[Ши Цинсюань]
мне кажется я видел Фэн Синя на ужине в столовой??
[Му Цин] блять всё [Му Цин] я его нашёл [Лин Вэнь] всё в порядке? живой? [Му Цин] да всё ок [Му Цин] у него диарея, сожрал что-то не то на завтраке [Хуа Чэн] азпщхзапхапхахп [Му Цин] несмешно блять [Хуа Чэн] фэн синь обосрался давайте все его пожалеем [Бань Юэ] почему я все еще в этом чате [Ши Цинсюань] видишь тут важная информация стоит внимательнее относиться к приёму пищи Се Лянь заблокировал телефон и обескураженно взглянул на Ши Цинсюаня. — И это ты называешь организационными вопросами и новостями? — Ага, — с улыбкой кивнул Цинсюань, накладывая в тарелку рис. — Ну, порой там и правда бывают важные вещи… Но такая болтовня тоже интересна. Помогает отвлечься от всей этой напряжённой атмосферы перед соревнованиями. Се Лянь вдруг подумал о том, что видел в чате имя Хуа Чэна, который общался с другими немного резко, и уж точно не таким мягким тоном, как с Се Лянем вчера. С другой стороны, Хуа Чэн явно не был близким другом Му Цина и Фэн Синя, несмотря на то, что все три фигуриста представляли одну страну. Почему-то Се Лянь чувствовал облегчение от этого факта. Когда четверо представителей Кореи сели за стол для завтрака, Ши Уду заговорил: — Нам дали лёд на два часа, к десяти поедем на стадион. Пожалуй, лучше сконцентрируемся на Се Ляне: несколько раз прогоним короткую программу, с которой ты завтра выступишь на командных соревнованиях. Командный зачёт отличался от привычных индивидуальных соревнований — так, от страны собиралась целая команда фигуристов, которые выступали в четырех номинациях: женщины, мужчины, пары и танцы на льду. В каждой из номинаций сохранялся классический сценарий проведения турнира, состоящий из короткой и произвольной программы, которые обязательно представлялись в разные дни. Ши Цинсюань с интересом посмотрел на брата, предположив, что на сегодня его освободили от тренировки. Ши Уду же перевёл на него грозный взгляд и сказал, что Цинсюань на эти два часа отправится в тренажёрный зал. Младший Ши наигранно вздохнул и погрустнел: — Никакого отдыха… — А ты приехал сюда отдыхать? — усмехнулся Пэй Мин. — На Олимпиаде нужно выкладываться в три раза сильнее, чем на других соревнованиях. — Ты же ни разу не был на Олимпиаде, — напомнил ему Ши Уду. Пэй Мин в ответ на это обиженно воскликнул: — Тихо, Уду! Они же так внимательно меня слушали, будто я правда говорю умные слова… Се Лянь тихо посмеялся, спрятав улыбку за ладонью. Эта сцена казалась ему такой домашней и привычной, будто они не сидели в столовой олимпийской деревни вместе с лучшими спортсменами мира. Ши Цинсюань незаметно наклонился чуть ближе к Се Ляню и прошептал прямо на ухо: — Тебя добавить в тот чат, что я показывал? Там правда бывают полезные вещи! К тому же, вдруг ты меня потеряешь? Так мы быстро найдём друг друга. — Если я потеряю тебя, то напишу лично, — улыбнулся Се Лянь. — Но ты прав, там правда есть полезные и интересные вещи. Добавляй. Ши Цинсюань победно подпрыгнул и сразу же схватил телефон. [Ши Цинсюань] сюда же можно добавлять фигуристов-участников олимпиады, которых в чате еще нет??? [Бань Юэ] да [Фэн Синь] ага [Му Цин] а кого ты хочешь добавить? [Пользователь Ши Цинсюань добавил пользователя Се Лянь] [Пэй Су] о привет[Се Лянь]
привет?
[Хуа Чэн] привет, гэгэ [Му Цин] одноглазым уебкам нельзя с ним общаться [Хуа Чэн] как дела, гэгэ? нужна помощь с чем-нибудь?[Се Лянь]
всё в порядке, Сань Лан, спасибо!
[Лин Вэнь] я что, одна это вижу? [Бань Юэ] почему у них уже есть какие-то клички друг для друга какого чёрта [Бань Юэ] эй Пэй Су [Бань Юэ] я тоже так хочу [Фэн Синь] когда вы успели познакомиться? [Хуа Чэн] не ваше дело[Се Лянь]
вчера, Сань Лан просто помог мне открыть дверь
[Бань Юэ] ох, теперь это так называется?[Се Лянь]
что?
Ши Цинсюань выхватил телефон из рук Се Ляня и заявил: — Ладно. Возможно это была ошибка, — он улучил момент, когда Пэй Мин и Ши Уду вновь отвлеклись на разговор друг с другом, и прошептал. — Будь осторожен с Хуа Чэном, ладно? Он жуткий. Не хочу, чтобы он тебе что-то сделал. — Никто ничего мне не сделает, — успокоил его Се Лянь. — Всё будет хорошо.***
Ровно в десять часов утра Се Лянь прибыл на стадион. От олимпийской деревни до спортивных объектов курсировал автобус, который довёз их до нужного места всего за двадцать минут. Стадион выглядел внушительно, и у Се Ляня захватило дух от такой громадины, в сравнении с которой он был мелким, ничего не значащим муравьем. Внутри стадиона сновали сотрудники, занятые разнообразными задачами: кто-то доводил до совершенства чистоту полов, кто-то относил стулья из одной комнаты в другую, а один мужчина сидел прямо возле входа, перебирая высокую стопку официальных бумаг. Ши Уду провёл Се Ляня мимо всех этих людей сразу в раздевалку, где фигурист переоделся в чёрный тренировочный костюм, надел коньки и поспешил на лёд. На самом деле, хоть лёд и являлся всего лишь застывшей водой, в каждом месте он был разным. Где-то лёд казался мягким, как патока, а где-то твёрдым, оставляющим кучу синяков на теле неудачливого спортсмена. Для любителя такая разница вряд ли будет заметна, но профессиональный фигурист всегда сможет понять, где лёд хорош, а где нет. Се Ляню хватило десяти секунд, чтобы понять: этот лёд был идеальным. Фигурист ощущал, как лезвия коньков рассекали зеркальную поверхность льда, оставляя после себя белые полосы. Се Лянь объехал всю площадку, чтобы убедиться: лёд и правда был хорошим, ни одной лишней трещины или впадины. Только на таком льду и стоило ставить олимпийские рекорды. Се Лянь потратил приличное количество времени на разминку, начав с простых движений ногами, затем он перешёл к вращениям и в конце сделал несколько прыжков. После разминки Се Лянь приступил к отработке короткой программы, хотя она была доведена практически до идеала ещё два месяца назад, перед Чемпионатом Кореи. Наверное, поэтому Федерация и приняла решение выбрать именно Се Ляня для короткой программы: за выступление в январе он получил как хорошие технические баллы, стабильно выполнив сложные четверные прыжки, так и заслуженно высокие баллы за компоненты. Его короткая программа представляла собой грамотно составленную тренером последовательность элементов, которая идеально подходила под физические возможности Се Ляня. В общей сложности Се Лянь откатал короткую программу пять раз за тренировку. Пэй Мин сделал пару замечаний по поводу артистичности фигуриста, но в целом прокатом остался доволен. Ши Уду так же не обнаружил серьёзных ошибок, но не оставил Се Ляня без своего комментария: — Всё в порядке. Тебе просто нужно собраться и не нервничать, ладно? В этой программе главное — плавность, а не резкость. В плане техники у тебя всё хорошо, но не забудь перевести дыхание перед последней секвенцией. Се Лянь кивнул и взял из рук Ши Уду бутылку с водой, жадно сделав несколько глотков. Сегодня он планировал посетить спортивный зал, а уже завтра — впервые в жизни выступить на Олимпийских играх. Се Ляню всё больше казалось, что всё вокруг — какой-то нереалистичный сон, и вот-вот он проснётся в своей старой пекинской квартире, всеми покинутый и одинокий. Но вот, он здесь — переживший четырёхлетнюю дисквалификацию и всемирное осуждение, готовый кататься так, как никогда прежде не катался. Се Лянь улыбнулся своим мыслям, но эта улыбка резко сползла с его лица, когда он услышал давно забытые голоса: — Сначала на лёд выйду я. — Ещё чего! Ты был первым в прошлый раз. — И что? В командниках ведь участвую я, а не ты, придурок! — Ну-ну, не спорьте. Вы вполне можете поделить лёд на двоих, — прозвучал голос человека, который тренировал Се Ляня с трёх лет. У Се Ляня не было ни единой возможности сбежать: единственный путь к выходу проходил через раздевалку, из которой и раздавались услышанные фигуристом слова. Голоса становились всё громче. Секунда. Две. Из-за двери вышел человек, за ним ещё двое. Пройдя пару шагов, они остановились прямо напротив застывшего Се Ляня, который изо всех сил боролся с желанием спрятаться за спиной Ши Уду или Пэй Мина. — Се Лянь? — спросил Фэн Синь, и вся злость вдруг испарилась из его голоса. — Что ты здесь делаешь? — Тупой вопрос, — сказал Му Цин. — Очевидно, он здесь тренируется. Атмосфера накалялась всё больше с каждой секундой, а все слова исчезли из головы Се Ляня. Что он мог им сказать? Поздороваться и поделиться новостями, как раньше? Нет. Они больше не так близки. Му Цин молча прошёл мимо Се Ляня. В его походке читалось напряжение, а плечи были ссутулены. Фэн Синь поспешил за ним, извиняюще взглянув на Се Ляня. Да, они могли поговорить и обсудить события последних лет, но случайная встреча на катке — точно не лучшее место для таких сложных разговоров. Цзюнь У же не спешил уходить. Вместо этого он в приветственном жесте раскинул руки и сделал шаг вперёд, будто собираясь обнять своего старого ученика. Ши Уду вышел чуть вперёд, загораживая Се Ляня собой. Цзюнь У это ничуть не смутило, и он приветливо заговорил: — Здравствуй, Се Лянь. Приятно снова видеть тебя на коньках. — Спасибо, трен… господин Цзюнь, — Се Лянь вовремя исправился, но его ошибка не осталась незамеченной. — Что ты, Се Лянь! К чему такие формальности, мы ведь не чужие друг другу люди, — Цзюнь У тепло улыбался ему, но у Се Ляня не было никаких сил продолжать этот разговор. — Извините, — сказал он на английском языке, чтобы все присутствующие его поняли. — Я устал и хочу выйти подышать. Один. Дождавшись кивка от своего тренера, Се Лянь быстрым шагом ушёл в раздевалку. Фэн Синь и Му Цин остались сидеть на холодной скамье возле выхода на площадку. По крайней мере, их больше не волновало, кто первым ступит на лёд. Се Лянь взял из шкафчика свою олимпийку и вышел из раздевалки, закрыв за собой дверь. Коридоры стадиона были запутанными, но на стенах висели специальные указатели, поэтому Се Лянь смог найти путь наружу. С каждым шагом он двигался всё быстрее, пока окончательно не сорвался на бег. Наконец, впереди показалась входная дверь, и Се Лянь с облегчением вылетел на улицу. Это был служебный выход, который вёл на парковку для сотрудников стадиона, поэтому здесь Се Лянь мог побыть в одиночестве, не страшась внезапного прихода журналистов или других незнакомых людей. Се Лянь присел на небольшой порог у входа и, опустив голову вниз, крепко зажмурился. Он сжал ладони в кулаки, глубоко вдохнул несколько раз и, наконец, пришёл в себя. Се Лянь не думал, что встреча с бывшим тренером дастся ему настолько тяжело. Видеть его улыбчивое лицо, встретиться с бывшими друзьями, столкнуться напрямую со своим прошлым — это было слишком. Тем более, когда впереди маячили, возможно, самые важные соревнования в жизни Се Ляня. — Гэгэ сегодня не в духе? — вдруг послышался знакомый голос. Се Лянь повернул голову и увидел Хуа Чэна, который неспешно шёл к нему со стороны парковки. — Можно и так сказать, — уклонился от чёткого ответа он. Хуа Чэн стал прямо перед Се Лянем, и тот наконец понял, что вообще-то сидел прямо на входе, мешая пройти кому-либо внутрь стадиона. — Извини, — Се Лянь резко поднялся с насиженного места. — Ты можешь проходить. Хуа Чэн вопросительно приподнял бровь и остался стоять на том же месте. — Я никуда не спешу, — сказал он. — И хотел бы посидеть рядом с гэгэ. Если ты, конечно, не против. — Ох, — Се Лянь вздохнул и посмотрел в лицо Хуа Чэна. — Я не против. Вдвоём они сели на порог у служебного входа, смотря на небо, укутанное серыми облаками. Двух фигуристов разделяла лишь пара сантиметров, но, несмотря на такую близость, Се Лянь чувствовал себя вполне комфортно. — Итак, — бодро заговорил Хуа Чэн. — Что расстроило гэгэ в такой хороший день? Голос Хуа Чэна был наигранно-радостным, как будто парень пытался скрыть свои истинные эмоции или нервозность за маской веселости. Се Лянь, конечно же, и подумать не мог, что кто-то станет нервничать из-за разговора с ним, а потому списал всё на предстоящие соревнования. Наверное, даже Хуа Чэн испытывал нервозность перед важными чемпионатами. — Просто встретил старых знакомых. Хуа Чэн прищурился и задумчиво посмотрел на своего собеседника: — Му Цина и Фэн Синя? Се Лянь кивнул. Не было смысла объяснять всю историю — любой фигурист в Китае и без того знал, что именно связывало это трио между собой. — Надеюсь, они не обидели гэгэ? — голос Хуа Чэна стал холодным, как вода в зимней реке. — Нет-нет, — повертел головой Се Лянь. — Мы просто перекинулись парой слов, вот и всё. — Обычно люди не расстраиваются из-за простого разговора. — А я не самый обычный человек, — Се Лянь грустно улыбнулся. Затем они вновь замолчали. Се Лянь чувствовал, как с каждой секундой боль о прошлом покидает его тело, оставляя после себя приятную пустоту. Конечно, он давно похоронил мысли о тех временах под грудой новых приятных воспоминаний, но прямое столкновение с прошлым не могло пройти для Се Ляня бесследно. — Гэгэ? — хриплый голос Хуа Чэна в очередной раз нарушил тишину, — У тебя нет никаких поводов мне доверять, но… Если вдруг тебе понадобится любая помощь, ты можешь обратиться ко мне. — Почему? — недоверчиво спросил Се Лянь. — Ну, потому что я весь такой сильный и умный, и… — Нет, почему ты предлагаешь мне всё это? — А, — Хуа Чэн на мгновение затих. — Потому что мне нравится, как ты катаешься. Здорово, если больше ничего не будет мешать тебе кататься. Хуа Чэн сжал правую руку в кулак так, что костяшки его пальцев побелели. Единственный глаз парня смотрел на Се Ляня так пристально, будто изучал личность собеседника под микроскопом. На улице дул лёгкий ветер, и Се Лянь чувствовал, как пряди волос, выпавшие из пучка на затылке, невесомо щекотали его шею. В душе Се Ляня наступил штиль: почему-то он всем своим нутром ощущал, что находился как раз там, где должен. Возникло импульсивное, грешное желание наклонить голову вправо и опустить её на плечо Хуа Чэна, что, конечно, стало бы грубейшим нарушением чужого личного пространства. Се Лянь остановил себя. Но ему всё ещё хотелось продлить этот момент, хоть на пару минут остаться сидеть здесь — на холодном пороге служебного входа в стадион, наедине с человеком, которого он знал второй день. Кажется, Се Лянь попросту устал сдерживать себя во всём, притворяться тем, кем он не являлся: послушным фигуристом без права голоса. У Се Ляня тоже были свои желания, но судьба давала ему слишком мало возможностей для их осуществления. — У тебя нет ощущения, что мы уже сидели так? — вдруг спросил Хуа Чэн. — В какой-то другой жизни? Се Лянь нахмурился: да, смутное чувство чего-то знакомого преследовало его на протяжении всего разговора. Наверное, в какой-то другой вселенной, где тех самых событий не случилось, Се Лянь остался в Китае. Он никогда не познакомился с Ши Уду, не танцевал с Пэй Мином и не называл Цинсюаня своим братом в порыве нежной искренности. В этой вселенной Се Лянь ездил на те же соревнования, что и Хуа Чэн, а значит они точно были как минимум знакомыми. Учитывая добрый нрав Хуа, наверное, они могли стать даже друзьями, и сидеть, как сейчас, перед очередной тренировкой или соревнованиями, сбежав от тренерского штаба и лишних глаз, и просто говорить. Или молчать — Се Лянь успел понять, что рядом с Хуа Чэном ему было комфортно всё. — Возможно, — согласился Се Лянь. — Кто знает, что случилось бы в другой жизни? Хуа Чэн немного грустно улыбнулся, а затем засунул руку в карман красной куртки и что-то оттуда достал. — Гэгэ, я тут недавно купил безделушку на одном из рынков. Возьми, — Хуа Чэн протянул Се Ляню ладонь, сжатую в кулак. — Пусть у тебя останется сувенир от поездки на Олимпиаду. Се Лянь рассеянно протянул руку, на которую тут же упала тонкая металлическая цепочка с кольцом на ней. Оно и правда выглядело, как безделушка, очевидно сделанное из недорогого металла и с наспех выгравированными иероглифами. — Спасибо, Сань Лан, но я не могу принять этот подарок. — С чего бы? — Мне неловко, — щёки Се Ляня покраснели. — Кольцо — это серьёзный подарок. — Это всего лишь сувенир, гэгэ. Пожалуйста, не обижай этого Сань Лана своим отказом, — Хуа Чэн сложил ладони в молитвенном жесте, с ангельским выражением лица смотря на Се Ляня. — Ладно, — кивнул тот после нескольких минут внутренней борьбы. — Я приму твой подарок, но обязательно сделаю тебе что-нибудь взамен. — Гэгэ не стоит тратить на меня свои силы. — Не спорь, — Се Лянь чуть повысил тон, из-за чего Хуа Чэн вдруг замер, а затем широко улыбнулся. — Как скажет гэгэ. Они просидели молча ещё несколько минут, пока не решили пойти в стадион — всё-таки на улице было ещё слишком холодно для длительных посиделок. Возле раздевалки Се Ляня ждал тренер, который окинул идущего следом за фигуристом Хуа Чэна подозрительным взглядом. Се Лянь покинул стадион в смешанных чувствах, но полный энергии для того, чтобы с пользой провести остаток этого дня.***
Вечером на ужин в столовой собралась вся команда фигуристов из Кореи. Им пришлось сдвинуть три стола, чтобы уместиться рядом, но даже так они продолжали задевать друг друга локтями во время приёма пищи. Темы разговоров были различными, а сами фигуристы не опасались говорить на острые темы: скорее всего, мало кто в этой столовой знал корейский язык. Лин Вэнь сидела между Ши Уду и Пэй Мином, рассказывая им особенности своей произвольной программы. Мужчины внимательно слушали — это была последняя Олимпиада для фигуристки, поэтому оба её друга понимали, насколько для Лин Вэнь было важным всё, что происходило сейчас, и как важно было отвлечь её от лишних нервов перед прокатом. — Мне было интересно, — сказал Пэй Су, набивая рот рисом с кимчи. — У Хуа Чэна ведь нет одного глаза, как его вообще допускают к соревнованиям? Ну, я имею ввиду, почему он участвует здесь, а не в паралимпийских видах спорта? — Я слышала, что у него есть глаз, просто выглядит он ужасно, — с уверенностью ответила партнёрша Пэй Су, Бань Юэ. Се Ляня смущали эти разговоры. Казалось очень некрасивым обсуждать за спиной человека, который так тепло к нему отнёсся, несмотря на ужасную репутацию Се Ляня в спортивном сообществе. — Во всяком случае, разве может фигурист кататься, видя обстановку вокруг лишь одним глазом? — спросил Пэй Су, сделав глоток горячего зелёного чая. — Если его допускают в соревнованиям, значит он прошёл медицинский осмотр и удовлетворяет требованиям Федерации фигурного катания, — заявил Ши Уду. — К тому же, потеря зрения не всегда значит переход в паралимпийский спорт. Вы слышали про Марлу Раньян? — Да, — сказала Лин Вэнь. — Американская спортсменка-легкоатлет, которая дважды участвовала в Олимпийских играх, будучи слепой. — Именно, — Ши Уду кивнул в ответ на реплику подруги. — Если спортсмен хочет участвовать в соревнованиях наравне со всеми и имеет на это силы и возможности, то спортивный комитет вполне может пойти навстречу. Видимо, примерно такая история и случилась с Хуа Чэном, который не просто смог выступать наравне с другими фигуристами, но и занял первую строчку в международном рейтинге. Я думаю… это заслуживает уважения. Все за столом затихли: нечасто от Ши Уду можно было услышать похвалу. Фигуристы чётко понимали — раз кто-то смог добиться таких успехов, даже лишившись глаза, то этот человек обладал неведомым упорством и амбициями. Значит, им тоже нужно стараться больше. Физические возможности человека неизведанны, и фигурное катание ярко иллюстрировало этот факт, год за годом фиксируя новые элементы и рекорды. Когда-то четверные прыжки казались чьей-то глупой фантазией, далёкой от реальности, но вот уже более двадцати лет такие прыжки успешно выполняются на соревнованиях разных уровней. Поэтому фигурист без одного глаза был лишь доказательством давно заученного правила: человек может делать всё, что пожелает. Достаточно лишь вложить в дело всю свою энергию и труд. Ну, и несколько лет жизни в придачу. — В любом случае, — сказал Ши Уду, когда они уже собрались покинуть столовую. — Я желаю вам всем удачи завтра. Корея и правда очень давно не участвовала в командных соревнованиях по фигурному катанию на Олимпиаде, поэтому все они, спортсмены, собравшиеся за этим столом, чувствовали на себе груз ответственности, но также и гордость за полученное право представлять свою страну. Завтра утром начнутся соревнования, и Се Лянь впервые выйдет на лёд в качестве представителя Южной Кореи. Это было по-своему забавно: он наконец вернулся в родные края, снова катался на китайском льду, но остался здесь чужим. С другой стороны, какая разница: свой или чужой? Пока Се Лянь мог кататься, такие формальности не имели никакого значения.