Проект «Ганнибал»

      За окном щебетали птицы. Пахло свежестью после дождя. Робкие лучики солнца невесомо коснулись лица Уилла и заиграли на его веках, мягко пробуждая ото сна. Тёплый шерстяной плед лениво щекотал ноги. Потянувшись в кровати, Уилл открыл глаза и вздрогнул, заметив в кресле подле себя мирно читающего Ганнибала.       — О, ты уже проснулся! — проговорил Уилл и встретился с внимательным глубоким взглядом. — Как я тут оказался?       Ганнибал проигнорировал вопрос и продолжил читать книгу вверх тормашками.       — Опять будешь молчать? — ответом послужила тишина. Вскочив с кровати, Уилл подошёл и перевернул книгу в его руках. — Вот так правильно читать.       Ганнибал поднял на него глаза и продекламировал:       — Так мощно дрогнул пасмурный провал,       Что я подумал — мир любовь объяла,       Которая, как некто полагал,       Его и прежде в хаос обращала.       Уилл изумлённо уставился сначала на него, затем на книгу. Данте Алигьери «Божественная комедия» — даже в перевёрнутом виде Ганнибал смог прочесть её и процитировать отрывок с поразительной точностью.       — Откуда ты знаешь, как правильно читать, Уилл? — в его тоне проскользнула насмешка.       — Оттуда, что так удобнее, — буркнул Уилл, направляясь в сторону кухни. — Дело в том, что роговица и хрусталик в наших глазах являются собирательными линзами, поэтому на сетчатку глаза изображение также попадает в перевернутом виде. После этого образ передается по нервам в мозг, где мы получаем остаточное изображение, какое оно есть на самом деле. Но у тебя, видимо, зрительный анализатор работает в двух направлениях.       Захлопнув книгу, Ганнибал поставил её на место, а сам пошёл вслед за Уиллом, беззвучно ступая по паркету босыми ногами.       — Ты многое знаешь.       — Эйдетическая память, — махнул рукой Уилл, готовя кофе. — Способность запоминать изображения, звуки и информацию до мельчайших деталей. Она является врожденной способностью, которая с возрастом постепенно теряется. Готов поспорить, у тебя она осталась.       — Как и у тебя, — Ганнибал уселся на стул, с любопытством наблюдая за Уиллом. — Не замечал подобного у Джека и его команды.       — А я не замечал, что ты умеешь говорить. Люди могут удивлять.       Повисла тишина. Уилл стоял спиной, оперевшись на столешницу и наблюдая в окне медленно тлеющую осень. Гул закипающего в турке кофе нарастал, как и напряжение в воздухе.       — На крыше ты потерял сознание, я отнёс тебя в кровать, — донёсся голос за спиной. — Мне пока сложно облекать мысли в слова, но я быстро учусь.       Если это было неумелой попыткой извиниться за то, что он так долго водил всех за нос, то Уилл принял её. Приятно, что Ганнибал открылся именно ему. Уилл понимал, почему он молчал всё это время — не хотел упрощать работу Джеку.       Разлив кофе по чашкам, Уилл поставил их на стол и вдруг встрепенулся. Достал из холодильника ранее купленный маффин. Воткнул туда свечу, зажёг и поставил перед удивлённым Ганнибалом.       — С днём рождения! — проговорил он. — Теперь по традиции ты должен загадать желание и задуть свечу. Только не говори вслух, а то не сбудется.       Замерев на мгновение, Ганнибал таинственно улыбнулся и погасил её.       — Что ты загадал?       — Не скажу.       — А ты действительно быстро учишься! — похлопал его по плечу Уилл.       Сев за стол, он расплылся в улыбке и принялся потягивать кофе. На душе почему-то стало так тепло и умиротворённо, что хотелось петь. Прошёл ровно год с того дня, как Ганнибала вытащили из искусственной плодной оболочки. Возможно, поэтому ему так понравилось вчера купаться в ванной: она могла напоминать аквариум, в котором он рос и развивался долгих три года. К сожалению, Уилл увидел его «рождение» только через экран монитора, как и первые шаги, первые успехи. Джек назвал его в честь великого карфагенского полководца Ганнибала Барки. Как корабль назовёшь… Стало забавно от того, насколько много общего у новоявленного Ганнибала и его исторического тёзки. Римский историк Тит Ливий описывал его как идеального исполнителя, лидера, непревзойдённого воина, а также человека, склонного к бесчеловечной жестокости и удивительному вероломству. «Он не знал ни правды, ни добродетели, не боялся богов, не соблюдал клятвы, не уважал святыни».       Разломив маффин, Ганнибал молча протянул ему половину. Уилл довольно хмыкнул.       — Спасибо!       — Спасибо… — повторил за ним Ганнибал, будто пробуя слово на вкус.       Удивительно, что жестокий убийца и, грубо говоря, недочеловек может быть благодарным. У него не было детства и родителей, которые могли бы привить постулаты о добре и зле, о морали и законах. Не было того времени, когда дети учатся сочувствию и состраданию к другим живым существам. У Ганнибала не было ничего, чтобы стать нормальным человеком. И всё же он делился тем малым, что имел. Карандашный рисунок и половинка кекса — Уилл бережно сохранил эти моменты в своей памяти. Казалось, Ганнибалу не чужды такие понятия как справедливость и признательность. Способен ли он на любовь или хотя бы привязанность? Уилл надеялся, что когда-нибудь об этом узнает. Правда, Джеку это бы не понравилось.       После скудного завтрака они отправились на рыбалку. Ганнибал оказался отличным учеником. Он с точностью повторял за действиями Уилла, когда мастерил мушки, практиковался в забросе нахлыстом и даже, когда наслаждался тишиной. Выловив довольно крупного драчливого судака, Ганнибал получил звонкую оплеуху хвостом, поскользнулся на иле и с шумом рухнул в воду. Глядя на то, как мрачно он поднимается из реки, весь вымокший до нитки, Уилл громко расхохотался.       — Прости, но я… А-ха-хах! Я не могу… Кх-х-х… — корчился он от смеха.       Угрюмый взгляд Ганнибала исподлобья мог кого угодно заставить дрожать от страха, но сейчас он выглядел слишком уморительно. Мокрый кот со стекающей с шерсти водой.       Выбравшись на берег, Ганнибал молча уселся на пожухлую траву и понурил голову. К неудачам жизнь его явно не готовила. Уилл усмехнулся себе под нос и подошёл к нему. Хорошо, хоть в сумке было всё необходимое. Вытащив полотенце, он раздел дрожащего от холода Ганнибала и насухо вытер. Промелькнула мысль, что раздеться он вполне мог бы и сам, но, судя по довольному выражению лица, ему нравилось, что это делал Уилл.       — Вот, оденься, пока не замёрз, — протянул он Ганнибалу запасные вещи.       Собрав улов и сумку с мокрой одеждой, они вернулись домой. К счастью, на этот раз душ Ганнибал принял самостоятельно. Когда тот вышел, Уилл сунул ему в руки планшет и попросил найти в интернете рецепт блюда из рыбы, пока сам чистил и потрошил её. Быстро разобравшись с техникой, Ганнибал выбрал подходящий рецепт. Теперь он руководил на кухне, и Уилл с улыбкой помогал ему. Он даже не представлял, какие сокровища скрыты у него в шкафчиках. Там обнаружились душистый розмарин, шалфей, эстрагон и даже тимьян. Ганнибал с видом знатока добавлял их в блюдо, полагаясь на свой безупречный нюх. Обед получился просто замечательный!       Накрыв на стол, Уилл откупорил бутылку белого вина. Кто-то однажды подарил её, и она пылилась долгое время у него в шкафу. Уилл обычно предпочитал напитки покрепче. Виски — тот самый алкоголь, который он мог пить в полном одиночестве, лениво поглядывая на резвящуюся стаю собак. Теперь же для вина была и компания, и подходящий случай.       Положив в рот кусочек рыбы, Уилл от удовольствия прикрыл глаза. Белое мясо не потеряло своего естественного вкуса, но приобрело нежнейший аромат. Открыв глаза, он заметил, как Ганнибал с жадностью наблюдал за ним, замерев с вилкой у рта.       — Мои поздравления шеф-повару! — проговорил Уилл, покрываясь румянцем.       Благодарственно кивнув, Ганнибал принялся за еду. В движениях его рук появилось нечто аристократическое, ранее не свойственное ему. Уилл решил, что, должно быть, он почерпнул эту особенность в интернете.       — Что дальше, Уилл? — поинтересовался Ганнибал, пригубив вино. — Какие у нас планы?       — У меня есть для тебя сюрприз, — в карих глазах напротив блеснули озорные огоньки, и Уилл загадочно улыбнулся. — Но для этого нам нужно поехать в город.       Дорога в Балтимор занимала больше часа. Ганнибал изучал что-то в планшете, а Уилл безмятежно вёл машину, блуждая в своих мыслях. Молчание не тяготило. То, что поддерживать беседу необязательно, необычайно расслабляло. Впереди маячило весьма спорное и стрессовое действо не только для Ганнибала, но и для самого Уилла, и потому он был рад небольшой передышке.       Подъехав к неприметному с виду ателье, он потащил туда ничего не понимающего Ганнибала.       — Где мы, Уилл? — спросил он, осматриваясь по сторонам.       Уилл коротко поздоровался с хозяином — седовласым стариком, что занимался сейчас подгонкой брюк за прилавком — и увёл Ганнибала подальше.       — В месте, где можно выбрать себе одежду. Костюм на вечер.       — О, — Ганнибал важно кивнул и покосился на Уилла. — Ты тоже будешь выбирать себе костюм?       — Ага. Мой единственный костюм лежит ещё с университетских времён, и скорее всего его давно съела моль.       Ганнибал вскинул брови.       — Моль?       — Насекомое такое…       — Как можно есть что-то несъедобное?       — А, неважно, — отмахнулся Уилл и потянул его вдоль ряда с висящими пиджаками. — Вот посмотри, как тебе этот?       Ганнибал нахмурился и отвернулся.       — А этот?       — Мне не нравится текстура.       — О, боже…       Пройдя весь ряд с одеждой, Уилл почти отчаялся. Ганнибал не сделал и попытки, чтобы найти себе хоть что-нибудь подходящее. Просто ходил с важным видом и морщился. Уилл уже хотел было плюнуть и поехать в другой магазин, как Ганнибал вдруг замер около витрины с манекенами.       — Вот этот, — указал он на один из смокингов с довольной улыбкой.       Уилл только глянул на этикетку, и его брови поползли вверх.       — Это слишком дорого! — процедил он, искоса поглядывая на хозяина ателье. Тот не обращал на них никакого внимания, всецело занятый своим делом.       — Ах, деньги! — проговорил Ганнибал. — Слышал, они много значат для людей, — склонившись к Уиллу, он шепнул. — Почему бы нам просто не взять его?       — Это воровство.       — И?       Уилл раздражённо покусал губы.       — Тогда хозяин магазина позвонит в полицию, и нас посадят в тюрьму.       — Это как то место, где я живу? — ухмыльнулся Ганнибал и понизил голос. — А если убить хозяина?       Поперхнувшись воздухом, Уилл злобно вытаращил глаза и зашипел.       — Так нельзя, Ганнибал! Помимо того, что человеческая жизнь ценна, тут повсюду камеры. Нас всё равно вычислят!       Уилл схватился за голову и шумно вздохнул. Неужели он всерьёз обсуждал с Ганнибалом возможность убийства того милого старичка? Просто немыслимо! Время поджимало.       — Хорошо, ладно! — буркнул он. — Мы возьмём этот чёртов костюм, если он тебе подойдёт. Скажу Джеку, чтобы включил его в расходы своего грёбаного проекта.       На том и порешили. Уилл подозвал хозяина, и тот принялся раздевать манекен.       — Отличный выбор! — похвалил старичок Ганнибала. — Моя личная гордость! Я сшил этот классический двубортный смокинг по итальянским лекалам. Сюда подойдёт пояс-кушак. У меня как раз где-то был такой…       Самодовольно улыбнувшись, Ганнибал пошёл переодеваться. Время от времени Уилл поглядывал на наручные часы, нервно притопывая ногой. Если бы волнение было пламенем, то его языки уже лизали бы пятки. Старый добрый Джек… Уилл не предупредил его о том, что они уедут из дома, знал, что тот откажет. И теперь в животе скручивалась неприятная пружина тревожности. Казалось, Джек вот-вот позвонит и наорёт в своей привычной манере. Сцепив зубы, Уилл отключил телефон. Что будет, то будет.       — Как тебе? — Ганнибал вышел из примерочной, гордо вскинув подбородок, и покрутился перед зеркалом.       Из груди Уилла вырвался восхищённый вздох. Костюм сидел как влитой. Шалевые лацканы превосходно сочетались с точёными чертами лица Ганнибала, а строгий покрой выкручивал харизматичность на максимум.       — Эм… — Уилл почесал подбородок, возвращая своему лицу беспристрастность. — Очень неплохо. Тебе идёт.       — Я тоже так думаю. Тюремный комбинезон мне малость осточертел.       К Ганнибалу взметнулись два взгляда: удивлённый — хозяина ателье и убийственный — Уилла. Мало того, что Ганнибал перенял у него привычку ругаться, так ещё и не стеснялся говорить о своём заточении. Хотя откуда бы у него взялась стеснительность?       — Мошенничество с налогами, — соврал Уилл, пожав плечами, и старик понимающе закивал головой. Никто не любил платить налоги.       — Уилл, мне кажется, тебе подойдёт тот второй костюм, — Ганнибал указал на оставшийся манекен у витрины. Глубокого чёрного цвета пиджак на две пуговицы, из микса натуральной шерсти и шёлка.       Посмотрев на цену, Уилл поджал губы и саркастично усмехнулся.       — Да, конечно! Почему бы и нет? Мда… Джек меня точно убьёт.       Уилл расплатился за покупки корпоративной картой, молясь про себя, чтобы она не оказалась заблокированной. Повезло. Облачившись в смокинги, они вышли из ателье и сели в машину.       — И куда мы идём в таком виде, Уилл? — спросил Ганнибал, когда они выехали на дорогу.       — Туда, где тебе точно понравится.       Припарковавшись перед трёхэтажным терракотово-серым зданием, Уилл заглушил двигатель и повернулся к Ганнибалу.       — «Лирика» — центр лирического исполнительского искусства, — проговорил он. — Я знаю, как ты любишь оперу, поэтому взял нам билеты в партере на «Лючию ди Ламмермур».       Ганнибал впервые не выдержал взгляда. Он опустил голову и, поджав губы, молчал некоторое время. Уилл даже начал волноваться, что сюрприз не взыграл. Однако, когда Ганнибал вновь поднял к нему глаза, в них ярким пламенем пылало чистое восхищение.       — Спасибо… — его охрипший голос дрожал от переполнявших эмоций.       Уилл и слова не мог вымолвить. Не знал, как реагировать на подобную ситуацию. Потянувшись к нему, Ганнибал зачесал пальцами его волосы набок и улыбнулся. Уилл даже не подумал отстраниться. Открылось нечто новое — руки убийцы могут быть ласковыми и нежными.       В холле роилась туча народу. Разномастная публика, журналисты, фотографы и балтиморская элита. Ганнибал держался так, словно принадлежал к числу последних. Уилл же старался не привлекать к себе внимания. От многоголосого гомона разболелась голова. Наконец все прошли в зал и расселись по местам. Концерт начался.       Стоило первым нотам пролиться, как Ганнибал схватил Уилла за руку и крепко сжал. На его лице возникло изумлённое выражение, сменившееся затем восторгом. С нескрываемым восхищением он следил за каждым движением оперных певцов, боясь пропустить малейшую деталь. Волосы на руках встали дыбом — по его коже наверняка бегали мурашки. Уилл никогда особо не интересовался оперой, но сейчас всей душой наслаждался моментом. И всё же большую часть времени он наблюдал за эмоциями на лице Ганнибала. Было поистине увлекательно видеть, как в нём просыпается человечность.       Опера «Лючия ди Ламмермур» являлась трагической историей любви в трёх актах. Главная героиня Лючия, её возлюбленный Эдгардо и брат Эштон, который планировал выдать её за другого. Поняв, что сестра и дальше будет хранить верность любимому, он показал ей поддельное письмо, подтверждающее его измену. Разочаровавшись в любви, Лючия согласилась на свадьбу. Эдгардо прибыл в замок, но слишком поздно — брак уже заключён. Придя в бешенство, он обвинил Лючию в измене и проклял её вместе со всем родом Эштонов.       К середине Уилл по-настоящему проникся этой историей, облечённой в музыку. В последнем акте ждало необыкновенно сильное выступление. Пока гости пировали на свадьбе, Лючия сошла с ума и зарезала своего мужа в опочивальне. На сцене она появилась в окровавленной рубашке и с кинжалом в руке. Лючия бредила, разговаривала с воображаемым возлюбленным, то грезя, что вышла за него замуж, то называя брата его именем, то прося у него прощения за то, что её вынудили стать женой другого. Её звонкое пение подобно трели соловья разлеталось по воздуху, плавно возносясь ввысь. И оно оборвалось, когда героиня упала «замертво». Публика аплодировала стоя. Ганнибал же продолжал сидеть, задумчиво подперев подбородок. В его глазах блестели слёзы. Уилл с пониманием накрыл ладонью его правую руку, покоящуюся на подлокотнике.       — Ганнибал, — склонился он к нему, — чтобы выразить своё почтение и поддержать артистов, следует похлопать в ладоши.       — Это обязательно?       — Нет, но…       — Тогда я лучше подожду окончания представления, — тихо проговорил Ганнибал. Утерев слезу, он с удивлением посмотрел на свои влажные пальцы. Вряд ли он когда-либо плакал до сегодняшнего дня. — Всё равно Лючия не услышит меня за этим гулом.       С его логикой было сложно спорить. Если он и потакал просьбам Уилла, на других это не распространялось. Не привыкший к социальному взаимодействию, Ганнибал часто шёл вразрез общепринятым правилам, действовал так, как ему удобно.       В конце представления он всё-таки поднялся и зааплодировал под впечатлением от самоубийства Эдгардо. Его герой не захотел жить в мире без любимой, и это вновь растрогало Ганнибала.       — Я не понимаю, зачем он убил себя, но это было поразительно! — сказал он, когда они покидали зал.       — А что бы ты сделал на месте Эдгардо?       Ганнибал удивлённо вскинул брови и усмехнулся, будто вопрос показался ему неимоверно глупым.       — Убил бы их всех, разумеется.       — Ты неисправим, — саркастично отозвался Уилл, закатив глаза.       Попросив Ганнибала подождать в холле, он отправился в туалет. Внушительная очередь перед кабинками заставила его понервничать. С одной стороны, Уилл переживал, что Ганнибал учудит что-нибудь в его отсутствие, а с другой — хотел показать ему своё доверие. Продемонстрировать, какой жизнь может быть на самом деле, если следуешь правилам и законам общества.       В холле он некоторое время искал глазами Ганнибала. Каково же было удивление Уилла, когда он увидел его в компании представителей балтиморского высшего общества. Они мирно беседовали о прошедшем концерте и обсуждали впечатления.       — Мне лично ария Лючии показалась слабоватой, — высказался мужчина, похожий на важного попугая.       — Позвольте не согласиться, Фредерик, — парировал Ганнибал. — Именно так и должно звучать бельканто, а «Лючия ди Ламмермур» — эталон той эпохи. Плавность перехода от звука к звуку, непринуждённое звукоизвлечение, насыщенная окраска звука и выравненность голоса во всех регистрах — всё это мы получили сегодня в полной мере.       — О-о-о! — восхищённо протянула мадам в красном платье. — Я смотрю, вы разбираетесь в опере, Ганнибал.       — Благодарю, Элен, — фальшиво-смущённо кивнул он ей. — Порой только музыка и удерживает меня от убийства.       Все рассмеялись, посчитав это шуткой. И только Уилл знал, насколько близки его слова к правде. Поначалу он не хотел вмешиваться, стоя неподалёку у колонны и давая Ганнибалу простор для свободного общения, для выстраивания социальных связей. Однако Ганнибал заметил его в толпе и помахал. Выражение его лица переменилось с надменного на по-детски радостное.       — Уилл! Я здесь! Иди сюда!       Тяжело вздохнув, Уилл сцепил зубы и подошёл. Быть объектом внимания его совсем не прельщало.       — Познакомьтесь, это мой дорогой друг, Уилл Грэм, — схватил он его за руку и представил остальным. — А это — Фредерик Чилтон, Элен Комеда, её муж, Себастиан Комеда и Марго Вёрджер.       Рукопожатия, рукопожатия, рукопожатия… Хотелось вновь вымыть руки от бесконечных касаний, а лицо — от любопытных взглядов.       — Мы знакомы, — ухмыльнулся Фредерик. — Как поживаете, лейтенант Грэм?       — Вполне.       — Кошмары войны больше не преследуют вас? — продолжал тот с ехидцей. — Успокойте меня и скажите, что вы больше не служите в Морской Пехоте, ведь все мы хотим спать спокойно.       Он деланно рассмеялся, но остальные проигнорировали его слова. От тихо поднимающейся в душе ярости кулаки Уилла сжались, а на скулах заиграли желваки.       — Какой же острый у вас язык, Фредерик! — улыбнулся Ганнибал, обнажив острые зубы. — Хотел бы попробовать его на вкус.       Послышались задушенные смешки. Устало прикрыв глаза, Уилл боролся с желанием стукнуть себя по лбу. Вместо этого он стиснул руку Ганнибала в немой мольбе остановиться.       — Что? — опешил Чилтон. — Я не совсем понял…       — Лейтенант Грэм, — перебила его Элен, — мне интересно, что вы думаете об арии Лючии?       — К сожалению, я не столь образован в музыке, как Ганнибал, — иронично высказался Уилл, взметнув бровь. — Но сцена безумия полюбилась мне ещё с «Пятого элемента».       Они рассмеялись, и гнетущая атмосфера развеялась сама собой.       — Был рад познакомиться с вами, но нас ждут неотложные дела.       Спешно попрощавшись, они покинули оперный театр и сели в машину.       — Зря ты остановил меня, Уилл. Я уверен, что мог бы свернуть шею Фредерику и скрыться до приезда полиции.       Уилл хохотнул.       — Оно того не стоит. Чилтон всегда был надменным пижоном, но он безобиден.       — Не согласен, — Ганнибал посмотрел вдаль. — Такие, как он, не заслуживают того, что имеют. Не заслуживают жизни.       Уилл с грустью покачал головой. Стоило ему подумать, что в Ганнибале просыпается человечность, как он тут же доказывал обратное. Шаг вперёд и два назад.       — Никто не вправе решать, кто заслуживает жизни, а кто — нет.       — Неужели? — взгляд карих глаз вернулся к Уиллу. — Разве правительство и армия не решают, кому жить, а кому умереть?       Возразить было нечего.       — Ты прав. Потому я и ушёл.       В салоне автомобиля воцарилась тишина. Выехав на дорогу, они направились в сторону Вулф Трап. Ганнибал размышлял о чём-то, недовольно выпятив губы.       — После службы в армии тебя направили к психотерапевту. Так вы и познакомились с Чилтоном?       — Да. Он пытался помочь мне с посттравматическим синдромом.       — У него получилось?       — Нет, я бросил психотерапию после его неумелых попыток залезть в мой разум. Скорее, я помог себе сам.       Пронзительный взгляд Ганнибала скользнул по его лицу и остановился на глазах, пробираясь в самую душу.       — Но ты всё ещё видишь кошмары по ночам. Я слышал твои крики.       — Не волнуйся, — печальная улыбка коснулась губ Уилла. — Кошмары мучают меня с детства. Я привык.       Обратный путь вышел таким же умиротворённым, хоть и с примесью меланхолии. Ганнибал погрузился в планшет, а Уилл — в свои мысли. Ему вспомнились те времена, когда перед глазами стоял разрушенный город с валяющимися повсюду трупами. Мужчины, женщины и даже дети. Обгоревшие, лишённые конечностей, с развороченными внутренностями… Уилл не понимал, чем они провинились, не чувствовал себя победителем и тем более освободителем. В нём кипел праведный гнев. Он чуть не задушил своего командира собственными руками и был готов пойти за это под трибунал, но Джек каким-то образом его отмазал. Пришлось жить с чувством вины, хоть и не он выпустил те блядские ракеты.       У дома стояла припаркованная машина. Уилл знал, кому она принадлежит, и удручённо прикрыл глаза, стукнувшись макушкой о подголовник.       — Кто это? — подобрался Ганнибал.       — Алана. Видимо, Джек послал её разузнать, почему мой телефон отключён.       — Она ведь не заберёт меня сейчас? — в его голосе промелькнуло беспокойство.       — Вряд ли. Иначе Джек прислал бы сюда целую кавалерию.       Ганнибал польщённо ухмыльнулся.       — Привет, мальчики! — беззаботно пропела Алана, едва они вошли домой. Она сидела на корточках, играясь с собаками.       — Алана, — проговорил Уилл, растянув губы в улыбке. — Начинаю жалеть о том, что дал тебе ключи.       — Да ладно тебе! Ты же знаешь, я должна была проверить, всё ли в порядке, — она оглядела их с ног до головы и присвистнула. — О, какие вы нарядные! Вечер удался?       — Ещё бы! — Уилл гордо вскинул подбородок. — Мы ходили в оперу.       — Вау! Молодцы! — Алана погладила его по плечу. — И как вам?       — Великолепно! Получили кучу удовольствия. Так ведь, Ганнибал?       Тот стоял молча, с бесстрастным выражением лица уставившись на Алану. Она неуютно поёжилась под его ледяным немигающим взглядом и направилась к дверям.       — Ну-у-у… Хорошо… Я тогда пойду, не буду вам мешать, — она слабо улыбнулась. — И ещё, Уилл, включи, пожалуйста, свой телефон, пока Джек не прислал сюда всю армию США.       — Да, конечно.       Алана ушла. Уилл подошёл к Ганнибалу и нахмурился.       — Что это было, Ганнибал?       — Тебе следует уточнить, — невозмутимо ответил он, снимая пиджак. Ослабив бабочку, он поднялся в свою комнату, а Уилл — следом.       — Ты не мог хотя бы поздороваться с ней? Показать, что ты, ну, не знаю… разговариваешь?!       Ганнибал остановился у кровати, отчего Уилл чуть не врезался в него, и принялся расстёгивать рубашку.       — Зачем?       — Затем, чтобы показать ей твой прогресс, — раздражённо взмахнул руками Уилл и воскликнул. — Боже, Ганнибал, они ведь хотят тебя утилизировать!       — Знаю, — тон его голоса оставался невероятно спокойным. Он снял рубашку, и Уилл невольно поглядел на его волосатую грудь. — Моя жизнь в камере Джека не настолько увлекательна, чтобы за неё бороться.       Уилл поморщился.       — Чёрт бы тебя побрал!       — Эти дни были самыми лучшими, и я благодарен тебе за них, — Ганнибал скользнул по нему взглядом, и его губы зашевелились, будто он собирался что-то сказать, но сомневался. — Уилл, ты бы сбежал со мной?       Повисла немая пауза. На лице Уилла отразилась противоречивая смесь эмоций, которые он и сам не смог бы описать. Страх, воодушевление и… грусть? Вопреки голосу разума он тихо проговорил:       — Не получится, они выследят нас, — в горле пересохло. Он облизал губы и сглотнул. — У них новейшие методы слежения и помощь Вооружённых Сил США.       Ганнибал совсем не удивился. Опустив взгляд, он кивнул и отправился в ванную. Джек! Уилл выругался и включил телефон. Двадцать пять не принятых звонков и целая куча сообщений! Вздохнув, Уилл набрал Джека и дал ему всласть покричать на себя. Он заслужил. Знал, чем это закончится и был готов взять на себя ответственность.       Оставался один день. Завтра вечером за Ганнибалом должны были приехать и отвезти обратно в Научный центр Джека. Темнота повсюду. Уилл лежал в своей постели и смотрел в потолок. Пытался убедить себя, что у него получится уговорить Джека освободить Ганнибала и дать ему возможность пожить нормально. Вставал на место Джека и понимал, что ни черта не получится. Тот попросту не смог бы пустить многомиллиардный проект на волю случая, даже если бы захотел. Он как бойцовский пёс — если вцепится во что-то, никогда не отпустит.       — Уилл… — раздался хрипловатый голос из темноты, и Уилл вздрогнул от неожиданности.       — Ганнибал?       Из тени выступил знакомый силуэт и присел на край кровати.       — Мне понравился сегодняшний вечер, — пауза. — Спасибо, Уилл.       — Всегда пожалуйста.       Немного помолчав, Ганнибал спросил:       — Алана — твоя женщина?       — Э-э… В смысле?       — Вы — семья?       Уилл не сразу понял, что Ганнибал имел в виду. Прыснув, покачал головой.       — Нет, мы просто друзья.       — Как мы с тобой?       А вот с этим Уилл ещё сам не разобрался. Кто для него Ганнибал? Просто научный проект? Ещё одно служебное поручение? В глубине души он уже знал ответ.       — Да, как мы с тобой.       — Почему вы — не семья?       — Хм… Я был для неё слишком нестабильным. Дальше поцелуя у нас не зашло.       — Поцелуй? — нахмурился Ганнибал.       Было даже забавно, что ему так просто давались технические задания, факты и наука, но что-то образное вызывало у него недоумение.       — Это когда пара соприкасается губами, чтобы показать свою любовь.       — Я до сих пор не понимаю, что такое любовь.       — Тут я с тобой солидарен, — усмехнулся Уилл. — Кто-то считает, что это просто сбой гормонов в мозге, а кто-то видит в этом судьбу и предназначение. Мне кажется, правда где-то посередине.       Приблизившись, Ганнибал внезапно клюнул ошарашенного Уилла в губы и тут же выпрямился.       — Не думаю, что мне нравится целоваться.       Уилл еле сдержал нервный смешок. Щёки и уши горели. Ситуация казалась нелепой и какой-то искажённой. Скорее всего, Ганнибал просто пытался выказать ему свою признательность, путая с любовью.       — Что это?       Пальцы Ганнибала невесомо коснулись шрама на его плече, и по коже пробежали мурашки.       — Пуля противника, — произнёс Уилл на выдохе. Палец прочертил линию до следующего шрама на его руке. — А это — осколок гранаты. Моё тело пережило немало военных операций.       Он и сам не понял, как так получилось, что руки Ганнибала изучающе блуждали по его телу, вызывая всё новые и новые мурашки. Кожа горела от прикосновений. Это было странно и приятно. Почти невинно. Почти…       Ганнибал с необычайным интересом осматривал каждый шрам и неровность его кожи. Приподнял футболку, и Уилл не остановил его. Сознание кричало что-то невнятное на фоне, но слушать его не хотелось — старый поломанный телевизор с выключенным звуком. Добравшись до безволосой груди Уилла, Ганнибал с трепетом огладил подушечками пальцев след от пули и прижался к нему губами. Дыхание сбилось.       — Ганнибал… — вырвался шёпот.       Ганнибал удержал его за плечи, пригвождая к кровати, и уголки выразительных губ дрогнули в намёке на улыбку. Под тёплым взглядом янтарных глаз стало необычайно спокойно. Словно кто-то вколол Уиллу порцию мощного наркоза, и теперь тот мягко разливался по венам. По организму, изголодавшемуся по прикосновениям. Ганнибал запустил пальцы в мягкие кудри, и глаза Уилла блаженно закрылись. Столько чувственной ласки он не получал ни разу в жизни. Оцепеневший, заколдованный, он лежал в постели, боясь пошевелиться. Ганнибал нависал сверху, гладил его тёплыми ладонями, потираясь щекой о белую кожу. Это казалось непривычным, но правильным. Будто всё, что было до этого, не имело никакого смысла. Разлетелось, рассыпалось в прах. Шея, руки и ноги, грудь и живот — ничто не осталось обделённым.       Когда Ганнибал скользнул под резинку его трусов, Уилл тихо всхлипнул и задержал дыхание. Он был так возбуждён! Ганнибал стянул с него трусы и высвободил напряжённый член, тут же прижавшийся к животу. Пальцы пробежались по стволу. Член Уилла дёрнулся, и по телу током пронеслась волна удовольствия. Это и вывело его из ступора.       — Нет-нет-нет! Ганнибал, прекрати немедленно! Так нельзя…       — Почему? — последовал резонный вопрос.       — Потому что! — огрызнулся Уилл, откинув его руку.       — Что я делаю не так?       — Ничего. Просто… — тяжёлый вздох. — Это твоя последняя ночь здесь. Давай не будем усложнять…       — Раз это последняя ночь, — в голосе прорезались стальные нотки, — то я хочу провести её так, как мне нравится. Разве тебе плохо сейчас?       — Нет, но… Просто убери свои грёбаные руки!       Уилл попытался оттолкнуть Ганнибала, но тот вцепился в него, сжимая кожу до синяков. Завязалась молчаливая борьба. Ганнибал оказался слишком сильным. На задворках сознания вспыхнул страх. Что Ганнибал собирается сделать с ним? Вдруг убьёт? Для Ганнибала это раз плюнуть, тем более, что Уилл так грубо отверг его.       Телефон! Уилл перевернулся на живот, чтобы дотянуться до мобильника, толком не понимая, что собирается делать дальше. Возможно, нажать на кнопку тревоги, а возможно, просто пригрозить. Ганнибалу явно не нравился такой поворот событий. Сев на него верхом, он стиснул Уилла в мёртвой хватке, не давая ни малейшего шанса вырваться. Вжал его голову в матрас, прижимаясь всем телом. Его шумное дыхание над ухом, горячие губы на шее, острые зубы, вонзающиеся в кожу. Уилл вскрикнул и дёрнулся, почувствовав, как чужая эрекция прижимается к его оголённой заднице. Часть его желала этого, но другая, разумная часть, хотела вырваться и бежать.       — Ганнибал! Что ты, блядь, делаешь?!       — Не знаю, Уилл, — выдохнул Ганнибал и потёрся об него. — Не знаю… Я просто…       Качнувшись, он низко застонал и повторил это движение, проезжаясь членом между ягодицами Уилла. Зарычал, укусил его снова и начал совершенно недвусмысленно толкаться в него, не понимая, что делать с этим невыносимым желанием. Уилл замер, перестал вырываться. С каждым толчком его глаза прикрывались, а член болезненно ныл от возбуждения, потираясь о простынь. Уилл сдался. Находясь на грани между сном и реальностью, он сплюнул в ладонь и потянулся рукой назад. Обхватил истекающий смазкой член Ганнибала и направил в себя. Взвыл от раздирающей боли в заднем проходе.       Ганнибал тут же замедлился. Тяжело дыша, он понемногу проталкивался внутрь, стараясь умерить боль Уилла. Хоть и с трудом, ему это удавалось. Войдя наконец на всю длину, он замычал от наслаждения. Вибрации его голоса прошлись по спине приятной рябью. С рыком, словно дикое животное, Ганнибал схватил Уилла за волосы, и тот ответил хриплым стоном. В кольце сильных рук, под тяжестью тела было так легко потеряться в ощущениях, потонуть в них и возродиться вновь.       Приподнявшись на руках, Ганнибал принялся жёстко вбиваться, вжимая Уилла в матрас. Всё быстрее и быстрее, пока Уилл не завыл, извиваясь под ним. Сильный оргазм настиг его, пронзил от макушки до пальцев ног. Он закричал, не в силах сдерживать весь этот взрыв эмоций. Ганнибал кончил следом, шумно выдохнув, когда судорога удовольствия прошла по его телу. Он повалился сверху, придавив Уилла. Восстанавливая дыхание, они лежали без движения, пока не уснули, полностью обессиленные. В голове распростёрлась абсолютная пустота. В эту ночь Уиллу ничто не снилось.