Torn apart

Чонгук тянется к тумбочке, откуда доносится раздражающая мелодия звонка. Альфа все еще сонный и только с третьего раза достает до телефона. — Надеюсь, у тебя есть веский повод звонить в такую рань, Кан, — хриплым низким от сна голосом говорит Чонгук, прикладывая телефон к уху. — Партнеры вашего отца хотят встретиться сегодня, — из динамика доносится бодрый голос беты и звуки выстрелов на том конце провода. Джисон всегда проводит утро в тире, если есть время. — Не сказали, чего хотят? — с раздражением спрашивает Чонгук. — Они упомянули сделку, но думаю, что тут есть двойное дно. — Ублюдки наверняка не успокоились и все еще  подозревают меня, — говорит альфа с ухмылкой на губах, не предвещающей ничего хорошего, — Передай, что я буду ждать их к вечеру в своем казино в Каннаме. — Какие-то поручения еще будут для меня? — Нужно, чтобы ты съездил на склад и проверил новую партию оружия. Если деффектов нет, то отправляй в Мексику, — добавляет Чонгук и сбрасывает звонок. Мужчина поднимается с постели, надевает серые спортивки с черной футболкой, и спускается на первый этаж. По пути он хотел зайти к Тэхену в комнату, но решил не будить его так рано, и дать немного поспать, пока будет заниматься в зале. Чонгук оказывается удивлен, когда видит на диване в гостиной тихо сопящего Тэ под одеялом, и лежащего возле него Бама. Пес давно не спит, но от омеги не отходит ни на шаг. Охраняет. Чонгук подходит ближе и проводит костяшками пальцев по нежному личику, борясь с самим собой, чтобы не накинуться на Тэхена, и не сожрать вместо завтрака. Неудовлетворение никуда не делось после вчерашнего, однако Чонгук наступает себе же на горло ради этого маленького омеги. Страх в больших тэхеновых глазах, наполненных слезами и ужасом, заставил его остановиться, и пробудили то, что, казалось, никогда не было присуще Чонгуку — совесть. В тот момент, когда вчера желанное тело было разложено под ним, словно изысканное блюдо, альфа потерял всю человечность, и превратился в одичалого зверя, требующего взять свое. Чон даже не задумывался о словах, которые омега в рыданиях ему говорил. Сбросив напряжение в душе, мужчина еще долго не мог уснуть в тот вечер, размышляя о том, не солгал ли ему Тэхен насчет своей невинности. В рамках его устоявшегося мышления не было места мысли о том, что Намджун не спал с омегой за те несколько лет, что они находились в отношениях. Или же Чон добровольно отказывался признавать тот факт, что не все альфы ведомы инстинктами и способны контролировать себя. Ведь он однозначно не один из них. Тэхен зашевелился от прикосновений к своему лицу, но не проснулся. Чонгук еще несколько секунд рассматривал умиротворенное лицо омеги, запоминая каждую деталь и вслушиваясь в ровное дыхание, после чего направился в спортивный комплекс. Там альфа пробегал целый час на дорожке, приводя мышцы в тонус и провел спарринг по боксу с одним из своих людей. После насыщенной тренировки Чонгук принял контрастный душ и спустил прямо на кафельную стену. Аромат грейпфрута вновь заставил кровь прилить к члену. Выйдя из ванной, мужчина надевает обычную одежду, укладывает влажные волосы гелем, открывая идеально ровный лоб. Матовый глок, как постоянный чонгуков спутник, оказывается за поясом черных джинсов. Спустившись на первый этаж, Чонгук тормошит Тэхена за плечо, прося вставать. Омега резко распахивает глаза, смотря на альфу перед собой и всем телом вздрагивает. — Доброе утро, Тэхен-и, — мягким тоном говорит Гук, смотря на сонного птенчика перед собой, — Почему ты спал здесь, а не в своей комнате?— спрашивает мужчина, присаживаясь рядом, отчего мебель прогибается под его крепким телом. Бам давно был согнан с насиженного места. Тэхен быстро отсаживается на другой конец дивана, подобрав под себя коленки, и плотнее кутается в одеяло. Теперь Чон видит его лицо полностью и замечает припухлость на левой щеке вместе с небольшим кровоподтеком в уголке губ. — Как я мог остаться спать на той кровати, после того, что ты там со мной сделал? — с укором говорит омега, превозмогая боль в горле. Тэхен успел пожалеть о том, что сидел под ледяной водой, когда ощутил слабость во всем теле и болезненную сухость в горле. — Я толком ничего с тобой не сделал, малыш. Всего лишь потрогал. — Всего лишь потрогал? Так ты это называешь? — переспрашивает Тэхен, смотря на Чонгука с неверием.— Я целый час пытался отмыться от твоего «всего лишь потрогал». — Перестань преувеличивать, тигренок. Я не довел дело до конца только потому, что ты — мой истинный. Будь на твоем месте любой другой омега, я бы не слез с него до утра. Тэхена прошибает от унижения и отвращения. — Ты просто животное, — одними губами шепчет Тэ и встает с дивана, чтобы уйти куда угодно, только бы подальше от этого дьявола. — Я с тобой еще не закончил, — Чонгук хватает его за запястье и усаживает к себе на колени.— Ты разве забыл, куда мы должны сегодня поехать? — Я все помню. Но почему ты отказываешься мне верить? — спрашивает омега, ерзая на крепких бедрах, чтобы сбежать. — Если бы я всем верил на слово, то давно уже был бы в могиле, — непринужденно отвечает Чонгук, поглаживая подушечкой большого пальца внутреннюю сторону омежьего запястья и удерживая за талию. — Господин Чон, завтрак готов, — оповещает подошедшая прислуга. — Мне нужна мазь от отеков и ссадин. Через две минуты у Чонгука оказывается нужное средство и он собирается обработать раны на лице Тэхена, но омега ни в какую не дается, говорит, что сам может. Мужчине приходится силой сжать его подбородок, чтобы тот не вертелся. — Если не помажу сейчас, твое лицо сильнее распухнет. Расслабься, это для твоего же блага, — негромко говорит Чонгук и аккуратно распределяет кончиком пальца мазь по щеке. — Почему ты так поступаешь со мной, Чонгук? Я ведь не могу ответить тебе силой,и защитить себя тоже никак не могу. Мне больно и обидно от всех твоих поступков и слов. Разве так поступают с истинными? — Тэхен заглядывает ему в глаза, надеясь найти там ответ. — Ты не оставил мне выбора. Пришлось тебя усмирить единственным надежным способом, — бесцветным тоном отвечает Чонгук, а внутри вспыхивает злость на самого себя за те увечья, которые сам же и нанес беззащитному ребенку. Альфа поддается вперед и легонько прикасается своими губами к тэхеновым. — Зачем ты это сделал? — удивленно спрашивает Тэ, получив короткий поцелуй в раненый уголок губ. — Чтобы быстрее зажило, — выдыхает Чонгук в тэхеновы приоткрытые губы, — Пошли, тебе нужно что-нибудь поесть. Альфа отпускает его и они усаживаются за идеально сервированный стол. Тэхен смотрит на тарелку с едой перед собой, но аппетита совсем нет. Простуда сделала свое дело. — Тебе не нравится рис с курицей? Мне сказать, чтобы они приготовили что-то другое для тебя? — спрашивает Чонгук, глядя на Тэхена, который так к еде и не притронулся. — Я не голоден, — тихо, чтобы не напрягать саднившее горло, отвечает омега. — Я не спрашивал, голоден ты или нет. Я сказал, что ты должен поесть, — в голосе Чонгука сквозит раздражение. Тэхен заметно напрягается, когда слышит этот тон не терпящий неподчинения. Однако желания принять пищу как не было, так и нет. Омега знает, что его вырвет, если он проглотит хотя бы одну рисинку. — Чонгук, я действительно не могу есть сейчас. Давай уже поедем в клинику, ты ведь этого хочешь, — просит Тэхен, вжимая голову в плечи от давящего взгляда альфы. Чон поднимается из-за стола и за секунду скидывает его содержимое на пол. Тэхен весь сжимается изнутри от треска битой посуды, осколки которой разлетелись по всему полу. На шум незамедлительно является вся прислуга, склоняя головы, когда видит, что хозяин дома явно не в духе. —  Мой омега не может есть те помои, что вы приготовили. Я за что вам деньги плачу, чтобы Тэхен голодал? — стальным низким голосом орет альфа, от чего на его шее и руках вены вздуваются. — Чонгук, еда не плохая, у меня просто сейчас нет аппетита, — тараторит Тэхен, когда видит, как альфа тянется к своему пистолету. Он хочет встать и остановить его, но тело будто к стулу приросло и отказывается подчиняться. — Может мне вам руки отстрелить, если вы не можете ими нормально пользоваться? — вполне серьезно говорит Чонгук и тычет дулом пистолета в человека, отвечающего за готовку. — Я сейчас же поем, обещаю, только успокойся. Прошу тебя, Чонгук, — мямлит Тэхен в захлестнувшей его с головой панике, и тянется к остаткам еды на полу в разбитой тарелке. — Сел обратно, ты не собака, чтобы есть с пола, — рычит он на омегу и грубым движением усаживает обратно на стул, — У вас десять минут, чтобы приготовить ему что-то сносное. Если ему и в этот раз не понравится, я точно кому-то руку прострелю сегодня, — чеканит мужчина, толкая язык за щеку.        Меньше, чем через десять минут, Тэхену приносят новую порцию и он через силу запихивает ее в рот. Ким быстро глотает пищу не жуя, боится, что Чонгук вновь вспылит и кто-то точно пострадает, как тогда на яхте. С омеги довольно. Он больше не хочет становиться причиной смерти других людей. После еды, Тэхена, ожидаемо, затошнило. Он отпросился у Чонгука в туалет и смог там очистить желудок. Умывшись холодной водой, ему стало немного легче, однако слабость в теле никуда не делась. Кое-как собрав себя в кучу, Тэ переодевается и садится в чонгуков мерс, находящийся во дворе. Альфа успел прогреть двигатель, пока его не было и зажечь сигарету. — Пристегнись, — напоминает мужчина, выпуская серый дым в приоткрытое окно. Тэхен делает, как ему было велено и тыльной стороной ладони трет слезящиеся глаза. — Что с тобой, тигренок? — спокойным тоном, без капли былой агрессии спрашивает Чонгук, видя скапливающуюся влагу в глазах цвета поздней осени. — У меня сердце сжимается от страха каждый раз, когда ты достаешь оружие. Тот человек, которого ты убил вчера, не заслужил этого. Он был ни в чем не виновен, а ты так просто лишил его жизни, — не сдерживаясь, выплескивает весь скопившийся стресс Тэхен, — Сегодня ты чуть не убил свою прислугу и все из-за того, что у меня не было аппетита, — уже не сдерживает слез омега и громко всхлипывает. — Тебе пора смириться с тем, что я не обычный человек, который работает в офисе всю неделю, а на выходных пялится в ящик с банкой пива в руке. На моих плечах огромная ответственность за бизнес, доставшийся от отца, в котором нет места жалости или пощаде.Либо ты, либо тебя, — объясняет альфа, ища в бардачке салфетки. — Разве нельзя решать проблемы без кровопролития? — спрашивает Тэхен, стирая горячие слезы. — Ты такой наивный малыш, — сухо улыбается Чонгук, протягивая салфетки, — Не забивай свою головку такими вещами. Они тебе ни к чему, — добавляет мужчина и заводит двигатель. — Меня ты тоже убьешь, если я что-то не так посмею сделать? — У меня рука не поднимется лишить жизни такого ангелочка, как ты, Тэхен-и. Но лучше тебе меня не испытывать, ты ведь хорошо усвоил, на что я способен? Тэхен тихонько угукнул и отвернулся к окну, прикрывая все еще влажные глаза. Тяжесть в теле стремительно нарастает и омега отключается. Чонгук съезжает с дороги на обочину, чтобы взять плед с заднего сиденья и укрыть его.                             ***        Дорога до клиники заняла целых полтора часа, с учетом пробок. Тэхен и дальше бы продолжил спать под теплым пледом, как бабочка в коконе, если бы не Чонгук, выдернувший его из сна наглым образом. Ким сонно осматривается и видит большое белое здание перед собой. Это самая престижная клиника для омег в стране. Идти туда сил и желания совершенно нет, однако у Тэхена нет выбора. Чонгук берет его под локоть и ведет за собой. Внутри медицинского учреждения, персонал им помогает найти нужный кабинет. — Добрый день. Назовите имя пациента, — очень формально обращается молодой доктор-омега к вошедшим, сидя за столом и заполняя какие-то бумажки. — Ким Тэхен, — отвечает Чонгук, когда видит, что Тэ от напряжения не может ни слова вымолвить. — Ким Тэхен,— доктор переводит взгляд с одного листа на другой и ищет названное имя в списке пациентов на сегодня.— Все верно. У вас запись на час дня,— подтверждает.— Меня зовут доктор Хан Минджэ. Что Вас беспокоит? — Я альфа Тэхена и хочу знать, девственник он или нет, — непринужденно говорит Чонгук, сильнее впиваясь пальцами в локоть Тэхена, чтобы тот не вздумал сбежать. — Меня так же интересуют его репродуктивные способности. — Это будет несложно,— все в той же строгой манере отвечает доктор.— Вы его муж? — уточняет Хан, перевод пристальный взгляд  с подрагивающего Тэхена на Чона. — Пока нет, но у нас скоро будет свадьба. Разве это так важно? — раздраженно говорит Чонгук, сверля взглядом дотошного врача в ответ. — Поскольку Вы не его супруг, по закону у Вас нет права присутствовать при осмотре. Покиньте, пожалуйста, кабинет.       Чонгук стискивает кулаки в кармане джинсов от накатившего раздражения, однако решает не спорить и выходит. Тэхен облегченно выдыхает, когда остается с врачом один‐на-один. — Разве у нас в Корее есть такой закон, доктор? — подает голос Тэ, сидя на кушетке. — Нет, я его только что выдумал. Я заметил, что Вам было некомфортно рядом с этим человеком, и решил, что так будет лучше, — отвечает уже более мягко Миджэ. — Спасибо, — облегченно благодарит Тэхен. — Сейчас я задам несколько вопросов, чтобы заполнить Вашу медицинскую карту, — говорит доктор и протягивает одноразовый стаканчик со свеженалитой водой. Тэхен осушил его в два глотка. — Назовите Ваш возраст и дату последней течки. — Восемнадцать. У меня не было первой течки, хотя у моих друзей-омег она началась еще в старшей школе. Со мной что-то не так? Доктор сделал пометки и начал объяснять: — Поздняя течка характерна для рецессивных омег, однако, я не могу утверждать, что Вы – один из них, пока у меня на руках не будет Ваших анализов. Для этого мне нужен образец вашей ДНК. — Это больно? — Конечно-же нет. Мне лишь нужно немного Вашей слюны, если Вы не против. — Я согласен, — кивнул Ким. Доктор сделал все необходимые манипуляции и перешел к вопросу, которого Тэхен боялся больше всего. — Вы когда-нибудь вступали в половую связь с альфой? — Нет, — робко ответил Тэхен, опустив взгляд в пол. — Значит изнутри я осматривать не буду. Обойдемся обычным УЗИ. Ложитесь на кушетку и оголите нижнюю часть живота.                                 ***       После непродолжительного осмотра Хан оставил Тэхена одеваться, а сам вышел к Чонгуку в коридор. — Что показал осмотр? — с нетерпением спрашивает Чон, словно они на допросе. — Тэхен оказался девственником. От услышанного Чонгук сжал в руке  стаканчик из под кофе, который купил, чтобы скрасить ожидание. Альфа впервые в своей жизни почувствовал некое подобие сожаления. Тэхен его не обманывал, а Чон, как одичавшее животное накинулся на него, пошел на поводу у инстинктов, невзирая на попытки омеги достучаться до него. От осознания этого оседает горький осадок внутри. — Отсутствие течки в его возрасте, худоба и узкие кости таза указывают на то, что ваш омега рецессивный. — Он сможет выносить здорового ребенка? — Вы его истинный альфа? — уточняет Хан. — Нет, но он мой истинный омега. — Учитывая эти факторы, могу сказать, что Вам не трудно будет зачать ребенка. Но не спешите с выводами, есть высокая вероятность того, что первая беременность Тэхена будет проходить тяжело, хоть и его репродуктивные органы в норме. — Есть что-то еще, что я должен знать? — Да, я должен Вас предупредить о том, что секс до первой течки категорически запрещен.Без природной омежьей смазки процесс будет очень болезненным и разрывы гарантированы. Поэтому я прошу Вас быть рассудительным и не подвергать здоровье вашего омеги опасности, — со всей серьезностью говорит врач. — Спасибо, доктор. Я все учту, — коротко благодарит Чонгук. Через минуту из кабинета выходит Тэхен, пытаясь завязать большой клетчатый шарф на шее, но в итоге запутывается сильнее. — Доктор Хан мне все рассказал. Я должен был поверить тебе. Прости, — виновато говорит альфа, подходя ближе, чтобы помочь с шарфом. Тэхен остается равнодушен к его извинениям. Они для него ничего не значат. — Обещаю, я больше не трону тебя. — Я тебе не верю, — тихо, чтобы лишний раз не напрягать разболевшееся горло, отвечает Тэхен и скидывает его руки со своих плеч. Чонгук больше не пытается заговорить потому что знает, что никакого доверия со стороны омеги не заслуживает, да и вряд ли когда-либо заслужит, учитывая сколько боли он уже успел ему причинить, и сколько еще причинит.                            *** — Что с тобой, тигренок? Когда ты уже успел простыть? — с беспокойством спрашивает Чонгук, глядя на чихающего пятый раз подряд Тэхена. — Вчера, когда просидел под холодным душем час, может и больше. Я не считал, — хрипло отвечает омега, вытирая салфетками хлюпающий нос. — Зачем ты это сделал? — хмуро говорит альфа, выискивая глазами аптеку на улице вдоль дороги. — Хотел отмыться от твоих прикосновений. — Тебе было настолько неприятно? — Разве ты не видел, как меня трясло от отвращения к каждому твоему прикосновению к моему телу? Я умолял тебя не делать этого, но ты отказывался меня услышать. Чонгук молчит. Ответить на это нечего. Тэхен во всем прав. Альфа пренебрег его волей и поступил так, как привык поступать всегда — взял силой. — А хочешь узнать один секрет? — с детским азартом вдруг спрашивает Тэхен. — Попробуй удивить меня, — Чонгук принимает правила игры. — Я знаю, что ты можешь меня ударить или изнасиловать после услышанного. В любом случае ты рано или поздно это сделаешь, но все же я расскажу тебе. Чонгук напрягается, но не перебивает его. — Так вот, однажды вечером, когда мы с ним были наедине, я предложил заняться сексом, — дорогое сердцу имя Тэхен не произносит, но Чон и без этого все понимает, — Но, как ты убедился, между нами ничего не было. — Ты в последний момент передумал? — с фальшивым безразличием уточняет мужчина, а у самого зубы до скрежета стиснуты. — Нет, он сам отказался, прочитав в глазах неуверенность. Я действительно не был готов к этому в тот момент. Однако мне не пришлось переступать через себя, потому что для него мой комфорт всегда был приоритетнее собственного, — с горькой улыбкой на губах произносит. — Оставь прошлое в прошлом. Теперь для тебя существует только настоящее рядом со мной. В благородство я играть не намерен и скажу прямо, я не трону тебя до первой течки. Доктор сказал, что она не скоро начнется, значит мы успеем вступить в брак. Чонгук сам его прошлую жизнь сжег дотла, оставив лишь пепел. — Значит, возьмешь меня силой. — Ты можешь это называть и так, но я бы предпочел более подходящий термин — "супружеский долг". — Какая из нас супружеская пара, Чонгук?  Ты слышишь себя? Я боюсь тебя до дрожи... — Знаю, что перешел черту и был с тобой очень грубым, — обрывает его альфа, — Ты имеешь все основания обижаться и злиться. Но попытайся дать мне шанс и приоткрой свое сердце хотя-бы немного. Я готов сделать все для тебя, чтобы добиться взаимности. — Мне плохо. Я не хочу сейчас об этом говорить, — отмахивается Тэхен, устало прикрывая глаза. — Поспи, я куплю лекарств, — понимающе говорит Чонгук и идет к ближайшей аптеке. Купив все необходимые средства от простуды, он возобновляет путь домой. Альфа сосредоточенно ведет машину, периодически посматривая на тяжело дышащего Тэхена. Приходится превысить скорость, чтобы поскорее доставить его в особняк, где окажут надлежащую помощь. Сам Чонгук обладал крепким, как и полагается альфам здоровьем, и никогда не сталкивался с подобной болезнью. Пулю из мягких тканей достать и перебинтовать рану он с закрытыми глазами может, однако, что делать с болеющим омегой ему совершенно непонятно. В салоне раздается звонок от  Джисона. — Какие-то проблемы на складе? — предполагает Чонгук. — Пропала часть партии, но я уже нашел того, кто это сделал и вернул товар. Что с ним делать? — ровным голосом отвечает бета на том конце линии. — Оставь его в живых. Я скоро буду.— чеканит альфа, предвкушая новое кровавое развлечение. Через полчаса Чонгук наконец оказывается в особняке и укладывает спящего Тэ на диван в гостиной. Он просит личного врача заняться здоровьем омеги, а сам уезжает на склад, в котором хранилась новая партия оружия. Бама альфа взял с собой.                                *** По огромному помещению раздается эхо от шарканья тяжелых ботинок и собачьих когтей, стучащих по бетону. Чонгук быстрым шагом заходит в одну из немногочисленных комнат со стальной дверью. Там собрались все, кто отвечали за изготовление этой партии оружия во главе с правой рукой Чона — Джисоном. Альфа обводит всех присутствующих тяжелым взглядом, держа руки за спиной, и останавливается на связанном человеке с разбитым лицом. Бам держится рядом возле хозяина и опасно порыкивает. Все, кроме Кана, склоняют головы, не в силах смотреть им в глаза. Наемники не знают, кто кинется пустить кровь первым, Чонгук или же его адский пес. — Введи меня в курс дела, — говорит Чон, обходя по кругу предателя и размышляя о том, каким же способом лишить крысу жизни. — Когда я приехал сегодня утром проверить товар, то не досчитался трех коробок. Найти крысу не составило труда, — Джисон  указывает на связанного человека. — Он действовал один? — спрашивает Чонгук, ухмыльнувшись собственным мыслям. — Не уверен, однако следов пособничества я не обнаружил. — Кто заказчик? — Не сказал. — Я заставлю его заговорить. Давай свой нож, — требует Чонгук, вытягивая руку. — Ставлю десять тысяч вон на то, что он сознается за десять минут в твоих руках, — Джисон протягивает свой боевой нож с металлический окантовкой. Чон смотрит на ролексы, запоминая время и ухмыляется, предчувствуя победу. — Держи его голову, — ледяным тоном бросает альфа, подходя к сидящему на коленях смертнику в упор. — Я спрошу по-хорошему, если ты ответишь честно, то сдохнешь быстро, — с ядовитой ухмылкой говорит Чонгук, приставляя острие ножа к чужому глазу, — Если же нет, то смерть окажется для тебя спасением по сравнению с тем, что с тобой сделает мой Бам-и. Доберман лает, услышав имя из уст хозяина. — Ну так что ты решил? — Я буду молчать. — Ну молчи, — пускает смешок альфа и пронзает ножом левое глазное яблоко. Пленный с ужасом воет от адской боли в раненном зрительном органе залитом кровью и пытается отстраниться, когда Чонгук проталкивает лезвие глубже, но Джисон крепко держит его голову. Бам, услышав запах свежей крови, скалится, подобно своему хозяину и хочет кинуться, однако без команды хозяина не сделает этого. — Твой второй глаз – следующий. Ты все еще планируешь молчать? — с издевкой спрашивает альфа, вытаскивая нож из глазницы. В ответ лишь отборный мат и вопли.       У Чонгука терпение заканчивается, и он вновь заносит лезвие, но останавливается, когда слышит как пленник что-то начинает мямлить. — Громче говори. — Северокорейцы. Это северокорейцы заказали образцы нашего оружия, — хрипит от боли мужчина и харкает кровью. — Северокорейцы? Ты уверен? —  переспрашивает Чон, пытаясь переварить информацию. — Да, точно. Их шпион вышел на меня три месяца назад, пообещав много денег за образцы. Это все, что я знаю. Просто пристрели меня уже, — продолжает вопить раненный. Чонгук несколько секунд обдумывает и мрачнеет. — Я бы лично пустил пулю в твою гнилую тушу, но ты не заслужил. Это твоя расплата за предательство Родины, — шипит, подобно змею Гук и всаживает нож в единственный целый глаз своей жертвы. Раздается еще один протяжный крик, полный адской боли и горького страха. Чонгук отходит от лежащего в луже крови и мочи человека и закуривает, продолжая искать логику в полученной информации. — У меня ушло семь минут и двадцать три секунды, чтобы разговорить эту мразь. Ты проиграл, Кан,— напоминает Чонгук бете о споре, смотря на стрелки наручных часов. Джисон и не сомневался в нем. Методы Чонгука всегда хороши и эффективны. — Что теперь с ним делать? — Бам, можно, — отдает приказ альфа доберману, находящемуся в полной боевой готовности.       Услышав хорошо заученную команду, доберман раскрывает пасть, полную слюны и вгрызается в глотку полумертвому человеку. Острые клыки легко входят и разрывают мышцы, оставляя за собой кровавое месиво. Зверь быстро отрывает куски мяса от пребывающего в агонии тела и пожирает его. — Надеюсь, все усвоили сегодняшний урок, — довольно приговаривает Чон, наблюдая за перегрызающим сонную артерию Бамом. Кровавый фонтан бьет доберману в  морду, но он не обращает на это внимания и продолжает дальше отгрызать плоть от костей. Люди альфы кивают, не произнося ни звука. Не хотят выдать дрожь в голосе от увиденного. Чонгук еще несколько минут дает зверю "поиграть" и подзывает к себе, гладя по короткой шерсти в знак благодарности за отлично проделанную работу. — Подчистите здесь весь мусор, — бросает альфа своим наемникам и выходит с Джисоном — по правую руку и доберманом — по левую. — Нынешнее правительство Севера ждало ровно пять лет со смерти Вождя чтобы начать мутить воду. Но почему так долго ? — размышляет в голос Кан, блуждая по карманам в поисках сигареты. Вождь — Ким Гваныль, лидер правящей  партии Северной Кореи был обнаружен мертвым в спальне собственного дома пять лет назад. Пост занял его сын — Ким Донхен. — Эти пять лет они явно не сидели, сложа руки. Мы узнали только об одной их крысе здесь, на Юге, а сколько этих ублюдков по всей стране, — с раздражением рычит Чон, протягивая свою пачку сигарет Кану и откидываясь на спинку сиденья мерса. — Нет смысла сидеть и гадать. Нужно получить больше информации и тогда действовать, — сдержанно говорит Джисон и закуривает чонову сигарету. — Задействуй наших людей в министерстве и доложи мне все как можно скорее. — Пора выдвигаться в казино, — напоминает о встрече с партнерами бета, выпуская дым в приоткрытое окно. — Перенеси.Тэхен заболел, и я хочу быть с ним рядом. Джисон с пониманием кивает и докурив сигарету, покидает мерс альфы. Чонгук заводит двигатель и на всех скоростях несется домой. На спидометре скорость под двести, но альфе плевать. Тревога за омегу заставляет вдавливать педаль в пол и превышать скорость до максимально возможной.                               ***       Добравшись до особняка за рекордные сорок пять минут, альфа буквально влетает в него.Тэхен оказывается там, где Гук его и оставил — на диване. Легкие моментально наполняются любимым грейпфрутом, вытесняя металлический запах свежей крови. — Как он? — Чонгук протягивает руку, чтобы коснуться омежьего лба, но вовремя останавливается. На руках альфы запекшаяся кровь недавно убитого.  — Доктор дал господину Киму лекарства и он уснул. Через полчаса нужно будет выпить тот сироп, — информирует Хенсо и указывает на маленький кофейный столик возле дивана, на котором много разных лекарств. — Я скоро вернусь. Побудь пока с ним. Чонгук направляется в ванную, где смывает с себя запах крови и смерти. Приведя себя в порядок, мужчина вновь спускается на первый этаж. Возле спящего Тэхена крутится Бам, виляя хвостом, и коротко поскуливает. — Бам, за мной, — кидает Чон доберману и тот послушно следует за ним. Альфа лично смывает с шерсти пса кровь. Знает, что Тэхену не по душе придётся запятнанный алой жидкостью пес. Полностью смыв с животного кровь, Чонгук насухо вытирает его и возращается в гостиную. — Господин Чон, ему пора принимать лекарство, — напоминает Хенсо, дежуривший возле омеги. — Можешь идти, я сам все сделаю. Чонгук присаживается на диван и наливает в чайную ложку вязкое лекарство. Он подносит ее к тэхеновым губам, но реакции никакой нет. Есть лишь один единственный надежный вариант, который приходит Чону на ум. Он набирает содержимое ложки себе в рот и вливает его в приоткрытые тэхеновы губы. Омега все проглатывает с причмокиванием и лижет собственные сладкие от сиропа губы, не просыпаясь. Для Чонгука же сладостью на губах осел вкус грейпфрута. Мужчина отстраняется, чтобы не наделать глупостей и проверяет тэхенов лоб. Температура, к счастью, начала понемногу отступать. Чонгук собирается убрать ладонь, но омега хватает ее и кладет обратно. Руки альфы обдают прохладой горячий лоб. Второй ладонью Гук аккуратно накрывает его мягкую щеку. Он смотрит на умиротворенное тэхеново лицо и ловит себя на мысли, что так спокойно, после очередной  расправы, он никогда себя не чувствовал. Обычно, утолив жажду крови, возникала другая, с которой он справлялся в окружении омег. Сейчас же мило сопящего Тэхена и его природного запаха достаточно, чтобы забыть обо всех насущных проблемах и просто наслаждаться моментом. Альфа всю ночь и до самого утра сидит возле него, периодически отходя покурить, и протирает его,взмокший от температуры лоб, полотенцем.                               *** Тэхен распахивает глаза и видит перед собой комнату вместо гостиной, и расслаблено сидящего на кресле Чонгука. — Почему я опять здесь? — хмуро спрашивает омега, приподнимаясь на локтях. —Доброе утро, вернее день, — уточняет Чон, глядя на стрелки наручных часов, которые показывают «12:33», — Не беспокойся, я принес тебя сюда, когда новую кровать доставили. Тэхен смотрит на кровать под собой и замечает, что она действительно другая. — Но когда ты успел? — удивляется Тэ. — Заказал, когда тебя ждал в больнице. Омега напрягается, от каждого слова и движения Чонгук, находящегося меньше, чем в метре от себя, и прячется под одеяло. Воспоминания о том, что произошло в этой комнате засели глубоко в памяти и от них никуда не деться. — Не спи больше в гостиной. Я ничего с тобой не сделаю, — пытается успокоить его Чон, но Тэхен еще крепче стискивает одеяло в тонких пальчиках. — Мне нужно в душ, — шепчет омега, ощущая липкость от пота по всему телу. — Я буду ждать тебя на первом этаже. У меня для тебя сюрприз. — Такой же сюрприз, как и в прошлый раз? — с недоверием спрашивает омега, выглядывая из-под одеяла. — Нет, в этот раз тебе понравится. Обещаю, — договаривает альфа и покидает комнату.       После теплого душа Тэхен ощущает себя намного лучше. Слабости и недомогания больше нет, однако горло все еще саднит. Спустившись вниз, омега расплывается в улыбке, видя любимого щеночка на диване.Тэ подбегает к нему и чешет за ушком.Бам радостно лает и облизывает его своим мокрым языком. Чонгук наблюдает за ними со стороны слегка хмуро. Альфа опасается, что его доберман размякнет и превратится в обычную собаку, которая вместо того, чтобы рвать врагам глотки, будет носиться по двору за мячом. — Тэхен-и, еда ждет, — зовет к столу Чонгук. Доиграв с Бамом, Тэ моет руки и садится есть. Он уже не обращает внимания на рядом сидящего альфу и полностью концентрируется на приятном запахе еды. Пустой со вчерашнего дня желудок обдает приятным теплом от куриного бульона. Пока Тэхен с аппетитом ест, Чонгук готовит ему черный чай с медом и лимоном. — Когда я смогу пойти в университет?— спрашивает Тэхен, отпивая немного ароматного напитка. — Соскучился по учебе или по нему ? — нарочито бросает Чон. У Тэхена чай поперек горла встает в ту же секунду, как альфа это произносит. Чонгук знает куда надавить, чтобы стало нестерпимо больно. — Я с ума сойду в четырех стенах сидеть круглосуточно, — с нотками раздражения отвечает омега, пытаясь скрыть волнение. — Через неделю работы по реконструкции закончатся, — с ухмылкой на губах говорит мужчина, в упор смотря на помрачневшего Тэхена, — Не забывай о том, что я тебе сказал, когда пометил. — Я все помню, нет нужды мне напоминать об этом, — в голосе омеги проскальзывает дрожь. — Надеюсь на твое благоразумие. Не хочу опять твои слезы видеть, — предупреждает альфа, смерив Тэхена ледяным взглядом. — Что за сюрприз, о котором ты мне рассказывал? — стремительно переводит тему Ким, выпивая залпом остатки чая. — Пошли, я покажу. Чонгук поднимается из-за стола и идет в западную часть особняка. Тэхен идет следом за ним, в ожидании чего-то нехорошего. С этим человеком ничего другого он уже не может представить. — Это твоя студия. Ремонт подзатянулся немного, но теперь все выглядит достойно. Тэхен приоткрывает рот в немом изумлении. Просторное помещение с видом на цветочный сад и всевозможные художественные принадлежности не могут не вызывать восторг у человека, который живет искусством. — Мне нравится эта атмосфера. Я могу прямо сейчас начать работать? — с нетерпением спрашивает Тэхен, выбирая нужный холст. — Конечно, здесь все в твоем распоряжении. Меня до вечера не будет. Если что-то понадобится, то отправь прислугу в город. Они купят все необходимое. Чонгук еще несколько секунд любуется маленькой мимолетной, но все же улыбкой на тэхеновых губах и оставляет омегу одного. Мужчине всегда хочется видеть улыбку на персиковых губах, но он знает, что не достоин этого невинного ангела. Желание осквернить и запятнать непорочного мальчика превалирует и от этого никуда не деться.Чонгук пока сдерживает себя прочными цепями, но они уже дали трещину, когда руки коснулись обнаженной плоти. Когда губы вкусили запретную сладость. Из этого порочного круга выхода нет.