Поместье, в котором живёт семья

С вокзала на такси ехали молча. Не знающий, что такое смущение, Томми, опустил голову бабушке на колени, сидя рядом с ней на заднем сидении. Хелен с улыбкой погладила внука по тёмным кудрям и переглянулась с сыном, что тоже улыбнулся. Эйри и сам очень часто делал так в детстве, перед сном, слушая, как мама рассказывает сказки. Когда же они все вместе пересекли порог поместья, то остальная семья, светившись от гордости за Эйри, набросилась на него с поздравлениями, коридор был украшен к его приходу. Дети ужаснулись от столь большого количества внимания — у них достаточно долгое время были только мама и папа (у Сисси, а Томми даже не помнит маму), а тут столько родственников, одновременно. Сисси взяла Томми за руку и подошла к самому спокойному — дядя Сейдж сказал, что это дядя Ламберт. Тот, как бы не обзывался Сейдж, был вовсе не каменным, и эмоции ему не чужды, но не слишком бурные. Вот и сейчас он опустил ладонь племяннице на плечо и слабо улыбнулся племяннику, пока Эйри рассказывал, как жил и работал вдали от семьи. — Я… С-сисси, а это — Томми. Мы брат с сестрой, — неловко и растерянно пробормотала она, глядя снизу вверх на дядю. — Вы боитесь меня? — спросил он. — Н-нет. Рядом с вами, наоборот, спокойно, — ответила Сисси. — Здесь все шумят, — добавил Томми. — Мы не привыкли, когда шумно. Ламберт был изумлён. Его слишком крепкое телосложение и безэмоциональное выражение лица обычно пугали детей. Например, маленькую Стеллу и Сэма, что сравнивали его со швейцарами в Англии. Только у них это смешно, а у тебя нет — добавляли они. Сьюзен почти и не общалась с ним, ибо отыскать тему для разговора настолько непохожих было просто трудно. А Брук, когда была совсем малышкой, боялась его голоса. Можно ли было подумать, что Сисси и Томми, которые всего несколько минут назад буквально, появились в семье, сразу придут к нему, потому что, в кои то веки, его спокойствие оказалось плюсом. Не сказать, что он любит детей, но и расстраивался, когда те отвергали его компанию. — У нас не всегда так. Большинство из нас тоже любят тишину, — ответил Ламберт, присев на корточки, чтобы быть с ними на одном уровне глаз, довольно глядя на то, как дети успокаиваются. — Но иногда бывает повод. Вроде этого. Мы все ждали, когда ваш отец вернётся. Я, хоть по мне и не видно, тоже рад. Хелен не знает, куда ей смотреть — то ли на её дорогого Эйри, что так повзрослел за годы разлуки и возмужал, то ли на всю семью, что так гордится им, то ли на чудесных внуков — Сисси и Томми, что кажется, нашли общий язык с Ламбертом. Ей ещё никогда так сильно не хотелось жить, как сейчас. Когда же расспросы Эйри закончились, то перешли к знакомству с детьми, которые немного нехотя отошли от Ламберта. — Вы — наша бабушка? — спросила Сисси у Хелен. Женщина расплакалась, чувствуя себя очень противоречиво. Столько лет она скорбела об Эйри, когда росли её внуки, о которых она ничего не знала, что её сын был жив. Но если бы он не поехал в ту командировку, то и внуков бы сейчас не было с ними. — Да, мои дорогие. На вокзале мы не успели познакомиться. Я — Хелен Крит, владею сетью магазинов одежды. На этих словах у Сисси зажёгся взгляд. — Одежда? Круто! А мне можно поговорить с вами… с тобой о моде? — Почему нет? С радостью, милая! Я покажу тебе мои магазины. Тебя интересует мода? — Сисси хочет заниматься дизайном интерьера, мама, но мода ей тоже интересна, — подтвердил Эйри. Сейдж увлёк Томми наукой, после чего сказал отцу, что это действительно приятное чувство — знать, что кто-то идёт по твоим стопам. Ламбертон пообещал рассказать детям о своих заслугах на поле боя, и о том, как была получена каждая медаль, что у него есть. Их отец военный, потому это их интересует, и это привычнее всего слушать. Остальная семья тоже нашла с ними общий язык. Особенно им понравилась Синтия, которая чем-то, как им кажется, напоминает их мать.