Поместье, в котором живёт семья

Хелен Крит — младшая сестра Ламбертона, Сейдж и Синтия — её племянники, а Эйри — единственный сын. Её муж, отец Эйри, был старше неё, потому уже скончался. Хелен — единственная из первого поколения Крит является экстравертом, у неё много подруг, её очень долго не бывает дома. Ламбертон называет сестру англичанкой, потому что вкус в одежде и характер Хелен больше подходят чопорным англичанкам. Но даже для англичанки, она современна и умна. Хелен владеет сетью магазинов одежды, что и была вдохновительницей Стеллы, её внучки, дочери Кевина Хоффмана — ещё одного её племянника, к созданию «Волшебного Зеркала». Эйри не просто пошёл по стопам своего дяди, он служил в части Ламбертона, с ним. И вот однажды пришло известие, что Эйри, который тогда был в командировке, был убит, а его тело оказалось сброшено в море. Хелен до сих пор не понимает, как такое пережила. Сначала муж, а теперь и тридцатилетний сын её покинул. Остальная семья только делала вид, что скорбит вместе с Хелен. Нет, дело не в том, что они не любили Эйри, или тот успел им чем-то сильно насолить до поездки в командировку, нет. Дело было в том, что Эйри жив, и Ламбертон знал это. Эйри давно рвался в разведку, и это был его шанс. Ламбретон рассказал об этом всей семье, кроме Хелен, которая бы точно проболталась, и поэтому о нём не скорбели. И знали, что он вернётся, спустя несколько лет. И вот… Слёзы и злость смешались. Хелен с силой бьёт своего старшего брата по голове сумочкой. Да, женщине рассказали правду, так как Эйри возвращается на днях. Сейчас вся семья в гостиной. Всем очень стыдно перед Хелен за обман. — Как… вы… все… могли?! — возмущённо кричит Хелен, каждое слово сопровождается ударом сумочкой по голове Ламбертона. — Я похоронила сына! Живого сына! Я думала, что навсегда потеряла моего Эйри, переживала о его гибели, но вы все… Как так можно?! Вот так запросто… наплевав на мои чувства, на чувства матери… — Успокойся, тётя! — восклицает Синтия. — Эйри сам этого хотел. — Всё так, — пробормотал Ламбертон. — Он сам это хотел, мы спланировали это вместе, и он неплохо справился. Нашёл столько секретных документов, узнал очень много важной информации. — И мы им очень гордимся, — подтвердила Стелла. — Но почему никто не сказал мне? — злость Хелен утихла. — Я рада знать, что наша семья гордится моим сыном, но… — Ты могла проболтаться, что он жив, — ответил ей брат. — Нет, я бы не выдала его, если бы так было нужно! Вся семья понимает, что Хелен говорит так, только потому, что ей очень хотелось знать правду, а не быть во лжи. — Ты не сделала бы это специально, и это так, — подтвердил Ламбертон. — Но могла случайно, из-за собственной болтливости, а это лишний риск. Хелен задумалась. — Болтливость… да, папа говорил, что болтливость — мой недостаток, и теперь я понимаю, почему. На вокзале она собиралась хотя бы ради приличия накричать на сына, ведь вся злость ушла на брата, но на это не было сил. Сначала, встретив его, она первой его обняла и долго плакала в крепких объятиях повзрослевшего сына. Вместе с ней был Сейдж, что пока стоял в стороне. Потом, отстранилась, когда к его чемоданам приблизились двое детей, что с опаской глядели на Хелен и Сейджа. — Мама, Сейдж, познакомьтесь, это мои дети — Сисси и Томми. Прошло много лет, и я успел влюбиться. Но, к сожалению, её больше нет в живых. Она погибла, когда рожала Томми. Я расскажу всё, когда приедем домой.