Яды

      Люси теребила край джемпера, вымученно скользя взглядом по документам на столе. Никому не удавалось заранее предугадать, откуда пожалуют проблемы. Кроме экстрасенсов, конечно. Да и проблемы ли выставят вперед шаловливую конечность, чтобы о нее споткнулся ничего не подозревающий аутсайдер. Может, он споткнется о уже знакомые грабли, а дальше пошло-поехало — поиск виновных, причина, следствие.       В силу эмоциональности Люси казалась легкомысленной, но это было далеко не так. Внутри нее жила зануда. То ли эта тошнотворная часть натуры заставила ее занырнуть глубже, то ли давняя дружба с директором кофейни, который, между прочем, человек со связями — не суть. Люси накопала досье на Маркуса и теперь всматривалась в печатные буквы на гладких листах, в темные глаза «подозреваемого» выглядевшие сплошными зрачками на черно-белой фотографии, в сухие и голые факты.       Информации нашлось немного. Чувствовалась недосказанность, туман и тайна. Люси потерла виски, вспомнила про звонок директора, про спокойное, однако предупреждающее «будь осторожней, но не нагнетай» из телефонной трубки.       Забытый кофе благополучно остыл. Люси залпом проглотила холодную жижу и снова нервно перебрала бумаги. Нет. Люси не собиралась увольнять Маркуса или наседать, требуя раскрывать свои секреты, но поговорить считала необходимым. За этим она и пришла в кофейню пораньше. Она томилась в ожидании Маркуса, который вот-вот должен был прийти.       Разговор предстоял необычный. Люси немного дергалась, оттого и мучала свой джемпер: постоянно поправляла, сжимала плотную ткань, разжимала и сминала заново. Люси убрала в папку документы, предоставленные теми самыми связями директора, выпрямилась на стуле. В голову лезли дурацкие мысли. Она гнала волнение подальше, стараясь рассуждать рационально, по-взрослому, здраво.       Кофейня для Люси — словно родной дом. Сотрудники — почти семья. И Люси, как хранительница очага, всегда хотела сберечь уют и тепло, что пропитало дорогие сердцу стены. Маркус не напоминал плохого парня. Да, со своими загадками, да, сам себе на уме, но точно не гнилой человек. Возникший вопрос решаем: всего-то устранить недопонимание, обговорить детали, провести четкие границы. Люси верила во второй шанс. Она не стремилась препятствовать, наоборот, хотела помочь Маркусу начать новую жизнь. Чем тот и занимался — жил дальше. А что было до этого? Знает только Маркус. Возможно, оно к лучшему. Однако, предупрежден — значит вооружен. Вот Люси и назначила встречу в боевой готовности, только из оружия прихватила один щит, так, на всякий случай. Не в ее манере атаковать первой и без надобности, а вот защищать свою территорию Люси умела. Доброта на самом деле — сила, хотя многие путают ее со слабостью.              Входная дверь неприятно проехалась по виниловой плитке. Скрежет выдернул Люси из размышлений. Она покосилась в сторону звука. Маркус направлялся к столику уверенно, пусть и неторопливо, как на ковер к начальнику — отглаженная бежевая рубашка в коричневую вертикальную полоску, светлые джинсы, сверкающие чистотой кеды. Не то чтобы совсем официальный прикид, тем не менее, в лучах утреннего солнца смотрелся он безупречно. Если заострить внимание на статусах — Люси и вправду начальница. Люси одернулась от путанных мыслей, сунула папку под сумочку, положила руки на стол.       Маркус заметил пустую чашку, бросил беглый взгляд в сторону кофе-машины — панель светилось зелеными огоньками. Полная боевая готовность.              — Здравствуйте, Люси! — поприветствовал менеджера Маркус, та ответила доброжелательным кивком. — Сделать Вам еще кофе?              — Да, пожалуйста. И себе тоже сделай, если хочешь, — Люси подвинула пустую чашку, доброжелательно подняла уголки губ. — Давай перейдем на ты?              — Хорошо, — согласился с предложением Маркус, сдержанно, но тепло улыбнулся в ответ и удалился за стойку.              Кофейная пыль наполнила чашу холдера, Маркус разровнял неровную поверхность, зажал в замок — через несколько секунд в чашку лилось горячее эспрессо. Бодрящий аромат ударил в ноздри. Запах донесся даже до Люси, что пыталась выудить пудру из недр сумочки.              Маркус вернулся с двумя порциями терпкого напитка. Поставил кофе на стол, затем уселся на маленький диванчик напротив Люси.              — Спасибо, — поблагодарила она.              — Пожалуйста, — Маркус сделал глоток, обжигающий температурой и горечью. — О чем ты хотела со мной поговорить? Мы же теперь на ты? — уточнил он, провел пальцем по ободу чашки, поднял темные глаза на Люси.              — На твой второй вопрос — да, — она немного нахмурилась, убрала пудру на место. — По поводу первого уже сложнее.              — В чем заключается сложность? — в голосе скользнуло легкое напряжение. Маркус отхлебнул еще раз, уставился перед собой почти сквозь Люси.              — Сложность в том, — она на секунду замялась, — что разговор не совсем простой и приятный.              — Он имеет отношение непосредственно ко мне? — Маркус изо всех сил сохранял невозмутимость.              — Можно и так сказать, — Люси опрокинула в себя полчашки кофе.              — Давай не тянуть, — Маркус задумчиво отвел взгляд в сторону, снова посмотрел из-под ресниц вперед, заговорил. — Проще будет на чистоту. Что ты хочешь узнать? Или сказать.              Он небрежно закатал рукава рубашки, положил локти на стол, отбросив формальности в топку с надеждами на сохранение подобия анонимности.              — Соглашусь, так, наверное, будет проще. Ладно, — она достала папку, спрятанную под сумочкой, — Извини, но я навела справки о тебе, — Люси положила бумаги на середину стола. — Там ничего такого. Однако кое-что я все-таки раскопала, и это наводит на некоторые подозрения.              — Ты всех сотрудников так проверяешь?              — Знаешь, Маркус, все гораздо сложнее. Да, я ответственно подхожу к подбору сотрудников. С трепетом отношусь к этому бизнесу, пусть он и не мой. Владелец кофейни — человек со своими нюансами. Еще и мой давний друг, — Люси неловко провернула золотое колечко в ухе. — Я отдаюсь этому делу. Коллектив стал для меня словно семья… И да, когда я тебя увидела, то сразу же приняла решение, что ты нам нужен. Была вне себя от радости. Но, как бы сказать… Педантичность не повредит. Иногда нужно думать наперед. Оберегать важные вещи. Понимаешь?              — Понимаю. Но не до конца. Не могу разобрать, к чему именно ты клонишь, — Маркус отставил пустую чашку.              — Так вот, — Люси ткнула пальцем в скудное досье. — Я знаю, что ты недавно переехал в этот город. Ты хорошо справляешься с работой, обходителен с посетителями. У тебя хорошие манеры, и ты не сделал ничего плохого. Я чувствую, человек ты тоже неплохой. Но эти документы — слишком вылизанные. Еще чуть-чуть и ты невидимка. У тебя слишком пустое прошлое, и появился ты стремительно, внезапно, будто от чего-то бежал. Даже связи влиятельных людей не смогли найти изъян в твоем деле, — Люси откинулась на мягкую спинку диванчика и вздохнула.              Повисла неловкая тишина. В воздухе заискрило напряжением, не таким, как от разряда электричества… Больше похожим на реакцию зрителей после фальшивой ноты. На нервозность облажавшегося музыканта. На стыд любовников, которых застукали в темном зале кинотеатра. Возникшее напряжение сквозило надрывом, но не истеричным и бурным, а холодным и непроницаемым, словно сталь катаны.              Маркус продолжал молчать. Люси продолжала насиловать джемпер, подбирая нужные слова. Неловкость добралась до наивысшей точки — оттуда только прыжок, сумасбродный шаг, что либо приведет к скоростному падению вниз, где земля встретит с распростертыми объятиями, либо заставит раскрыть крылья.              — Люси, — Маркус оборвал неприятное молчание.              — Нет, — перебила его она, — дай я договорю. Хорошо?              Маркус кивнул, а Люси начала рассуждать вслух:              — Знаешь, на самом деле нет ничего плохого в том, что ты от чего-то бежал. Я считаю, каждому должны давать право на второй шанс. Возможно, ты случайно вляпался в какую-то передрягу, может, просто хочешь о чем-то забыть и начать все сначала. Я не хочу раскрывать твоих тайн. Мне просто необходимо обрести уверенность, хотя бы с помощью твоих оправданий. Нет. Не так. Мне не нужны оправдания. Не факт, что вообще есть за что оправдываться… Я не хочу тебя увольнять, упрекать. Я хочу тебе доверять. Понимаешь, Маркус?              — Люси, я не думал ничего скрывать намеренно. Просто я мечтаю начать все заново. Всякое случается. Не всегда хочется об этом вспоминать. Я всего-то хочу двигаться дальше. Жить, — Маркус вздохнул, провел по волосам, уткнулся в раскрытую пятерню. — Ты имеешь полное право мне не доверять, — сказал он куда-то в поверхность стола, так и не поднимая головы.              — Ответь мне на один вопрос. Абсолютно искренне.              Маркус выглянул из-под ладони.        — Честность ответа будет на твоей совести, а вердикт нашего разговора — на чаше весов моего доверия. Ты действительно пришел с миром? — в зрачках Люси задрожало предвкушение.              — Да, — ровно ответил Маркус.              — Хорошо. Давай сотрем этот разговор из памяти. Оставим только конец. Надеюсь, я не ошибаюсь, доверяя тебе, — Люси встала из-за стола, прихватила папку и сумочку, остановилась. — Желаю найти тебе то, что ищешь, Маркус. Не подведи, — она сделала пару шагов в сторону стойки, бросила через плечо напоследок: — Извини, я выдернула тебя в выходной ни свет, ни заря.              — Ничего страшного. Главное, к чему-то да пришли… Может, мне остаться и помочь?              — Не стоит.              Люси зашла за стойку. Маркус попрощался, открыл несчастную заедающую дверь и отправился восвояси, куда ему и велели.              Прошлое похоже на тень. Как ни пытайся от него скрыться — серые очертания выплывут наружу в погожий денек. Оно навсегда останется рядом, словно клещ, пробуравивший плоть слишком глубоко. Если не решиться вырвать пораженный участок вместе с мясом, то никогда не избавиться от назойливого спутника внутри. Прошлое — старт бегства.       Иногда — финал.       А бывает и так, что прошлое остается настоящим… Настоящим экзекутором для памяти.       Печально одно — от себя не убежать.              Прошел еще месяц. Забылся разговор о минувшем, потерялись нити воспоминаний, разлетевшись по воздуху с тополиным пухом. Остались только поцелуи. Бесконечный круговорот обмена слюной, где Марго целовала Маркуса, Маркус — Алекса, но ни разу не соприкасались губами Марго и Алекс. Так же совместные ласки не заходили дальше поцелуев.       Трое продолжали взаимодействовать, пока лето убаюкивало ночными трелями сверчков, прогревало воздух ранними рассветами и роняло звезды с небес все чаще, а те нагло плевали на исполнение людских желаний.       Все шло как шло. Марго, Алекс и Маркус не препятствовали, не подгоняли — непринужденно отдались течению. Куда оно приведет? Догадок культурно не строили. Жили моментом. Дальше будь что будет. Зачем подсаживать лишних тараканов в голову, когда еще не научился мирно соседствовать со старыми? Сейчас всем все нравилось и это главное.              Алекс поздоровался с Кери, колдовавшим над дверью. Благополучно миновав его, потопал к стойке. Марго мило переговаривались с Лу, который хаотично расставлял на подносе блюдца с пирожными. Маркус усиленно натирал покинутый столик салфеткой из микрофибры, а Люси переминалась у окна, пока болтала с кем-то по телефону. Сегодня все были в сборе.              — Привет, Бука! Привет, Рыжик! — Алекс по-свойски облокотился на стойку.              — Привет, — Лу обернулся на знакомый голос. — Как дела?              — На хрен ты у этого идиота интересуешься делами? Ты на его наглую рожу посмотри. Разве они у него могут свернуть куда-то не туда… — перебила Марго.              Из Лу вырвался теплый смешок, а Алекс закатил глаза. Марго же театрально развела руками. Сказала:              — Рано ты чего-то.              — Да делать нечего. Тут вас подожду. Вместе потом и ломанемся ко мне, — Алекс поправил волосы, собранные в хвост. — Сделаешь мне Латте с мятным сиропом, Бука?              — Ага. С мышьяком, — буркнула Марго.              — Ты, как всегда, само великодушие, моя гадинка, — Алекс взял руку Марго и по-джентельменски чмокнул.              — Позер! — Бросила она вслед удаляющейся спине.              Алекс пристроился за столиком у окна. Пейзаж за вычищенным до блеска стеклом радовал. Ну а как иначе? Лето в самом разгаре, со своими яркими красками, палящим солнцем и безмятежными прохожими. У каждого из них своя история, свое прошлое и настоящее. Алекс потянулся, развеял накатившее облачко философии, что следом принесло неприятные воспоминания, словно дождь. Помахал приближающемуся к нему Маркусу.              Тот протянул ему Латте, невзначай коснулся тонких пальцев, сказал:              — Ты раньше…              — Ага, — Алекс запустил трубочку в бокал.              — Соскучился? — Маркус полностью накрыл ладонью руку Алекса.              — Не развози нюни по столу, — отмахнулся Алекс. — Тут везде глазки и ушки, — он поднял уголок губы, дотронулся носком парусинового ботинка до щиколотки Маркуса — внизу не имелось свидетелей. — Тебе разве не нужно дорабатывать?              — Нужно, — Маркус нехотя убрал ладонь, встал из-за стола. — Мы скоро, — заверил он, оставляя Алекса наедине с Латте.              Пейзаж за окном все так же согревал. Зеленые листья колыхались от порывов нежного ветра, воробьи перескакивали с ветки на ветку, а Алекс продолжал лицезреть мир сквозь стекло.              В просторной комнате под чердаком пахло масляными красками. На треногом мольберте стоял холст — его лишили невинности алый и черный цвета. Марго подошла поближе к будущей картине, осторожно провела пальцем в уголке — вляпалась. Краска еще не успела высохнуть. Марго и так это понимала, но не смогла устоять.       Алекс не был художником. Всего-то любитель. Изгонял бесов на чистые холсты. Иногда, на какой-нибудь барахолке, даже толкал свои картины. Не постоянно и редко, но тем не менее.       Амбре растворителя обволакивало кожу, пока Маркус удивленно рассматривал мольберт. Марго приземлилась рядом с Алексом на матрас, брошенный прямо на полу. Частички пыли взметнулись в воздух.              — Ты рисуешь? — Спросил Маркус.              — Так. Балуюсь. Не стесняйся, иди к нам, — он постучал по матрасу.              Маркус немного помедлил. В гостях у Алекса он был впервые, так что его нерасторопность и смущение вполне обоснованно сковывали движения, добавляя искренности моменту. В треугольное окно под потолком отчаянно пробивались лучи предзакатного солнца. Пространство будто заполнилось розовым вперемешку с рыжим — наглые линии света падали сверху, раскрашивая стены, лица и тишину.       Матрас принял на себя вес третьего человека обреченно, но с честью. Частички незримого на простынях вещества опять закружились в комнате, бессовестно обнаженные лучами из стеклянного треугольника. Маркус придвинулся к Алексу, положил ладонь на колено.              — А у тебя тут уютно.              — Думаешь? — Алекс облокотился на плечо Маркуса.              — Мне тоже всегда нравилось, — отозвалась Марго, вставая с места.              — Атмосферно, — Маркус проводил ее взглядом.              — И что это будет? — Марго встала напротив холста, заляпанного красно-черным.              — Пережитки предчувствия… — туманно ответил Алекс.              — А я совсем забросила… — грустно сказала Марго.              — Ты тоже умеешь? — Маркус не ожидал такого расклада, оттого его зрачки и расширились.              — Так-то получше меня, — ухмыльнулся Алекс, — только вот не всем быть теми, кем они мечтали стать в детстве, — печально заключил он.              Марго вернулась обратно на матрас, легла, пристроив голову на колени Алекса. Маркусу пришлось убрать мешающуюся руку, но он быстро нашел для нее пристанище в темных взъерошенных волосах. Марго перевернулась на спину, глаза изучали потолок — балки, трещины, неровности.       Алекс запустил пятерню в рассыпавшиеся пряди — и уже десять пальцев путались в непокорной шевелюре, встречаясь между собой. Обстановка приобрела интимный оттенок. Трое на полу приютились на матрасе, мечтательно вдыхая художественный фимиам. Мечты унесли далеко: к сокровенным желаниям, скрытым внутри мирам и тайнам. Кто первый нарушит молчание, тот и выкажет готовность разделить свои секреты на троих.              — Знаете, — прервал затишье Маркус, — вы мне очень нравитесь. — Он откинулся назад и рухнул, следом потерял равновесие Алекс.              Опора в виде плеча больше не подбирала хвостатый затылок, и он пристроился на широкой груди Маркуса. Маркус, Алекс и Марго смирно лежали в комнате под чердаком, изучая потолок, каждый на теле другого, словно на мягкой подушке, с которой так привычно делить сны.              — Вы же догадываетесь, что я в какой-то степени беглец? — Маркус легонько поежился.              — Беглец не беглец… Все мы беглецы, — Алекс освободил пальцы из волосяного плена, раздвинул их пошире, поднял вверх. — А может, странники…              Остатки солнечного света пробивались сквозь фаланги. Ни тепла, ни осязания — лишь едва уловимая паутина бликов. Алекс расслабил кисть и уронил руку. Кожей почувствовал мягкий хлопок простыни, затем тепло плоти рядом. Ему хотелось утонуть в ощущениях, улетучиться вместе с пылью, разлететься фейерверком в ночном небе, а потом собрать себя из разбросанных частичек и снова оказаться тут.              — Возможно, ты хочешь намекнуть о прошлом, — заговорил Алекс. — Почти никто не любит его вспоминать. Тебе тоже не советую. Вот мы сейчас здесь. Что еще нужно?              — Пива? — шутливо выдала Марго.              — Это маленькие прелести, — хихикнул Алекс. — Всего-то крошечные детальки вокруг огромного конструктора.              — Оправа? — улыбнувшись, выдал Маркус.              — Она самая, — Алекс выудил пачку сигарет из кармана.              — Но я не хочу врать… Никогда не хотелось ничего скрывать специально, — Маркус закрыл лицо ладонями. — Просто так бывает. Я хочу жить дальше, не оглядываясь назад. Я приехал сюда, чтобы начать все заново, — он тяжело вздохнул, потирая закрытые веки. — Честно, я пока не готов поведать вам всю историю. Возможно, я и себе не готов признаться в ошибках прошлого…              — А кто не ошибался? — Марго поднялась на локтях, взяла зажженную сигарету из губ Алекса и затянулась. — Мы от тебя ничего не требуем. Быть может, когда-нибудь… Когда ты сам будешь готов все рассказать. Тогда мы обязательно тебя выслушаем. А сейчас давайте наслаждаться тем, что есть.              — Золотые слова… — протянул Алекс, принимая сигарету обратно.              — Вы реально очень необычные… — нежный шепот Маркуса слился с пространством.              — Не преувеличивай, — Марго по-турецки села на матрасе. — Просто чем проще, тем лучше. Все мы не без греха. Ты же не убил кого? Хотя убийства тоже бывают разными.              Ироничный смешок поставил многоточие в конце предложения.              — Не, ребят, вы правда чудо, — Маркус последовал ее примеру и закурил.              — Знаете что? — Алекс резко вскочил, приковав к себе две пары заинтересованных глаз. — Раз уж на то дело пошло. Давайте устроим вечер откровений! Не обязательно выдавать какие-то слишком личные секреты. Просто что-то типа игры в правду или действие. Еще покопаемся в паутине своих мыслей. Как вам?              — А что? Мне нравится, — Марго посмотрела на Маркуса, тот согласно кивнул.              — Решено! — Алекс довольно хлопнул в ладоши. — Погнали в магазин за бухлом! К черту терзания, к черту прошлое, к черту боль! Наполним эту ночь философией и искренностью! Еще немного сумасшествием, — он одарил хитрой ухмылкой Марго и Маркуса.              — Куда же без этого, — хмыкнула Марго.              — И запомни, — Алекс сел на корточки, положил руки на плечи Маркусу, заглянул в глубину зрачков. — Мы не бередим старые раны, мы либо перекрываем их новыми, либо зализываем.              Маркус опустил и поднял ресницы, приблизил лицо к Алексу. Глаза в глаза.              — Согласен, — легким поцелуем коснулся щеки.              У каждого своя история. Кого-то обещания прошлого двигают вперед, кого-то тянут назад. Прошлое — очень интересный яд. Такой токсин может годами спать внутри человеческого сознания, а потом отрикошетить в самый неудобный момент. Былое оставляет шрамы и раны на душах, но так же лепит с помощью нанесенных увечий скульптуру настоящего. Кто-то бежит от пережитого, кто-то лелеет… Но одно остается неизменным. Прошлое — часть сердца. Ядовитая или же нет — каждый решает сам.