***
Весь мир низвергнулся в Ад. Дома, улицы, машины – все таяло и плавилось, все покрывала лава. Всё! Каждый сантиметр, лишь бы ни оставить ни одного пустого места, лишь бы из под земли достать беглянку. Всё низвергнулось в Ад – все люди, погибая, роняли свои слёзы мольбы о пощаде, и в муках предсмертных клялись на стертых в кровь коленях, что не видели, куда она сбежала. Никто на ставшем вмиг ненужном свете не видел. А камеры видеонаблюдения, призванные спасти их души, показывали, что лисица и вовсе не выходила из здания. Конечно… Конечно, ведь пожарный выход не имеет камер, которые могли бы показать, куда и с помощью кого беглянка улизнула. Получается, она просто пропала – в момент, когда Чонгук вернулся на балкон, чтобы увести Чжуна и продолжить этот вечер с лисичкой, она просто пропала для него. Чонгук был удивлён, шокирован, поражён, ранен, почти убит. И зол. Зол, когда вытаскивал из собственного тела нож, зашедший под рёбра полностью, до упора, словно насквозь проткнуть желающий. — Я уже все выяснил, — Джин отчитывается, Чонгук его вполуха слушает. Джин говорит, что мужа Ючжин забрали и ей угрожали, Джин говорит, что ей пришлось, что это был страх за семью, за любимого человека, что женщина испугалась, утаила, выполнила условия Пака. Чонгук Ючжин и не тронул – та сама ведь во всем призналась, когда на неё даже не думал никто, но уволил. Непреклонный перед слабостью, он не знает жалости, но все же сжалился над бедняжкой в дань уважения родителям. Им она служила верно, ему не смогла, что же, есть такой порок у людей – давать слабину, ломаться под гнётом обстоятельств, выбирать, не думая. Но Пак Чжун, например, наверняка думал, когда выбирал отпустить свою дочь, хотя до этого чуть ли на коленях перед ним, Чонгуком, не ползал, моля дочурку к братцу не пускать. Хотя, не факт, что он думал, кто знает, быть может, старый разучился делать это вовсе. Сейчас он под присмотром – полным – и с синяком под глазом, и с разбитой губой. Чонгук ему со злости вмазал. Чонгук никогда теперь не забудет тот момент, когда он вернулся на балкон и увидел там одного несчастного, допивающего бутылку и схватившегося за голову. Никогда не забудет это яркое чувство мгновенного осознания того, что случилось. Сбежала все-таки. Пак Рина, с первой встречи заинтересовавшая, упёртая и хамящая ему, смелая трусишка, порой сама себе противоречащая, с взглядом цвета тихого океана с непрекращающимся штормом, выворачивающим чёрную душу и омывающим соленой воды все пульсирующие раны. Сбежала. — Она у Чимина, — а Джин все бормочет, глаза опуская. Даже он, привыкший к характеру Чона, опасался его сейчас. — Чимин у Тэхена. Где Тэхен живёт – никто не знает. А вот Чонгук, напротив, смотрит прямо на Кима, и во взгляде его плавится железо. — Так, блять, узнай. Он не кричит. Он уже накричался. Он говорит это тихо, но этот ровный тон намного страшнее гнева его. От него веет смертным холодом, готовым заморозить ещё бьющееся сердце, а потом разбить его о бетонный пол, растоптать. И, когда Чонгук в таком состоянии, ему лучше не перечить от слова совсем, не задавать лишних вопросов и просто делать то, что он скажет. Однако Сокджин, прежде, чем конечно же отправится выполнять поручение, все же находит в себе дерзость спросить: — Хочешь вернуть её даже после того, как она сама сбежала? Люди часто не думают, делая выбор, но тут Рина явно думала. Как и Чонгук, отвечая: — Да, — сказанное без сомнений. — Чтобы посмотреть в её лисьи глаза. Он не следил за ней в её день рождения. Устроив шикарный праздник, парень решил, что лисичка имеет право побыть с отцом без лишних глаз. Ведь Чжун, запуганный жизнью, не настолько ведь дурак, что не остановит дочь, если та воспользуется моментом и попробует сбежать к брату. Да даже если она и сделает это – Чон её быстро поймает, далеко не убежит! Как в прошлый раз… Он сглупил. Так наивно, почти по-детски. Не предугадал, что подставит его собственная служанка, не предугадал, что за Риной приедут, что будет составлен целый план, и что девчонка, зная обо всем заранее, не даст ему прочитать все в своих глазах. Чон Чонгук никогда не проигрывает. Но он и не проиграл, верно? Всего лишь оступился. Всего лишь…***
Это случилось снова. Вообще-то, когда Чимин ушёл из дома и встречи с сестрой стали редкими и быстрыми, он едва ли чувствовал что-то, кроме дикой тоски и желания прижать к себе, забрать у тирана отца, защищать. Порывы эти были невинными, естественными, ничем не подкрепляемыми. Настолько, что Пак будто бы позабыл свой главный изъян, но вспомнил его первым же утром, как сестра оказалась в его руках. Они много говорили тем вечером, но, надо признаться, обошлись пока что лишь грустной историей о том, как Чимин ушёл из дома, как нашёл Тэхена, как тот взял его к себе – далее парень решил пока не заходить, убедив Рину, что она всё увидит и узнаёт. Чимин сделал это специально, чтобы прощупать почву, чтобы понять, как много ей о нем рассказали. Слава Богу, девчонка была уставшая и согласилась с тем, что ответы на все её вопросы будут выданы ей в обязательном порядке, но чуть позже. Показав свою комнату, Чимин следом же показал сестре и её новую, которую выделил ей ещё полгода назад. Тэхен оказался не против, да и это временный дом, конечно. Здесь сестренка будет под присмотром надежных глаз, пока свои собственные будут заняты работой. Но с самого первого утра глаза стремились увидеть её, будто не верили, что Рина действительно в доме, не где-то далеко, что спасена, вызволена из рук монстра. Даже двух. Чимин всего лишь собирался заглянуть к ней в комнату, полюбоваться три секунды и позволить сестре дальше спать. Но долгое отсутствие их встреч дало о себе знать. Парень приоткрыл дверь, едва ли взгляд пал на девушку, не удержался и сразу прошёл внутрь. Сестрёнка сладко спала, рыжие волосы были разбросаны в разные стороны, потеряв вид вчерашней чудной причёски, из под одеяла, утягивая его за собой, торчала нога, майка, которую Рина устало напялила на себя вчера из предоставленных ей вещей была немного задрана, оголяя живот. И, едва ли глаза парня зацепились за это, он понял, что любоваться он будет не три секунды. Чимин подошел ближе, засматриваясь теперь на лицо, со слегка размазанным неумытым со вчера макияжем. Всё равно прекрасна. Пак неосознанно захотел дотронуться и нагнулся, потянувшись и убрав волосы с её лица, затем, слегка улыбнувшись, проведя пальцем по щеке. Кожа все такая же нежная, как тогда, когда он утирал сестренке слёзы после его очередной ссоры с папой. Она редко плакала, но, когда это случалось, Чимин позволял себе быть особенно близко. Как сейчас… Резкий хлопот за окном, заставивший вспорхнуть сидящих на дереве птиц, дёрнул Чимина, и тот выпрямился, недовольно глядя на улицу, а когда вновь опустил свой взгляд обратно вниз, то девчонка уже потирала глаза. Прихвостни Кима разбудили её, уроды, но Пак тут же натянул улыбку на лицо, и получил взамен такую же от Рины, когда она, веки распечатав, увидела его перед собой. — Сторожишь меня? — сонно смеётся и, заметив, что одеяло сползло вниз, натягивает его на себя. — Конечно, всю ночь сторожил, — он ей подыгрывает. — И буду делать это дальше. Доброе утро, соня. Через двадцать минут они сидели на кухне, вместе завтракая. Рина все ещё сонно протирала глаза время от времени и украдкой косилась на любого, кто проходил в коридоре. Чимин замечал эти взгляды, а потому решил отвлечь сестру. — Ввиду обстоятельств тебе придётся отсидеться где-то с неделю, но потом, — он улыбнулся. — Потом мы вместе повеселимся где нибудь. Как же давно этого не было… Чтобы они сидели вот так, вдвоём, за столом и смотрели друг на друга. Воспоминания давно минувших дней всплывали в памяти, и парень танцевал среди них в одиночку долгие недели, чтобы теперь, наконец, рисовать новые. Рина тоже понимала это, как и с грустью то, что придётся опять прятаться какое-то время. Но теперь это заточение не будет в тягость, правда? Теперь она с братом – её семьей. А потому девушка тихо кивает, еду прожёвывая и видит, что брат, до конца кофе из кружки выпив, ставит ту с шумом на стол и отодвигается от него на стуле. Да, заточение будет не в тягость, если Чимин будет рядом, вот только брат, подобно дьяволу, человек занятой, и тоже будет пропадать невесть где днями. Перспектива остаться одной в доме таинственного Ким Тэхена с незнакомыми Рине людьми, казалось не такой уж привлекательной. Девушка подскочила из-за стола вслед за братом. — А можно мне с тобой на работу? — она протянула, с мольбой на него посмотрев. Парень застыл, смотря в ответ и обдумывая, видимо, её просьбу. В первую секунду в глазах его читалось четкое отрицание, но уже через мгновение он, всё прекрасно понимающий, смягчился и легко закивал, тут же вызывая на лице сестры улыбку облегчения. Он всё понимал. Он всё прекрасно понимал ещё со вчерашнего вечера. Как и тот риск, который он берет на себя, беря с собой Рину к себе на работу. Хотя, с другой стороны, пускай в охране Тэхена парень и уверен, если девчонка будет где-то поблизости, так даже спокойнее. Потому что Чимин знает, что дьявол рыщет – в эту самую секунду, начиная со вчерашнего вечера и каждую последующую из секунд он ищет её, его сестренку. Чимин знал, на что шёл. Точнее, подобно своей сестре, он лишь думал, что знал. Когда сидели уже в машине, девушка выглядела ещё более бодро, чувствуя себя рядом с братом намного комфортнее. Рина знает, что так нужно, что остаться в этом доме со странной аурой ей придётся, но сегодня, раз Чимин обещал, что она все увидит своими глазами, пусть показывает ей. Они выехали, ворота закрылись за ними. В дороге почти не молчали: парень все время рассказывал что-то отстраненное, позволяя сестре лишь выдать реакцию и не задать лишний вопрос. Истории свои Чимин специально приукрашивал на юморной лад, чтобы сестренка смеялась и меньше думала о плохом. Достаточно с неё: своё она отмучилась. Чимин был уверен, что сможет оградить её от всей злобы этого мира, от всех козней и дьяволов. Не был он уверен лишь в том, сможет ли оградить сестру от самого себя – ведь банально не думал об этом. Старался не думать. Старался не думать, что он будет делать, когда запрет все двери от внешнего мира на замок и, обернувшись, вдруг поймёт что заперся с Риной один на один. Истории историями, но девчонке стало как-то не до смеха, когда Чимин затормозил подле какого-то заведения, снаружи схожего на бар, где-то совсем на окраине. Они даже и не выезжали на главную дорогу, все петляя какими-то закоулками меж небольших домов старых районов Сеула. И опять девушка не успела задать ни одного вопроса, выметавшись из машины вслед за братом и спеша за ним внутрь здания. Как истинный джентльмен, Чимин раскрыл перед сестрой двери, но сразу после того, как они оказались внутри, он метнулся к охране на входе, что-то тихо объясняя им и поглядывая в сторону Рины, что, в свою очередь, заняла себя разглядыванием холла. Здесь было довольно красиво: по сути, типичный Сеульский бар, в каких девчонке, конечно, не приходилось часто бывать. Зал со столами, стойка, подвешенные вверх тормашками бокалы, зашторенные окна и пока что минимум посетителей, что было неудивительно – стрелки больших настенных часов ещё едва ли показывали полдень. — Она не должна увидеть лишнего, поняли? — с неприсутственной ему ранее строгостью, наказал охране парень и тут же улыбнулся обернувшейся ему сестре, что, хвала небесам, не услышала его фразу. — Чима, так ты в баре работаешь… Или что-то типа того? — она тоже натянула улыбку, хотя бармен за стойкой, внимательно её рассматривающий, уже успел смутить любопытную девицу. — Что-то типа того, — после паузы ответил Чимин. — Этот бар принадлежит Тэхену… Солнышко, я сейчас поднимусь к себе, разгребу там кое-какие бумаги, и потом покажу тебе свой кабинет, если хочешь… — Конечно хочу, — резко вставила она, понимая, что, кажется, одной ей таки придётся побыть. Чимин скрылся на лестнице, ведущей на верх, и Рина, оставшись в холле, обняла себя руками, косясь на охрану. Мужчины, у которых на лицах было написано, что в этот бар несовершеннолетним вход воспрещён, тоже косились на девушку, но теперь уже не так открыто. Быть может, брат объяснил им, кто она? Хотелось бы на это надеяться. Рина, на месте решив не стоять, решила пройтись туда-сюда в поиске, чем бы себя занять. Попутно девушка рассматривала все вокруг, дивясь, как с простого бара можно было столько заработать и почему отец называл того, на кого работает Чимин, а, следовательно, Тэхена, своим врагом? Владелец заведения, где люди выпивают и отдыхают, едва ли может стать помехой для предпринимателя. Хотя, Пак старший ведь не белый и пушистый, мало ли, куда он сунул свой нос… — Ты, что-ли, новая пассия Чимина? Звонкий вопрос, раздавшийся сбоку, явно выбил Рину из колеи своих рассуждений, и девушка замерла, медленно поворачивая голову в сторону. Подле бармена за стойкой стояла девушка. Одета она была весьма под стать заведению – в чёрный облегающий топ и юбку, водила пальцем по горлышку бокала. Но, что самое неожиданное, тут же бросившееся Рине в глаза – девушка была тоже покрашена в рыжий. Прямо почти такой же оттенок! Неосознанно Пак младшая схватилась за кончики своих волос, свисающих спереди и, растерянно смотря то на бармена, то на девушку, ответила: — Вообще-то я его сестра. Рине почему-то стало вмиг обидно. И нет, вовсе не потому, что девушка явно напутала, а из-за цвета её волос. В школе никто из девчонок не красился в рыжий и, по улицам ходя, Пак младшая тоже редко замечала крашенных. Это была их с Чимином фишка, что-ли. Он блондин, она рыжая. Собственная уникальность резко поникла, но девчонка решила держать лицо, даже после того, как неизвестная усмехнулась, пройдясь по ней взглядом вниз-вверх, затем переглянувшись с барменом. Быстро смекнув, что разговор не продолжится, Рина, ощущая себя теперь не только одиноко, но и ущербно, сменила фокус своего внимания и направления, затопав в обратную сторону и тут же замечая в коридоре в конце холла каких-то мутных типов, которые таскали коробки. Ведомая желанием спрятаться от лишних и слишком за ней наблюдающих глаз, Рина направилась прямо к коридору, но у самого его начала дорогу ей вдруг преградил ниоткуда взявшийся охранник. Тот самый, что точно бы не пустил Рину в этот клуб, сказанув, что ей на вид все четырнадцать, ещё и за волосы высмеяв. На деле мужчина не успел произнести и слова: со стороны лестницы послышался голос Чимина. Рина не успела разобрать, что тот сказал, но немедленно полетела в его сторону, не желая больше находиться в странной компании. Всё и все в этом баре казались ей странными. — Вижу, ты тут все осмотрела, — сказал брат ей, кивая головой и звав за собой на второй этаж. — Да, — Рина даже успела запыхаться, пока бежала до него со всех ног. — Кроме того коридора, — она хотела указать рукой, но не сделала этого из-за того, что брат как-то резко и почти агрессивно выдал: — Туда нельзя, — но затем, поняв, как это прозвучало, снова будто бы смягчился, натягивая очередную улыбку. — Ну там… Там рабочая зона. Думаю, ты понимаешь. Рина лишь кивнула. Чувство странности этого места не покидало её, но девушка покорно поплелась вслед за братом, среди всех людей, что она успела повстречать, доверяя ему одному. Хотя… Столько ведь навалилось за последнее время, да и резкая смена обстановки – наверное, девушке нужно время, чтобы привести мысли и эмоции в порядок. А до тех пор стоит держаться рядом с Чимином, заодно убедиться, что всё, что о нем говорили отец и Чонгук – полная ложь. Ведь в таком случае все станет на круги своя: отец врал из-за ненависти к сыну, дьявол врал из-за своих собственных прихотей, оставаясь злодеем до конца. Заведя девушку на второй этаж, парень раскрыл перед ней первую дверь, приглашая внутрь рукой. Кабинет отличался от кабинета того же Чона – теперь Рине было, с чем сравнивать. Здесь не веяло строгостью, трона, на который ты взбираешься потом и кровью, тоже. Кабинет не говорил сам за себя, кто его хозяин и уж тем более не раскрывал о последнем ни капли информации. Здесь было много шкафов, закрытых на замок, даже выдвижные ящики в столе едва ли можно было раскрыть просто так. Никаких стопок бумаг, рабочих компьютеров, ничего лишнего. Одним словом – скрытно, и слово это только больше пробуждало внутри чувство странности. — А чем ты... Занимаешься? — Рина решила, что пора развеять это чувство ответами брата и, вдоволь все осмотрев, развернулась, взглянув на него. — Я посредник, — Чимин тем временем проходил к своему столу, а девчонка следовала за ним, внимая. — Обеспечиваю поставку товара Тэхену. — Что за товар? — летит в него очевидный вопрос. И Чимин понимает, что ни чертов Чонгук ни пропащий отец ничего ей не рассказывали. Хотя, может и пытались, но явно не напрямую, либо же родная сестренка не поверила в такие слова, что вылетали из их мерзких ртов. Оно и к лучшему. Парень разворачивается, утягивая девушку за собой за руку и, присаживаясь в рабочее кресло, вдруг садит её к себе на колени. Рина, дёрнув бровями, немного смущается такого, но попыток слезть не предпринимает и продолжает смотреть Чимину в глаза, в которых отражается она сама. Она отражается там даже тогда, когда не рядом – Пак видел это, когда томными и длинными вечерами смотрел на себя в зеркало после работы. — Скажи, что с тобой было все те полтора месяца, что ты жила у Чонгука? — он нарочно переводит тему. Уводит разговор в то русло, в котором сестре явно есть место выговориться. Ведь дьявол Чон наверняка замучил её одним лишь своим обществом. И, ожидая услышать жалобы, проклятия Чона, желая услышать то, какой он плохой, Чимин вдруг вместо этого всего слышит: — Ничего, — ещё и плечами пожимает, будто это сущий пустяк, а не заточение. — Точнее, он сказал... — Рина отводит глаза. — Он сказал, что покушение на отца устроил ты, и в тот вечер ты хотел забрать меня, но Лин отвез меня к Чонгуку. Прикусывает губу. Это один из тех вопросов, что волнует девчонку сейчас больше остальных. Потому что все твердили, что жизнь отца собирались отобрать по приказу его сына, её брата. И эти слова так и не состыковались у Рины в голове с образом любимого братишки. Того самого, что прямо сейчас вдруг выдал: — Это правда. В первую секунду Чимин подумал – нужно соврать. Но затем же решил, что девушка имеет право знать хотя бы это. К черту скрывать жгучую ненависть между ним и Паком старшим – уровень этой ненависти слишком велик, чтобы его отрицать. Рина же, кажется, сначала не поверила, а потом расширила глаза. — Чима, ты хотел убить... — И все еще хочу. Он говорит это серьезно. Он не врет. И, как только это осознание появляется в голове, Рина снова чувствует осколки по всему телу, что впились в её кожу. Но лучше бы уж они по-настоящему впились, чем понять, что отец не врал. Что не врал Чонгук. — Это н-неправильно! — запинаясь в словах от шока, она в непонимании пытается слезть с его колен, но он не дает, удерживая её на себе руками за талию насильно. — Ты не можешь так поступить! Он же наш отец! — тогда Рина пытается выплеснуть эмоции вместе с фразами негодования. «Глупая, ведь именно он и устроил засаду твоему отцу» – проносятся давно забытые слова Чона в голове. Глупая. — Он трус, который построил свой бизнес на том, что наживался на других, — а Чимин её негодование пресекает. — Вижу, Чон тебе ничего не рассказал, тогда я скажу. Хочешь знать, как твой любимый папочка сделал семь лет назад так, чтобы дела его пошли в гору? Молчит. Рина молчит и громко и часто дышит, хлопая глазами, в которых кружится желтая листва и горят увядающие садовые цветы. Чудесный сад любви вспыхнул огнём эмоций. Она и так поняла, что отец не ангел, но что ещё такого он мог сделать, что знают все вокруг, кроме несчастной дочурки? — Он заказал убийство на родителей Чонгука. Что? Как? Ведь папа всего лишь приметил Чона, как юного наследника большой компании. Всего лишь воспользовался его неопытностью, он не убивал никого. Да, вёл себя, как свинья, но не убивал. Нет. — Нет... — мотает головой. — Да, — слышит резкое в ответ. — Он убил их, чтобы дела перешли ничего не знающему пареньку, которым было легко управлять. Он буквально вытирал ноги о него, Рина. И не только о него, весь его бизнес – нажитое на чужом горе и унижении других богатство. Вот он твой отец. Нет! Чимин говорит все это лишь потому, что ненавидит. Я сразу поняла, что это твои родители и расспросила о них у Дахён. Она сказала, что их убили. Кто, она не знает, но сказала, что ты отомстил убийце, точнее… Все ещё мстишь. Рина задышала чаще. И, все-таки, ты не убил моего отца. Не убил. Потому что смотреть, как он разрушает сам себя, гораздо интереснее. Она таки вскочила с колен брата, который уже не особо удерживал её, видя, какая буря теперь разверзается, как горят в её глазах сады любви к папе. Твой брат правильно сделал, когда сбежал от этой сволочи. Сволочи, которая многое у меня в свое время отняла. Все ещё мотая головой и шепча тихое «нет», она, несмотря на голос брата, что пытался добраться до неё сквозь пожар и ураган, Рина выметается из кабинета. Стало вмиг плевать на то, что ещё минуту назад она чувствовала себя в безопасности лишь рядом с братом. Стало вмиг плевать на то, что внизу на неё будут странно коситься. Сейчас просто хотелось убежать от сказанных Чимином слов, будто они не были в голове и это было возможно. Но слова следовали за ней по пятам. Те самые слова, которые должен был сказать ей ещё Чонгук, но почему-то не сказал. Те самые слова, которые теперь сказал ей брат, и которые заставили чёрную тучу забраться внутрь и полить там всё кислотным дождем. Пролетая лестницу, Рина оказалась на первом этаже и только тогда затормозила. Слух вернулся к ней, и она услышала звуки первого этажа: смех уже успевших напиться посетителей, разговор охранников на входе, матерные выкрики тех мужчин, что все таскали коробки в запретном для неё коридоре и… Голос Ким Тэхена, который Рина узнала без труда, пускай и слышала его до этого первый и единственный раз вчера. Мужчина стоял подле стойки, снова одетый, как на парад, он действительно походил на важную персону, которая заправляет не только этим заведением – этим миром. Хотя бы сегодня. Девчонка утёрла просящиеся наружу слёзы и замешкалась, через секунду понимая, что обнаружила себя, когда Тэхен, перестав о чём-то переговариваться с барменом, повернул голову в её сторону. Их взгляды снова встретились. Ураган и пожар на секунду стихли, словно боясь быть увиденными, но, кажется, Ким понял все сразу по одним лишь девичьим глазам. И, вдруг кивнув что-то бармену напоследок, направился прямо к девушке. Рина замешкалась и затопталась на месте ещё больше. Ну вот, не надо было давать волю эмоциям! Хотя, как по-другому то… Не каждый день узнаёшь, что твой отец убийца. Тэхён тем временем остановился совсем рядом – буквально навис над ней грозной тенью. Рина смотрела на него снизу-вверх, ощущая, как внутри все неприятно сжимается. Господи, ну ведь брат должен был побежать за ней! Пусть спасёт от этой странной встречи, которой девчонка совсем не желала. Как не желала, чтобы в этот момент одна чертова слеза выбралась на волю и скатилась по её щеке гнусным предателем. Вырвалась таки наружу, дура! Мужчина же, проследив взглядом, вдруг потянул ладонь к её лицу и, совершенно нагло и не стесняясь, словно ему позволили, вытер большим пальцем эту предательницу, отчего Рина ещё больше оторопела, слегка попятившись назад. Что он делает? В голове замигало красным. В тот же момент Тэхен убрал свою руку и перевёл глаза наверх – к началу лестницы, где уже стоял Чимин, наблюдающий со стороны за странными действиями своего босса. Чимин был хорошим актером, но иногда глаза выдавали его подчистую. Так было и сейчас – Ким прочитал во взгляде своего посредника всё, что хотел узнать. — Бомгю, — не отрывая глаз от парня, Тэхен обратился к одному из охранников у входа. — Отвези девочку домой, ей нужно проплакаться. И он также нагло подтолкнул Рину за плечо в сторону выхода – та, отмерев, зашагала послушной куклой, даже не заметив, что на лестнице все так и стоял Чимин, смотрящий растерянно теперь то на сестру, то на Тэхена, пока тот смотрел четко на него и только на него. Ким и раньше догадывался – теперь он знает наверняка.