***
После первого дня проходят второй, третий, четвёртый, вторая неделя, первый месяц. Каждый день по утрам, спускаясь в главный холл общежития, Итэр видит намывающего все вазы и горшки для растений Тому, по вечерам, когда возвращается после учебы, бедный парень очищает кафельный пол от дорожной пыли и грязи обуви. — Извините, вы же студент третьего курса? — на пятую неделю своего пребывания здесь спрашивает Итэр. — О, добрый вечер, — Тома одаривает его немного уставшей, но тем ни менее лучезарной и добродушной улыбкой. — Верно. Через два года выпуск. — Тогда почему вы работаете здесь? — юноша немного наклоняет голову, показывая своё недоумение. — Ах-ха-ха, — смеётся третьекурсник, вымачивая тряпку в ведре, — меня так давно об этом не спрашивали. Ах, совсем забыл! — он снимает резиновые перчатки и тянется к карману своих штанов, что-то оттуда доставая. — Вот! Это мои извинения за тот раз. Тома протягивает Итэру подтаявшую плитку шоколада. Видимо, он все время носил ее с собой, ища удобный момент для вручения. Взяв ее, юноша замечает ещё что-то под ней. Перевернув, он видит пачку дорогих сигарет, который заприметил около двух недель назад. С этой моральной беготней Итэр совсем позабыл, что вообще-то у него есть один способ отдохнуть, которым пользовался довольно редко, но в принципе часто, чтобы назвать это зависимостью. С удивлённой благодарностью Итэр смотрит на Тому, говоря, что этого того не стоит, но третьекурсник стоит на своём и просит не загрязнять уже помытый пол. — Так все же, почему? — Попал в немилость прошлому президенту студсовета, — печально отвечает Тома, разминая спину. — За год до вашего перевода нашим президентом был не Каэдэхара Кадзуха, а Камисато Аято. Очень умный, ответственный и приятный человек. Всплывшее имя последнего любовного интереса, которого тогда добавили совсем недавно, невольно заставляет Итэра вспомнить с чего все началось. Камисато Аято — студент четвёртого курса, который внезапно год назад взял Академ. Он возвращается спустя полгода после появления протагониста в университете, сразу сражая на повал игроков своей элегантностью и изяществом ума. Впрочем, на этом все познания Итэра заканчиваются, потому что практически сразу после этого его «засасывает» сюда. Так как юноша здесь немного более месяца, Аято он встретит только через пять месяцев, когда уже закончит первый курс. «Ещё одна причина головной боли, блять…» — По семейным обстоятельствам прошлый президент взял Академ и уехал к себе на родину, приказав мне выполнять эту работу до его приезда, — Тома выжимает тряпку, приглушая себя. — Он разве имеет право вам приказывать? — Ах-ха-ха, все нормально. Я не могу сказать, что именно я сделал, но из-за моей ошибки университет потерпел колоссальные убытки, потому я отрабатываю таким образом ту сумму. — … — Итэр поражается такому добросовестному человеку. Тома определенно ему импонирует. — Мне помочь вам заплатить этот долг? — Нет, что вы, Итэр. Вы не должны, да и мне нравится этим зани.. Брр. Тома от смущённости неловко отворачивается и заливается пунцовым румянцем. Его желудок не обращает на это внимание и продолжает нагло, бесцеремонно и отчаянно требовать еды. Юноша хлопает глазами, не зная плакать ему или смеяться, потому просто уходит прочь, так и на зайдя в свою комнату. Третьекурсник проводит его печальным взглядом и продолжает работать. Возвращается Итэр спустя десять минут, держа в руке пакет с жаренной курочкой, гарниром, парочкой упаковок салатов из овощей, фруктами и бутылкой воды. Отдав почти закончившему Томе своеобразный ужин, юноша идёт к себе в комнату, но его останавливает красный от смущения парень, чей живот, через благонадежный нос заприметив аппетитный аромат, исходящий из пакета, устраивает настоящий праздник, позоря своего владельца. — Подождите, пожалуйста. — Приятного аппетита, — по-ангельски улыбается Итэр, искренне желая ему хорошо покушать. — Может вместе поужинаем? Я не смогу один съесть все то, что вы купили, — на красивом лице Томы читается благоговение, а изумруды его выразительных глаз источают трепет и благодать. Немного поразмыслив, Итэр неуверенно кивает и принимает приглашение. Они в неловкой тишине поднимаются на третий этаж, где проживает Тома, и, зайдя в его комнату, юноша слепится от идеального порядка. Сам третьекурсник закрывает все шторы, перед этим приоткрыв окно, чтоб запах пищи не остался на вещах и мебели, и достает из пакета ужин минимум на три человека. Серьезно, когда Итэр выбирал еду, то почувствовал себя великим благодетелем, который одухотворен величием великодушия и милосердия. Не смотря на цены, он воодушевленно выбирал то, что выглядело и пахло аппетитнее другого, позабыв о том, что берет это только для одного человека, не голодающего годами, а просто проголодавшегося после работы. — Итэр, как вам в нашем университете? — невзначай спрашивает Тома, пытаясь разбавить обстановку. — Давайте перейдём на «ты», — юноша поддевает вилкой сочное мясо курицы, разрезая его ножиком. — Недурно. Хоть в университете Дивити я проучился меньше полугода, работа профессоров и уровень образования в Виа намного лучше. — Да, давай на «ты». Что ж, как студенту третьего курса мне приятно слышать такую оценку от новенького, ха-ха! «Господи, какой он хороший! Поставлю тебя на равне с Горо.» — Я слышал, что в конце второго семестра студсовет собирается устроить «Поездку трех факультетов», — Тома встаёт с пола, где они ужинают, и идёт в ванную комнату мыть руки, не останавливаясь в беседе. — «Поездка трёх факультетов»? — Итэр складывает весь мусор в пакет, дабы по пути в свою комнату выкинуть. — После итоговой сессии студсовет бросает жребий три раза, чтобы узнать какие три факультета поедут в поездку. Куда именно, выбирают в основном путём тайного голосования. Два года назад счастливчиками были, кажется, гуманитарный-художественный, гуманитарный-дипломатический и магический факультеты. «Занимательно. Кажется, прошлый год пропустили из-за ошибки Томы.» — Довольно не справедливо по отношению к другим, — Итэр моет руки под краном в ванной, жалея студентов, которые ещё ни разу не попытали удачу в жребии. — Согласен, поэтому некоторые подняли вопрос об улучшении системы выборов факультетов. Но я думаю, что в этом году мы ещё будем по старой системе жить. Естественно, Итэр знает кем будут теми счастливчиками, кто посетит на каникулах рекреационный комплекс семьи Рангвиндр: Люмин кричала как никогда прежде, когда увидела Тарталью с мокрыми волосами. Он не уверен на все сто процентов, что жребий последует за первоначальной вероятностью, но Итэр бы очень хотел оказаться там и отдохнуть. Хотя мысль, что по велению вселенной там окажутся абсолютно все, даже Камисато Аято, любовные интересы, немного пугает юношу. «Закроюсь Сяо и Горо, моими дорогими защитниками.» Спустя три месяца пребывания в этом мире Итэр совсем перестаёт тосковать по прошлому миру. Подумав, что это чувство похоже на утраченную тоску по умершим родственникам, он решает так всю эту ситуацию и воспринимать. Легче для его психологического состояния. «В романах такого жанра переселенцы либо умирают и оказываются в теле мертвого персонажа, либо их души просто меняются местами. Раз мы оба живы, значит протагонист занял мое тело. Что ж, мы не так богаты, но отношения в семье явно лучше, чем… » Ради приличия Итэр звонил несколько раз домой, но, услышав холодный голос родителя, все его приличие улетучилось, как и желание иметь с ними какое-либо дело. Для подстраховки юноша положил под проценты половину суммы его карманных денег в банк, а за четверть купил акции недавно родившейся компании. Можно подумать, что Итэр впустую решился на такую авантюру, и, что он заранее благополучно потерял свои несколько сотен тысяч моры, но это не так. Молодая компания по производству магических артефактов живет под началом семьи Тартальи, который по лору знакомится с протагонистом из-за их некой финансовой конкуренции, а потом уже влюбляется в него, и у них все прекрасно, волшебно, до безумия феерично. Конечно, сейчас этот пассивный доход много не приносит, однако через парочку недель, когда Итэр должен встретиться с улетавшим в другую страну фаворитом Люмин, акции колоссально возрастут, сделав Тарталью невероятно богатым. Все это ради дальнейшей жизни Итэра, которая в один момент может стать сущим кошмаром. Мало ли близнецы случайно попадут в ещё большую немилость родителей, тем самым потеряв даже финансовую поддержку. Ко всему нужно быть готовым в этой чертовой жизни — этот урок юноша прекрасно усвоил. «Надеюсь, ты счастлив.» Думает Итэр перед сном, засыпая в меланхоличном расположении духа. Следующий день обещает быть таким же как и остальные — обычным. Юноша слишком ленив, чтобы что-то менять в своей жизни тем более тогда, когда его все устраивает. Потому он просто встаёт, надевает маску безобидной креветки, здоровается с Томой, идёт в университет, меж тем прогуливаясь по великолепному саду, встречает Сяо и Горо, потом Кадзуху, с которым успел стать товарищем по душе, где-то вдалеке видит Кейю, вокруг которого постоянно много людей, почтительно здоровается с Чжун Ли и всячески избегает Альбедо, — это ему даётся поистине легко, ибо этот медбрат, кажется, живет в этом медкабинете, не выходя на свет университетских коридоров, — потом спит на лекциях, в меру своих сил работает на парах, идёт в общежитие, иногда ужинает с Томой в его комнате и возвращается к себе, впадая в глубочайшие думы сокровенной тайности. Размеренно и спокойно. Никаких драматичных издёвок со стороны полоумных студентов, никаких признаний в любви, никакой близости. Прекрасная жизнь, о которой Итэр только мог мечтать. К сожалению, временами она прерывается неловкими и смущающими действиями со стороны любовных интересов, но так как юноша не вешается на всех подряд, как прошлый владелец тела, все происходит в пределах нормы, что Итэр Виниколь одобряет. Все же ему нравится это мимолетное трепетное чувство в груди, не перерастающее во что-то большее. Он — человек. Вполне нормально желать человека, который будет считать его особенным. За всю двадцатишестилетную жизнь Итэр не был в отношениях, прерывая своё одиночество беспорядочными половыми связями. Почему-то он яро верил в то, что его идеальным типом партнера является тот, кто будет души не чаять в Итэре, и неважно любит ли сам юноша этого человека или нет. Можно догадаться, что с таким взглядом на любовь далеко не уйдёшь. Робкие прикосновения рук, случайные объятия и глупые слова — все это вызывает у Итэра искреннюю благодарность за их к нему симпатию. У всех она разная, но одинаково приятная. Иногда Сяо невзначай долго держит юношу за руку, уводя от Альбериха, и заботливо гладит светлую макушку; Кадзуха во время их душевных дискуссий по поводу прочтённой книги ненароком подсаживается ближе, касаясь с Итэром плечом к плечу, или цитирует строчку из романа, устремляя взгляд рубинов на юношу; Горо держится за его талию, когда прячется от Яэ Мико, или мило виляет хвостом, когда студент по обмену появляется в его поле зрения; Альбедо хоть и пугает своей проницательностью и ученым умом, но его внимательность к здоровью и самочувствию Итэра ласкает самолюбие Виниколь; Кейа после того случая мельком бросает взгляд на юношу, смотря издалека, и пытается максимально избавиться от неблагочестивых слухов и сплетен… Можно продолжать бесконечно. Конечно, это все не односторонне помешательство. Итэр бы умер от угрызения совести, если бы надменно и высокомерно принимал внимание любовных интересов как должное, потому как может отвечает взаимностью, одаривая их своим очаровательным смущенным видом, а Сяо искренной натурой. Прекрасно безмятежная жизнь.***
— Я, Каэдэхара Кадзуха, президент студсовета, искренне поздравляю вас с успешной сдачей экзаменов. Удивительно быстро прошли эти полгода. Сейчас в огромном актовом зале студсовет проводит прощальную церемонию, на которой должны будут бросить жребий. Итэр зевает, прикрыв рот рукой, и скучающе смотрит в одну точку, пока в его затылке выжигается дыра от пристального взгляда насыщенного лазурита глаз. Тарталья, собственной персоной, сразу заприметил себе нового соперника, как пожелала его воинская душа, и все ещё не отлипает от Итэра, плетясь за ним в коридорах. — Пожалуйста, смотри на сцену, — говорит в полголоса юноша, зная, что его услышат. — Мне нравится твоя макушка. Она выглядит воздушной и мягкой, — непреклонно отвечает Тарталья, которого юноша не может спокойно воспринимать, каждый раз вспоминая ту сцену в ванной комнате. — Я тебе не продам свои великолепные волосы, — отрезает Итэр, совсем позабыв о своей роли наивного идиота. — Ну что вы, господин владелец акций, я бы никогда не покусился на вашу шевелюру, — его голос так и источает сарказм и ехидство. Итэр замолкает, уже устав от этого парня. Его лимит сил не выдерживает препирательств с Тартальей, потому юноша валится с ног по пути в общежитие, пугая мимо проходящих своими падениями. Он перестаёт обращать внимание на фаворита Люмин, переведя свой безразличный взор на сцену, где Сяо достаёт из конверта жребий. Передав деревянный многогранник другому члену студсовета, вице-президент ищет беглым взглядом своего друга. Установив зрительный контакт, они кивают друг другу в знак приветствия. Яэ Мико, которая, оказывается, тоже состоит в студсовете, под аккомпанемент своеобразной барабанной дроби подбрасывает жребий вверх. Эти мгновения инерционных переворотов многогранника перехватывают у многих дыхание от столь азартной мини-игры — время на секунду останавливается. Наконец деревянный жребий падает обратно в женскую руку. — Факультет военного дела! — выкрикивает она после недолгой паузы. — Алхимический факультет! — остаётся последний бросок. — Гуманитарный-философский! «Тц, раздражает.» Итэр отчаянно закрывает уши от счастливых и радостных криков трёх факультетов, которые поедут через несколько недель отдыхать. Слева его заключает в объятия Горо, из-за чего получает острый, как клинок, взгляд смертельного пламени Сяо, Тарталья громко смеётся, специально пододвинувшись ближе к бедным чувствительным ушкам Итэра, а юноша мысленно ударяет себя по щеке, вновь напоминая о покупке качественных беруш.Продолжение следует…