Проект «Ганнибал»

      От Ганнибала Уилл вышел полный гнева и раздражающего недоумения. Весь их разговор был одной большой манипуляцией, и мысль о том, чтобы поддаться ей, чрезвычайно бесила. С одной стороны, хотелось наплевать на слова Ганнибала и заставить его следовать своему собственному плану. С другой… Вдруг он говорил правду? Вдруг действительно есть скрытая истина, а Уилл в силу привычки попросту не замечает её?       Ноги незаметно привели в южное крыло. Туда, где они с Эби впервые встретились. Палата была пуста. Подойдя к окну, Уилл бездумно окинул взглядом раскидистый сад внутреннего дворика. Наверное, стоило сначала поговорить с Аланой, прежде чем что-то решать.       — Уилл! — раздался радостный звонкий голос за спиной. — Ты пришёл!       Оглянувшись, он с удивлением уставился на девочку-подростка, стоящую в дверях. Белая кожа, каштановые волосы, заплетённые в косичку, и огромные голубые глаза.       — Эби?! — прошептал Уилл одними губами. — Это невозможно…       Эби подбежала к нему и крепко обняла.       — Я уж думала ты никогда не придёшь, — проворчала она, зарывшись у него на груди.       Пребывая в полной растерянности, Уилл на мгновение замер, а затем неловко приобнял девочку. Она почти доставала ему до подбородка. Как такое может быть? За восемь месяцев из трёхлетки вырасти в подростка — на то были способны только чертовски сомнительные эксперименты Джека. И как только Алана позволила сотворить такое с собственным ребёнком?!       — Я же обещал… — отозвался Уилл и болезненно нахмурился. Слова давались с трудом. — Скажи, Эби, ты… живёшь здесь, в этом здании?       — Да, на пятом этаже, но дома очень скучно, — принялась жаловаться она, не поднимая лица. — Мама Алана не разрешает мне гулять здесь, ведь тут бывает много народу. Она говорит, я болею из-за того, что очень быстро расту, а люди могут меня заразить чем-нибудь. Хотя я совсем не чувствую себя больной!..       Воздуха не хватало. Грудь Уилла часто вздымалась от нахлынувшего волнения. Ему было ужасно жаль девочку. Ещё один проект без прав и свобод.       Уилл покрепче обнял Эби и ласково погладил по голове. Что-то тёплое и трепетное распускалось в его сердце. Очень необычное, смутное чувство. И нарастающая тревога.       — Сколько тебе сейчас?       — Примерно двенадцать лет, — провозгласила Эби, гордо взглянув на Уилла. Выпутавшись из объятий, взяла его за руку и повела к креслам, где они удобно устроились друг напротив друга. — Мама говорит, мои клетки делятся в шестьдесят три раза быстрее обычного! Правда, в последнее время рост замедлился. Думаю, это как-то связано с тем, что мне перестали вливать чужую кровь. Зато тестов стало больше.       — Что тебя заставляют делать? Что это за тесты?       — Да разное, — пожала она плечами. — Всякие тесты на логику, память, интеллект, физические упражнения… Иногда мы просто разговариваем. А иногда мама ругается с Джеком, если я сильно устаю. Но честно говоря, — понизила она голос и, оглядевшись по сторонам, заговорщицки прошептала, — я только делаю вид, чтобы от меня поскорее отстали.       — А ты, смотрю, хитрая девчонка! — хохотнув, Уилл потрепал Эби по голове, и та с шутливым возмущением принялась поправлять взъерошенные волосы.       — Я научилась этому от Ганнибала, — просияла Эбигейл, мечтательно накручивая выбившийся локон на палец. — Он как-то упомянул, что специально ни с кем не разговаривал, чтобы его в лишний раз не трогали. Он не сказал прямо, но я догадалась, что это был такой совет.       Неожиданно для самого себя Уилл ощутил лёгкий укол ревности. Девочка искренне восхищалась Ганнибалом, даже не зная, каков он на самом деле. Впрочем, это было совершенно не удивительно.       — Ганнибал умеет быть обходительным, — вслух подумал он.       Сперва Эби нахмурилась, видимо, не совсем понимая, о чём речь, но тут же округлила глаза, спохватившись.       — О! Ганнибал много говорил о тебе! Про рыбалку и оперу, даже про старого продавца одежды. А ещё он сказал, что вы — хорошие друзья.       Тут Уилл не выдержал и рассмеялся. Отношения у них, конечно, не самые обычные, но «друзьями» тут и не пахло. Эби снова недоумённо нахмурилась.       — Мы… Кхм, — прочистил он горло. — Неплохо общались в прошлом.       — А сейчас уже не общаетесь?       — Не так, как раньше.       — Жаль, — Эби закусила губу и немного поболтала ногами. — А это правда, что у тебя есть собаки?       — Да, целых восемь штук!       — Ух ты! — восторженно выдохнула Эбигейл. — А можно мне познакомиться с ними, когда выпишусь отсюда?       — Да, Эби, конечно! — улыбнулся Уилл и сразу же помрачнел. Вряд ли девочку когда-нибудь выпустят из этого места. Надо будет подумать над тем, как помочь ей. — Тебе вообще разрешают выходить на улицу?       — Я часто гуляю во дворе, — кивнула она в сторону окна. — А иногда мама Марго приезжает за нами, и мы втроём едем в город. Катаемся на аттракционах и кушаем мороженое…       Вдруг послышался тихий писк, и Эби бросила взгляд на свои смарт-часы. На экране мерцало напоминание.       — Ох! — вздохнула она и грустно посмотрела на Уилла. — Пора на тренировку… Ты ещё придёшь меня проведать?       — Я приду, Эби. Обещаю.       Обняв его на прощание, она бесшумно выскользнула из палаты, а Уилл спустя минуту медленно побрёл по коридору в сторону лифта. Мысль сразу пойти к Джеку и потребовать освобождения девочки казалась правильной, но совершенно бестолковой. Наилучшим решением было бы встретиться с Аланой и поговорить начистоту. Наверняка они с Марго уже раздумывали над тем, как обеспечить своему ребёнку нормальное детство.       Задумавшись, он остановился у «витрины почёта», заполненной различными наградами, грамотами и фотографиями. В самом центре, конечно же, красовался снимок, где Джек пожимал руку президенту страны. Уилл раздосадованно фыркнул. Какое же безвкусное чванство! Раньше Джек казался хоть и жёстким, но справедливым человеком, гениальным и трудолюбивым. Сейчас же Уилл видел лишь беспринципного, тщеславного автократа, опьянённого собственной властью и маячившими перспективами. Помешанный учёный, готовый идти по головам.       Уилл уже собирался уходить, как взгляд его привлекла другая фотография. На общем снимке со множеством специалистов центра он заметил знакомое лицо. Мистер Роджерс? Вернее, доктор Роджерс, что в детстве докучал Уиллу своими психологическими тестами.       — Какого чёрта?! — нахмурился он, чуть не уткнувшись носом в ограничительное стекло.       В простое совпадение не верилось. Слишком уж часто судьба подкидывала их, чтобы поверить в безобидную случайность.       Домой Уилл добрался поздним вечером со стойким чувством незавершённости. Будто был близок к цели, но так и не прикоснулся к ней. Будто перед ним разложили все части картины, а он никак не мог собрать их воедино. Это уже начинало действовать на нервы.       Покормив собак, Уилл выпустил их во двор, а сам сел на крыльце. Почёсывая мягкое пузо Бастера, он разблокировал телефон и поискал в интернете информацию о докторе Роджерсе. Оказалось, тот имел учёную степень в области психологических наук и семь лет проработал в Центре Кроуфорда, после чего его арестовали за уклонение от налогов. О дальнейшей судьбе не было известно.       Уилл вздохнул и помассировал виски. От обилия новых переменных гудела голова. Бев, Ганнибал, Эбигейл… Теперь ещё доктор Роджерс. Если предположить, что отец Уилла обратился к Джеку за помощью, мог ли тот предоставить своего специалиста для обычной беседы с ребёнком? Звучало сомнительно. Джек всегда ревностно относился к своей команде.       От размышлений отвлёк вибрирующий звук телефона. Звонили из лаборатории военного госпиталя. Новости были неутешительные — Уилл не подходил на роль донора.       — По итогам HLA-типирования донорские клетки не вызывают антител реципиента, — вещал лаборант.       — Это ведь хорошо, не так ли?       — С одной стороны, да. Несовместимости как таковой не выявлено, однако мы заметили признаки скрытого доминирования, которые несут в себе потенциально патогенные мутации. Такое обычно возникает при трансплантации костного мозга или стволовых клеток.       «Боже! Да говори ты обычным языком!» — мысленно взмолился Уилл.       — И что же это означает?       — Ваши клетки имеют редкую химерную особенность. Они ведут себя словно опухоль: могут подстроиться под клетки реципиента, заместить их ДНК и… Бог знает, что может произойти дальше.       Его рука замерла, и Бастер жалобно заскулил, выпрашивая ласку. Потерев подбородок, Уилл принялся нервно кусать губы.       — Разве такое возможно?       — Однажды был случай, когда донорские клетки заместили не только кровь реципиента, но также часть эпителия языка, щеки и полностью заместили половые клетки.*       — Я не понимаю…       — Мы до конца не изучили ваш геном, но… Возможно, что-то запустило процесс активного распространения ДНК. Травма или попадание чужой ДНК в ваш организм.       — Или и то, и другое… — хмыкнул Уилл, вспомнив Ганнибала. — Значит, вы хотите сказать, как донор я не подхожу никому из людей?       — Грубо говоря, да. С подобными мутациями риск слишком велик. Я вижу два варианта развития: или ваши донорские клетки начнут создавать ваш клон из организма реципиента, или же распространят опухоль. Теоретически.       Поблагодарив за подробные объяснения, Уилл нажал кнопку отбоя и долго сидел с зажатым в ладони телефоном, уставившись в одну точку. Затем посмотрел на свою забинтованную руку, глубоко вздохнул и снял повязки. Раны не было — лишь светлый, почти незаметный шрам. Уилл даже не удивился.       Осмысление, словно вода, постепенно затапливало корабль сознания. Смывало пелену, приоткрывая истинную суть вещей, неприглядную и откровенно болезненную. В неё не хотелось верить. Не верилось. Это просто чья-то глупая, жестокая шутка!       Скорее всего, Джек намудрил что-то в организме Уилла, пока он лежал в коме, а потому с анализами и вышла путаница. Регенерация ведь действительно ускорилась. Он точно сломал пару рёбер при схватке с Драконом, и те довольно быстро срослись, но это ровным счётом ничего не меняло. Уилл — всё такой же человек, хоть и слегка подправленный, улучшенная версия самого себя. Однако кое-что нужно было прояснить.       Всю ночь Уилл не мог уснуть. Разум горел от сомнений и догадок. Казалось, он всё глубже погружался в тёмные пугающие воды неизвестности. Незаметно наступило утро, запели птицы.       Наскоро позавтракав сэндвичем, Уилл поехал к Беверли. По одному только взгляду на неё было видно, что состояние её ухудшается. Она смутилась, узнав, что Уилл в курсе её проблем со здоровьем. А когда поняла, что он хотел отдать свою почку, но не подошёл в качестве донора, и вовсе не на шутку разозлилась.       — Блядские доктора! Вечно поднимают шум на ровном месте! — всплеснула руками Бев, завершая свою гневную тираду, и вдруг понизила голос. — Я не стала им говорить, но у меня есть один человек. Он помог мне найти Деб, и я только что с ней поговорила по телефону. Она купила билет на ближайший рейс, и завтра с утра уже будет здесь.       С души будто камень свалился. Уилл облегчённо выдохнул.       — Ох! Я рад! Теперь могу продать свои органы подороже, а не за тот дешёвый лосьон после бритья, что ты подарила мне на Рождество.       Беверли цокнула языком и в шутку отвесила ему затрещину.       — Представляешь, Деб отдыхала в Индии, и какая-то обезьяна стащила у неё телефон! В смысле, реально обезьяна!..       Пока Бев задорно щебетала, Уилл погрузился в гнетущие мысли.       — Ты слушаешь вообще? — возмутилась она и притихла, заметив каменное выражение его лица. — Эй, ты в порядке?       — Да-да, в порядке. Просто подумал кое о чём… Может ли твой друг разыскать ещё одного человека?       — Да, конечно. А кого?       — Мою мать.

***

      Мэри Голдштейн жила в небольшом городе Мидлтаун на берегу реки Саскуэханна в часе езды от Вулф Трап. Шестьдесят два года, замужем за Эдвардом Голдштейном, с которым у них имелось трое взрослых детей, преподавала в Мэрилендском университете — это пока всё, что Уиллу удалось разузнать, помимо адреса.       Припарковавшись напротив, он долго сидел в машине, разглядывая ухоженную лужайку и милый уютный дом. Судя по расписанию лекций, у Мэри сегодня должен был быть выходной. Хотелось поскорее убраться отсюда, но любопытство победило.       С тяжёлым сердцем Уилл вышел из машины и направился к входу. Постучал. Дверь открыла красивая женщина с короткими седыми волосами, аккуратно уложенными набок.       — Добрый день! — улыбнулась она, и морщинки в уголках её лучистых глаз стали заметней. — Чем могу помочь?       Уилл не мог вымолвить ни слова. Просто рассматривал её лицо и запоминал, пока в голове проносились забытые моменты из детства. Вот она купает его в большой ванне, сооружает на его голове ирокез из пены, и они заливисто хохочут. Вот учит его рисовать. А вот дарит ему первого домашнего питомца — дымчатого котёнка с загнутыми ушками. И в каждом из скудных воспоминаний на её устах светилась эта улыбка. Правда, в глазах скользила лёгкая грусть. Не то, что сейчас.       — Здравствуй, мама, — наконец выдавил Уилл.       По лицу женщины пробежала тень страха. Нахмурившись, Мэри настороженно пригляделась к нему и прикрыла рот рукой.       — Уилл? — взволнованно ахнула она. — Что ты здесь делаешь?       Звучало не слишком приветливо. Впрочем, большего и не ожидалось.       — Налаживаю семейные связи, полагаю, — съязвил он. — Мне нужно поговорить с тобой о моём детстве.       Оглядевшись по сторонам, Мэри молча пропустила его внутрь и жестом пригласила в гостиную. Похоже, больше в доме никого не было.       Фотографии. Фотографии. Фотографии… И на каждой запечатлены улыбающиеся лица полной счастливой семьи. Такой семьи, которой у Уилла никогда не было. Он и радовался за неё, и завидовал её новой жизни, и обвинял где-то глубоко в душе. Думал, обида давно исчезла, но вот она — поднимается из могилы захороненных воспоминаний.       — Я знала, что однажды этот день настанет, — донеслось с кухни, — и ты придёшь ко мне за ответами.       Мэри вернулась с двумя чашками свежесваренного кофе и села в кресло. Уилл же устроился на софе напротив неё.       — У меня не так много времени, — проговорила она, посмотрев на часы. Явно нервничала. — Муж скоро придёт, так что… Что ты хотел узнать?       — Я тут кое-что выяснил… — осторожно начал Уилл. — Отец ничего тебе не рассказывал про доктора Роджерса?       — Нет. Знаю только, что он работал на этого засранца, Джека Кроуфорда, — недовольно скривилась она.       В душе шевельнулось нехорошее предчувствие.       — Ты знаешь папиного друга?       — Друга?! — последовал злой смех. — Роберт едва выносил его! До некоторого времени я была протеже Джека. Конечно я знаю его!       Уилл сглотнул комок в горле, пытаясь скрыть шок.       — Получается, ты работала на него?       — Каюсь, — кивнула Мэри, — я была молода и наивна. Очень хотела ребёнка, но никак не могла забеременеть. Вот Джек и предложил нам стать частью эксперимента.       Внутри всё похолодело. Медленно подняв тяжёлый взгляд, Уилл задал следующий вопрос, на который не хотел слышать ответа:       — И как проходил этот… эксперимент?       — Мне сделали ЭКО, и вскоре у нас с Робом появился ты. Я посылала Джеку ежемесячные отчёты о твоём развитии. — в порыве чувств Мэри дотронулась до его руки и сжала. — Ты был очаровательным ребёнком, Уилл! Любознательным, необычайно умным и отзывчивым.       — Почему же ты ушла?       Убрав руку, она виновато отвела взгляд. Медлила с ответом.       — Каждый раз, наблюдая за тобой, я думала лишь о том, какое будущее тебя ждёт… Помнишь Дымка?       — Котёнок?       — Да. В тот день ты прибежал ко мне в слезах. Просил «починить» его, но котёнок уже был мёртв. Знаю, такое иногда случается с детьми, но я не выдержала…       — Я… убил его?!       — Да, собственными руками, — она нервно покрутила в руках чашку. — Тогда мы с Робом ещё не успели рассказать тебе о смерти и о том, что случается, когда… ну, ты понимаешь… Я предложила Роберту вернуть тебя Джеку, но он наотрез отказался. Сказал, что готов воспитывать тебя сам.       На улице хлопнула дверца машины, и Мэри от неожиданности подпрыгнула на месте. Вскочила с кресла и принялась наводить порядок.       — Это мой муж! Я думаю, тебе пора.       — Мама, подожди, а как же…       — Не называй меня так! — прошипела она, поспешно убирая чашки на кухню. — Да, я выносила тебя в собственном чреве, но матерью от этого не стала! Пусть Роб и считал, что плоть и кровь — не главное, но я думаю по-другому.       Заметив ошеломление на лице Уилла, она замолкла и с сожалением посмотрела на него.       — Ох, ты не знал? Прости… О, Эдди!       В прихожую вошёл высокий мужчина и весело помахал им рукой, с интересом поглядывая на Уилла:       — Привет-привет! У нас гости?       — Это мой студент, — соврала она с искусно натянутой улыбкой. — К сожалению, он уже уходит.       Вернувшись в машину, Уилл долго сидел не шевелясь. В голове было совершенно пусто, как и на душе. Всё это не по-настоящему. Такого не могло случиться. Это слишком. Слишком…       В окно постучались. Уилл поднял безучастный взгляд и, увидев Мэри, опустил стекло.       — Держи, — протянула она ему старый потрёпанный конверт. — Тут некоторые фотографии, которые я хранила зачем-то. Сейчас это уже в прошлом.       «И я в прошлом».       — Спасибо, — Уилл взял конверт и положил на соседнее сидение. — Прощай, Мэри.       — Прощай… — она будто хотела сказать что-то ещё, но так и не осмелилась, замерев с полуоткрытым ртом.       Уилл завёл двигатель и поехал вперёд, оставив женщину позади. Совершенно чужую. Мимо проносились дома, деревья, пашни, а он всё ехал и ехал, равнодушно уставившись вдаль. Закат был удивительно блёклый, словно на выцветшей фотографии.       Вернувшись домой затемно, Уилл по обыкновению своему покормил стаю, прогулялся с ней по лесу и лёг спать. Вконец измотанный, погрузился в вязкий сумрак забвения, не сулящий ничего хорошего.       — Доктор Кроуфорд, посмотрите на это!..       Далёкий голос вывел Уилла из сна. Глаза не открывались, как бы он ни пытался. Всё тело онемело и не слушалось, как при сонном параличе. Металлический звон инструментов, яркий свет, проникающий сквозь тонкие веки, и взволнованные голоса пробирались через пьяную пелену галлюцинаций и сновидений. Сложно было разобрать, что реально, а что нет.       — Разве это не?.. Как такое возможно?!       — Организм перестроился, вызывая рост стволовых клеток, которые в свою очередь запустили…       «Чей организм? Мой?»       — Я в курсе как растут органы, доктор Зеллер! — рявкнул Джек. — Это был риторический вопрос. Изначальной целью была ускоренная регенерация, а это, видимо, побочный эффект. Весьма любопытный, я бы сказал.       «Изначальной целью? О ком они говорят?» — задался вопросом Уилл и тут же обрёл понимание. Он — один из проектов Джека. Возможно, самый первый. В памяти всплыл ещё один момент из прошлого, и Уилл последовал за ним. Туда, где он лежал под одеялом, а Ганнибал измерял ему температуру, сидя на краешке кровати.       — Согласно данным из интернета расстройство терморегуляции может служить одним из признаков вегетососудистой дистонии, пневмонии, инфекционного или аутоиммунного заболевания, — с важным видом произнёс Ганнибал. Затем поднялся и поджал губы. — Или же просто на фоне сниженного иммунитета.       — Нормальный у меня иммунитет, — пробурчал Уилл, переворачиваясь на другой бок. — У меня и простуды-то отродясь не было…       Теперь это не казалось таким удивительным. Когда ты — искусственно созданный человек с модифицированным генетическим кодом, болезни обходят тебя стороной, а травмы, полученные в бою, заживают намного быстрее. А он-то думал, что ему просто повезло. Что ж, Джеку удалось выкрутить его регенерацию на максимум.       Уилл потерялся в воспоминаниях. Или то были сны — он не знал точно. Всё смешалось в голове, но голос Прайса вновь вернул его в ту реальность.       — Более того! Внутри мы обнаружили вот что, — напряжённое молчание. — Срок небольшой. По уровню развития похоже на девятую неделю.       Нет-нет-нет! Это просто бредовый сон…       — Немыслимо! — восторженно воскликнул Джек. — Эмбрион совершенно не пострадал. Скорость деления его клеток в шестьдесят три раза выше стандартной!       Что за чертовщина тут происходит? Что происходит с ним?! Паника сковывала не хуже наркоза, а леденящий душу страх расползался по жилам. Оставалось только смирно лежать на операционном столе и слушать голоса из прошлого.       — Это ещё не всё. Посмотрите сюда…       — Господи Иисусе! — прошептал Джек. — Можно ли купировать процесс?       — Мы постараемся, но ничего не могу обещать, — голос Зеллера звучал неуверенно. — Метастазы уже по всему организму…       Хотелось кричать. «Рак? У меня рак?! Ладно, хорошо. Что ещё на повестке дня? Инопланетяне или, может быть, на Землю движется астероид?» Хотелось смеяться долго-долго, пока не вывернет наизнанку.       — Можно попробовать вырезать опухоли и запустить аутоиммунный процесс, — предложил Прайс. — Для этого потребуется время. Необходимо ввести объект в искусственную кому.       — Сделайте всё возможное и невозможное! Мы не можем потерять наш первый успешный объект! Столько лет будет потрачено впустую!.. Он мне нужен для новых экспериментов.       — А что делать с эмбрионом?       — Поместите в искусственную утробу. Эмбрион должен выжить.       — Хорошо, доктор Кроуфорд. Поняли вас.       Эби?..