавленного корсара в черной коже, медленно отползавшего от него руками, ноги едва ли не больше мертвого веса для всей помощи, которую они ему оказывали. Что ж, чудо, что здесь вообще кто-то жил, подумал он, подходя к мужчине, топая ботинком по его спине и помещая абордажную саблю как раз там, где должно быть сердце. - «П-пожалуйста! Я-я могу дать тебе золото! Женщины! Я могу аааааааа, — Джоффри быстрым ударом прервал вызывающий головную боль поток ублюдочного валирийского и пиджин-гискари, кровь залила грудь корсара, когда его руки ослабли, и он обнял холодный темный камень. Джоффри покачал головой, вытирая кровь с абордажной сабли телом мужчины. Несмотря на всю браваду и высокомерие, которые демонстрировала разношерстная команда корсаров, Джоффри обнаружил, что им совершенно не хватает мастерства. Идиотам так и надо, что они напали на простого исследователя… — подумал Джоффри, фыркнув, и направился к последнему набору лестницы через разрушенную, протертую тканью дверь. Джоффри подсчитал, что корсары засели в форте менее чем три месяца назад, учитывая припасы и бессистемный ремонт по всей территории. Однако он сомневался, что целый год восстановления мог бы что-то изменить, поскольку форт страшного Ксандарро Ксора разваливался на части. Он поднял бровь, опустившись на колени, смутно обиженный, когда ощупал рукой черный камень. Для любого, кто хоть немного разбирался в строительстве, было очевидно, что Ксандарро Ксор не был архитектором. Черные камни, которые человек награбил в древних руинах вокруг острова, были достаточно прочными, до жути похожими на те, что были найдены в Старом городе или Пяти крепостях… но расположение и раствор, на которых остановился квартинский пират прошлых веков, не имели особого смысла. Он сделал глубокий вдох свежего морского воздуха, встал, разгладил свою рваную кожаную броню и оглядел горизонт в поисках признаков любого другого пирата, корсара или даже случайного безрассудного торговца. Он мог поклясться, что почти мог видеть дразнящий берег Соториоса на юге, смертоносный континент, где никто, кроме Пятнистых Людей, не мог надеяться поселиться и жить. Когда на горизонте не было кораблей, Джоффри решил вернуться к тому, чем он занимался до того, как проклятые корсары прервали его... Он надеялся, ведь Ксандарро должен был украсть черный камень где-то на острове… -.PD.- Дождь звучал странно приглушенно под массивным пологом листьев и ветвей, поток воды, льющийся сверху, сводился лишь к нескольким естественным дамбам из-за листьев и темно-коричневых ветвей. Они были разбросаны таким образом, что вода естественным образом направлялась к стволу дерева, как дирижер Браавоса дирижирует оркестром, каждая ветвь и листья были тщательно расположены так, чтобы использовать наклоны и гравитацию для обеспечения водоснабжения. Тем не менее, конкуренция была беспощадной: деревья-соперники клали свои листья поверх других и тщательно выращивали костяно-белые шипы, которые вонзались в стволы врагов, когда деревья оказывались достаточно близко. Джоффри вырвало из задумчивости легкое прикосновение перышка к его руке, и он мог не кричать, глядя на красивую желто-зеленую бабочку, лениво машущую крыльями, ее крошечные ножки находили опору на его легкой коже. Джоффри неподвижно стоял над черным камнем, на котором он сидел, разочарование от того, что он не нашел ни одной резьбы, растворилось в ничто, когда он в ужасе смотрел на бабочку, не смея сдвинуться ни на дюйм. Бабочка несколько раз расправила крылья, прежде чем решила, что Джоффри был достаточно хорошей опорой и что он не заслуживает смерти, улетев с еле слышным звуком. Джоффри рухнул на землю с тяжелым вздохом, навязчиво почесав руку от облегчения. Он снова встал, бросив последний взгляд на бесполезный обелиск, прежде чем привязать к нему кусок веревки. Он прошел немного, убедившись, что веревка натянута, когда добрался до небольшой поляны. Толстый зеленый навес острова Акс остановился, как будто он врезался в невидимую стену, деревья не росли рядом с дырой размером с повозку посреди поляны. Джоффри привязал веревку к поясу, прежде чем убедиться, что его сумка из тюленьей кожи плотно привязана к его спине, бросив долгий взгляд в темную дыру, прежде чем встать спиной к ней, позволив остальной части веревки упасть. - «Почему, ну почему они не могли оставить эти проклятые улики на Летних островах», — проворчал он, спрыгивая вниз. Его перчатки нагрелись, когда веревка проскользнула сквозь них, его тело кувыркалось в сумеречной тьме огромной пещеры, а слабый свет, исходящий сверху, едва позволял видеть его руки. Внутри пещеры он слышал огромное эхо ярости, рев волн, разбивающихся о скалы и камни, пока он продолжал спускаться все глубже в бездну. Он включил железный тормоз на веревке, остановив спуск и оставив руки свободными, чтобы взять небольшой фонарик, привязанный к поясу. Он осторожно положил его под левую руку, прежде чем зажать кольца, которые он носил на большом и указательном пальцах, внезапные искры от кремня и стали ослепили его на секунду, прежде чем факел зажегся. Он позволил факелу упасть, следуя за его неудобно долгим спуском в темноту, пока тот не упал на землю с глухим стуком, а веревка едва доставала до бока. Хорошо, будь я проклят, если мне придется достать еще больше веревки… — подумал он, отпуская железный тормоз. А так он почти лишил маленький корсарский шлюп всего снаряжения. Возможно, корсары оказались не такими бесполезными, как он думал… Наконец он добрался до земли, имея всего несколько метров веревки, звук волн внутри огромной пещеры был почти оглушающим. Он отошел немного вправо и увидел, как яростные волны разбиваются о твердый, маслянистый черный камень, факел теперь в его руке мало помогал ему в его задаче, когда он смотрел на настоящее озеро внутри пещеры, зазубренные скалы из черного камня по бокам. «Должно быть, это связано с морем… может быть, подводный туннель…» — размышлял Джоффри, глядя на черные волны. Он повернулся к краям пещеры, ища любые следы рун или пиктограмм, щурясь и пристально вглядываясь в каждый участок скалы внутри пещеры. Он почесал свою маленькую всклокоченную бородку, прежде чем кивнуть, сумасшедшая ухмылка украшала его черты, пока он осторожно спускался по крутым черным скалам к самому внутреннему озеру. Некоторое время он кружил вокруг него, проверяя каждую сторону утеса. Он чуть не пропустил маленькое отверстие прямо над уровнем моря, треугольный туннель, пробуренный в скале. Сердце Джоффри бешено забилось, когда он добрался до туннеля, свет его факела осветил резьбу по бокам. Фрески были такими же, как и в Костяном городе: человек, стоящий в неповиновении, или отчаянии, или что-то в этом роде, затем фигура была разорвана на части толпой других мужчин, а затем разбросана по всему туннелю. На этом паттерн закончился только для того, чтобы повториться через несколько шагов. Джоффри опустился на колени рядом с одним из черных тюленей, расставленных через каждые десять метров, схватился за ручку в форме человека и изо всех сил потянул за собой рюкзак. На мгновение он подумал, что она не сдвинется с места, но вдруг раздался сухой щелчок, и она поддалась. Он продолжал тянуть его, медленно насвистывая, когда из стены появилась треугольная призма из лилово-черного камня. — Обсидиан… — прошептал он, проводя рукой по его покрытой шрамами и ямками поверхности. Блоки были созданы таким образом, что из них можно было вылепить любое оружие, от наконечников стрел до даже длинных мечей, если бы кто-то был достаточно глуп, чтобы попробовать это. Подарок из прошлого... и на этот раз не разграбленный предателями человечества... Он оставил осколок там, продолжая идти по туннелю, его сердце билось чаще, а во рту внезапно пересохло. Часть туннеля была наклонена вниз, странно изогнута, и Джоффри громко выругался, увидев воду. Казалось, над туннелем что-то сломалось, хотя его конструкция была настолько прочной, что не треснула. Вместо этого он погнулся, и вода полностью залила секцию. Джоффри смотрел на него несколько секунд, прежде чем снять свою кожаную броню, оставив на себе только небольшую одежду и сумку из тюленьей кожи. — Тогда пойдем купаться, — прошептал он, прежде чем нырнуть. Вода была ледяной, вытягивая тепло из его тела, пока он двигал руками и ногами, толкая себя вперед… и вниз. Свет факела быстро сменился далеким воспоминанием, по мере того как проход становился все темнее и темнее, руки Джоффри становились все тусклее, пока он не перестал их видеть. Казалось, прошли десятилетия, прежде чем он коснулся земли, его руки ощутили поднимающийся склон, который вернет его обратно к драгоценному воздуху… но его легкие уже горели. Он плыл изо всех сил, его руки все еще ощупывали пол коридора, пока он продолжал подниматься вверх, жгучая боль распространялась вокруг его груди, как лесной пожар, его рот умолял открыться хоть раз. Крошечный. Второй. Наклон коридора вверх стал единственной константой в жизни Джоффри, он продолжал болтать ногами, и все потемнело, его собственное тело было невидимо для его глаз, его движения стали ленивыми, и коридор, казалось, простирался в бесконечность. бесконечность, такую же глубокую, как Пурпурный, наполненный бесконечными фракталами, тенями и болью — Джоффри судорожно вздохнул, когда его голова пересекла ватерлинию, немедленно вытолкнув ее и снова хватая ртом воздух, дикий кашель разбрызгивал воду вокруг него, когда он дико плескался, его руки беспорядочно махали, и он не знал, что делать. Он снова и снова дышал, когда его руки находили что-то твердое и, может быть, более сухое, отчаянная сила вытаскивала его из воды и валила на землю животом вверх. Кричащий, раздувшийся Джоффри уставился на него. Его руки в отчаянии вцепились в горло, глаза почти слипались под давлением Душителя. С его сторон струи фракталов и странных силуэтов текли, как вода, по верхушкам деревьев прямо над пещерой, извиваясь через зал к центру, где, как знал Джоффри, ждало его послание. Он перекатился с пыхтением и усилием, вставая в легком оцепенении, когда пришел в себя. Он уже делал движения, доставая масляную лампу из мешка из тюленьей кожи, когда понял, что уже может видеть. Он уронил сумку в ошеломленном изумлении, глядя на заключительную сцену своей свадьбы, освещенную дикими полосами ярко-зеленого мха и хрупкими на вид желтыми грибами, свисающими с изгибов и щелей по всей комнате. Он наткнулся на один из грибов с плоской вершиной и бледный красивый желтый свет, выходящий из его нижней части, его рука почти коснулась его. Он постоял там мгновение, загипнотизированный, прежде чем покачать головой и опустить руку. Вероятно, он был ядовит, как и все остальное на этом богом забытом острове. - «Хорошо, что у тебя есть для меня», сказал он вслух, решительно шагая к центру зала, вставая на колени над маленьким кругом, заполненным полумертвыми каракулями и созвездиями. Казалось, он был такого же дизайна, как и Костяной город, хотя время и эрозия стерли разные части, оставив Джоффри новые идеи. Он рукой начертил форму небольшого здания с семью сторонами, с крошечными дверями и окнами, если немного напрячь воображение и не обращать внимания на шрамы времени. септа, подумал Джоффри. септа, однако, была странной, септа была окружена четырьмя дополнительными точками… Он продолжал смотреть на резные фигурки, находя остатки того, что, как он теперь знал, должно было быть Древом Сердца и Метлой, именно там, где они должны были бы быть, если бы были целыми, за которыми следовали другие формы. Человек с высоко поднятым молотом, длинная и стройная башня, фигура в мантии с черепом в руках… Джоффри подошел к своей сумке и принес ее обратно, вынув из нее плащ и обернув его вокруг своего дрожащего тела. Он снова сел рядом с резными фигурками, напряженно размышляя, когда вынул масляный фонарь и зажег его, небольшое тепло помогло ему бороться с холодом, когда он стряхнул остатки воды. Он достал полоску вяленой говядины, долго жевал ее, прежде чем захлестнуть обратно большим глотком бурдюка, награбленное гискарийское пойло очищало его горло сильнее, чем Душитель. Он глубоко вздохнул, когда устало лег на спину. - «Обед, достойный короля», — заявил он никому в частности. Итак… Бран Строитель, Сторожевая Башня и Незнакомец…? Он думал, образы звезд и созвездий проносились в его голове. Это были те, которые он смог сразу идентифицировать, хотя было еще несколько, которые он, вероятно, мог бы спасти, сравнив их с другими незавершенными из Костяного города. Это было зрелище, которое он никогда не забудет. Странно было то, что некоторые, но не все созвездия имели вокруг себя одну, две или целых десять точек, в то время как в других частях одна или две точки стояли отдельно, как будто заменяя созвездие. Они должны придавать дополнительное значение каждому конкретному экземпляру созвездия, потому что он видел две септы, одну с четырьмя точками и одну с тремя. Он снова посмотрел в центр, его глаза опустились к надписи и вписали буквы, которые он все еще помнил из Костяного города. — В…Р…Й…НЕ… — произнес он вслух, заполняя пропущенные буквы тем, что помнил. - "КАЖДЫЙ..?" он попробовал слово во рту, нахмурившись. - "КАЖДЫЙ..?" — спросил он себя. «ВСЕ Б… Х… ПР..П…Л… ФИОЛЕТОВЫЙ?» — сказал он вслух, выговаривая слова. Он продолжал повторять это короткое предложение снова и снова, пытаясь расшифровать какой-то смысл между тем, что он видел, тем, что он помнил, и чистой догадкой. ВСЕ Б-что-то Ч-что-то ФИОЛЕТОВОЕ что-то что-то НА что-то ПРАВИЛЬНО? О боги, я так близко… Он чувствовал это своими костями, он был близко, так дразняще близко… Он снова повернулся к созвездиям, запоминая каждую деталь. Ему понадобится больше, чтобы расшифровать это, но вопрос был… где? Джоффри рассеянно съел еще один кусок вяленого мяса, постукивая пальцами по черному камню. Он сделал еще один глоток из гискарских помев, опорожнил бурдюк и оглянулся на созвездия. Я знаю еще одно место, которое может похвастаться зловещим сооружением из маслянистого черного камня… Об этом говорили приглушенным, страшным шепотом в пиратских гаванях Василисковых островов, в сдержанной жадности и смирении в Нью-Гисе… Было безумием даже думать об этом… но опять же, Джоффри был ошеломлен и несколько опечален, когда понял, что поступил еще хуже. Он еще раз взглянул на фрески и кивнул сам себе, последние секунды его первой жизни смотрели на него сверху вниз. - «На юг, — сказал он вслух, — мне нужно идти на юг», — повторил он, глядя вдаль, когда представил ужасные джунгли Внутреннего Соториоса, далекую тень Разрушенного города Йин. -.PD.- Длинноногая птица размером со стул имела разноцветные перья, буйство красок означало как ошеломлять хищников, так и привлекать партнеров. Перья закачались почти по собственной воле, когда птица сделала один тщательно взвешенный шаг под густыми джунглями, наклонив голову так, чтобы слышать, как крошечные червячки бегают под землей. Темно-зеленый полог оставил джунгли в вечных сумерках, свет едва достигал земли, как будто даже солнце боялось ступить на древние земли. Птица стояла неподвижно, пытаясь услышать звуки джунглей и буйство их жизни… но так далеко в Соториосе джунгли были странно тихими, а нежные, осторожные шаги радужной птицы были почти невыносимо громкими. Она сделала еще один шаг, прямо рядом с группой выносливых на вид кустов, которые каким-то образом смогли вырасти, несмотря на падавший на них жалкий свет. Повсюду вокруг птицы тянулись к воздуху многочисленные, бесчисленные тонкие и толстые стволы деревьев в бешеной гонке вооружений за солнечный свет, а корни-паразиты распространялись от верхушки дерева к корням, душа те самые деревья, которые дали им жизнь, или высасывли их силы кроваво-красными корнеплодами. Земля была полна листьев, корней и мха — настоящее ложе природы, скрывавшее саму землю от глаз. Внезапно птица ударила, метнув свой длинный, похожий на иглу клюв прямо сквозь листья и даже замшелую грязь, с молниеносной скоростью извлекая извивающегося червя размером с большой палец. Птица отхлебнула его почти сразу, за секунду наслаждаясь сладким купанием победы, прежде чем решила улететь. Эта лишняя секунда стоила ей жизни, когда кусты позади нее внезапно рванулись вперед, то, что казалось еще одной кучкой грязи, раскрылось, обнажив двойной ряд острых как бритва зубов, которые сомкнулись с катастрофическим грохотом, сила челюстей существа была велика. достаточно, чтобы разрезать птицу пополам, и часть ее улетела со струей ярко-красной крови. Кажущаяся подвижнай кучка грязи и кустов показалась чем-то большим, когда он проглотил свою еду и обдумывал, не броситься ли вперед в поисках другой половины. Крокодилоподобный зверь был размером с длинный стол, с толстой зеленой чешуей, коричневой мордой и длинным шипастым хвостом. Он открыл свои огромные ноздри, когда его глаза-бусинки рептилии сканировали землю, принимая длинный запах даже за намек на другое существо поблизости. Довольный своей безопасностью, большой, неуклюжий зверь протопал к другой половине птицы, кусты, росшие на его спине, раскачивались взад-вперед. Он пожирал вторую половину, когда дерево сбоку от него медленно открыло два глаза всего в нескольких метрах над зверем. Бледно-зеленые ирисы, казалось, осматривали зверя в течение дюжины секунд, прежде чем целая часть дерева рухнула с еле слышным звуком. Кусок высохшей коры и свежих листьев размером с человека с устрашающим ревом приземлился на зверя, копье со стальным наконечником пронзило его чешую насквозь, прежде чем зверь с диким визгом откатился в сторону. Комок грязи, сока, коры и листьев размером с человека приземлился на мягкую землю, покатился, прежде чем плавно встать обратно, сбрасывая повсюду листья и куски дерева. Чудовище едва успело стряхнуть копье, как человек бросился к нему. Он открыл свою огромную пасть и закрыл ее быстрее, чем свободно падающая железная решетка, но человек уже крутился влево от нее, вонзая свой змеевик, как кинжал, в то же место, куда он вонзил копье. Зверь визжал в агонии, дергаясь из стороны в сторону, пока снова не вздрогнул и не остановился. - «…Всегда найдется рыба покрупнее. Ну, в любом случае, чудовище-ящерица, — приговорил Джоффри, опустившись на колени и перевернув зверя с рычанием силы, поджарые, мощные мускулы вздулись от напряжения, когда он перевернул зверя вверх ногами. - "Привет! Я знаю! Давайте разместим подсказки посреди зеленого ада, известного как Соториос! Я уверен, ублюдку это просто понравится! — громко сказал Джоффри, вонзив кинжал в живот зверя и вскрыв его с головы до хвоста. - «Отличная идея, мой друг! Давайте поместим его так глубоко внутрь, что иногда он не сможет видеть небо!» — сказал он, начав собирать тело, нарезая толстые куски плотного на вид мяса и оставляя его на миске из листьев рядом с собой. Его собственная кожа выглядела как обработанная кожа, дубленая, испещренная шрамами и странным отсутствующим кусочком плоти. - "Да! Да! Может быть, он проведет там так много времени, что сойдет с ума и начнет говорить сам с собой!» — проворчал он, подойдя к голове зверя и начав откалывать его череп, умелыми движениями быстро открывая макушку и обнажая мозг на виду. - «Ах, чудовищный мозг ящерицы, давно я не ел этого деликатеса», — сказал он себе без тени иронии. - «Как он может быть таким вкусным и не испортиться за несколько недель, я никогда не узнаю…» — сказал он, зачерпнув его и поместив в комок листьев, который тут же превратился в шар. Он встал и, удовлетворенно кивнув, посмотрел на свои получасовые сборы урожая, положив мясо в свой зеленый кожаный рюкзак и схватив копье, прежде чем карабкаться прочь. Этих полчаса в глубине Соториоса было столько, сколько он осмелился остаться возле свежей туши… Всегда была рыба покрупнее. Он шел через густые джунгли, время от времени рубя подлесок своей саблей и каждый раз благодарив всех андалов за дар стали. Стальные инструменты и мейстерские знания были теми двумя вещами, которые позволили ему выжить почти полтора (или два?) года в адской дыре, известной как Соториос. Он думал, что путешествие в Йин на речной лодке продлится всего один или два месяца, но весь бассейн реки Замойос превратился в смертельную ловушку, как он лично убедился. Как оказалось, он едва выбрался из своей лодки живым, когда Пятнистые люди устроили ему засаду в двадцати километрах вверх по реке от Заметтара… Впрочем, он не мог жаловаться, немного более мягкие Пятнистые люди, те, кто жил ближе к побережью и знал рассеянное на общих торговых языках предупредил его, чтобы он не рисковал подниматься вверх по реке, как полурегулярные частные экспедиции из Нью-Гиса. Несмотря на то, что каждый пятый из них выжил, жажды богатых богатств, лежащих вверх по течению, было достаточно, чтобы люди могли рискнуть даже этими шансами. Драгоценные камни, золото, слоновая кость, красное дерево, прочная экзотическая кожа, редкие травы и диковинные полудрагоценные камни. Всего достаточно, чтобы увидеть, как все речные галеры Гискарии весело плывут вверх по течению, убитые Пятнистыми людьми, которые, как думал Джоффри, должны хоть как-то зарабатывать на жизнь теми припасами, которые эти корабли так услужливо доставляли им время от времени. Тем не менее, держась подальше от реки, он почти не видел ни одного из мускулистых, ширококостных зверей, прошедших мимо Заметтара. Вместо этого он познакомился со всеми остальными счастливыми обитателями континента. Он никогда больше не будет смотреть на жука, как прежде. Потерять реку из виду означало потерять единственный очевидный ориентир для того, кто здесь не жил, а это означало, что он заблудился не менее семи раз. Семь раз он полностью, абсолютно, безнадежно терялся в зеленом аду. Однажды он три дня не мог видеть небо. Если бы он вдруг оказался на Гогосе, даже несмотря на то, что проклятые руины были на острове, он бы не удивился. Как бы то ни было, каждый раз ему снова удавалось найти дорогу, а неделю назад он, наконец, снова увидел реку. Был полдень, когда он добрался до своего базового лагеря, развел костер из собранных прошлой ночью дров и оставил немного мяса на маленьких валунах, которые использовал для его приготовления. Он со вздохом рухнул на толстый упавший коричневый ствол, удобно расположенный рядом с костром, и откинулся на него спиной, глядя вниз. Он был близко, иногда по утрам, когда он взбирался на деревья, он мог видеть черные купола Йина у горизонта между зеленым морем, черный маяк вел его туда. К настоящему времени он должен был быть не более чем в половине недели самое большее, если предположить его обычную маршевую скорость. Он был взволнован, наслаждаясь наградой после месяцев за месяцами походов вверх и вниз по густым джунглям и борьбы со всем, от червей, поедающих людей, до кошмарных монстров, которые выглядели так, будто кто-то свел вместе Шрайка и курицу размером с лошадь. Его лагерь теперь располагался на вершине небольшого холма с прямым видом на Замойос, его ленивые мутные воды извивались, как змея, по ландшафту. Отсюда Джоффри мог разглядеть какое-то черное здание, как раз в том месте, где первый крупный приток бассейна реки Замойос вливался в основной поток, большую черную вещь, которая могла быть куполом, обелиском или чем-то еще. Он оставался там некоторое время, звук шипящего мяса не мог отвлечь его от очень настойчивого чувства. Только когда ствол упавшего дерева зашевелился, Джоффри вспомнил, что этим утром ничего подобного не было. Он попытался отпрыгнуть, но существо было слишком быстрым, его огромное, похожее на дерево змеиное тело обвивалось вокруг него невероятно быстро. Его разум завопил, когда коричневая змея сжала его, идеально устроив засаду. Ему удалось вытащить руку, прежде чем змея заперла его в этом положении, невероятная сила существа пыталась превратить его в такое месиво. Джоффри закричал от боли, одной рукой схватил кинжал с пола и быстро пронзил змею. Однако он не отпускал его, боль только сводила его с ума, когда он повернул к нему голову, кроваво-красные глаза и обезумевший язык никак не могли отвлечь Джоффри от реальной опасности: два длинных, как кинжал, клыка, с которых капал яд. Нет! Не сейчас! — подумал Джоффри, отчаянно вонзая кинжал в тело змеи, но дубоподобная змея вонзила клыки ему в плечо. - “AAAAAAaaaaaaahhhh…” — закричал он, чувствуя, как липкий, медленно движущийся яд проникает в его кровь. - "Нет! НЕТ!" Джоффри закричал, когда и добыча, и хищник покатились по земле, мертвая хватка змеи не ослабевала, пока она держала свои клыки на задней части плеча Джоффри, впрыскивая все больше и больше яда в его тело. Он посмотрел вниз с холма на реку, черный маяк с его ответами дразнил его. - "НЕТ!" — кричал он, пронзая десны змеи своим кинжалом, отделяя сначала один клык изо рта змеи, а затем другой. Они все еще были плотно прижаты к его плечу, но, по крайней мере, больше не впрыскивали в него яд. Змея запрокинула голову, разбрызгивая повсюду кровь, когда она завизжала и сжала мертвой хваткой его тело, заставив его выронить кинжал. Джоффри слышал звук хрустящих костей, когда березовая чешуя змеи сжималась вокруг него, лишая его жизни всего лишь в полунедельном пути от его ответов. Он продолжал кричать, копаясь глубоко в себе, боль даровала ему необычайную ясность ума, глубокий гул, выходящий за пределы сломанных ребер, рев, который быстро заглушал все остальные звуки, когда серебряный лев размером с маленькую лошадь врезался в голову змеи, пригвоздив ее к земле своей огромной тяжестью и терзая зубами и когтями. Давление вокруг Джоффри вскоре упало, хотя периодические спазмы все еще заставляли его шататься от боли, прежде чем он смог выпутаться из змеи. Старз толкнул вялую змеиную голову одной из лап, убедившись, что она мертва, прежде чем повернуться к Джоффри и опустить голову. Джоффри крепко схватил Звезду за гриву, позволив большому льву утащить его от все еще извергающего кровь трупа змеи. — Вот… вот оно… хороший мальчик, Старз… хороший мальчик… — пробормотал он, опускаясь на колени, одной рукой шаря в поисках рюкзака, а другой скрестив грудь и пытаясь выбить клыки с затылка. Джоффри подавил безмолвный крик, слезы текли по его лицу, когда он раскачивался взад и вперед, его рука страдала от боли… Казалось, она сломана… и у него не было сил вырвать клыки. Он остался там, раскачиваясь взад-вперед, пока боролся с болью, а другой рукой нащупал набор бинтов из вареной ткани, который хранил в своем рюкзаке. - «Звезды, — сказал он, глядя в бледно-зеленые глаза Серебряного Льва, — вам придется их вытащить…» — прошептал он, схватив небольшой кусок выброшенного дерева, а также бурдюк рядом с собой. Звезды медленно мурлыкали, когда он смотрел прямо ему в глаза. Джоффри кивнул, сделав дюжину вдохов за две секунды, свернувшись в клубок и сильно вгрызаясь в кусок дерева. Сделай это, подумал Джоффри. Он почувствовал, как Старс осторожно направляет его морду туда, где лежал первый клык, нежно кусая его на секунду, прежде чем его плечо взорвется бурей боли. Джоффри беззвучно закричал, пыхтя и бормоча в агонии, раскачиваясь взад-вперед, как сумасшедший, сочувствуя Старзу. Не останавливайся, заканчивай! Джоффри думал между болью. Он почувствовал, как Звезды быстро прикусили второй клык, и внезапно он оказался на боку, кровь текла по его груди и скапливалась на земле вокруг него. Джоффри медленно покачал головой, пытаясь сесть, застыв от возвращающейся боли, пытаясь найти Звезды, хотя его нигде не было. Должно быть, потерял сознание на минуту или около того, подумал он в оцепенении, кровь свободно текла по его плечу и груди. Он схватил бурдюк, как пьяный, никогда более не благодарный за дешевое крепкое вино Гискари, которое он украл из выброшенного на берег ящика, откусил крышку и сделал большой глоток, прежде чем пролить остаток себе на плечо. Он застонал, раскачиваясь взад и вперед от боли, сделав еще один большой глоток, прежде чем отбросить пустой бурдюк и схватить лоскут вареной ткани, осторожно обвязав им все плечо. Он откинулся на землю, чтобы отдохнуть и подумать, и закрыл глаза, вспоминая работу архимейстера Волгина. Он написал самый полный на сегодняшний день сборник об опасностях и пользе всевозможных отрав и ядов, которых можно найти на Соториосе. — Подумай, Джоффри… подумай… Волгин… Волгин… — шептал он себе так, словно от этого зависела его жизнь. …Блядь! Это было слишком давно… Придется идти трудным путем… В отчаянии подумал он, вспомнив едва ли две дюжины ядов и отрав вместо 120 или около того, которые он запомнил. Он медленно открыл глаза, жгучая боль в плече медленно распространилась по всему телу. Он встал, немного спотыкаясь, прежде чем взял себя в руки и подошел к костру. Джоффри, не обращая внимания на полусгоревшее мясо, взял один из сырых кусков, оставленный у костра, и отнес его к все еще дергающемуся трупу змеи. Даже в предсмертной агонии и весь в крови проклятый змей все еще казался ему упавшим деревом или вывернутым корнем… Поистине, все на Соториосе было способно прятаться у всех на виду. Он схватил упавший с земли кинжал и тут же вонзил его в то место, где раньше были клыки змеи, извлекая тот, покрытый кровью и желтой вязкой жидкостью. Он осторожно вытянул сломанную руку вперед, нанеся немного яда на неповрежденную кожу. Он смотрел, как оно скользит по его руке и падает на землю, яд не действует на его кожу. твою мать… как я и подозревал… – подумал он, кладя кусок сырого мяса в землю и делая то же самое, нанося на него немного яда. Он выругался, увидев, как оно мягко, медленно, очень медленно шипит, превращая мясо в кашу. …вероятно, вспомогательное средство для пищеварения… оставляя кожу целой, чтобы увеличить время ее работы… Он выдвинул гипотезу, считая секунды, которые потребовались яду, чтобы растворить кусок мяса размером с его ноготь, стараясь не съежиться, когда боль в плече вспыхнула, боль медленно распространилась по телу. Он работал очень медленно, но, казалось, не останавливался. Хотя случайного эксперимента было бы достаточно, чтобы изгнать его из Цитадели, будь он настоящим мейстером, Джоффри не мог отрицать свои глаза. Прогноз… смерть, вероятно, от системного шока через 12 часов… – подумал он, глядя на медленно шипящие капли, закрыв глаза, вспоминая свои годы в Цитадели. Нет... от 12 до 36 часов после инъекции, в зависимости от конституции больного и размера дозы... не более 48 часов в связи с вероятной острой сердечной недостаточностью. Джоффри встал, сунул необходимое обратно в рюкзак и лихорадочно задумался. Попытка кровопускания без посторонней помощи была слишком рискованной, слишком большой шанс истечь кровью на месте… Нет, на этот раз его судьба была решена. …У меня меньше 48, максимум 36 часов, прежде чем я превратлюсь в кровавую мульчу изнутри или мое сердце остановится… в зависимости от того, что наступит раньше… Боль продолжала расползаться по всему его телу, его лицо дернулось от боли, когда он схватил копье с земли, используя его как импровизированную трость. Он бы наложил на руку гипс, но времени не хватило, и нужна была подвижность. Ему придется бежать, если у него есть хоть какая-то надежда добраться до Йина. Джоффри глубоко вздохнул, наблюдая, как боль медленно усиливалась, и он быстро бежал по разреженным краям джунглей, целясь в черные холмы у Замойо. -.PD.- Он бегал трусцой весь день, через лианы и красные деревья, через паутину размером с гостиницу и безрассудно мчался по звериным тропам, где он горячо надеялся не найти попутчиков. К ночи он добрался до Замойо и использовал его в качестве ориентира, когда солнечный свет больше не освещал темный Йин. К утру усталость нарастала с ускоренной скоростью, и Джоффри поймал себя на том, что смотрит на черные купола вдалеке с тоской и беспокойством. Он немного отдохнул на вершине большого камня у реки, переводя дыхание, поскольку боль в плече (а теперь и во всем теле) становилась все сильнее и сильнее. Он внимательно смотрел на воду, готовый прыгнуть при малейшем признаке появления пираний. Кажется, их нет, по крайней мере в это время дня, подумал он, быстро умывшись и сделав дюжину быстрых глотков, чтобы освежить пересохшее горло. Если он не умрет от яда, то он обязательно умрет от плохой воды… в этот момент его это не волновало. Ладно, пора двигаться, подумал он, поправляя рюкзак и соскальзывая со скалы. В этот момент боль пронзила его, как сбежавшая карета, потоки горящей лавы разлились по всему его телу от внезапного движения. Джоффри укусил себя за руку, раскачиваясь взад-вперед, преодолевая шок. Он быстро открыл свой рюкзак, вытащил неряшливо сделанный бурдюк размером с ладонь и долго разглядывал его, прежде чем его обрушил новый приступ боли, чувствуя, как что-то медленное и вязкое вращается там, где должны быть его плечевые мышцы. Он сделал короткий глоток, молочный, разбавленный водой сок скользнул по его горлу, как легкое вино. Он сам сделал небольшой бурдюк из кожи особенно свирепого короткорылого и использовал его для хранения самого сильнодействующего болеутоляющего, известного пёстрым людям побережья. Экстракт красного цветка… Надеюсь, я не пожалею об этом… Боль медленно утихла до разумного уровня, и, в отличие от макового молочка, она не истощала его энергию. Его побочные эффекты носили более... психический характер. Он запрокинул голову как можно дальше назад, стараясь увидеть зад своего плеча. То немногое, что он мог видеть, было… пурпурным и опухшим. - «Не думай об этом, просто двигайся», — сказал он себе, прыгая обратно к берегу, бегая так быстро, как только мог, но все еще будучи в состоянии увернуться от валунов и деревьев, дикого, хаотического нагромождения яркой зелени и тонких форм, увенчанных короной. у черного купола вдалеке, ведущего его внутрь. -.PD.- К полудню энергичный спринт Джоффри уступил место быстрой ходьбе, живая пытка текла по его венам, не давая ему возможности думать ни о чем другом. Он подавил крик, опираясь на здоровенного габуна, его огромные корни чуть не сбили его с ног, когда он тяжело дышал. Он посмотрел на свою левую руку, ее слегка раздутая форма вызывала мурашки по позвоночнику Джоффри, когда он пытался подтолкнуть ее указательным пальцем. Его палец неестественно погрузился в три-четыре раза глубже, чем следовало бы, кожа вокруг него слегка волновалась, словно внутренними волнами. Джоффри закричал, рухнув на землю, агония стёрла все остальные мысли, когда он трясся в конвульсиях, кроме дерева, его ноги тряслись и яростно пинали грязь без какого-либо плана или предусмотрительности. Когда агония прошла, Джоффри дышал неглубоко, не смея пошевелить ни одним мускулом, так и оставшись на земле, глядя вверх на покрытые листвой зубчатые стены большого габуна, а черная хищная птица спокойно наблюдала за ним с ветки дерева. Джоффри понял, что эта штука ждала его смерти. Его рука медленно, почти против его воли двигалась к кинжалу. Змеевидное лезвие почти блеснуло, когда Джоффри приложил его к своей шее, острие слегка вонзилось в его кожу и капнуло лишь каплю крови. …Нет… – подумал он, уронив кинжал. Вместо этого он схватил небольшой бурдюк, откусил крышку и жадно допил все, что осталось, тревожно безвкусная жидкость почти стремилась проскользнуть ему в горло. Боль утихла до такой степени, что Джоффри снова мог стоять, тяжело опираясь на копье. Он хромал так быстро, как только мог, руководствуясь только своим инстинктом направления, пока солнце медленно пряталось на восток, и немногие звуки джунглей, казалось, исчезали вместе с ним. Он остановился, когда увидел Белого Ходока, смотрящего на него прямо перед собой, его ледяные голубые глаза вонзались в его собственное длинное белое лезвие, почти светящееся собственным светом. Это просто Красный Цветок… Это просто Красный Цветок… – повторял он про себя, словно утопая в голубых глазах Ходока, призраков Капитана Шаха и Капитана Сабу, стоящих по стойке смирно в пяти метрах позади него. Джоффри хромал со своим копьем прямо к потустороннему существу, не останавливаясь, пока его нос почти не коснулся носа Белых Ходоков. Он смотрел в глаза твари, на сморщенные веки, на белоснежную кожу. — Я давно перестал тебя бояться, — прошептал он, слегка наклонив голову, глядя на нее. Он обошел его, его глубокие голубые глаза следили за ним с безошибочной точностью. Он смотрел на призраков Шаха и Сабу, все еще одетых в разведывательные доспехи, их дряхлая плоть и выколотые глаза были памятником грехам Джоффри. - «ЕЩЕ МЫ СТОИМ!» — закричал Джоффри, ударив кулаком в грудь, боль отдалась по телу. Твари не двигались, но он чувствовал их одобрение, продолжая идти, потусторонняя тяжесть Йина притягивала его, как магнит, его направление оставалось безошибочным, даже когда люди выкрикивали его имя вдалеке, умоляющий голос Налии прямо в край его слуха. Боль становилась все сильнее и сильнее по мере того, как полуденное солнце медленно садилось, луна становилась неестественно яркой, когда его руки чувствовали свет, а его позвоночник скручивался сам по себе, каждый шаг высвобождал эфирные всплески боли, которые, казалось, распространялись по всей верхней части его груди. Словно по волшебству, вдруг исчезли деревья, кусты и подлесок. От шага к шагу джунгли, казалось, заканчивались. Вместо этого Джоффри обнаружил, что идет по темным камням, его конструкция идеально ровная с полом, большая дорожка, нетронутая природой, тянущаяся вперед, словно высеченная большой линейкой. Большая черная дорога шла совершенно прямо, пока не достигла своего рода небольшого городка, земли черных базилик с куполами и треугольных туннелей, и все это увенчано огромным куполом в центре всего этого. Джоффри закусил губу, истекая кровью, пока хромал к ней, каждый шаг к городу был почти вечной агонией, как будто он сгорал заживо изнутри. Он попытался позвонить Звездам, но так устал, так измотан, что не мог заставить себя сделать это. Он продолжал идти, пока внезапно не споткнулся, под действием силы тяжести рухнув на пол. - “AAAAAAAAAAAAAAAAHHHHHHHHhhhhhh!!!!!” — завопил он изо всех сил, переводя дух, прежде чем снова закричать, нащупывая руками бурдюк. Он сжимал его изо всех сил, но из него не вытекала ни капли драгоценного экстракта. Он не смог сдержать еще один крик, почти потеряв сознание от агонии, когда все его тело билось о черный камень. Он плакал, схватившись за наконечник своего копья, не обращая внимания на порезы на руке, когда вонзил его в бурдюк, разорвал его и отчаянно облизал изнутри, сухая кожа ранила его язык. Он снова закричал, вытянув вперед руку, пытаясь ползти к черной цитадели, почти не двигаясь, борясь за глоток воздуха. - «Пожалууууйста… пожалууууйста…» умолял он, глядя на черный купол, загипнотизированный, его тело не двигалось. Он смотрел на него мгновение или год, черный купол дразнил, не двигался. Что-то сместилось вправо от него, и Джоффри медленно наклонил голову, чтобы посмотреть на это, моргая сквозь слезы. Это был Пестрый Человек, его огромные руки и плечи обрамляли темные джунгли позади него. Его толстая кожа была покрыта коричневыми и белыми узорами, характерными для его вида, но темно-красные линии, нанесенные вдоль скошенного лба, говорили о чем-то большем, о чем-то важном. Пестрый человек присел очень медленно, почти благоговейно, стараясь никогда не касаться черной дороги. Он оставил оранжевый лотос на земле, чашеобразные листья которого почти коснулись обочины черного шоссе… а затем, не говоря ни слова, исчез обратно в джунгли. Джоффри тупо уставился на оранжевый лотос, медленно моргая. Он тащился к ней локтями, стараясь отдыхать после каждого толчка, его тихие всхлипы были единственным звуком во всей долине. Каждое движение было чистой пыткой, и только усилием воли он собрал силы, чтобы проползти к нему жалкие шесть или около того метров. Когда он, наконец, добрался до него, то обнаружил, что высокий, похожий на чашу цветок был до краев наполнен экстрактом красного цветка, неразбавленным водой, достаточным, чтобы убить лошадь. Он очень осторожно опускал рот, лакая белую жидкость так быстро, как только мог, даже брал кусочки цветка, когда ничего не оставалось, и ел его целиком. Закончив, он перевернулся на спину и впервые за долгое время уставился в совершенно чистое небо. Звезды, казалось, сияли ярко, Незнакомец держал один череп в руке, а другой указывал на Йина, сообщение было ясным. Меня не пустят дальше, пока я не получу ответы… — подумал он, его тело было легким как перышко, когда он поднялся, боль стала далеким воспоминанием, когда он открыл свой рюкзак и вытащил факел, зажигая его щелканьем колец. Он шел к Темной Цитадели, только лунный свет и его факел, его путь был определен, его цель ясна. Он рассеянно отсалютовал стоявшим на страже у входа в город красным плащам, их катаны сверкали в лунном свете. Внутри он прошел мимо слуг и оруженосцев, выполнявших свои безмолвные обязанности, входя и выходя из куполообразных зданий и треугольных туннелей, ведущих в каждый квартал. Он кивнул Псу, стоявшему на страже у его замерзшей комнаты, холод пробирал его до костей, когда он проходил мимо нее. Он почти остался там, когда услышал успокаивающее жужжание своей Матери, нежная мелодия очаровала его на мгновение, прежде чем он продолжил идти. У города была странно знакомая планировка, спиралевидная форма, которая заставляла путника смещаться к середине… Но Пурпур никогда не выходил из центра, он всегда начинал свою пытку через горло Джоффри. Он позволил своим ногам вести себя, ощущая природную сущность города за зданиями и улицами, следуя абстрактной головоломке, столь близкой его душе. Он свернул в один из треугольных туннелей, следуя по прямому пути, глядя по бокам и на фигуры, кишащие и поглощающие одинокого человека, как всегда, только для того, чтобы начать снова, снова и снова. Джоффри вытер то, что мешало ему видеть, только чтобы понять, что это кровь. Он посмотрел на красный запачканный рукав и смутился, чувствуя, что из его глаз текут не слезы, а кровь. Он моргнул, ошеломленный, пока кашлял, разбрызгивая кровь по всей стене, фигуры поглощали ее вместе с одиноким мужчиной. Он продолжал медленно моргать, коридор становился длиннее после каждого моргания, крик женщины, страдающей от боли, заставлял его обернуться. Налия лежала на полу, раскачиваясь во время крика, обеими руками закрывая лицо. Ее тело превратилось в кровавое месиво из запекшейся крови и отчаяния, его творение было очевидно, как можно узнать скульптора по округлости выщербленной формы или художника по весу каждого мазка. Джоффри встал на колени перед ней, пока она продолжала плакать, медленно дыша, когда он осторожно схватил ее за руки. — …Нет, не смотри, — умоляла она его. — …Я должен, — умолял ее Джоффри. Она медленно опустила руки, ее окровавленные волосы разделились под нежной лаской Джоффри, когда он смотрел ей в лицо. Он смотрел на неё неподвижно, как статуя, хотя его горло дрожало, шепот его безмолвных рыданий эхом разносился по коридору, кровавые слезы свободно текли по его щекам. Он нежно прижал голову Налии к своей груди, обнял ее и слегка покачал. - «Никогда больше… никогда больше… мое проклятие принадлежит мне… мой путь один», – пообещал он ей, пообещал себе. Он остался с ней на некоторое время, нежно поглаживая рукой ее волосы. Он продолжал идти, с каждым шагом продвигаясь все быстрее и быстрее, пока туннель полностью не растворился, его сменило огромное поле звезд, когда Джоффри плыл среди созвездий, а гости на его свадьбе насмехались над ним за кубками с вином и серебряными тарелками. Он посмотрел вниз на миллионы звезд внизу и на созвездия между ними, на «Драккар», яростно плывущий против осенних штормов и обломков разбитых созвездий, опустошенных временем. Пока он смотрел, останки реконструировались сами по себе, складываясь в вихре серого песка и темной воды, превращаясь в окончательные формы, обладающие собственной волей. Он продолжал смотреть, как мудрый Зеленовидец судил его извне, воздерживаясь от своих суждений. Он смотрел на шумных знаменосцев, высоко поднявших мечи и топоры, а их многочисленные знамена развевались на ветру. Он созерцал лукавую улыбку Охотника с луком в руке, в то время как другой прятал кинжал за спиной. Он увидел огромную корону в стиле андалов, сияющую в темноте, семь точек за семь добродетелей за семь аспектов. Его зрение становилось все более тусклым, когда он смотрел еще дальше вниз, призраки андальского письма формировались словно из теней, непостижимой загадочности, загадки из прошлого, которая каким-то образом была ключом к разгадке Послания. ВСЕ, КРОМЕ ФИОЛЕТОВОГО ПРИНЦА, ШАГАЮТ НАПРАВО, гласило оно. Он знал, что это каким-то образом ключ к разгадке того, что созвездия пытались ему сказать, но что именно это означало? Предупреждение? Инструкции? Джоффри медленно моргнул, чувствуя, как кровь течет по его рту, ушам, носу. Он чувствовал себя очень усталым, когда падал назад, пустота каким-то образом смягчила его приземление, а огромное поле звезд медленно стало пурпурным, боль вернулась, как старый друг.