Byzantium

      Нагини с ликованием объяснила Гарри план, не обращая внимания на побледневшее лицо девушки. Нагини действительно была умной женщиной, поскольку её план являлся одновременно и катастрофически опасным, и коварным, и, возможно, достаточно безумным, чтобы сработать.       — Итак… — медленно начала Гарри, собираясь с мыслями. — Ты хочешь, чтобы я притворялась девицей в беде, таким образом призывая к себе крестражи, по одному за раз. Ты веришь, что если я попытаюсь опять сбежать, то они погонятся в след, попав в нашу ловушку того, чтобы позволить им поймать меня и поцеловать? — пояснила медленно Гарри, глядя на Нагайну в поисках подтверждения.       Увидев кивок Нагини, Гарри ошеломленно продолжила. — И ты думаешь, что если я заставлю всех крестражей поцеловать меня, то, — подчеркнула Гарри, шевеля пальцами в воздухе в виде кавычек, — произойдет что-то, что заставит их объединиться и снова стать единым целым?       — Да, — просто ответила Нагини.       — Ты хочешь, чтобы я заманила собой кучу кровожадных осколков души, притворившись добычей, позволила им поймать меня, а затем ждала, что они просто остановятся после поцелуя? — Гарри повторила еще раз по-другому, просто чтобы убедиться, что она правильно расслышала.       Нагини пренебрежительно махнула рукой в ​​воздухе. — У тебя чрезвычайно сильная магия, Гарри. Если ты совсем испугаешься, просто используй её, чтобы снова остановить время.       — А если это не сработает? — спросила Гарри наигранно спокойно.       — Тогда ты получишь немного больше, чем поцелуй от судьбы, — сказала Нагини. — Я думаю, ты не будешь возражать против секса. Снятие стресса пойдет вам обоим на пользу.       — Н...Нагини! — вскрикнула Гарри, густо краснея. — Это — о, Мерлин — это так грубо!       — Гарри, — лукаво сказала Нагини, её глаза загорелись озорством, и Гарри поняла, что она не хочет иметь с ней ничего общего. — Ты девственница?       — Тебе какая разница, — сказала Гарри, вскочив на ноги и быстро отойдя, чтобы проверить, высохло ли её платье, но главным образом для того, чтобы скрыть сильный румянец от глупого вопроса Нагини.       — О, Мерлин, — захихикала Нагайна, вскрикнув и упав с бревна навзничь, но продолжая хохотать. — Ты не по годам развитая девочка! О, держу пари, что единственные поцелуи были от Тома!       Гарри вновь села, смех женщины был дружелюбным, но все еще неприятно жалил девушку. — Я знаю, что не особенно красива без косметики, — пробормотала Гарри, нахмурившись. — Я просто не привлекала людей.       Нагини перестала смеяться и удивленно села. — Гарри, — предупредила она, нахмурившись. — Не глупи. Даже если ты стесняешься своей внешности, чего не следует делать, нимфы, которые сделали тебе макияж, похоже, немного изменили тебя.       Гарри резко вдохнула. — Как же так? — спросила она, потрясенная. Девушка поднесла руки к лицу, ощупывая знакомые черты.       Нагини встала и деликатно прокашлялась. — Ненамного, но они сделали твои губы розовее, а глаза выразительнее, хотя куда больше. Я не удивлюсь, если все эти манипуляции с воском останутся навсегда. Известно, что нимфы ужасно тщеславны, как будто волосы должны быть чем-то постыдным, — фыркнула Нагини, явно оскорбленная этой идеей, — но даже если бы они всего этого не сделали бы, Том всё равно хотел бы тебя.       Гарри сердито посмотрела на Нагини. — Это твоя попытка польстить, чтобы снова поцеловать? — осторожно спросила она.       — О, детка, — промурлыкала Нагини, приближаясь. — Если бы я хотела поцеловать тебя снова, то уже бы это сделала.       Гарри вздохнула, глядя на небеса в поисках терпения. Неудивительно, что Витте Вивен, бросили Гарри на пути людей в последней попытке остановить её — они были совершенно абсурдны.       — Хорошо, нам действительно нужно придумать план, — сказала Нагини, сверкая глазами. — И я думаю, что у меня есть хорошая идея.       Гарри плыла по озеру, в котором она была раньше, вздыхая, когда смотрела на васильково-синее небо. Пока Нагини поправляла фату на голове Гарри (— Поверь мне, Гарри, мальчики любят нимф, — самодовольно сказала она, к ужасу Гарри), женщина попыталась убедить Гарри надеть вуаль на голое тело. Это привело к тому, что Гарри отвернулась от неё, пока держала в руках платье, после чего твёрдо сказала женщине-змее, что она не должна возвращаться, пока не научится вести себя прилично.       Гарри снова надела белое платье, поскольку оно было самой красивой вещью, которую она имела (несмотря на то, что то было наполовину испорчено из-за ношения в лесу), оставив вуаль красиво свисать по бокам. Это заставило её почувствовать храбрость, как будто она была бессмертным волшебным существом, способным постоять за себя и утопить человека вдвое больше себя, если нужно.       План Нагини был очень прост: сделать Гарри приманкой, вызвать один из крестражей под видом того, что Нагини пытается «схватить» девушку, а для этого ей нужна помощь, затем отступить и позволить захватить ему Гарри.       Это было очень глупо, по мнению девушки. Она искренне сомневалась, что крестражи собирались поцеловать её. Ну, точнее, трое уже целовали её, но это совсем другое.       Гарри моргнула, глядя в небо и размышляя. Неужели все было так по-другому? Или крестражи невозможным образом притягивались к ней так же, как она чувствовала их? Может ли частичка души почувствовать зов душевной связи?       — Помни, — твердо подумала Гарри, — это для твоей деревни, твоего народа. — Если душевная связь не едина, Голод будет продолжать поглощать всё до тех пор, пока ничего не останется.       Гарри всегда была немного самокритичной и застенчивой, но когда дело касалось её людей и друзей, то она делала все, чтобы спасти их.       Гарри, соглашаясь с планом, не признавалась даже себе, что тогда волновалась не столько о том, сработает ли идея Нагини, сколько, правда ли крестражи попробуют поцеловать её.       Гарри покраснела, каким-то образом умудряясь растеряться, и раздраженно вздохнула.       Грохочущий звук на краю озера заставил Гарри дернуться в воде, чуть не перевернувшись от того, как быстро она переместилась. Девушка едва не сделала глоток воды, видя то, что, скорее всего, являлось Чашей, которая ринулась в озеро.       Гарри какое-то время ошеломленно смотрела на Чашу широко раскрытыми глазами. Это был тот, кто спас её в лесу от Голода? Он носил толстое пальто с капюшоном, накинутым на голову, и декоративную золотую маску, закрывающую нижнюю часть лица, популярную модель среди охотников за тёмными существами. Но самым шокирующим в нем были глаза. Его серые зрачки пристально смотрели на Гарри, пока он углублялся в воду, хищный блеск противоречил хмурому взгляду. Уголь, подчеркивающий глаза, стекал по его щекам, придавая ему затравленный вид.       В нем было что-то глубоко животное, что-то, что заставляло Гарри чувствовать себя в ловушке, когда она смотрела, как охотник приближается к ней и плывет к середине озера, где девушка и застряла.       На заднем плане, вдоль линии деревьев, появилась Нагини и начала махать Гарри руками, как бы говоря: — План, идиотка!       Глаза Гарри метнулись к Нагини, и она инстинктивно дёрнулась.       Если чему-то и научило её купание в источниках леса нимф рядом с домом, так это тому, как быстро двигаться в воде, когда это необходимо. Гарри развернулась и начала плыть так быстро, как только могла, к другому берегу. Вуаль неудобно обмотала её лицо, когда она извивалась внутри него и изо всех сил гребла на спине к берегу.       Как, черт возьми, нимфы плавают в этой вещи? Гарри была в отчаянии, ей приходилось прилагать в два раза больше усилий, чем обычно, чтобы плыть с максимальной скоростью.       Наконец Гарри выбралась на берег озера. В ту секунду, когда её ноги коснулись скользких камней, она побежала. Гарри не смела оглянуться, её сердце теперь билось с бешеной скоростью. Когда Гарри обсуждала план с Нагини, она не рассчитывала, что за ней действительно погонятся. Что-то глубоко внутри, что-то в её венах заставило Гарри бежать.       Гарри подхватила мокрые края платья и вуаль в кулаки и рванула через опушку леса, мчась сквозь густые заросли на максимальной скорости. С той ночи Самайна Гарри стала лучше бегать по лесу, двигаясь с ловкостью лани. Это было похоже на прикосновение магии, когда её ноги скользили по лесной траве.       Гарри не могла слышать ничего, кроме стука сердца в ушах. Ветер прошелся по лицу, словно подстрекая её.       В конце концов, по прошествии, казалось бы, небольшого времени, Гарри случайно глянула за спину. Охотника нигде не было видно. Гарри остановилась на небольшой поляне, тяжело дыша. Она удивленно огляделась, чтобы проверить окружающее пространство. Охотник ушел. В лесу царила мертвая тишина, только отдаленные звуки птиц и шелест ветра в деревьях нарушали тишину.       Когда её дыхание замедлилось, Гарри подумала, не ускользнула ли она каким-то образом от крестража. Нагини предупредила, что он способный охотник, лучший из лучших, но его нигде не было. Вот и все, подумала про себя Гарри, позволив себе самодовольную улыбку, несмотря на опасность ситуации. Лучший охотник. Хах, какой мудак.       Гарри услышала хруст ветки и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Чашу, прыгающего по воздуху с раскинутыми руками. Его серые глаза широко распахнулись, а зрачки расширились, и она вскрикнула от ошеломленного страха, когда её повалили на землю.       Двое катались, пока Гарри боролась, чтобы не быть прижатой к земле окончательно, извиваясь на густой траве. За свою жизнь Гарри несколько раз подвергалась нападению, и она определенно не собиралась позволить себе проиграть, даже не вступив в бой. В какой-то момент её вуаль была сорвана и отброшена в сторону, и Гарри удалось ухватиться за эту дурацкую маску на лице и сдернуть её, отбрасывая в сторону, пока она пыталась выползти из-под тяжелого тела.       Земля и небо смешались, когда Гарри перекатывалась, кряхтя от усилий, пихая рыцаря-крестража локтем в живот. Их скорость замедлялась. Гарри почувствовала выброс энергии через её конечности, воспользовавшись этим, она уперлась коленями в землю по обе стороны от его бедер, обхватила руками запястья охотника, чтобы прижать их к земле, и твердо села ему на живот.       Охотник лежал под Гарри, глядя на нее с ошеломленным выражением лица, как будто потрясенный тем, что она может пригвоздить его к земле.       — Ха! — Гарри не смогла сдержать победного вскрика и улыбки. — Выкуси, сволочь!       Глаза Чаши сузились, и Гарри едва успела сказать: — Подожди, нет, чёрт!… — прежде чем она была перевернута довольно искусным движением, и девушка обнаружила, что спина прижата к земле, крестраж оказался сверху, а одна рука сжимала оба её запястья над головой.       — Да как? — ошеломленно спросила Гарри, пытаясь вырвать запястья из сильной хватки.       Крестраж зарычал и схватил Гарри за горло свободной рукой, не настолько сильно, чтобы задушить, но достаточно, чтобы удержать на месте, а затем прижался к её губам.       Вот чёрт, подумала Гарри, закрыв глаза и расслабившись. Не могу поверить, что план действительно сработал.       В отличие от поцелуя Тома, Волдеморта или Нагини, этот состоял из бесконечных укусов, и Гарри вздрогнула, когда он опустился, почти полностью прижавшись к ней, и её ноги инстинктивно раздвинулись, чтобы притянуть его ближе, обвив лодыжками. Гарри застонала, когда охотник мягко прикусил губу, нежно потянув за нее, и глаза девушки открылись, чтобы наблюдать за ним, затаив дыхание, когда он снова прижался к её рту.       Рука на запястьях расслабилась, и Гарри почувствовала, как её пальцы запутались в его волосах, дергая густые черные пряди и вызывая у мужчины подобие рычания. Гарри вздохнула, когда рука на шее скользнула по затылку, погрузившись в волосы и изогнув шею, чтобы он мог глубже проникнуть в её рот. Другой рукой он вдруг задрал её платье, большим пальцем огладив бедро.       — П-подожди, — выдохнула Гарри, дергая за густые волосы, чтобы оторвать от себя лицо крестража. Мужчина снова зарычал, глубоким баритоном, и Гарри почти позволила ему вжаться, потому что, черт возьми, это божественно.       Гарри посмотрела на крестража твердым взглядом, и тот успокоился, убрав руки от нее, чтобы опереться предплечьями о землю.       — Ты… ты спас меня от Голода, — сказала Гарри, чувствуя, что покраснела. Её губы болели от того, как сильно они были искусаны, и все же ей нужно было сказать это. — Спасибо, правда.       Крестраж бесстрастно смотрел на нее сверху вниз.       — Ты не такой болтливый, как другие, не так ли? — сказала Гарри, возможно, немного раздраженно. То, что он еще не заговорил с ней, не означало, что тот уже не раздражал её.       — Я полагал, что ты снова исчезнешь, если я дам тебе минутку подумать, — протянула Чаша, и глаза Гарри расширились от глубокого баритона. Она почувствовала, что краснеет еще больше, и жар внизу живота вспыхнул в ответ.       — Ну, у меня была минутка подумать, — огрызнулась Гарри, чувствуя себя немного смущенной тем, как странно она себя ощущала, — и я никуда не ушла, так?       Чаша посмотрела на нее сверху вниз, что-то обдумывая. — Полагаю, что нет, — сухо ответил он.       — И хотя я благодарна, что ты спас меня от монстра, — продолжила Гарри, действительно чувствуя раздражение, — я должна сказать, что было невероятно грубо с твоей стороны бросить меня — в волшебном мире, круге, из всех мест! Цирцея, можно подумать, что у тебя совсем нет манер, — сказала Гарри, сложив руки на груди.       — Я возвращался, — ответила Чаша, приподняв бровь. — Собирал припасы.       — А что потом? — Гарри усмехнулась. — На мне не было одежды, а еще оставалось довольно много магии Связи и… О! —. Гарри уставилась на него, её щеки залил густой румянец. — Ты хотел, собирался…       — Совершить духовную связь с моей судьбой в месте, где я никогда не устану, не проголодаюсь и не отвлекусь на человеческие нужды? Место, где нас никто никогда не побеспокоит? — спросила Чаша самодовольным тоном, несмотря на не выражающее ничего лицо.       — Гм, — сказала Гарри, чувствуя, что она только что вылетела из своего собственного существа и теперь переживает внетелесный опыт, обрабатывая информацию, не зная, следует ли ей полностью смутиться или выбросить все запреты из головы. — Ты собирался… Помочь? — Она повторила, даже не уверенная, что вопрос имел смысл.       Чудовищный жар и желание распространились в нижней части живота, покалывая конечности и наполняя её эйфорической потребностью прикоснуться к мужчине сверху.       Ухмылка медленно расцвела на лице Чаши, глаза сузились с каким-то ликованием. Это была великолепная, опасная, хищная улыбка, от которой сердце Гарри на мгновение остановилось в груди.       — Ты не знала, маленькая нимфа? — лукаво прошептала Чаша, медленно опускаясь обратно на тело Гарри и опираясь на одно предплечье, чтобы мужчина мог прижать мозолистую руку к её лицу. Прикосновение было на удивление мягким. Гарри смотрела на него широко раскрытыми глазами, пока обдумывала его слова. — Может, я отведу тебя туда сейчас? Мы до сих пор не завершили брачный ритуал.       — Э-э, — довольно глупо сказала Гарри, потому что, на мгновение, она потеряла контроль над собой, попытавшись сказать «да», не будучи уверенной, хочет ли этого. Но — ну, действительно. Почему бы ей не сказать «да»? Гарри смотрела на него широко раскрытыми глазами, пока её разум играл в перетягивание каната с ответом, который она хотела дать.       Ухмылка Чаши стала шире, а затем он оставил нежный поцелуй на её губах. Гарри растворилась в его объятиях, вздыхая от углубляющегося поцелуя, когда она обвила руками шею и почувствовала под пальцами сильное биение его пульса.       Гарри почти полностью потеряла сознание, когда почувствовала, что её уносит будто в море, тело откликалось на мягкое прикосновение грубых мозолистых рук, пробегающих по груди поверх платья и вниз по животу. Она почти не замечала звуков на заднем плане, за исключением Чаши, а его напрягшиеся руки заставили её раздраженно застонать. Он отстранился, и Гарри чуть не вскрикнула от глубокого разочарования, вместо этого позволив упасть головой на траву и глубоко вздохнуть.       — Мерлин, Мерлин, Чаша, — произнес знакомый голос со смешливыми нотками в голосе. Гарри моргнула, глядя на мужчину сверху, когда Чаша внезапно встала, рука, обнимавшая её за талию, исчезла в одно мгновение, уронив на землю, и Гарри почувствовала себя довольно глупо. Девушка села и, краснея, поправила платье, чувствуя себя несколько возмущенной.       Из-за дерева появился Томэ, весело сверкая глазами.       Лицо Гарри, которое уже слегка было красным, начало гореть, и она закрыла его руками.       О, Цирцея, с грустью подумала про себя Гарри. Это был тот, о котором она мечтала четыре года. Но сны были именно снами. Гарри охотно бы вышла замуж за какого-нибудь деревенского идиота (хотя бы для того, чтобы получить некоторую автономию, подальше от тети Петуньи) и счастливо мечтала бы о Томе, не желая больше с ним встречаться. Но теперь он был здесь, наблюдая, как Гарри краснеет, в мокром, грязном платье, пытаясь привести себя в порядок после того, как чуть не позволила Чаше сбежать с ней в заколдованный лес, чтобы заняться тем, что, вероятно, было бы чрезвычайно энергичным и потенциально долгим сексом с крестражем.       Гарри вздохнула и встала на ноги, слегка спотыкаясь, и нахмурилась, глядя на Томэ так уверено, как только могла, пока у нее были листья в волосах.       — Томэ, — сказала Гарри, глядя на него с поднятой бровью. — У тебя нет нимф, которых нужно похитить?       — А я-то думал, что ты целомудренная девушка, — засмеялся Томэ тем язвительным тоном, от которого Гарри захотелось ему врезать.       — Прошло четыре года, — резко ответила Гарри, — мое целомудрие тебя не касается.       Чаша наблюдала за их разговором с полуприкрытыми глазами, переключаясь между ними, пока они смотрели друг на друга. Чаша подобрала свою выброшенную маску для лица и закрепила её обратно на челюсти, выглядя так, будто хотел быть где угодно, только не здесь.       — Твое целомудрие — не только твоё дело, но и моё, маленькая принцесса, — самодовольно ответил Томэ, выражение лица которого было слишком надменным, по мнению Гарри.       — Нет, — возразила Гарри, — моё целомудрие принадлежит ему. — При этом она указала на Чашу, чтобы действительно подчеркнуть свою точку зрения. Не то чтобы Гарри действительно верила, что женская добродетель принадлежит кому-то, но, чёрт возьми, это определенно стоило сказать, чтобы увидеть, как глаза Томэ сузились и посмотрели на Чашу, обдумывая что-то.       Чаша пожала плечами. — Я спас её во время ритуала жертвоприношения. Согласно легенде её народа, это превратило его в Брачный Ритуал, и теперь она моя.       — Связь! — Гарри быстро поправила, густо краснея. — Ритуал связывания.       — То же самое, — сказала Чаша, даже не удосужившись обратиться к ней напрямую, когда сердито смотрел на Томэ.       — На моей лошади, — сказал Томэ, скрестив руки и хмуро глядя на своего товарища-крестража. — Ты украл мою чертову лошадь.       — Моя была слишком далеко, — равнодушно ответила Чаша. — И ты бы всё равно не смог её спасти. Ты маленький щёголь, если помнишь.       Томэ практически зарычал, набрасываясь на Чашу, поскольку тот, очевидно, задел его больное место.       Гарри, в это время решила медленно отступить. Она тихо сказала: — Пожалуйста, не замечайте, что я ухожу, ладно? — Она сказала это тем же тоном, которым вежливо просила птиц не есть её пчел, и это, казалось, всегда срабатывало.       — Щёголь? Ты отвратительный тролль, безмолвный зверь, — прошипел Томэ, сердито глядя на Чашу.       — Я сильный и молчаливый, — поправила Чаша, не слишком заинтересованная в споре, но явно получавшая удовольствие от того, что раздражала Томэ. — Сам шутишь про "девицу в беде", но все же я был единственным, кто пришёл, чтобы спасти девушку от Голода. Ты пропустил свою реплику.       Гарри продолжала ползти назад, пока те не скрылись из виду, но их споры были слышны и заверяли, что до сих пор её пропажа была не замечена.       Это было похоже на то, как два брата ссорятся друг с другом из-за глупой размолвки между ними.       — Что за кучка идиотов, — пробормотала себе под нос Гарри, закатывая глаза, как только она почувствовала себя безопасно, чтобы начать бежать, не привлекая внимания. Те двое спорили о глупой семантике, их было слышно даже издалека.       К закату, когда Гарри вернулась в лагерь Нагини, она была уставшей и раздражённой. Некоторое время Гарри специально бежала в противоположном направлении от лагеря Нагини, убедившись, что охотник сможет найти её босые следы, намеренно проходя через лужи и ломая случайные ветки. В конце концов она наткнулась на ручей и пошла назад по камням, спустившись в направлении озера. Она шла медленно, так как каменистое русло ручья было скользким, но это стоило того, чтобы остаться незамеченной. Охотник подумает, что она пошла вверх по течению, поскольку убегала от озера.       — Ах, сердцеедка, — поприветствовала Нагини, ухмыляясь взволнованному состоянию Гарри. — Уже потеряла девственность?       Гарри тут же фыркнула, вскидывая руки в знак поражения. — Ты самый ужасный человек, которого я когда-либо встречала.       — Действительно? — спросила Нагини, постукивая по подбородку длинным ногтем и взгромоздившись на бревно, словно на трон, глядя на Гарри с лукавой усмешкой. — Судя по состоянию твоего платья, можно было подумать, что это сделала Чаша.       Гарри вздохнула, снова переодевшись в теплую одежду, которую дала Нагини. — К сожалению, я думаю, что пришло время избавиться от этой вещи, — сказала Гарри, протягивая платье и накидывая его на ближайшую ветку дерева. — Кроме того, Томэ прибыл и прервал нас, прежде чем что-либо могло произойти.       Нагини села, прислушиваясь к этому. — Я полагаю, он мог выследить Чашу, — размышляла Нагини. — Нам придется следить за ним. Дерзкий он, хотя уже получил свой поцелуй, так что ему просто придется подождать       Гарри рухнула на одеяло, которое Нагини постелила ранее, рядом с огнем, согревая холодные руки.       — Я думаю, что эти поцелуи меня убьют, — вздохнула Гарри.       Ухмылка Нагини в ответ была настолько непристойной, что Гарри захотелось залезть в палатку и проспать сотню лет.       Гарри стояла на окраине Запретного леса, вдалеке виднелся небольшой двор, и до ее ушей доносился звон близлежащего городского колокола.       — Действительно? — спросила Гарри.       — Да, — ответила Нагини.       — Нет, правда? — Гарри надавила, уперев руки в бедра.       — Да, правда, — ответила Нагини, надувшись.       — Я их не ношу, — сказала Гарри, указывая на вещи в руках Нагини.       — Ну, ты потеряла вуаль, и это лучшая вещь, — ответила Нагини. — Доверься мне в этом.       — Что не так с этими крестражами? — спросила Гарри, скрестив руки на груди. — В какой вселенной каблуки будут считаться привлекательными?       — Это мужское дело, — пожала плечами Нагини. — Ну знаешь, как это бывает. Что-то о том, что девушкам будет труднее сбежать, или о задорности, или о чем-то еще. Особо не обращаю внимания. Лично мне нравится, чтобы мои девочки носили меньше, а не больше.       Гарри вздохнула, прежде чем протянуть руку, чтобы взять каблуки, грубые слова Нагини больше не смущали её. После того, как крестраж охотника как следует полапал её в лесу, Гарри почувствовала, что планка стыда поднялась так высоко, что действительно потребуется новый уровень унижения, чтобы действительно побеспокоить её.       — Где ты вообще берешь всё это добро? — спросила Гарри, наклоняясь, чтобы подогнать эту дурацкую штуковину к её ногам. Они сделали Гарри значительно выше, но носить их было жуть неудобно: она чувствовала, что может споткнуться и сломать лодыжку в любой момент.       Нагини пренебрежительно махнула рукой, словно у нее не было сил объяснять.       — Отлично. Тогда кто следующий? — властно спросила Гарри, нахмурившись, когда осмотрела себя. Нагини достала из своей палатки мягкое темно-зеленое платье и рано утром заставила Гарри влезть в него. Оно было немного удобнее, чем предыдущее, а ещё имело длинные рукава, разрезавшиеся на локтях и свисающие ниже ладоней. Глубокое декольте цеплялось за края плеч, а длинная юбка струилась к ногам, как водопад. Каблуки были видны под платьем.       Гарри чувствовала себя настоящей дурой.       — Ну, у нас все еще есть Медальон, Диадема и Камень. Я думаю, нам лучше оставить Камень напоследок, на случай, если поцелуй с ним убьет тебя, учитывая, что он некромант, — сказала Нагини, быстро произнеся это утверждение, прежде чем Гарри успела его обдумать. — Так что выбирай: истеричка или ботаник.       Гарри уставилась на Нагини. — Я… убить меня? Ботаник? Что? — сказала она, застигнутая врасплох прямотой Нагини.       — Значит, ботаник, — сказала Нагини, кивая.       — Подожди, подожди! — начала Гарри, закипая, но на лице Нагини было то странное сосредоточенное выражение, которое, как девушка поняла, было выражением её общения с другими крестражами. Гарри пронзительно закричала: — Я сказала, подожди!       — Что ж, слишком поздно, — сказала Нагини, растворяясь в лесу. — Не забудь бежать на этот раз. Диадема заметит, если я помашу тебе из-за его спины, как это было с Чашей.       Гарри застонала и повернулась на каблуках, неуверенно выпрямляясь, когда вспомнила, что была на шпильках. Гарри подпрыгнула, когда Нагини ощутимо шлепнула её по заднице, и резко повернулась, чтобы огрызнуться на женщину — и моргнула, поняв, что Нагини исчезла.       — Чертова злая змея, — сердито пробормотала Гарри, схватив себя за юбку, чтобы не споткнуться, и повернулась, идя по грязной дорожке. Её голова казалась странно тяжелой из-за того, что Нагини небрежно уложила ей волосы и надела на нее позолоченный головной убор, представляющий собой сочетание тонких цепочек и свисающих жемчужин. Из-за этого Гарри выглядела дворянкой, и по какой-то причине это очень раздражало девушку.       Гарри нравится быть обычной. Просто Гарри. Ей нравится работать в поле, носить детские брюки и быть умелой во всём.       Эта девица в беде действительно старела.       Гарри миновала знак, предположительно указывающий на деревню впереди, и остановилась, когда кто-то появился в конце дорожки. Он был достаточно далеко, чтобы его разобрать, и все же Гарри сразу поняла, кто это.       — О нет, — пробормотала себе под нос Гарри в притворном страхе. — Беги, Гарри. Прежде чем плохой человек схватит тебя.       Затем Гарри намеренно развернулась на каблуках и пошла обратно к лесу настолько быстро, насколько позволяла её обувь. Прежде чем она достигла опушки леса, человек, которого она увидела на тропе — слишком далеко, чтобы разглядеть его, но достаточно близко, чтобы преследовать, — появился около ствола одного из деревьев перед ней.       Гарри остановилась как вкопанная, глядя на крестража. Он только что… телепортировался? — удивилась Гарри.       Крестраж Диадемы был не в полной броне, а в довольно хорошо подогнанном военном костюме. Удачный крой подчеркивал его грудь и талию, черная ткань была расшита золотыми стежками.       Его глаза, как и у других крестражей, были самой потрясающей чертой. Радужки мерцали интеллектом, глаза сузились, когда он посмотрел на Гарри с насмешливым выражением лица.       — Чего ты хочешь? — сказала Гарри наигранно недовольно. — Если ты собираешься просто стоять как идиот, вместо того, чтобы что-то делать, я думаю, мне следует продолжить свой путь.       Крестраж нахмурился, глядя на нее с отвращением. — Ты слишком груба, — сказала Диадема резко, но спокойно. — Я не вижу в тебе того, что остальные.       — Я груба? — ошеломленно спросила Гарри. — Ну, извините, если я невежлива с человеком, который убил моих родителей, — огрызнулась она, крайне оскорбленная всей нелепостью всего этого. — Человек, который настолько презирает идею традиций моего народа об узах, что скорее сравняет страну с землей, чем действительно подумает, что кто-то может быть ему равным.       Диадема оскалилась на этих слова, прошипев: — Мне нет равных, особенно если это какая-то сопливая маленькая крестьянка.       Гарри положила руки на бедра и уставилась на него. Это был ботаник, а не истеричка? Цирцея, насколько ужасным должен быть Медальон, чтобы перекрыть этого придурка?       — Отлично, — спокойно ответила Гарри. — Тогда мы полностью сошлись во мнениях. Я отказываюсь признать, что ты мне ровня, и мы все можем просто продолжать свой путь. Удачной жизни. — С этими словами Гарри развернулась на каблуках (у нее теперь ныли ноги от того, сколько раз ей приходилось крутиться на этих дурацких туфлях), и решительно зашагала по тропинке обратно к городу.       Гарри не понимала, почему Нагини настояла на каблуках, если она должна была убегать: обувь едва ли была достаточно легкой, чтобы ходить, не говоря уже о том, чтобы бежать.       — Не уходи от меня, крестьянка, — прорычала Диадема позади Гарри.       — Извини, я тебя не слышу, — крикнула Гарри, поднимая одну руку, чтобы помахать. — Слишком далеко.       Воздух перед Гарри на мгновение замерцал, а затем внезапно Диадема оказалась там, на шаг впереди неё, и девушка вскрикнула, врезавшись прямо в него.       Гарри врезалась в грудь крестража, когда споткнулась, и его руки обвились вокруг нее, прижимая к себе. Она смотрела на него в шоке, приоткрыв рот.       — Что в Уэслине? — спросила Диадема, приподняв бровь, когда высокомерно смотрела на неё       — Уэслин? — удивленно пробормотала Гарри.       — Город? — насмешливо отозвался Риддл из-за вопросительного тона.       — Ты только что заморозил время? — вместо ответа спросила Гарри, нахмурившись. Ей не нужно объясняться с ним.       Губы Диадемы дернулись, выражение его лица на мгновение стало раздраженным, прежде чем оно исчезло за веселой маской. — Нет, я не остановил время. Я шагнул сквозь пространство. Есть очень большая разница, не то чтобы ты поняла, если бы я объяснил её тебе.       — Очаровательно, — сухо сказала Гарри, пытаясь оттолкнуть его, но безуспешно.       — Я не понимаю, — властно сказала Диадема, глядя полузакрытыми глазами. — Ты совершенно неинтересна. Зачем другим крестражам вообще прикасаться к тебе?       Гарри наклонила голову, когда бросила на него недоверчивый взгляд. — Ты имеешь в виду, как ты прикасаешься ко мне прямо сейчас? Будучи воплощением зла, ты очень тактильный.       — Воплощение. Громкое слово для неграмотной маленькой девочки, хм? — Диадема ответила тихо, его глаза сузились от удовольствия, когда Гарри вздрогнула.       — Почему ты думаешь, что я не умею читать? — Гарри огрызнулась, почувствовав, как мурашки прошли по спине.       — Ты прошла знаки, на которых дважды было написано об Уэслине, и все же не знала названия города. Ты либо неграмотна, либо совершенно ненаблюдательна, хотя, возможно, и то, и другое, — фыркнула Диадема.       —Даже если бы я не умела читать, вряд ли было бы хорошим тоном издеваться над неграмотным человеком. А теперь я пойду, спасибо, — чопорно ответила Гарри, максимально изображая классическое выражение лица тети Петуньи, когда вырвалась из рук Диадемы.       — Гарри, — позвала Диадема, заставив Гарри замереть на месте, удивленная его мягким тоном. Он поднял ладонь и провел ею по воздуху перед собой, словно создавая медленную волну. Горящие символы взметнулись в воздух, перестраиваясь из одного узора в другой в повторяющемся движении. — Если ты сможешь прочитать мне, что здесь написано, я обещаю, что оставлю тебя в покое прямо сейчас. На самом деле, я заставлю все крестражи оставить тебя в покое. — В его голосе звучала победная нотка, как будто он поймал её с поличным.       Гарри удивленно посмотрела на Диадему. Конечно-конечно, кто-то не может не показать свою жестокость, не так ли? Даже если и так, какая разница? Не то чтобы у нее было много возможностей, учитывая, что этот человек был причиной того, что все её королевство рухнуло в руины. До прихода к власти Империи Риддлов существовала отличная система образования и сильное сообщество. Теперь все было похоронено под пеплом.       — Да, — выдохнула Гарри, подбирая слова, поскольку она была потрясена дерзостью этого человека. — Ты самый жестокий и ужасный человек, которого я когда-либо встречала.       Даже этих слов было недостаточно, и Гарри двинулась дальше, приближаясь к нему твердыми шагами. Глаза Диадемы потемнели, когда она приблизилась, но это не напугало её, а только еще больше разозлило.       — Вы сравняли мою страну с землей, — прошипела Гарри, — совершали набеги на школы, вешали учителей на улицах, сжигали библиотеки. Вы полностью уничтожили целую нацию. Я нахожу просто немыслимым, что ты имеешь наглость издеваться надо мной за то, что я стала жертвой разрушения, которое вы сами создали. — Теперь Гарри была чертовски зла, дрожа от того, как сильно она хотела ударить его. — Я вполне способна научиться читать, но из-за твоей гребаной неспособности быть человеком и твоего огромного семиголового эго, стоящего на пути, я потеряла все, и у тебя есть совесть, чтобы стоять там и просить меня прочитать гребаный знак…       Гарри осеклась, когда Диадема резко шагнула вперед и прижалась губами к её губам. Гарри немедленно оттолкнула его, рыча, и ударила его так сильно, как только могла.       Хлопок, который эхом отозвался на опушке леса, не был достаточно удовлетворительным, поэтому Гарри подняла руку и попыталась ударить еще раз — чужая ладонь поднялась и схватила её за запястье, прежде чем она успела приблизиться. Гарри задыхалась от ярости, когда отдернула руку, дрожа от злости, кипящей внутри неё, и оскалила зубы. Несмотря на то, что её голова дернулась в сторону, выражение лица Диадемы ни разу не изменилось. След от руки на его лице уже исчезал, заживая неестественно быстро.       — Ты больше никогда не прикоснешься ко мне, — выплюнула Гарри, толкая его настолько сильно, что он отступил на несколько шагов. — Ты бессмысленная трата пространства. Не знаю, во что играют судьбы, но я отвергаю тебя каждой частичкой своего тела. Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя.       — Я вижу, что задел за живое, — имела наглость сказать Диадема, его глаза были невероятно темными, когда он бесстрастно наблюдал за Гарри. — Я чувствую, что это может быть немного чрезмерной реакцией, но, тем не менее, я прошу прощения за свою грубость.       — Мне плевать, что ты чувствуешь, — прорычала в ответ Гарри. — Убирайся с глаз моих.       Диадема приблизилась к ней, пока Гарри стояла на месте, скаля зубы. Он сделал шаг вперёд вперед, как будто хотел провести руками вдоль её талии, и Гарри ощутила прилив такой ярости, что она потянулась вперед и толкнула его изо всех сил, прошипев: — Уходи!       Гарри ахнула, когда она почувствовала странное давление и пошатнулась, когда Диадема исчезла, его глаза на мгновение расширились от удивления, прежде чем он испарился.       Гарри тихо задышала, когда повернулась на каблуках, оглядываясь вокруг. Короны не было. Она на самом деле желала, чтобы он ушел.       — Значит, я знаю разницу между перемещением пространства и замораживанием времени, — сказала Гарри в пустоту. Самодовольная ухмылка скользнула по её лицу.       С опушки леса донеслись медленные аплодисменты, и Гарри обернулась, ожидая увидеть развеселившуюся Нагини. Гарри побледнела при виде еще одного крестража (когда это кончится? Гарри внутренне застонала), прислонившегося к дереву. Этого она еще не встречала. Судя по его внешности и мальчишески-злобной улыбке на лице, Гарри угадала Медальон.       — О, Цирцея, — простонала Гарри, вскинув руки в воздух. — Вы все как гидра. Отрежь одну голову, на её месте вырастут две.       Медальон не двинулся с места, прислонившись к дереву, заложив руки за спину в невинном мальчишеском жесте, с этой злой ухмылкой. Гарри воспользовалась моментом, чтобы понаблюдать за крестражем. Он странным образом отличался от других. В нем было что-то странное… раненное, что-то, что не могла скрыть острота его черт, тьма в глазах, говорящая об ужасах. Он был подобен разбитому зеркалу, отражавшемуся в себе до бесконечности.       — Диадема всегда была безвкусным придурком, — ответил Медальон, всё ещё не отходя от дерева.       — Право, я даже не представляю, как его кто-то терпит, — согласилась Гарри, убирая с глаз выбившуюся прядь волос. — Что ж, тогда мне лучше уйти. Хорошего дня.       Гарри насмешливо поклонилась, а затем демонстративно повернулась и чуть не споткнулась. Она нахмурилась и потянулась вниз, чтобы сдернуть каблуки, отбрасывая их по очереди так далеко, как только могла, и удовлетворенно улыбнулась, когда они исчезли в поле высокого вереска. Теперь босиком, но способная ходить, Гарри начала обратный путь к Уэслину.       — Куда ты идешь? — спросил Медальон, шагая рядом с Гарри.       Гарри наблюдала за ним краем глаза, приподняв бровь. — Уэслин, — коротко ответила она.       — На самом деле это Лемистон, — сказал Медальон, указывая на знак города, когда Гарри снова проходила мимо него. — Который знала Диадема. Он настоящий ублюдок.       Насколько она знала, город на самом деле назывался всё таки Уэслин, но Медальон ей нравился. Решив игнорировать его, а не вступать в бой, Гарри вздохнула и закатила глаза, пока продолжала идти по грязной тропинке       — Я хочу тебе кое-что показать, — с энтузиазмом продолжил Медальон, словно не Гарри только что отмахнулась от него. — Позволь мне взять тебя.       Гарри прищурила глаза. — Нет, — коротко ответила девушка. Она никуда не пойдёт с тем, кого Нагини в основном описала как социопата-ребенка.       — О, не будь такой занудой, — пробормотал Кулон, переплетая свои пальцы с ее и дергая их.       Гарри резко вдохнула от прикосновения, чувствуя, как её тянет к нему. Гарри повернулась к Медальону с хмурым лицом и почувствовала, как сердце подпрыгнуло в груди. Медальон смотрел на нее, возможно, с самым злобным выражением лица, которое она когда-либо видела у человека. Он был воплощением острого, обоюдоострого меча — красивого, как Томэ, и все же, когда Томэ являлся раздражением и лукавой забавой, Медальон — свежепролитой кровью и острыми зубами.       — А… я так не думаю, — сказала Гарри, безрезультатно встряхивая руку, чтобы убрать пальцы Медальона.       — Прекрасное место, — выдохнул Кулон, внезапно прижавшись боком к Гарри и обняв ее. — Подожди.       Едва Гарри успела воспротивиться, как она почувствовала давление на себе. Гарри замерла, чувства пропали— она была слепа, тишина угнетала, гравитация сокрушала и подавляла, и Гарри подумала, что её вот-вот прикончат…       Девушка резко вдохнула, когда мир моргнул, а затем она оказалась на краю утеса, внизу волны разбивалась о берег и обрызгивали её ледяной морской пеной. Гарри пошатнулась на человека, обнимающего её, пальцы переплелись на его шее, когда она уткнулась лицом ему в плечо, едва не упав от пережитого и используя Медальон как якорь, приземляясь на землю.       — Телепортация довольно неприятна, когда ты пытаешься сделать это в первый раз, — говорит Медальон, и рокот голоса вибрирует на щеке Гарри, прижатой к его груди. — Хотя, честно говоря, никогда не становится лучше. Ты просто уже ожидаешь этого.       Гарри раздраженно застонала, выпутываясь из рук крестража и отступая назад. Девушка задохнулась от шока от увиденного перед ней — массивная скала с видом на океан, темно-серое угнетающее небо, морской шторм вспыхнул молнией на далеком горизонте. Бурные океанские воды взмыли вверх по утесу и наполнили воздух солью и незнакомым запахом. Гарри смотрела на океан с изумлением.       Гарри никогда раньше не видела моря. Она всегда была заперта в глубинке страны, в своем маленьком родном городке. То, что девушка видела сейчас — незабываемо.       Медальон повернулся к океану, радостно перекатываясь на носочках. — Я полагал, что ты никогда раньше не видела моря, — сказал он, улыбаясь ей.       Гарри широко раскрытыми глазами повернулась к Медальону. — Красиво, — выдохнула девушка.       Медальон бросил на Гарри равнодушный взгляд. — Это плохой день. Обычно намного красивее, когда солнечно.       Гарри пожала плечами. — Я не против и так. Это потрясающе, — ответила она, повернувшись к воде. Ей казалось, что она может вечно смотреть на пенящиеся волны.       — Это было не единственное, что я хотел показать тебе, — сказал Медальон, снова переплетая пальцы с Гарри. Девушка почти ничего не замечала, позволив увести себя на небольшую тропинку, прорубленную в склоне одной из скал и ведущую к маленькому узкому пляжу.       Кулон осторожно повел Гарри вниз по склону, направляя её шаги. Наконец, обойдя каменные обвалы и достигнув дна утеса, Гарри оказалась у небольшого входа в пещеру, высеченную в скале.       — Что это? — спросила Гарри, широко раскрыв глаза. Прилив был довольно высоким, вода билась о край пещеры. Внутри пещеры было совершенно темно.       — Место, где все началось, — сказал Медальон, ведя Гарри в нерешительности к пещере. Оказавшись внутри, глаза Гарри привыкли к темноте, и она едва могла разглядеть внутреннюю часть пещеры. На улице были сумерки, уже накрапывал дождь, готовясь к шторму, и Гарри позволила знаниям Медальона вести её глубже.       У того, что оказалось задней частью пещеры, Медальон передвинул большой камень, чтобы открыть дыру в земле. Крестраж затащил Гарри туда, несмотря на сопротивление здравому смыслу, и она соскользнула на добрых десять футов, прежде чем достигла дна дыры. Веревка перед ней позволила Гарри забраться на другую сторону, которая, казалось, имела форму U-образного изгиба, и она вскарабкалась по отвесной скале вверх, пока не выбралась в массивный проход.       Гарри подавила крик, когда её глаза привыкли к темноте, в шоке отступив назад и врезавшись прямо в грудь Медальона. Чужие руки обвились вокруг талии, и Медальон уперся подбородком в ключицу Гарри, прижимая голову к ней в насмешливо-любящем прикосновении.       — Что… что это? — Гарри заикалась, она ухватилась за чужие предплечья.       — Это, — пропел Медальон, — я.       Внутри было большое озеро, а в центре него находился небольшой остров. На вершине маленького острова стоял очень большой деревянный крест, на котором висело распятое тело человека, обмякшее и почерневшее от гниения. Его гнилая чёрная кожа растянулось по лицу, выражая вечную агонию. Что было самым ужасным в этом разлагающемся существе, так это то, что оно выглядело живым. Его рот был открыт, тело вздрогнуло. Черные ручейки запекшейся крови стекали из его пасти, медленно загрязняя озеро.       Это был бездушный труп Тома Риддла, которого мстительный демон держал в плену в жуткой пещере, в то время как части его души бегали по миру, осколки души, носившие одушевленные тела, рожденные из неодушевленных предметов.       Под ногами человека были воткнуты в землю семь голов на пиках. Жертвы находились в разной степени разложения, и все же их объединяло одно выражение лица: ужас.       — Как… как это возможно? Как ты здесь, но одновременно там? — Гарри запнулась, её спина напряглась, когда она сильнее прижалась к твердой груди Медальона.       — Давным-давно, — прошептал Том ей на ухо, переплетая свои пальцы с ее и снова скрещивая их на талии, притягивая к себе невозможно близко, — я заключил сделку с дьяволом, чтобы отдать ему душу в обмен на вечную жизнь. Это исполнило мое желание. Однако, когда он обнаружил пророчество о тебе, что моя душа принадлежит другому, демон украл мое тело, чтобы сохранить его в качестве пленника. Он создал семь временных тел, чтобы вместить остатки души, создания настолько мерзкие и бесчеловечные, что даже моя родственная душа содрогнулась бы. Демон создал их из пепла отца, дневника детства, унаследованных безделушек предков и тела моего лучшего друга. Но я не наивен, я знал последствия невыполнения своей части сделки, маленькая Гарри, и ты смотришь на это.       — Ты знал, что это может случиться? Ты позволил демону сделать это с собой? — спросила Гарри, повернув голову, чтобы посмотреть на Медальон с ужасом в глазах. Он был так близко, злобный блеск сиял в его глазах, что воздух сбился в легких Гарри. — Почему? Зачем кому-то это делать?       — Потому что ничто никогда не имело значения, Гарри, — сказал Медальон, его слова холодным дыханием коснулись её лица. — Кроме меня.       — Зачем ты мне это показал? — спросила Гарри, чувствуя, как в её животе растет комок страха.       — Потому что я хочу убедиться, что ты действительно знаешь, кому суждена, маленькая принцесса, — ответил Медальон веселым голосом, но его глаза были мертвы, когда они бесстрастно смотрели на нее сверху вниз. — Мы — дьявол и съедим тебя заживо.       С этими словами Медальон прижался к губам Гарри страстным холодным поцелуем, прикосновением, которое больше походило не на приветствие, а на прощание. Глаза Гарри расширились, когда комок предупреждения в её животе взорвался от ужаса. Глаза крестража стали темно-бордовыми, они обожгли её сквозь прикрытый взгляд. Затем, прежде чем она смогла собраться с силами, чтобы вырваться из ошеломленного ужаса, Гарри с пугающей силой толкнуло вперед, и она упала в озере, окружающем остров.       Гарри вскрикнула, когда гниющие скелетные руки протянулись сквозь мутные воды, и она изо всех сил попыталась вырваться из десятков конечностей, появляющихся вокруг неё. Гарри барахталась в воде, широко раскрытыми глазами наблюдая, как Медальон стоит у кромки воды, но рябь была слишком сильной, чтобы разглядеть выражение его лица.       Гарри открыла рот, чтобы что-то сказать, приказать магии, которая была у неё, чтобы вытащить её отсюда, но рот наполнился едкой, гниющей водой, наполняя легкие и отягощая девушку. Руки тянули под воду, и Гарри выдохнула остатки воздуха из легких, когда её потащили на дно.       Гарри точно не знает, что произошло. В какой-то момент она кричала, билась, глядя сквозь мутные воды на бесстрастный взгляд Медальона, который смотрел, как она тонет в гнилом озере, когда её легкие горели, а взгляд угасал, а потом...потом...       Гарри обнаружила, что сидит в огромной оранжерее на краю дивана. Она была сухая, легкие не болели, и один её палец цеплялся за ручку чашки, а другой рукой она поддерживала блюдце. Она моргнула, глядя на красивую комнату. Золотая окантовка архитравов, высокий потолок из зеленых люминесцентных стекол и мягкий мерцающий свет проникали в просторную комнату. Все уголки комнаты были заполнены широколиственными растениями, полными жизни. Было влажно. Маленькие бабочки порхали рядом с Гарри, и она смотрела, как маленькие существа мягко перелетают с цветка на цветок, вытягивая хоботки, чтобы питаться цветущей жизнью, окружающей их.       — Привет, Гарри, — сказал голос.       Гарри медленно повернулась, чтобы посмотреть на существо перед ней, сидящее в большом кресле. Никого не было здесь минуту назад.       Существо, смотрящее на Гарри, имело форму человека, и все же оно определенно им не было. Гарри изо всех сил пыталась сосредоточиться на существе, изображение то появлялось, то исчезало. У Гарри сложилось странное впечатление, что у него не было ни пола, ни определенного внешнего вида. Оно смотрело на Гарри, наклонив голову, его руки барабанили по креслу, ожидая, что она заговорит.       — Здравствуйте, — осторожно сказала Гарри, ставя чашку и блюдце на изящный стеклянный столик перед ней. — Могу я спросить, кто вы?       Существо улыбнулось. Гарри неуверенно улыбнулась в ответ.       — Я Смерть, — ответило существо.       — Понятно, — просто сказала Гарри.       — Ты довольно спокойно к этому относишься, — сказала Смерть.       — Я подозревала это, учитывая, что только что утонула, — ответила Гарри, нахмурившись, когда попыталась вспомнить события, которые привели её сюда. Почему-то всё казалось очень далеким, как будто это был сон, ускользающий сквозь пальцы, как дым.       — Да, так и было, — подтвердила Смерть. — Утонуть — довольно ужасный способ уйти, как я слышала.       Гарри пожала плечами, переплетая пальцы на её коленях. — Это было неприятно, — сказала девушка. Она уже не помнит подробностей, но она помнит момент.       — Что ж, у нас есть два варианта, — сказала Смерть, подняв руку, чтобы показать два пальца.       — Продолжай, — сказала Гарри, откидываясь на диван.       — Во-первых, ты можешь идти дальше, — сказала Смерть. — Я сама отведу тебя на Ту сторону.       — Или? — спросила Гарри. Другого варианта, похоже, не было.       — Или Некромант может оживить тебя, — ответила Смерть. — Некромант никогда не мог по-настоящему обратить смерть вспять, он только вызывал тень. Однако, если смерть достаточно свежа, Некромант, как известно, возвращает душу, прежде чем она перейдет на Ту сторону. Короче говоря, ты мне нравишься, Гарри. И мне не нравится Том Риддл. Я была бы не против отложить эту встречу на другой раз.       Гарри посмотрела на Смерть, пока обдумывала его слова. — Это очень щедрые предложения, — размышляла девушка, и она действительно имела это в виду. Смерть была куда более разумной, чем она думала. — Я думаю, что у обоих вариантов есть как плюсы, так и минусы.       — Верно, — сказала Смерть. — Ты можешь отправиться на Ту сторону и оставить жизнь живым. Или ты можешь вернуться и искоренить Голод.       Гарри резко вдохнула. Дремлющая пассивность, которая до сих пор окутывала её, испарилась, когда жизнь внезапно вернулась к ней, сокрушительная волна осознания потрясла до глубины души.       — Медальон утопил меня, — потрясенно выдохнула Гарри. — Он… он утопил меня!       — Он всегда был злобным маленьким монстром, — сказала Смерть, слабо махнув рукой. — Едва ли это был первый раз, когда он привел кого-то в ту пещеру только для того, чтобы столкнуть в воду.       — Если я вернусь и поцелую Некроманта, Медальон умрет? — спросила Гарри, поджав губы.       — Возможно, не сразу. Но если ты поцелуешь все крестражи, Том Риддл воссоединится, и проклятие демона разрушится. И если ты закрепишь свою душевную связь с Томом Риддлом, претензии демона на его душу будут нарушены, и она отправится ​​​​обратно в ад. Таким образом, в конце концов, Том Риддл умрет, — сказала Смерть, и её словам вторил приступ победы.       — Я хочу вернуться, — сказала Гарри, садясь. — Я выполню миссию Судьбы, соединю частички души Тома Риддла, выйду замуж за жалкого ублюдка, чтобы уничтожить Голод, а потом убью его, — ядовито сказала Гарри, оскалив зубы.       — Хорошо! — с энтузиазмом сказала Смерть, хлопая в ладоши. — Звучит как план! А теперь приготовься!       Гарри едва успела обдумать слова Смерти, как пол под ней исчез, и Гарри задохнулась, когда провалилась под землю, и мир пропал. Смерть посмотрела вниз и весело помахала её рукой.       Когда она упала, и тьма поглотила её целиком, Гарри открыла рот — чтобы закричать, выругаться девушка не была уверена — и единственное, что вырвалось, — это раненый стон, когда тяжело приземлилась на спину.       Мир на мгновение вспыхнул, Гарри замерла, а после подавилась воздухом.       Гарри оттолкнули в сторону, и она закашляла водой. Тёмные воды озера потекли с её губ и упали каплями по гранитному полу комнаты. Гарри резко вдохнула и почувствовала, как горячие слезы хлынули из её глаз, пока тело боролось с собой. Гарри лежала на спине, измученная, и поняла не сразу, что кто-то склонился над ней.       О боже, только не еще один, с тоской подумала Гарри. Она была замерзшей, промокшей насквозь и все еще находилась в проклятой пещере, куда её привел Медальон. Однако это был не он.       Мужчина, склонившийся над ней, был очень похож на всех остальных крестражей вместе взятых. Резкий, умный, красивый, осторожный. В отличие от других, его глаза были полностью черными. Единственным цветом, нарушавшим обсидиановую глубину неестественных глаз, был тонкий круг серо-стального цвета там, где должны были быть его радужки. Пальцы тоже были черными, становясь темнее по мере приближения к кончикам. Прикосновение Смерти.       Камень наблюдал за Гарри с тихим, торжественным напряжением. Его брови были озабоченно нахмурены, а губы недовольно скривились. Он протянул черный палец и нерешительно прижал большой его к её губам, словно беспокоясь. Гарри смотрела на него широко открытыми глазами, пошатываясь от нежного прикосновения, которое смягчило его глаза, когда он дотронулся до нижней губы.       — Я могу прикоснуться к тебе, — прошептал Камень приглушенным тоном с пытливым выражением лица. Он выглядел обиженным, раненым – как будто весь мир только что рухнул к его ногам, и он не знал, как со всем этим справиться.       Момент тишины резко оборвался от его слов, и Гарри поспешила отодвинуться. Прежде чем она успела пошевелить ногой, Камень осторожно подхватил её под колени и быстро поднял на руки, твердо встав на ноги. Хватка Камня была сильна, и она почувствовала то нарастающее давление, которое чувствовала, когда Медальон привел её в это заброшенное место. Обхватив крестража руками, чтобы удержаться, Гарри закрыла глаза, когда она телепортировалась прочь от адской пещеры.       Гарри снова появилась в замке Риддла в столице, фыркая, когда её спускали из объятия перед королем. Камень тихо отступил назад, словно стараясь увеличить дистанцию ​​между собой и Гарри.       — Ты причинила много неприятностей, — сказал Волдеморт, его глаза горели оттенком расплавленной руды.       — Твой ублюдочный крестраж только что утопил меня, — хрипло и раздраженно рявкнула Гарри, — дай мне минутку, а? — Затем Гарри принялась убирать волосы с лица и пытаться поправить платье, демонстративно не уделяя Волдеморту ни малейшего внимания.       Волдеморт смотрел на Гарри бесстрастным взглядом, но в нем было что-то острое. Он как будто собирался впасть в ярость. И все же Гарри не боялась его. Ярость, как ни странно, не была направлена ​​на неё.       — Теперь ты, — сказала Гарри после того, как потратила добрых полминуты на то, чтобы привести себя в порядок. Девушка указала на Камня, который стоял в метре от неё. — Подойди сюда. Сейчас.       Гарри видела, как брови Волдеморта нахмурились, когда Камень осторожно шагнул вперёд. Девушка прижала руки к холодным щекам крестража, и Волдеморт быстро вскочил, когда она потянула Камень вниз, чтобы прижаться губами к его губам.       Мир замедлился почти до полной остановки. Это было похоже именно на это — и всё же Камень прижался к ней губами с такой нежностью, как будто Гарри была чем-то хрупким и драгоценным. Замерзшие руки обвились вокруг её спины, скользнули вверх и обхватили Гарри. Девушка вздохнула в поцелуе, пальцы крестража прижались к её затылку, что странно напомнило ей о разговоре со Смертью, и она вцепилась пальцами в темные локоны Камня, позволив Некроманту углубить поцелуй.       Существо под её руками начало дрожать, и Гарри притянула его ближе, игнорируя дрожь под пальцами, когда она углубила поцелуй. Затем, словно в ткани реальности разверзлась огромная пропасть, Камень испарился под её пальцами.       Гарри отшатнулась, когда увидела, как Волдеморт издал ужасный задыхающийся звук и с ужасом уставился на неё сверху вниз. Гарри улыбнулась, когда тот упал на свой огромный трон и скорчился, комната наполнилась призрачным шепотом испарившихся крестражей. Доспехи в задней части комнаты рухнули, их тела разрушились. Волдеморт менялся, его форма то появлялась, то исчезала, шесть частей души изо всех сил пытались слиться с его телом.       Гарри решила, что её работа на данный момент сделана. Она хочет принять ванну, почистить зубы, хорошенько поесть, а потом, к счастью, выспаться.       Гарри усмехнулась Волдеморту, когда тот корчился. — Гори в аду, — сказала она ему, фыркая. Повернувшись на каблуках, Гарри сказала воздуху вокруг нее: — Я хочу домой.