Альбедо сохраняет молчание после услышанного, делая выводы на основе сна, вызванного отравлением.
Он, как человек, которого более похожего не сыщешь, видит невольно ауры людей, потому ещё в детстве определил свой жизненный путь. Гений своего рода, просиживает своё внимание в медпунктах университетов, чтобы найти новые образцы, и наконец находит единственный в мире самородок в виде хрупкого юноши. Альбедо ещё в первую их встречу делает теорию о диссонансе души и тела, который не может усвоиться и поглотиться в здоровую ауру, тем самым окружая Итэра ореолом предвестника смерти. Возможно, что владелец тела был при смерти, но душа, вырванная из Потока Зазеркалья, наполненная полноценной жизнью, была вынуждена вселиться в умирающую оболочку? Или они оба были на грани погибели, и чтобы спасти обе жизни, Зазеркалье решило создать равноценные обмен?
В любом случае, то, что внутри тела сидит чужая душа, заинтересовало Альбедо до небес. Он был так поражён практикой переселения душ, что выпал из жизни, изучая литературу и старые записи с похожими случаями. И, пытаясь провести с Итэром как можно больше времени, волей-неволей молодой человек проникнулся к нему естественным для людей трепетным чувством. Потеря сознания из-за отравления недоимпамора заставила каменное сердце будущего доктора наук дрогнуть от страха и от неприемлемого предвкушения, от которого часть личности Альбедо, отвечающая за мораль и нравственность, горевала и страдала, однако, что не сделаешь ради науки?
— Благодарю за честный ответ, — спустя некоторое время подаёт голос молодой человек.
— Д-да, ха-ах-ха, — неловко смеётся Итэр, не зная как на все реагировать.
Рассказать потенциальному анальному уничтожителю про собственный сон, где ещё девять мужчин с ним разделяют скромную кровать, лаская юношу, конечно, сильно… Однако, уж лучше будет так, тем более узы контракта никто не отме…
«Он говорил, что я видел эротические сны? — Итэр остепеняется и впадает в нешуточный ступор, когда до его постепенно прояснявшегося разума доходит смысл ранее сказанных слов. —
Альбедо, конечно, умный и мог логично предположить об этом, но его голос звучал так уверенно, словно это было доказано. И зачем ему надо было соглашаться на контракт? "Наука требует доказательств"? Возможно, что он и все остальные любовные интересы действительно были в моем сне, думая, что им это снится, а Альбедо, как самый умный из всех, понял, что это не просто сон, потому решил проверить это? Заключив со мной контракт, который был создан по моей инициативе, он подумал, что это удачное стечение обстоятельств, при которых он убедится в правдивости увиденного? Блять… Вселенная, черт возьми!»
Итэр заметно бледнеет, когда все осознаёт. С широко распахнутыми глазами он направляет свой дрогнувший взгляд на ухмыляющегося Альбедо, который тоже понял, что его мотив был раскрыт. Его красивое лицо оказывается слишком близко, отчего юноша рефлекторно вздрагивает, ударяясь затылком об стену. Молодой человек заботливо заносит руку назад, массируя ушибленное место, продолжая напирать на Виниколь, который хочет слиться с белой стенкой в единое целое. Сердце пускается в пляс, когда тёплое дыхание Альбедо нежно чувствуется на блендой, подобной алебастру, щеке, Итэр теряется, словно прижатая к стене целомудренная личность, повернув голову немного в сторону, чтобы не соприкасаться с любовным интересом кончиками носов. Интимная атмосфера давит на вздымающуюся грудь — рука на затылке медленно спускается к чувствительному загривку, заставляя Виниколь тяжело выдохнуть.
— Вы… — Альбедо приближается ещё ближе, — достаточно умны.
— Это привлекает вас? — почти в губы робко говорит Итэр, пытаясь отстраниться, упершись руками об плечи молодого человека.
— Отчасти, — честно отвечает Альбедо, наклонив голову слегка набок. — Вы в целом мне интересны.
«Пожалуйста, пусть кто-то сейчас ворвётся в этот чертов лазарет!»
Думает Итэр, зажмурив глаза. Прошлое его тело было сильно, даже несмотря на внешнюю стройность, его кости были обтянуты натренированными мышцами, но нынешнее положение дел оставляет желать лучшего. Во время обязательных тренировок, от которых никто не может отказаться, кроме, естественно, людей с ограниченными возможностями, Виниколь еле пробегает один круг по тренировочному плацу, падая замертво и дыша лихорадочно болезненно, почти откашливаясь кровью, чей привкус в горле стал неотъемлемым составляющим военных подготовок. Никаких физических отклонений у оригинального владельца тела нет, просто он долгое время притворялся слабым, из-за чего действительно растерял прежнюю силу мышц и былую выносливость. Итэр лишь может порадоваться за протагониста, если он сейчас живет в его теле.
Юноша не находит в себе сил, чтобы оттолкнуть Альбедо, поэтому постепенно смиряется с этим. В любом случае, он с ним уже целовался, хоть это и было во сне, и его губы терзал не только молодой человек перед ним. Итэр оставляет попытки борьбы и расслабляется, ощущая сильные руки Альбедо у себя на загривке и на талии. На его меловом лице играет хитрая ухмылка, когда проницательный взгляд аквамариновых глаз прошибает юношу насквозь, заставляя комок внутри сжаться. Их губы соприкасаются нежно и по-детски невинно — никто не спешит вторгаться в чужой рот языком. Пребывание в этом мире делает упёртый характер Итэра излишне легким и ладным, иначе юноша никак не может объяснить своё иное отношение к любовным интересам, которых хотел избегать как огня. Должно быть, фраза: «Если хочешь кому-то понравиться, то постоянно маячь перед глазами вашего избранника» — в действительности так и работает, ибо Итэр никогда этих мужчин не избегал, зная, что он им интересен, а значит, если он будет их избегать, то это лишь подкрепит их интерес, потому плыл по течению, следуя мимолетным порывам сердца.
Как и сейчас. Итэр отдаётся этому трепету внутри, покусывая чужие губы, придавая им живую красноту. Его интуиция молчит, не высказывая ни одного предзнаменования беды, и юноша доверяется Альбедо. Прикрыв глаза, Виниколь отвечает на бережные поцелуи, переместив свои руки на плечи молодого человека, пока тот оглаживает его талию через слой одежды. Тихие, характерные для такого дела звуки заполняют пустой лазарет, не переходя границу непристойного. Невозмутимое лицо Альбедо слегка алеет от щекотливого возбуждения, покрывающее белоснежные щёки румянцем. Этот прекрасный миг прерывает резко распахнутая дверь и отчетливая аура смерти, желающая быстрее прикончить Альбедо.
— Кхм, — принуждённо кашляет Итэр, которого застают в столь непотребном в виде.
На медбрата осыпается несколько пар острых взглядов, похожих на хорошо заточенные древки стрел, и он легко поднимает уголки своих немного опухших губ, притворно показывая своё превосходство над ними.
«Хотя, конечно, Итэр первым делом поцеловал вице-президента, дразня при этом Кейю Альбериха. А я был пятым… »
— Хм.
Чжун Ли немного безучастно смотрит на картину перед ним: кармином расписанный очаровательный студент, который умён не по годам, в смятении прячется под белым смятым одеялом, около медицинской койки обеспокоено сидят вице-президент студсовета и выдающийся студент военного факультета, а лечащий юношу медбрат, которого язык не поворачивается так назвать, надменно и с унцией высокомерия победителя смотрит на вторгнувшихся в лазарет людей. Повторив себе под нос, что Итэр — магнит мужских сердец, профессор, решивший, что этот фарс слишком затянулся, снимает очки и устало сжимает переносицу.
— Вот какие у вас методы лечения… — говорит Чжун Ли своим томно низким голосом.
— Прошу прошения, — учтиво извиняется Альбедо, подмечая в мыслях, что профессор тоже принимал участие во «сне».
Вообще мужчины, которые были в так называемом осознанном сне, изрядно удивили Альбедо, когда он внезапно оказался в комнате университетского общежития. Он примерно понимал, почему там был Сяо и Тарталья: один безответно влюблён, а другой… у них иная собственная химия, которую комментировать не хочется.
Но профессор? Как замечал Альбедо, у них были вполне обычные отношения, не переходящие рамки дозволенного.
Президент студсовета? Что ж, молодой человек видел их вместе, читающих в университетской библиотеке, когда Кадзуха читал в своём нерасторопном темпе, а Итэр, убаюканный его голосом, мирно спал на его плече.
Тот второкурсник? Горо всегда ходит за юношей хвостиком, виляя своим пушистым собачьим хвостом, за которым яро охотится Яэ Мико, а Итэр всегда пытается спрятать того от лисицы, так что можно понять почему. Кейа Альберих? Они друг друга не избегают, но и не играют в хороших друзей, только иногда перекидываются парой слов, в которых всегда присутствует сексуального характера подтекст.
Парень, что попал в немилость прошлому Президенту студсовета? Возможно, у них развились отношения за пределами университета, но Альбедо про них не знает.
Аято Камисато и Дилюк Рангвиндр были максимально странными и неуместными лицами в том сне. Очутившись вдесятером одновременно в тесной комнате общежития, мужчины были в замешательстве, а, увидев спящего Итэра, тяжело дышавшего и покрасневшего, которого только этим вечером отравили, Дилюк и Сяо ринулись прямо к кровати, пока Альбедо рассматривал местность и людей.
«Интересно… Как мы все связаны?»
Их связывал только университет. Однако после нескольких минут после пробуждения юноши Альбедо поменял своё мнение.
«Сексуальное влечение? Неужели он хочет десятерых мужчин? Или это последствия выпитого недоимпамора? Хотя нельзя отрицать, что мы все тоже хотим Итэра… »
Активно думал молодой человек, покрывая груди юноши багровыми отметинами. Играясь с одним розоватым соском, который уже измучился от ласк, Альбедо понял, что, кроме взаимного плотского желания, их объединяет что-то иное, скорее всего что-то связанное с душой, поселившейся в этом теле. Потому что Итэр встретил Аято только неделю назад, а Дилюка буквально несколько часов назад, как это можно объяснить первой теорией? Альбедо, не отвлекаясь от мыслей, спустился ниже, заставляя юноши вздрагивать под его прикосновениями.
«Очень занимательно… »
Итэр тоже анализирует уже на ясную голову произошедшее, используя полученные от Альбедо факты. Успокоив Сяо и Дилюка, который скорее переживал из-за рейтингов рекреационного комплекса, юноша сидит в своём номере отеля, бездумно гладя пушистый и мягкий хвост своего друга-защитника.
«Стоит ли мне для собственного спокойствия после истечения десяти недель заключить новый контракт, при котором он не сможет никому рассказать правду обо мне? Если об этом узнаёт Сяо… »
Итэр прикусывает нижнюю губу и хмурится, не желая думать о разбитом лице друга, если он узнаёт, что он не оригинальный Итэр. Неосязаемая невидимая рука осточертело сжимает сердце юноши, причиняя тому боль.
«Да… не хочу заставлять Сяо страдать.»
***
Первые два дня поездки Итэр клеймит полным дерьмом. А факт того, что родительский дом находится по ту сторону Священного Леса, ещё сильней раздражает юношу. Вальяжно устроившись на песке в тени зонта, он осторожно поглядывает на золотистые листья леса, слепится от яркого блеска драгоценных камней, что произрастают на пышных ветвях деревьев, из-за всех сил пытаясь вырваться в свет солнца, и отворачивается, окидывая ленным взором море.
Волны, бьющиеся об каменистый берег, где вместо уродливых камней покоятся принесённые со дна ракушки, служат скакалкой для двадцатилетних и старше детей. Студенты весело, вспомнив безмятежное детство, перепрыгивают через двигающиеся холмы соленой воды и играют в надувной мяч. Некоторые, кто брезгует мочить ноги, чтобы потом собрать ступнями песочную мокрую подошву, перекидывают другой мяч через сетку, кажется, играя во что-то похожее на волейбол. Другие, похожие на Итэра своей ленью и пустой колбой с энергией, разморены лучами солнца, тенью, соленым ветерком, криком чаек, фоновым криком людей, шершавым покров полотенца на твёрдом лежаке и прекрасным ароматом солнцезащитного крема, который был разработан специально для такого случая факультетом алхимии.
В его запахе витают нотки чего-то необъяснимо приятного — Итэр идентифицирует это спелыми закатниками и ароматом вина из одуванчиков, производимых в Мондштадте. Когда-то он был там с сестрой и родителями, и эта страна запомнилась ему именно этим запахом. Погрустив по родной земле, юноша прикрывает глаза, вновь открывает и утыкается в книгу, легкий роман на пятьсот страниц. Ему его подарили в знак компенсации морального и физического ущерба, накинув сверху несколько сотен тысяч оарм, государственной валюты, потому с чистой совестью Итэр выгибает книжонку во все не мысленные стороны, чтобы не напрягать пальцы, руки и глаза.
"Война Пустоты и Света", название романа, которое не нравится юноше. Обложка посредственна, если бы он увидел эту книгу в книжном магазине, то пропустил бы мимоходом — настолько ее внешняя корочка плоха и заурядна. Впрочем и само содержание романа оставляет желать лучшего: события описываются в настоящей временной рамке, что говорит о новизне писанины; главная героиня умна и своеобразна, честно говоря, только она вытягивает в свет этот роман, иначе бы эта новизна стала бы кормом для мух.
— Вини! — отвлекает Итэра крик, очевидно, Тартальи.
— Тц, — юноша игнорирует приближающегося студента и кладёт книгу себе на лицо, притворяясь спящим.
— Я видел, что ты бодрствовал секунду назад.
Аякс опирается рукой на лежак, нависая сверху Итэра, усмехаясь неприязни юноши. С его рыжих волос резво стекают морские капли воды, из-за чего нежный переплёт романа изнывает в мучениях.
— Будь добр, — Итэр кидает вверх книгу, попадая по подбородку студента, — утопись.
— Товарищ, ты меня обижаешь, — Тарталья потирает рукой слегка ушибленное место и поднимает с песка роман, искупавшийся в мокром песке и униженный таким поведенческим святотатством.
— Ха-а, — Итэр вздыхает так, словно познал всю тщетность бытия, и поворачивается к Тарталье, — что тебе нужно от меня?
— Там тебя зовут.
Аякс своими сморщенными от долгого нахождения в воде пальцами перебирает тонкие страницы, подобные туалетной бумаге, из-за чего книга окончательно теряет свой первозданный вид. Итэр лишь отдаёт дань памяти этой дерьмовой писанине и встаёт с нагретого места.
— Кто, куда и зачем? — юноша потягивается и разминает затёкшее тело.
Невольно Тарталья засматривается на подтянутую фигуру юноши, на талию, по которой стекают легкие ткани халата из шифона цвета цветущей яблони, на плоский живот, где виден пресс, на в меру мускулистые руки, зацепленные в замок и тянущиеся вверх. Итэр Виниколь — мужчина. Так почему же Аякс не может отвести от него взгляда, которым часто восхищается молодыми женщинами?
— Не знаю. Мне сказали, что это не опасно для тебя, — спустя некоторое молчание отвечает студент. — У Священного Леса.
Итэр, не смотря на Аякса, кивает и медленно шагает в сторону золотистых крон, догадываясь кто там может его ждать.
Продолжение следует…
