Кровь – не вода

Гермиона прикинула, что по берегу озера ей придётся пробираться больше двух миль, поэтому удобнее и быстрее идти по сравнительно ровной дороге прямо до замка. Скорее всего, она прыгнула в воду где-то недалеко от него. Пройдёт там по берегу и приманит свои вещи. Чары призыва вещей она пыталась выучить, но пока неудачно. Вот и потренируется, тем более, что стала намного лучше соображать и память восстановилась. Память… Профессор Дамблдор оказался очень сильным легилиментом, то есть волшебником, способным проникать в сознание людей, видеть их воспоминания и даже помещать свои видения, изменять или стирать часть памяти. Про палочковые заклинания забвения, чтения и изменения памяти девочка знала, но не подозревала, что подобное волшебники могут делать и без палочек. Сильные вампиры точно могут, она читала об этом. Леди подтвердили, что и они так умеют. Правда, в настоящий момент мысли Гермионы они не сумели разобрать, только некоторые эмоции смогли ощутить. Почему? Оказывается, сознание оборотней значительно отличается от человеческого. Тут нужен опыт работы с оборотнями конкретного вида, да и не каждый легилимент на это в принципе способен. Если у потомственного оборотня до инициации, то есть до первого обращения, они ещё что-то могли разобрать и повлиять, то сейчас — нет. Юная чародейка обрадовалась таким особенностям. Но и подумала, что директор мог специально мешать пробуждению её второй сущности, затирая сны о купании в реках и озёрах, нырянии за рыбой и раками… Зачем он это делал? Неизвестно. Возможно, чтобы отсрочить или вообще не допустить её становление анимагом либо поменять ей сущность на кошачью, опыт работы с которой у директора явно есть. Леди же заметили, что полагаться только на особенности оборотней нельзя. В любом случае, следует заниматься окклюменцией и носить специальные сигнальные и защитные амулеты. О существовании последних Гермиона до этого и не слышала. Про окклюменцию же узнала ещё на первом курсе, но доступных пособий сама не нашла, а мадам Пинс, заведующая библиотекой, сообщила, что все книги по окклюменции и легилименции, не запрещённые Министерством магии, находятся в запретной секции. Это возмутило Гермиону до глубины души. Девочка не могла понять, как могли запретить изучение методик окклюменции, позволяющих не только защитить разум от вторжения, но и улучшить память и мыслительные процессы. Возможности окклюменции она вычитала в словарях-справочниках, но сами методики там, конечно же, не приводились. Она даже пошла с этими вопросами к декану, а потом уже вместе к директору, который что-то долго вещал ей о вреде окклюменции для неокрепших умов. Тогда речь профессора Дамблдора не убедила Гермиону, и она решила расспросить живые портреты, старшекурсников… А потом ей стёрли память! Вернее, заблокировал часть памяти лично директор Хогвартса! И это был не единственный случай влияния на её разум. Сейчас же все блоки разрушились, может, ещё не все, но и этого было достаточно для понимания опасности дальнейшего нахождения в Хогвартсе — могут превратить в абсолютную дуру, а то и хуже… Вон Миртл привидением уже полвека по канализации Хогвартса летает, а Гермиона очень не хочет к ней присоединиться в столь «увлекательном» занятии. Лучше уж податься к прогрессивным вампирам-учёным. Целительство, легилименция, окклюменция, магия крови — и это неполный список того, что в Хогвартсе она не выучит никогда, а у них может. А где она найдёт учителя по продвинутой артефакторике, которой занимается леди Гор? Все защитные и боевые артефакты на девочке, и даже костяная волшебная палочка были созданы самой леди. Гермиона для себя уже решила, что надо обязательно напроситься к ним в ученицы. Вампиры они там или марсиане — это неважно, знания и личная безопасность важней. Что ей грозит у вампиров? То, что кровь и жизненную силу будут пить? Им больше не у кого это взять? Вон, профессора Локхарта уже пригласили на званый ужин… Да если и будут, то что? У волшебников всё быстро восстанавливается, говорят, даже полезно для развития общих магических сил. Кстати, девочка впервые услышала про несколько видов магических сил: тела, духа и разума. Часть терминов, которые использовали леди, были Гермионе неизвестны, а на подробные объяснения было мало времени. Потом уточнит, правильно ли она поняла. Но пока выходило, что живое физическое тело при взаимодействии с силой духа, неким пассивным эфиром, и силой разума, активным эфиром, порождают жизненную энергию. Большая часть этой энергии у обычных людей тратится на поддержание жизни и развитие самого тела. Что-то идёт на развитие духа и разума, а что-то выбрасывается в окружающее пространство, создавая видимую некоторыми ауру. Волшебники обладают возможностью накапливать и использовать при чародействе и колдовстве все три силы. Например, при легилименции может быть использована только сила разума, а при трансгрессии или телепортации — силы духа и разума. Если же требуется заморозить или поджечь что-либо, тогда потребуется и сила жизни. Все три вместе, да и часто по отдельности, называют магией или магической силой.

***

Гермиона прошла через калитку в воротах и направилась к замку, до которого было ещё столько же идти, сколько она прошла от деревни. Но вдруг сработала левая серьга, ощутимо нагрев кожу за ухом. Этот артефакт был необычной конструкции: он не только крепился на мочку уха, но и плотно прижимался к голове сзади ушной раковины. — Гермиона, не подавай виду, что слышишь меня, и молчи, — раздался голос Евклеи Гор, передаваемый через серьгу. — Планы меняются. Сворачивай налево и иди к лесу. Сейчас будет неприметная тропинка. Иди по ней… Молодец. Иди. Мы рядом. Ничему не удивляйся и не пугайся. Всё под контролем, — успокоила леди Гор свернувшую на тропинку девочку. Шла, шла, вышла на опушку леса и остановилась — дальше тропинка разветвлялась на три узенькие тропки, ведущие в разные направления. — Иди к ближайшему дубу. Впереди тебя есть. Постой рядом с ним. Гермиона совсем немного не дошла до нужного дерева, когда прямо перед ней с хлопком появился нелепый карлик, одетый в какое-то тряпьё. — Гермиона Грейнджер! — пронзительным голосом воскликнул, наверное, домовой эльф, сверкая безумными глазищами. — Добби нашёл друга Гарри Поттера! — Нашёл, — кивнула Гермиона. — А зачем искал? — Гермиона Грейнджер должна потеряться! Гермиону Грейнджер надо спрятать так, чтобы Добби не нашёл! — уверенно сказал Добби, а затем добавил каким-то совсем уж безумным тоном: — Никто не нашёл! Добби раньше не догадался так сделать… Тогда Гарри Поттер расстроился бы и уехал бы… А плохие хозяева Добби… После этих слов эльф сорвался с места, подскочил к дереву и стал об него биться головой, приговаривая: — Плохой Добби, плохой Добби… — Добби, не обижай дуб, он тебе ничего плохого не сделал… Ой, уже сделал, — больше удивлённо, чем испуганно произнесла Гермиона, когда из ствола дерева появилось множество тонких нитей и почти мгновенно обездвижили, а затем стали полностью оплетать домовика. Нити, переплетаясь между собой, становились удивительно похожи на лианы и усики дьявольских силков, в которые Гермиона с друзьями попала при спасении философского камня. Только цветом отличались. Эти были пепельными. Пока девочка выхватывала палочку и раздумывала, можно ли отогнать эту напасть заклинанием солнечного света, рядом из земли брызнул целый фонтан таких нитей, но уже белоснежного цвета. К удивлению девочки, нити бросились не на неё, а на пустоту рядом. Пустота вскрикнула придушенным голосом, а на землю шлёпнулся уже кокон такого же размера, как и с Добби. — Еще один домовик сзади тебя, — услышала она голос Евклеи Гор. — Обезврежен. Спит. Всего три было. Гермиона опустила палочку, наблюдая завораживающее зрелище — на коре дерева проявилось женское лицо, а затем из дерева вышла, можно даже сказать, соткалась необычная девушка в лёгком зелёном платьице без рукавов. Ростом она была не выше Гермионы, но намного худощавей и с очень бледной, почти белоснежной кожей. Самым удивительным были её длинные волосы пепельного цвета, которые постоянно извивались и переплетались в различные жгуты, косички, невообразимые петли. Возможно, это совсем не волосы, потому что левая рука девушки оканчивалась не кистью, а жгутом из нитей, которые и оплели Добби. — Гермиона, не пугайся нашей плесени, — заявила снова появившаяся из ниоткуда Евклея. — Элспет своих не обижает. — А вы её зачем обижаете? Плесенью обзываете? Это нехорошо, — не удержалась от замечания Гермиона. — Тем более, Элспет означает «богиня леса». Я читала. — А она мне уже нравится, — очень тихо произнесла, можно сказать, прошелестела девушка, улыбнувшись. — Дальнейшее знакомство и разговоры отложим на потом. Ева, перенеси девочку ко мне в пещеры, а этих троих я сама заберу. Ждите меня, мне надо кое-что закончить. — Хорошо. Пошли, малая. Не успела Гермиона и глазом моргнуть, как оказалась в какой-то сумрачной пещере, удерживаемая за плечи леди Гор. Стояли они возле небольшого пруда или озера. Со стен и свода пещеры свисала различная растительность, часть которой излучала какой-то призрачный свет. Вдалеке едва просматривались нагромождения неизвестных каменных конструкций. Несмотря на произошедшие события и мрачноватое окружение, страшно девочке не было. Поэтому она с исследовательским интересом осматривалась вокруг, намереваясь пройти по всей пещере и заглянуть во все тёмные проходы. — Давненько я здесь не была — не люблю сырость и плесень, — недовольно проворчала Евклея Гор. — Хоть сейчас моему телу они не угроза, но опаска осталась. Лучше никуда без хозяйки не ходить, тем более, здесь за сотню лет многое могло измениться. Схватит тварь какая-нибудь… Пойдём посидим на камешке, — показала на какую-то каменную лавку чародейка. — Леди Гор, извините, а чем угрожает волшебнику обычная плесень? — Обычная — почти ничем, а магически сильная — это проблема и для живых здоровых волшебников. Я, будучи живой, но больной, не раз страдала от всяких грибков и плесени. А некоторые виды плесневых грибов могут, например, упыря за несколько часов до костей обглодать, а то и кости попортят. — А Элспет кто? Волшебница? — Элспет Маккиннон была волшебницей. Пока не умерла. Очередной эксперимент с её любимыми грибами привёл к изменениям, несовместимым с жизнью. Но она на этот счёт подстраховалась. Восстала. Теперь — такой вот необычный вампир. Я, например, форму тела изменить практически не могу. А она в тоненькую нить может растянуться, да ещё и на части поделиться. Представить не могу, как она разными частями управляет одновременно. Не дано мне такого, наверное. — Разделиться может… А соединиться обратно? — Легко. Недавно при мне на пятьдесят карликовых пушистиков разделилась, которые по всему замку шныряли, а потом снова соединилась. Впрочем, Элспет, как я поняла, остаётся цельной даже в таком разрозненном виде, к тому же её части должны быть недалеко друг от друга. — Живых пушистиков? Это же такие маленькие мохнатые животные с длинными языками? Разных цветов бывают. Они? — Они. Однако мы не живые, так и пушистики на них только похожи были. — Живые, не живые… Я не вижу разницы. Вы ходите, говорите, колдуете, дышите, даже едите… Я когда читала про вампиров, то решила, что это просто другая раса. — Читала она… — скривилась Евклея. — Если у Локхарта читала, то там вампиры даже траву едят. Обычным вампирам есть не надо, и по-другому можно получить вещества для восстановления испорченного и утраченного. Из той же крови, например. Воздух нужен для издания звуков, речи, да и запахи улавливать. В любом случае, вампиры многое повторяют по старой памяти, да и не хотят выходить из образа живого. Главное же отличие неживых в том, что их тело не может порождать жизненную силу. — Леди Гор, пишут, что вампира можно уничтожить различными способами. Отрубить голову и вбить кол в сердце, сжечь огнём, заморозить и разбить на куски. Правда? Или вы бессмертны? Леди Элспет же… — Не смотри на меня так, жестокая девочка! — сбила леди Гор запал Гермионы, укорив ту непонятно в чём. — Как не смотреть? И я не жестокая! — возмущению юной волшебницы не было предела. — Прям вижу, как ты проверяешь все способы на мне, — испуганно сообщила любительница человеческой крови, а потом на полном серьёзе заявила: — Живой не дамся! У меня автомат есть! — Нет, что вы! Я о таком не думала! Мне просто интересно! — Интересно ей… Знаю я таких интересующихся, — проворчала бывшая охотница на упырей и вампиров, поняв, что шутка не удалась. — Не паникуй, малая. Шучу я так. Вопросы же правильные. В общем, вампира можно уничтожить, упокоить твоими способами и другими. Нет целого тела — нет вампира. Насколько целого? Обычному вампиру оторванной головы будет достаточно. Душа быстро уйдёт в мир иной. Может и… — Куда уйдёт душа? И что с ней там будет? — перебила Гермиона, которая уже пыталась найти достоверную информацию по этим наиважнейшим вопросам, но получила только мифы, домыслы и легенды. — Не знаю куда. Не была я там. Или не помню об этом. Не перебивай. В общем, если вампир был силён магически, то может ненадолго задержаться в этом мире… Или надолго, например станет привидением, но это ещё реже происходит, чем у живых. При этом разум и память значительно пострадает, скорее всего. В общем, обычных вампиров убить, вернее, уничтожить можно без особых изысков. Но сделать это не так просто — очень быстрые, сильные и ловкие, не говоря уже о способности воздействовать на разум и некоторых других. Кстати, сытый упырь тоже неслабый противник, но тупой. Всё, если вкратце. Ты удовлетворена, юная охотница? — Да, наверное… Спасибо! Но я так поняла, что вы — не обычные вампиры? — Да. Считаемся высшими вампирами. Имеем сверхразвитые вампирские способности и владеем магией в широких пределах. По величине магических сил и возможностей — Леди или Матриархи. Матриархи вампиров, если объединить. Семеро нас… — Семь Мёртвых Леди! Я читала! Это вы?! — вскочила на ноги Гермиона. — Богини вампиров?! — Чего?! Ты о чём, малая? — опешила от таких вопросов леди Гор. — Какие ещё богини? Даже у Локхарта такого не было… Или шутишь так? Мстишь? — Нет, не шучу. И я читала не только книги профессора Локхарта, — обиделась Гермиона и громко продекламировала: — «Семь Мёртвых Леди, что ушли в миры не далёкие и не близкие, будут призваны слугою верным и отчаянным. Призовёт он их молитвою страстною и подношением ценным. И восстанут они в телах мёртвых, оживут некогда умершие. И тогда живые позавидуют мёртвым, неверных настигнет кара ужасная, а верные получат награду великую». — Это что ещё за бред сумасшедшего? — резко прервала девочку ошарашенная Евклея Гор. — И причём тут вампиры? Мёртвые разные бывают… — Пророчество это! У меня память хорошая, в книге было… Так я же не всё его озвучила! Вот дальше: «И откроют Семь Мёртвых Леди пути в миры дальние и близкие, и решать будут они, кто отправится туда, а кто — нет. Вампиры, последователи их главные, за верность свою получат награду неоценимую». Это про вампиров. Точно же про вас! А откуда вы вернулись? А что за миры? Миры мёртвых, духов или какие-то совсем ужасные? А кто и как вам молится? — посыпала вопросами взволнованная Гермиона, снова осмысливая страшное пророчество, которое ранее посчитала простой выдумкой. — Малая, не мели чушь! Хрень это полная, а не пророчество! Но найдутся же идиоты, которые в него поверят и… Чёрт! Фрида же отправилась на континент по старым знакомым пробежаться. Вампирам. Ненавижу пророков и пророчества! Гермиона, срочно давай мне явки и пароли! — Какие явки и пароли? — Фамилия автора и название книги! — Элдред Уорпл, книга «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров». — У тебя есть? — Нет, в библиотеке Хогвартса брала почитать. — Поняла. Я пошла к Хэспер. Жди Элспет. Пока, — выстрелила фразами леди Гор и исчезла. Ошарашенная Гермиона стояла и хлопала глазами. — Вот кто меня за язык тянул? И что теперь будет? — пробормотала она, уставившись на стену, возле которой стояла лавка. — Разберутся пока без нас, — ответила голосом Элспет заросшая грибками стена. — У нас другие заботы. Посиди, я минут через десять закончу.