***
Капли били по спине, стекали по телу, ударялись о кафельный пол. Рина следила за тем, как они сливались друг с другом и пропадали в сливе. Девушка сидела в душе на холодном кафеле, обхватив себя коленями и позволяла струям теплой воды обволакивать свое тело. Нужно было успокоиться. Просто необходимо, иначе девчонку точно ждет бессонная ночь, которая не сулит ничего хорошего, кроме съедающих её мыслей, что приступили к делу уже сейчас. Да, ей было страшно, потом она сорвалась на отца, которому было ещё хуже и вот теперь она уже целых минут сорок сидела в душе, пытаясь успокоить сердце и голову. Но получалось плохо. Злость от непонимания происходящего отошла на второй план, уступая место обречённости. По крайней мере, той были полны глаза отца, а потому она просочилась и к девушке в душу. Пак старший действительно едва ли посвящал Рину в свои рабочие дела, хотя того же Чимина он приучал и брал с собой на работу чуть ли не с пятнадцати лет. Хотя, если бизнес отца строится на том, что приходится сотрудничать вот с такими дьяволами, то тогда Рина могла бы даже понять брата – не каждый вообще выстоит взгляд этого парня, что уж говорить о том, чтобы вести с ним бизнес. Если так подумать – Рина не знает вообще ничего, кроме того, что проблемы у них все-таки есть. Что же, было довольно "здорово" узнать это от незваного гостя, размахивающего своим автоматом налево и направо. Вода стихла. Шлепая босыми ногами и вытираясь полотенцем, девушка подошла к запотевшему зеркалу, проводя по нему рукой. Долго смотрит в свое отражение, отжимая мокрые рыжие локоны, после чего натягивает пижаму и выходит. В доме Паков давно нигде уже не горит свет, а настенные часы показывают два ночи. Потирая глаза, девчонка заходит в комнату, но сон как рукой снимает, когда она ставит телефон на зарядку и видит два пропущенных от брата. Рина пулей перемещается на кровать, зарывшись в одеяло и перезванивает. Гудки идут недолго. Вероятно, Чимин ждал, что она перезвонит. — Ты в порядке? — сходу. Обеспокоенным голосом, что наводит Рину только на одну мысль: — Ты уже в курсе? — Да. Девчонка только вздыхает. Всегда было интересно, как до брата доходят новости о их положении в семье, хотя, учитывая, сколько гостей были свидетелями сегодняшнего праздника, неудивительно, что слухи уже разнеслись в их кругах, каким-то образом дойдя и до Чимина. — Ты знаешь, кто он? — выдержав паузу, спрашивает, смотря в зашторенное окно. — Какой-то Чон Чонгук... — образ этого придурковатого мгновенно возникает перед глазами, как и его взгляд, до костей пробирающий. Рина ёжится. — Отец должен ему, ты знал об этом? — Нет, — девушка может поклясться, что знает, какое хмурое лицо у брата сейчас. — Если бы знал, не посмел уйти, не забрав тебя с собой. Это заставляет и Пак младшую нахмуриться. — Почему? — переворачивается на живот, покачивая в воздухе пятками, торчащими из под одеяла. — Он... Настолько опасный? — почему-то мурашки идут от своего же вопроса. — Кто он? Он упоминал тебя, говорил, что ты правильно сделал, что сбежал. Говорил, что отец в свое время многое у него отнял, о чем это он? — вопросы сыплются из неё тоннами, встают в длинную очередь. Однако брат медлит. Подозрительно и долго. — Рина... — а когда он наконец произносит хотя бы её имя, то девчонка вздрагивает из-за резкого стука в комнату и тут же сбрасывает, пряча телефон под подушку. — Да? — тихо зовет в темноте. Дверь отворяется, и на пороге оказывается Су. Рина лишь выдыхает: служанка не стала бы подслушивать её разговоры. По крайней мере, девушка на это очень надеется. Да и выглядит та совсем не подозрительно: с привычной трепетной улыбкой на лице и в длинной ночнушке. — Я принесла снотворное, подумала, ты не уснёшь без него, — показывает в руке баночку таблеток, а в другой стакан воды и, не встретив сопротивления, проходит внутрь, ставит на тумбочку подле кровати. — Спасибо, — кивает Рина, но тут же добавляет, нервно хмыкая. — С ним тоже не усну. Су только сочувственно улыбается, таки желая доброй ночи и уже почти выходит за дверь, закрывая ту, когда Рина решает окликнуть её. Внезапнее, чем хотелось бы. — Су, тебе известно что-то о том, кто этот Чонгук и как он связан с моим отцом? — раздаётся этот вопрос, и служанка останавливается. Девушка уже надеется на что-то, однако в ответ слышит лишь: — Мне известно столько же, сколько и тебе, милая, — жмет плечами женщина и закрывает дверь. Звук её закрытия громко отдается в ушах, вновь вгоняя девушку в тишину, что олицетворяла ту пустоту после всего произошедшего. Рине остаётся только вздохнуть и уставиться в потолок грузным, замученным взглядом. Пак Рина не из тех, кто бросается в слезы при любой возможности, она вообще избегает проявление такой чувствительности и даёт ей порыв только тогда, когда слишком предаётся воспоминаниям о маме, но сейчас... Почему захотелось плакать сейчас? Девушка ощущает этот дурацкий ком в горле и знает, что при свете были бы видны её красные глаза. Неужели это недоразумение с выстрелами и угрозами так подействовало? Неужели страх, загнанный в ней, словно в клетке, до конца так и не утих? Девчонка ежится и старательно пытается прогнать какие-либо мысли. Позволяет себе задуматься лишь о брате, от которого ждет хотя бы сообщения, но тот молчит. Иногда Чимин ведёт себя вот так странно: резко пропадает или что-то не договаривает. Так что Пак младшей ничего не остаётся, кроме как прикрыть веки и попытаться заснуть, однако, едва ли она закрывает глаза, как понимает, откуда эта реакция в виде просящихся наружу слез – она видит перед собой дьявола, его образ и лицо, видит дуло, скользящее по её шее, и хищный взгляд, опережающий оружие.***
Утро разбудило девушку лучами солнца, бьющего по лицу и доносящимся из-за открытого окна звуком проснувшегося города. Девчонка сладко потягивалась в постели, переворачиваясь с одного бока на другой и жмурилась, но не желала открывать глаза. Ей удалось уснуть – но очень поздно, так что с утра хотелось нежиться в постели и не позволять мыслям лезть в еще затуманенный разум. Идиллия, не правда ли? Проснуться после грандиозного праздника, умыться на скорую руку и бежать вниз, за завтраком смотреть, какие подарки подарили отцу коллеги и друзья, затем проводить его на работу, поцеловав в щеку и пожелав хорошего дня и поспешить дочитывать за чашкой кофе роман. Просто чудесно! Было бы чудесно. "Сутки, Чжун-и. И ещё раз с днем рождения". Это пролетело в голове почти незамеченной быстрой деталью, которая, однако, попала в круговорот мыслей и немедленно врезалась в этот поток, разбив его к чертям собачьим. Всё разбилось – стоило его голосу зазвучать вновь. Рина мгновенно распахнула глаза и приподнялась на постели на локтях, хватаясь за лоб и хмурясь. Ещё пара секунд, в течение которых девушка прокручивала вчерашний вечер в голове и вот Пак младшая удрученно вздыхает и падает обратно на постель. Понимает, что все это был не сон. Ужасная реальность. Девчонка переворачивается, утыкаясь лицом в подушку и сжимает края той в кулачках. Непонятно – хочется вновь начать злиться или всё-таки заплакать. Последние часы Рина находилась в пограничном состоянии между двумя эмоциями, и пока что всегда выигрывала первая. Все радостные мысли о предстоящем дне тут же пропали – даже на завтрак идти не было никакого желания. Рина через силу заставила себя выползти из кровати, умыться через чур холодной водой и натянуть домашние клетчатые штаны и топ. Не стала даже причесывать лохматые после сна рыжие волосы: нехотя и потягиваясь затопала к лестнице. По ступенькам спускалась долго и аккуратно, пытаясь понять, спустился ли уже отец, однако, не обнаружив Пака старшего, Рина убыстрила темп и через пару секунд сидела за столом. Су приветливо улыбнулась, пожелав доброго утра и поставила перед девушкой тарелку с чем-то, Рина даже не посмотрела, с чем. И так понимала – кусок ей в горло не полезет. Не отказалась она лишь от чая, удивляясь тому, как Су удаётся держать спокойный вид, пускай и в глазах женщины читалась усталость после вчерашнего. Девчонка, делая глоток горячей жидкости, взглянула за панорамное окно: там, на улице увидела она, как уборщики прибирали последствия вчерашнего праздника. Стёкла, помятые и разбросанные цветы, упавшие и местами разбившиеся фонарики. Рина вдруг замерла, делая очередной глоток: в ушах пронёсся пугающий и выворачивающий на изнанку звук выстрелов, а глаза сделались стеклянными, стоило обратить их к тому столу, в какой она вжималась вчера, стоя перед ним. Снова. Снова лишь мысль об этом пробегает, и она сама не своя. Почему? Теперь её будут преследовать два кошмара? Звук с лестницы отвлек на себя, Рина поперхнулась, тут же подставляя руку ко рту и перевела взгляд в сторону: увидела, как спускается отец, попутно завязывая галстук и смотрит на нее с самым обеспокоенным видом. О, девушка знала, что он будет смотреть на нее так. — Рина... Черт, да она даже знала, что он захочет выпалить какую-нибудь слезливую речь или попытаться успокоить её. Но Рину не надо жалеть. Рине нужны ответы, которые любимый папа вчера не предоставил, заставив волноваться за него ещё больше. И ещё больше злиться. Девчонка, вдруг стукнув ладонью по столу и отодвинув себя от него на стуле таким образом, подскочила с места и понеслась к выходу. Сначала к выходу из дома, затем, не обращая внимания на обращенные на нее взгляды уборщиков, к выходу уже с территории дома. Однако подле ворот её очевидно встретила охрана и Лин, схвативший девушку за плечи и попросивший успокоиться. Рина прожгла личного подопечного взором и, тяжко выдохнув, протянула свою ладонь вперёд со словами: — Набери Чон Хосока. Лин сначала изумился, но послушался. Да, Рина собиралась встретиться с этим заносчивым придурком. Он её бесит порой, но сейчас ей нужно с кем-то поговорить, потому что отец, который, она клянётся, стоит у входной двери и смотрит ей в спину, качая головой, этого не сделал. Вроде и поговорил, но сказал ли хоть что-то, кроме того, что недооценил этого щенка, который давно уже вырос в озлобленного дикого пса? Показал ли хоть что-то, кроме своей грустной физиономии? Пусть хранит дальше свои секреты, Рина все равно все узнает. Набрав нужный номер, Лин протянул свой мобильный девушке, и та выхватила его с видом хищника, хватающего добычу. Гудки длились, на удивление, долго, хотя, когда Хо поднял трубку, голос его не был сонным, что говорило о том, что он давно проснулся. — В любой другой ситуации я сказал бы, что удивлен твоему звонку, — вместо "доброе утро, солнышко", но он это и так имел ввиду, Рина уверена. — Прекрати паясничать и будь в кафе в центре через полчаса, — вместо "пошёл ты, подлиза". Короткая пауза. Рина думала, что Хосок сейчас опять включит зануду, однако этого не случилось. Через пару секунд в трубке послышалось: — Как скажешь. И Рина сбросила, едва ли услышала это. Свои любезности Хо пусть оставит на потом, сейчас некогда с ним долго болтать. Ведь, едва ли девушка вернула телефон Лину и развернулась, она действительно увидела отца, прислонившегося к косяку прохода и смотрящего на нее. Своим печальным, вызывающим только жалость взглядом обеспокоенного родителя. Пак младшая только фыркнула и с важным видом направилась обратно в дом, дабы успеть собраться и не выглядеть, как заспанный рыжий кот с взлохмаченной шерстью. Однако, как девчонка ожидала тоже, стоило лишь минуть мужчину, тот немедленно произнёс ей в спину: — Я не могу отпустить тебя. Возможно, он хотел сказать это уверенно, но не вышло. Зато вышло у Рины: — Можешь, — она притормозила, обернувшись. Чжун развернулся тоже. — Либо выкладывай мне всю правду, либо отпусти, — скрещивает руки и понимает по опущенному взгляду, что отвечать отец не собирается. Так что она продолжает. — Я хочу встретиться с сыном твоего друга. Или семья Чонов тоже предатели? — снова молчание. — Отец! Тот устало вздыхает, трет переносицу и пересиливает себя. — С охраной только.***
Когда Рина прибыла на место, Хосок уже был там. Занял им столик у окна и, надо же – девушка хмыкнула – принарядился, рубаху нацепил, волосы свои уложил, боже, словно у них свидание или ещё чего. Но сейчас злиться не было желания, так что Пак младшая, кивнув Лину, медленной походкой поплелась к столу, ещё на пути отрицательно кивая спешащему к ней официанту, что растерянно застыл на месте, смотря рыжей девушке вслед. Кафе в центре просторное, здесь всегда много народу, хороший сервис и вкусный кофе, но сегодня не хочется наслаждаться ни чем из этого. Девушка, можно сказать, здесь по деловой встрече и она надеется, что Хосок, хоть и ужасно надоедливый, а все же не бестолковый и владеет... Информацией. Рина плюхнулась на мягкий диванчик напротив и сложила ладони вместе на столе. Хосок, медленно потягивающий какой-то напиток через трубочку, протянул точно такой же в сторону Рины: та даже не взглянула на него, лишь закатив глаза, но про себя отмечая, что Хо умеет быть галантным. Юноша просто не в её вкусе, вот и все. Ну, знаете, галантные приставалы, этот несовместимый коктейль любезности и доставучести – не по её части. — Ты с сопровождением, — поддев трубочкой тающий зефир из кофе, Хо быстро глянул в сторону, замечая у кассы Лина, что решил взять и себе чего-нибудь, пока девушка занята беседой с другом. — Хосок, мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь, — Рина решила проигнорировать любые вступления и перейти сразу к делу, смотря в упор. Настойчиво и серьёзно. Вот только в ответ на нее глядели насмешливым взором. — А что мне за это будет, малыш? — отпивает, поправляет волосы, затем опирается подбородком о скрепленные вместе ладони и улыбается своей приторной улыбкой. Ну уж нет, с галантным Рина точно переборщила. — Хосок, — она устало выдыхает, хотя, наверное, давно надо было привыкнуть, но сейчас хочется напомнить другу о кое-чем. — Мне вчера тыкали дулом в лоб. Наверное, её должно было в очередной раз пробрать от воспоминания, но девчонка настойчиво гнала вчерашнюю картину прочь из головы. Прочь. Просто дождаться ответа и не думать о дьяволе, не вспоминать его образ. К большому удивлению, Хосок молчал в ответ на это какое-то время. Неужели? А где язвительная шуточка? Рина продолжает в упор глядеть на парня, пока тот вдруг отводит свой взгляд в сторону, на окно. Что-то вспоминает, слегка нахмурившись, даже не выглядит таким уж клоуном в этой позе. — Я видел... Чон Чонгук... — Рина выдыхает, радуясь тому, что Хо понял её без слов, пускай и это имя немного режет слух. Не хотелось бы произносить его вслух и объяснять, что именно она хочет узнать от юноши. — Я мало слышал о нем от своего отца, но то, что слышал, не сулит ничего хорошего. Окей, серьёзный тон парня даже пробивает Рину на лёгкие мурашки, но она остаётся внешне спокойной. — Всё, что знаешь. Хосок снова молчит какое-то время, а потом, когда глаза его вновь смотрят на рыжую принцессу, то их блеск приобретает привычный свет едкой усмешки. Девушка удивляется тому, как быстро юноша умеет возвращаться к привычному себе и только в очередной раз вздыхает прежде, чем слышит: — Рина, ты знаешь, я ведь будущий бизнесмен, — жмет плечами, допивает кофе. — Я делаю что-либо только, если это мне выгодно, — откидывается на спинку дивана, стуча пальцами по столу. Девчонка злится и ему это нравится. Видеть её эмоции – ни с чем несравнимое удовольствие. — Придурок ты! Что ты хочешь? — все же стоило ожидать, что, идя на встречу с Хо, придётся видеть его привычную физиономию и идти на уступки, чтобы что-то узнать. Хосок, он такой. Добьётся своего, когда поймёт, что имеет хоть какую-то силу. Рина смотрит на парня в ожидании, и тот отвечает: — Три свидания. — Конкретнее. — С продолжением, — улыбка приобретает лукавый оттенок, голова слегка кренится вбок, и девушка понимает, что над ней уже просто издеваются. С продолжением, значит? Она довольно долго пронзает взором в ответ, а потом вдруг также насмешливо улыбается, словно пародируя и вдруг, к удивлению Хосока – что было видно по его резко изменившемуся лицу – приподнимается из-за стола. — Пошел ты. Наверное, такой резкий отказ не входил в планы растерявшегося бизнесмена, и он тут же замахал своими ладонями в попытках остановить мгновенно ухмыльнувшуюся в своих мыслях девушку. — Ладно-ладно, — показывает свои ладони в жесте "сдаюсь", когда Рина приземляется обратно. — Просто свидания, а там, как пойдёт, — конец предложения кашляет себе в кулак, надеясь, что тот останется неуслышанным. — Эта встреча считается за первое? — Нет, солнышко, — все же позволяет он себе это лёгкое игровое предложение. Потому что без него Хосок – не Хосок, Рина это понимает, а потому даёт понять, что она согласна на сделку. — Говори, — сухо отрезает. — Всё. Парень кивает сначала, а потом вдруг презрительно щурится, грозя пальцем: — Только не обмани меня, — но, встретив в ответ взгляд усталых от этого разговора глаз решает, что можно на минуту прекратить паясничать и действительно рассказать всё, что знает. И юноша, вдохнув, начинает. — Он... У него бизнес. Знаю только про оружие и дорогую мебель из разных стран. Подозреваю, что есть ещё нелегал, — добавляет. Рина слушает, навострив уши, ещё и заодно успевая поглядывать на Лина, что, слава Богу, не обращает на подростков никакого внимания, флиртуя с девушкой-баристой. — Мой отец с ним не связывается, да и наши бизнесы не пересекаются, что хорошо. Но твой... — он выдерживает паузу и впервые смотрит на Рину серьёзно. — В общем, я не знаю, что именно он сделал Чонгуку, но семь лет назад, когда Чону было всего двадцать, ему пришлось заменить своих погибших родителей и продолжить их дело. Он тогда был неумелым, зелёным, твой отец думал прибрать его к себе, и прибрал и... Относился к нему ужасно, — видя, как Рина хмурит брови, словно не веря, Хо делает уточнение. — Ну, насколько я знаю, — затем продолжает. — Но Чон подрос, набрался опыта, смог выбраться из гнета твоего папаши и неплохо поднялся. Не так давно Чжуну пришлось с ним снова сотрудничать, сдаётся мне, Чон сделал это, чтобы отомстить, показать, кто тут теперь главный — как-то странно хмыкает и затихает, намекая, что на этом всё, но девушка таки уточняет: — Это всё, что тебе известно? — пристально щурится. — Всё, — Хо разводит руками. Рина, прикусив щеку изнутри, как-то странно усмехается, обрабатывая информацию и впервые обращает свой взгляд на кофе. Делает пару глотков ещё горячего напитка и встаёт из-за стола, на прощание лишь кивая Хосоку. — Я позвоню тебе, — слышит она в спину. — И, будь добра, не сбрасывай, у нас договорённость. Рина не отвечает и, расстроив Лина таким быстрым разговором с другом, ведь тот, в отличии от девчонки, только разговорился, выходит из кафе. Садится в машину, громко хлопая дверью и, едва ли Лин заводит тачку, мысли набрасываются на девушку дикими изголодавшимися собаками. Там слишком много персон: Чонгук, отец, даже Чимин пытается пролезть, крича "а я говорил!". Если верить Хосоку, то у отца есть свои скелеты в шкафу и много, и вот один из них – плохое отношение к своему неумелому коллеге по бизнесу, в результате чего тот вырос таким озлобленным и теперь мстит? Было похоже на правду, да и вряд ли Хосок стал бы врать. Не стал бы, правда? Он тот ещё хитрец, но не будет нести чепуху лишь ради того, чтобы вызволить Рину на свидания. Девушка тяжело вздыхает, смотря на меняющиеся пейзажи за окном. Слишком странно всё это: вчера она просыпалась с пустой головой и хорошим настроением, а уже сегодня... Эх, была бы жива мама, она бы точно все рассказала! Успокоила, прижала к себе, сказала, что все будет хорошо, что папа на самом деле не плохой, о чем пытается доказать, что Чимин, что теперь Хосок. Да, Рина знает, что отец не святой, да и в крупном бизнесе святых едят на ужин, но то, что он перешёл дорогу Чонгуку аж семь лет назад, аукнулось только сейчас и это страшно. Такие глубокие обиды обычно очень трудно искоренить и они могут превратить человека в настоящее чудовище. Девчонка поёжилась. Господи, лишь бы этот дьявол в живых отца оставил! Рина не знает, насколько во всем произошедшем всё-таки велика вина Пак Чжуна, но она любит его и не желает его смерти. Ни за что. Лучше бы тот кошмар и дальше снился ей ночами, всё лучше, чем рогатый демон, тянущий свои когтистые лапы.***
Дом встретил раскрытыми воротами, привычными лицами охраны, и раскрывающей дверь Су, с которой улыбка, окраенная морщинами поразительно не сходила. Что же, это её работа – улыбаться и говорить, что всё будет хорошо, все уляжется, даже, если реальность показывает, что это не так и уложиться здесь нечему. Отца дома уже не оказалось: он уехал и просил передать, что будет только вечером. Если, конечно, будет. Как только эта чертова фраза пронеслась в голове, Рина вдруг замерла, сжав свои кулачки и взгляд её, направленный на встретившую её Су, вмиг изменился. Стал растерянным и передавал всё то волнение, что новой волной собиравшегося нагрянуть цунами накатывало на девчонку. Женщина мгновенно прочитала всё в глазах дочки господина и потянула к ней руки с намерением успокоить, однако Рина прикоснуться к себе не дала и убежала на второй этаж, к себе. Громко хлопнула дверью. Целый день? Целый день она должна сидеть и волноваться за отца? За жизнь дорогого ей человека, которому угрожает расправой какой-то сумасшедший, которому, судя по его ухмылке, лучше бы курс лечения пройти. Тем более деньги на это явно есть: он ведь просит бешеные суммы. Урод. Чертов дьявол. Придурок! Рина снова злилась, топала своими ногами, пока бродила туда-сюда по комнате и пыхтела под нос, вспоминая проклятия. Не вспомнив ни одного, девушка достала из сумочки, с которой ездила в кафе, телефон и набрала брата. Сейчас, если честно, было даже плевать, услышит ли кто-нибудь, как она разговаривает с Чимином или нет. Сейчас просто хотелось выместить свои эмоции, поделиться переживанием с братом и услышать от него, что отец будет в порядке. Не от Су, которой это по-любому приказали говорить, а от брата. Но он не взял трубку. Чимин обладал удивительной способностью не отвечать на звонки тогда, когда был больше всего нужен. Рина попробовала трижды подряд и результата это не принесло, так что девушка присела на мгновение на кровать, громко вдохнула и выдохнула. Она правда пыталась успокоиться, но беспокойство продолжало бить в груди, так что девчонке ничего не осталось, как снова обратиться к Хосоку. Чтобы не злить себя ещё большим его язвительным голосом, девушка решила написать. Пальцы застучали по экрану: "Ты видел, что Чонгук приставлял ко мне оружие, должно быть, и слышал, как он попросил тройную сумму?" Она начала кусать ногти, пока ждала ответа, слава Богу, тот пришёл быстро: "Нет, этого уже не слышал" Рина грустно хмыкнула. "У отца нет таких денег. Думаешь, Чон убьет его?" Писать это было не просто страшно – это было ненормально, но, учитывая, о каком человеке они говорили... Девушка долго ждала ответа в этот раз, пускай Хо прочитал сразу, и долго печатал, а потом переставал. Если этот Чон Хосок опять начнёт паясничать, она точно не пойдёт с ним ни на какие свидания. Рина уже готова была написать что-то вдогонку, но парень наконец ответил и ответил серьёзно: "Навряд ли. Скорее, заключит с ним выгодную ему одному сделку. Денег у него и так много, попросив тройную сумму, он тем самым намекнул, что хочет что-то ещё" "Что ещё он может попросить?" – очевидно спросила Рина. "Не знаю, малышка". Пак младшая вздохнула и отложила мобильный в сторону. Взгляд её почему-то вдруг заскользил по собственной комнате и остановился на полке над письменным столом: там выделялся яркой синей обложкой её личный дневник. В нем осталось всего пару пустых страниц, Рина начала вести его ещё, когда ей было тринадцать и записывала туда какие-либо важные события жизни или же свои мысли. Порой девушка там даже фантазировала, размышляя, какой может быть её будущая жизнь. Читать свои почеркушки девчонка давала только маме и то, когда та уже лежала в больнице. Рина, поджав губы, вдруг подорвалась к дневнику и сейчас, схватив его с полки и решив открыть рандомно страницу. Глаза забежали по тексту, написанному чёрной гелевой ручкой: "Сегодня день рождения Чимы. Ему уже двадцать два! Большой совсем... Папа даже начал подбирать невестку, за которую братишка выйдет после конца универа. Но, кажется, Чима против разговоров о женитьбе. Я бы тоже была против, если бы мне выбирали жениха. Я сама его выберу, самого доброго, красивого, умного и любящего. Мама сказала, что поможет мне такого найти". Рина грустно улыбнулась. Слезы снова запросились на глаза.