Объяснившись с профессором, Итэр наконец выдыхает с облегчением. Эта морока на его больную головушку, которая желает заняться амурными делами, лишь бельмо на глазу. Разве не ясно, что Люмин его сестра-близнец? Почему ему нужно пояснять эту очевидную вещь людям?
«Теперь нужно разобраться с новыми проблемами.»
Итэр кивает своим же мыслям, идя по фойе отеля. Проблемы семейного реестра, фамилии, гражданства, будущего. Почему это дьявольское дерьмо навалилось на юношу так внезапно будто гром среди ясного неба? От столь резкого контраста ему хочется позорно разрыдаться. Вот он недавно начинает жить в полном смысле от этого слова, потом отравляется недоимпамором, раскрывает себе свои же плотские желания, преспокойно отдыхает в тени зонта, пока солоноватый запах моря нежно бьет по чувственному обонянию Итэра, читающего при этом лёгкую для понимая книжонку… кстати, о ней.
"Война Пустоты и Света" на самом деле не настолько легкомысленна, как может показаться на первый наивный взгляд, коим Итэр читал роман. Вальяжно раскинувшись в постели своего номера, когда все оставили близнецов на собственное попечение, юноша тихо продолжил читать принесенную в какой-то момент Тартальей книгу, чтобы не разбудить уставшую от последних событий Люмин, что с позволения Горо отдалась на растерзание могущественному Князю Вассаго, Повелителю сновидений, в его кровати. С мыслями, что подготовка номера занимает слишком большое количество времени, все ещё Виниколь быстро пролистнул взмокшую от морской воды книжонку, пытаясь найти момент, на котором он остановился.
… и тогда, взмахнув рукой, Хотару своим великолепием, прекрасным и августейшим, одарила щеку мраморную своего отражения распустившимся пурпуром следом.
— Я одержу триумфальную победу над тобой, — сказала героиня, вздёрнув нос и надменно сверкая медовыми глазами. — А после буду наслаждаться твоим фееричным падением к моим ногам.
Отражение никак не отреагировало, лишь повело плечом, как бы собираясь с мыслями, которых, по мнению Хотару, там в помине не было. Позже после напряжённого молчания, прерываемого дыханием лихорадочным, отражение подняло взгляд гневный на героиню и раскрыло рот.
— То что я — Пустота Демоническая, не значит, что ты — Свет Божий. Ты наивно полагаешь, что свет поглотит весь чертов мир, но именно пустота была родоначальником всего живого и неживого в этом мироздании.
— Свет Божий? Ха-ха-ха! — Хотару засмеялась истерически заливисто, прикрывая ради приличия рот рукой. — Я здесь главное зло, которое не пощадит любого. В Богах нет никакого смысла, если в них не верят люди! Ну же! — девушка схватила дрожащими от злости распираемой руками золотую оправу зеркала и вперила в отражение свой взгляд острый, подобный волчьему клыку. — Покажи мне пальцем на тех, кто в меня верит! Где они? Где мои последователи, раболепные и верные? Где? Может просто я ослепла полностью от своего величия?
Отражение сохраняло молчание раздражительное, пока Хотару постепенно сходила с ума. Внезапно Пустота Демоническая протянула руку и, без какой-либо преграды преодолев межпространственные барьеры, сквозь поверхность зеркала прикоснулась нежно щеки, окровавленной во время боя, главной героини, которая на несколько секунд впала в ступор, непередаваемый.
— Если ты так боишься моей победы, то… — Пустота помедлила, выбирая слова. На ее лице играла все та же самая пустая улыбка, — …почему бы нам не закончить эту глупую войну?
После отражение этой же рукой оттолкнуло от зеркала Хотару так, что девушка упала навзничь на богатый пол кабинета. Из зазеркалья начала вылезать фигура человека, что была похожа на главную героиню как две капли воды. Сначала это была рука, потом нога, вторая рука, держащая клинок, верного компаньона, затем голова, чьи локоны волос сияли золотым свечением, а позже и все тело. Зрелище жуткое, подумалось Хотару, затаившей дыхание судорожное. Пустота Демоническая встал во весь рост и высокомерно глядел на сидящую на полу девушку сверху вниз. Они поменялись ролями.
— Хо! Здесь… какой-то спертый воздух, — тихо, себе под нос проговорило материализовавшееся отражение. — Должно быть, потому что это не мое измерение…
— Т-ты..?! — Хотару округлила глаза ошарашено.
Отражение, что в зеркалах выглядело в точности как Хотару, теперь было иным. Перед девушкой стоял ее близнец мужского пола. Лицо было идентично, только более маскулинное, изящно-сильные руки крутили клинок виртуозно, а длинные волосы, собранные в длинную косу, извивались под законами физики.
— Кто ты, черт возьми?!
— Твой враг, — ответил…
Далее Итэр не читал. Как самый внимательный и эмоциональный читатель, который вместе с персонажами переживает на себе сцены и эпизоды чтива, юноша ощутил это стремительное падение протагониста и вознесение антагониста. Закрыв роман, чьи страницы изуродовались сморщенными от влаги разводами, Итэр бросил книжный том на кровать и встал с неё, начав ходить по комнате и представляя себя на месте антагониста, так пафосно говорящего свои реплики и выходящего из зеркала.
Со стороны это действительно выглядит постыдно и странно. Оттого и Итэр, садящийся на диванчик около экзотического цветка, слегка краснеет и бьет своё бедро, радуясь тому, что его внезапный актерский порыв остался в закрытом номере отеля, чьё выступление видел только Итэр и спящая Люмин. В любом случае, невзирая на последствия прочтения этого дерьмого в целом романа, сама сцена неплоха: она несет собственную философию серой морали и сеет зерна внезапных записок, по которым в третьесортных детективах главный герой находит след убийцы.
Во-первых, название книги,
"Война Пустоты и Света", полностью описывает весь сюжет романа. Однако это, блять, не все.
«Почему я об этом не подумал?»
Блять. Название отоме-игры. Думается, что на этом можно закончить.
«Аргх! Это настолько очевидно!»
Даже если Люмин беспрерывно шуршала и кричала насчёт этой гейской порнухи, это ведь не значит, что Итэр мог запомнить блядское название, которое везде сокращалось до аббревиатуры в три буквы. Да даже, когда юноша скачивал ее, на сайте и на главном экране смартфона название отображалось в виде трёх букв — ВПС.
«Сюжетный поворот? Но этот роман совсем не похож на эту мыльную оперу с рейтингом NC-21… »
Во-вторых, Хотару и ее отражение.
«Тут и думать не о чем. Это буквально Люмин и Я.»
В-третьих, цитата: "
После отражение этой же рукой оттолкнуло от зеркала Хотару так, что девушка упала навзничь на богатый пол кабинета."
Когда Итэр, Люмин и Сяо шли по фойе и проходили мимо картины, девушка сказала, что такая же картина, возможно, висит в кабинете отца. Семья Виниколь безбожно богата: бизнес изысканного виноделия, который испокон веков создавал баснословный капитал семьи, что давным-давно являлось самым богатым виконтством в империи, продолжает прорастать и пускать свои корни заграницу. Сопоставить эти два факта нетрудно, потому и получается, что в кабинете отца близнецов есть некое зеркало, ведущее к зазеркалью.
«Возможно, оно за картиной, которую видела Люмин… Хотя вероятно там хранилище или ещё что-то».
— Итэр Виниколь, — из вихрей мыслей юношу вытягивает приятный мужской голос, — Вы… как себя чувствуете? — после продолжительного молчания продолжает мужчина.
Юноша поднимает голову и сразу зажмуривает глаза от попавших в них кончиков красных волос.
— Прошу прощения, — галантно извиняется мужчина, убирая хвост за спину.
— Ничего страшного, господин Дилюк. Спасибо за ваше беспокойство. — Итэр сразу меняется в лице: вместо потерянности приходит вежливость. Притворная вежливость.
«Хм, если Люмин захочет отомстить этой семье, есть ли у меня что-то, что может очернить фамилию Виниколь? Конечно, нет. Но, возможно, у Итэра этого мира было что-то, о чем Люмин знала, но не знала детали… »
— Вас что-то беспокоит? Вы немного бледны, — Дилюк обходительно осматривает юношу, сидящего перед ним, замечая его нездоровую блеклость кожи и стекающий по вискам пот.
— Наверное, это отголоски отравления… — Итэр рефлекторно прикладывает рукав легкой рубашки к лицу и осознаёт, что действительно себя чувствует дурно. — …кхм. Господин Дилюк.
Юношу все ещё мучает вопрос картины. Страны-сестры, Виа и Дивити, без остатка восхищаются искусством. Люди считают картины, скульптуры и остальные произведения искусства некими священными артефактами, которых грех касаться, кроме служителей церквей. Потому бизнес по копированию оригиналов довольно не плодотворен: фальшивки стоят дешевле, и они доступны для любых людей. Но с учетом того, что можно сделать лишь одну копию, то в мире может существовать только две похожие работы: оригинал и фальшивка. Нарушение, естественно, карается по всей строгости закона — не будем забывать, что этот мир ужасно справедлив.
Если за картиной, что висит в кабинете отца близнецов, есть что-то иное, чем стена, то она является обычной подделкой. Следовательно, там либо зеркало, что может привести Итэра в другой или в свой мир, либо сейф с документами, что поспособствуют отмщению, если оно понадобится.
«Хотя… Возможно, что что-то важное было в комнате Итэра, но я тогда собирался в спешке и в растерянности. Тц, мне все равно придётся навестить семейное гнездо».
— Заранее, прошу прощения, за вопрос. Эта картина… Это оригинал?
— … да, — Дилюк поворачивается лицом к картине. — На годовщину открытия этого отеля мой отец купил оригинал и попросил священнослужителей установить ее.
— Понятно. Спасибо за ответ, — Итэр мило улыбается и резко встаёт, чтобы уйти.
В глазах начинает темнеть. Чёрная пелена застилает взор, сопровождаемая приглушённым звоном в ушах. Юноша хмурится, хватается за голову и пытается найти равновесие трясущимися ногами. Видимо, пора позаботиться о собственном здоровье.
Дилюк, заметив, что с Итэром что-то не так, невесомо хватает его за плечи, оголенные упавшей к сгибам локтям рубашкой. В безмолвии Рангвиндр одной рукой придерживает юношу, а второй поднимает спустившуюся одежду на своё место. Столь интимный, по отношению к посетителю, жест замечает вошедший через главные стеклянные двери студент.
— Ммм, кажется, то отравление слишком сильно повлияло на меня, — размышляет Итэр, придя в себя.
— Тогда иди в лазарет. Не стоит ошиваться с немногословными господами, не знающими приличия.
Кейа Альберих, скрестив руки, озорно прищуривает глаза, и на его лице играет ослепительно красивая улыбка. Протянув руку к Итэру, он намеривается потянуть его на себя, но Дилюк упрямо не хочет отдавать юношу, накидывая на второе плечо рубашку.
— Тц, — тихо цокает (пока что) Виниколь, легко вырываясь из слабого плена рук. — Я пойду.
Не успевают любовные интересы попрощаться, как от Итэра остаётся лишь тянущийся шлейф его запаха, сандала с легким оттенком мускуса и чего-то горького.
Как Итэр узнал, Кейа и Дилюк являются названными братьями. В далеком детстве отец Альбериха бросил мальчика на произвол судьбы из-за долгов, и, чтобы уменьшить количество ртов в семье, он решил буквально избавиться от одного рта. Забрав к себе бродяжку, Крепус Рангвиндр поработал над бумагами и стал ему приёмным отцом. Должно быть, он действительно так великодушен, либо его преследовали другие цели, но факт остаётся фактом: Кейа стал частью семьи Дилюка.
С того момента и началось их противостояние друг другу в разных вещах: Кейа пытался ужиться в этой семье — Дилюк старался остаться любимым сыном своего отца. Будь то физические или умственные способности, качества характера или материальные собственности, они мерились буквально всем, пока в один момент не решили, что просто меряться недостаточно.
***
Очередной спор проходит в таверне, что открылась рядом со старшей школой, в которой названные братья числятся учениками. Дилюк, что немного старше и сдержанней, раздраженно выслушивает нападки болтливого Кейи, чей язык, кажется, совсем был без костей.
— Ты просто боишься меня, Дилюк Рангвиндр.
Семнадцатилетний подросток, выставив по обе стороны руки, принимает слегка надменную позу, стоя около их стола. Удивительно, что, несмотря на их общую нелюбовь к друг другу, они все равно обедали вместе, выполняя просьбу отца. Вокруг них нет людей, только потому что в такое время дня никто не приходит отобедать что-нибудь пряное с алкоголем в придачу, а потому на втором и первом этажах пусто. Ах, да, это не самое главное. Эта таверна открывается только вечером, то есть через три часа. Кейа, получивший недавно выговор и штраф за порчу имущества учебного заведения, приписал Дилюка в соучастники, потому сбежал и вломился сюда, чтобы спрятаться и собраться с мыслями. Персонал, готовящийся к открытию удивленно посмотрели на нежданных гостей и хотели уже их выпроводить, но, увидев форму и лица, решили сделать исключение. Поблагодарив за укрытие, Кейа заказал еду и поднялся на второй этаж. И только потом он понял, что все это время не выпускал руки названного брата, крепко сжимая ладонь.
— Боюсь? — Дилюк поднимает на него холодный взгляд, не менясь в каменном лице. — Скорее ты меня раздражаешь.
— Тогда зачем толкнул? Из-за тебя отцу придется выплатить невъебенный штраф! Я уверен, что ты решил таким образом подставить меня и избавиться, потому что боишься, что я заберу твое место наследника!
— … — Рангвиндр молчит, решив не давать ответа.
— Спасибо всем Богам, что эта херня была лишь подделкой, а не оригиналом, но, черт возьми, мог меня толкнуть левее или правее? — возмущенный Кейа ударяет ладонями по поверхности стола, заставляя посуду звенеть.
Также безмолвно Дилюк теряет терпение и резко встает, отодвигая стул, который падает навзничь. Уже открывая рот, чтобы побранить названного брата, но его отвлекает звук двигающих механизмов.
— Что за?! — переходит на шепот Альберих и аккуратно выглядывает через поручни второго этажа, чтобы убедиться в том, что к ним никто не направляется.
У барной стойки пусто, весь персонал куда-то запропастился. Вероятно, они ушли на кухню: приготовить выпечку или еще что-то. В глазах названных братьев загораются озорные огоньки, желающие найти себе новые приключения на голову. Магические светильники не перестают работать, озаряя не работающую таверну тёплым светом, тихие скрипы от аккуратных шагов двух юношей отражаются от стен, пока закрытая дверь, которую их общий друг окрестил бесполезной, медленно распахивается, открывая свои тайны.
Продолжение следует…
