Яды

      Мужчина достаточно приятной наружности неспеша подошел к стойке. Элегантный костюм цвета горького шоколада сидел на нем как влитой. Он снял классические авиаторы с глаз, убрал в карман пиджака. Поправил воротничок молочно-белой рубашки. Верхняя пуговица была не застегнута — единственная вольность. Даже плюс двадцать пять на термометре не помешали ему оставаться при полном параде. Строгость и официальность, словно жизненное кредо, расползлись по периметру его внешнего облика. Да, он выглядел на все сто. Мужчина облокотился одним локтем на стойку и вежливо произнес:              — Добрый день! Можно мне лавандовый раф, пожалуйста?              Марго вскинула бровь — неожиданный выбор для такого чопорного посетителя. Вернула лицу безразличное выражение лица и так же вежливо уточнила:              — Здравствуйте, вам здесь или с собой?              — Здесь.              — Хорошо. Присаживайтесь за столик. Через пару минут официант принесет ваш заказ.              Мужчина любезно кивнул. Снова поправил воротничок, развернулся на пятках и отправился на поиск подходящего места. Следом за собой он катил неприметный черный чемодан. Маленькие колесики почти беззвучно передвигались по виниловой плитке.              Марго помахала Маркусу. Ответом ей стал игнор. Марго не удивилась, только протяжно вздохнула и продолжила попытки привлечь внимание. Маркус всю неделю пребывал в прострации — витал где-то в облаках сознания и возвращался на землю лишь редкими мгновениями. Еще он казался взволнованным, немного печальным и озадаченным. Марго не понимала, что там творилось в голове Маркуса. Любопытство, конечно, изводило пытливую и проницательную натуру, но с расспросами Марго не лезла. Если Маркусу понадобиться выговориться — он сделает это сам. Марго все-таки не следователь и даже не психолог, а Маркус не подозреваемый и не пациент. Насильно выпытывать чужие секреты — дело неблагородное. Марго надеялась на благоразумие Маркуса. Да и они с Алексом доверяли ему.              Маркус, наконец, обратил внимание, на активную жестикуляцию и шустро потопал к стойке.              — Я понимаю, в фантазиях интересней! Только работать тоже надо!              — Извини, отвлекся!              — Ага, ты уже как неделю отвлекаешься! Ладно, на вот, — Марго поставила перед Маркусом лавандовый раф, — отнеси вон тому мужику в идеальном костюме!              — Хорошо, — Маркус кинул косой взгляд на посетителя, потом оценивающе посмотрел на напиток.              — Ну, чего тормозишь? У всех вкусы разные! Шуруй уже! — поторопила Марго, протирая горлышко бутылки с лавандовым сиропом.              — Так точно! — отчеканил Маркус, водрузил на поднос раф и отправился к мужчине в костюме.              Люди клянутся в разном: кто-то говорит о любви до гроба, а другой твердит про святую верность или про лютую ненависть до последнего вдоха. Кто-то обещает купить стиральный порошок по дороге из офиса, составить компанию при походе к врачу или помочь приготовить кексы. Бесконечное множество обещаний ежедневно перетекает из ушей в уши, как песок в песочных часах — с одного дна на другое. Люди произносят огромное количество слов. Слова могут поранить, а могут и залечить старую рану. Пластыри из букв липнут к отравленным душам, маскируя ядовитые укусы когда-то сказанных кем-то фраз.              Маркус пообещал помочь брату, а тот заверил, что это будет в последний раз. Маркуса связывали родственные узы. Связывали путами. Даже на расстоянии, даже после ухода. Пусть он и оставил прошлую жизнь за спиной. Выбрал другой путь, отошел от семейного бизнеса, отправился на встречу светлому будущему — крепкие нити братской любви потянули назад. Вдохнувшему свободу Маркусу пришлось оглянуться. Родственников не выбирают.              Маркус пообещал. Неосторожные слова уже произнесены в динамик телефона, и отнекиваться смысла нет. Маркус надеялся — брат тоже выполнит обещание.              Клятвы, громкие фразы, несмелые обеты — такой же яд, как и кокаин. Кокаин, который доставил мужчина в костюме цвета горького шоколада. Белый порошок, что лежит в неприметном черном чемодане. Чемодане, который стоит под столиком в кофейне и так и останется там стоять, пока Маркус не заберет посылку.              — Ваш лавандовый раф! — заказ опустился с подноса на стол с глухим стуком.              — Спасибо, — мужчина посмотрел на напиток, на Маркуса и обратно.              Они молча перекинулись чередой взглядов, понятной только им. Маркус опять уставился на свежеприготовленный раф.              — Твои предпочтения ни капли изменились, — едва слышно произнес он, затем поправил диспенсер с салфетками и удалился в противоположную сторону зала.              Марго топталась у входа в кофейню. Писклявые гудки раздражали слух на манер кардиомонитора. Подкурив сигарету, Марго начала нарезать круги — Алекс все не отвечал на звонок.              Дверь распахнулась, мужчина в костюме цвета горького шоколада уверенной походкой направился к припаркованному неподалеку «Мерседесу». Он обернулся на Марго, беспорядочно выводящую шагами геометрические фигуры. Опять вежливо кивнул:              — Спасибо за кофе! Хорошего дня!              — М-м, — растерянно промычала Марго, после добавила, — и вам счастливо!              Она проводила чопорного посетителя взглядом. Чего-то будто не хватало… Чемодан! Вроде бы он заходил в кофейню с чемоданом… Из телефона раздался знакомый голос. От размышлений оторвало вопрошающее «Ты там?».              — А-а, тут я, тут! Не гунди! — буркнула Марго.              — Чего звонишь? — бодро поинтересовался Алекс.              — Ты же сегодня поедешь толкать свои картины?              — Ага, — судя по звукам, Алекс тоже курил.              — Посмотришь там комиксы? И книги…              — Стандартная просьба, — хихикнул Алекс, — конечно, посмотрю!              — Прекращай ржать! Обязательно купи, если будет что-то интересное, ладно?              — Хорошо. Я в любом случае про тебя помню! И это же барахолка! Там куча всего интересного! — Алекс присвистнул. — Жалко, что ты опять не можешь поехать со мной.              — Ага… Работа, мать ее! — выругалась Марго. — Когда вернешься?              — Завтра. Остановлюсь в мотеле.              — Понятно. Ну, давай! Удачи! — Марго угрюмо посмотрела на затушенный окурок и тепло добавила. — Буду ждать!              — Не скучай, Бука! И Маркусу не давай скучать! — Алекс снова хихикнул.              — Передам! Все! Кери уже идет, а я тут прохлаждаюсь!              — Пока!              Кери поравнялся с Марго, изобразил строгое лицо и игриво спросил:              — Отлыниваешь?              — Типа того… У тебя, я смотрю, отличное настроение, — Марго двинула следом за ним в открытую дверь.              — Неплохое, — довольно улыбнулся Кери, пропуская Марго вперед.              — Оно и видно! Даже юморишь…              — Ну, шутник из меня так себе!              Они зашли в кофейню под дружный смех.              Маркус благодарил небеса, когда Марго вышла на перекур. Благодарил Госпожу Фортуну за то, что Люси сегодня отправилась к ветеринару со своей кошкой, у Лу был выходной, а Кери явится только к обеду. Все шло как по маслу: в зале не осталось никого, кроме самого Маркуса.              Он достал чемодан из-под стола и прямиком промаршировал в кладовку. Там мельком осмотрелся — время поджимало. Отправил чемодан в нишу между полками с сиропами и кофейными зернами, прикрыл крафтовыми пакетами. Получилось нелепо, но от волнения Маркус не придумал ничего лучше. Сойдет. Еще раз уныло взглянул на нишу и поспешно ретировался из кладовки.              Неприятное чувство пиявкой сосало под ложечкой — жаль, это не голод. Маркус тяжело вздохнул, на долю секунды закрыл глаза, открыв, чертыхнулся и поспешил обратно в зал.              Марго и Кери крутились за барной стойкой. Они что-то оживленно обсуждали, передавая друг другу чистую посуду. Фарфоровые чашки постепенно формировали ровную шеренгу, словно игрушечные солдатики занимали отведенное место для предстоящего боя. Хриплый голос Маркуса нарушил неосязаемую идиллию:              — Я пойду покурю, — негромко оповестил он. — Привет, Кери!              — И тебе!              — Валяй, — Марго слегка прищурилась, изучая озадаченное лицо Маркуса. Тот лишь криво поднял уголок губы и поспешил к черному ходу.              Хорошая погода ничуть не отвлекала от тревог. Маркус присел на ступеньку, достал сигарету, покрутил ее в дрожащих пальцах. Тремор настиг внезапно, как и прошлое. Маркус зажал фильтр в зубах, подкурил. Горький дым наполнил легкие, а голову заполонили противные мысли.              Маркус не находил себе места всю неделю. Отчего он снова вписался в семейные дела? Почему дал слабину? Недоумение сверлило мозг прицельными прокручиваниями парадоксов.              Маркус любил брата, уважал отца. Первые две причины. Клятвенное обещание: избавишься от товара — освободишься раз и навсегда. Тоже тянет на причину. Но какого черта? Ему и так уже дали благословение на новую жизнь, с почестями отправили в светлое будущие… И что теперь? Маркус сидел и не понимал, куда ему прятать кокаин. Корил себя, презирал и ненавидил свою роковую слабость — семейные узы.              Маркуса тешило единственное — брат заверил, что это в последний раз.              Обещания — мелкие ядовитые мошки, которые отравляют рассудок даже в летний похожий денек.              Марго и Алекс пообещали друг другу никогда не врать. И пока им это безупречно удавалось — ни промашки. Алекс не любил ложь. Марго была того же мнения. Врать плохо! Данной истине учат детишек еще с пеленок, а взрослые и подавно должны зарубить себе на носу неоспоримый факт: вранье не приводит ни к чему хорошему. А как же такое понятие, как ложь во спасение? Никак. Просто красивые слова, чтобы выгородить обман.              Марго потянулась всем телом, прогоняя незваную ломоту. Она поежилась то ли от удовольствия, то ли от неприятного хруста костей. Перекинула бежевое полотенце на плечо, задумчиво уставилась на ряд пестрых бутылочек с сиропами — лавандовый явно подходил к концу. Марго поискала глазами Кери — тот ошивался в зале рядом с небольшой компанией посетителей. Маркус куда-то запропастился, а принести новый сироп из закромов, тем не менее, нужно. Марго нехотя поплелась в кладовку.              На полке выстроились заветные бутылочки. Марго схватила нужную и уже почти собралась на выход, но пытливый взор привлекли крафтовые пакеты. Точнее, то, как они лежали. Марго хмыкнула и слегка толкнула бумагу. Чемодан! Перед ней явился во всей самой красе тот самый чемодан. Ей не показалось! Мужчина в костюме цвета горького шоколада заходил с чемоданом, а уходил без. Что этот гроб на колесиках забыл в их кладовке? Марго усиленно заморгала, пытаясь прогнать увиденное, растворить находку в интенсивных движениях век как мираж. Увы, чемодан остался на месте.              Марго застыла, будто подошва ботинок приклеилась к полу. Дело запахло жареным. Шестое чувство орало в ухо возмутительные умозаключения. Марго заново прикрыла злополучный чемодан пакетами. Раздался приятный шелест, а вот находка была совсем неприятной. Марго подумала, что лучше пока все оставить как есть, молча понаблюдать за обстановкой. Она поправила фартук, собрала остатки благоразумия в черепную коробку и вернулась в зал. Однако, озадаченность, которая впечаталась в сетчатку, закралась в темень зрачков — убрать не удалось.              Марго, подобно частному детективу, пристально следила за каждой мелочью, хотя чутье подсказывало: следить стоит за одним единственным человеком. Не зря Маркус всю неделю ходил как в воду опущенный. Он и сейчас выглядел отнюдь не беззаботно. Выпавший из гнезда птенец, мокнущий под дождем… Вот на кого походил Маркус. Потерянный, потрепанный, замученный.              Маркус начал слишком часто курить, дергался по пустякам, постоянно покидал орбиту планеты Земля, мыслями устремляясь в космос. Марго подмечала каждую деталь. Для конкретных обвинений маловато, но из привычной картины галочки в сознании выбивались. Маркус что-то определенно скрывал.                     

***

      Чудики всех сортов кучковались у палаток, прилавков и автобусов с хот-догами и дешевыми сэндвичами. Алексу нравилось про себя называть людей из сгустков толпы чудиками. Они сочились отовсюду пчелиным роем, словно с неба накапал дождь из меда — прямо на барахолку.              В таком месте всегда можно найти занятное и среди прохожих, и в залежах товаров. Вот даже Алекс без труда сплавил пару своих картин еще в самом начале вечера. Не то чтобы он нуждался в деньгах — Алекс просто так развлекался. Сначала рисовал, затем шлялся по лабиринтам барахолки и получал колоссальное удовольствие от процесса.              Сегодня на его творения запала маленькая девочка с красным бантом на макушке, которая тянула мать за подол цветастого сарафана до тех пор, пока та, наконец, не купила усыпанный синими бабочками холст. Вторым ценителем стал бородатый мужчина в годах. Он влюбился в те самые пережитки предчувствия, что совсем недавно выплеснул из себя Алекс, превратив переживания в картину. Плату за творчество Алекс брал символическую, но все равно приятно — кто-то да оценивал непрофессиональную мазню. Сегодня Алекс достаточно быстро сплавил самопальное искусство. Он отправил в карман смятые купюры и улыбнулся своему успеху. Теперь настало время для прогулки.              Ему нравилось бродить между рядами из палаток, рассматривать разное барахло. Хаотическое разнообразие предметов вокруг завораживало. На прилавках красовалось всякое: от замысловатых вещиц ручной работы до интересного старья. От вязанных шапочек до антиквариата. Глаза разбегались.              Алекс завязал рукава полинявшей клетчатой рубашки узлом на бедрах, убрал спутанные волосы в хвост. Слава богу, на этот раз резинка в кармане потертых джинс нашлась приличная — никакого вельвета и ненужного объема. Алекс ухмыльнулся приятным воспоминаниям, загрузил пожитки в старенькую «Ауди», накинул рюкзак на плечо и потопал к автобусу, на запах жаренных сосисок и горчицы.              Пластиковая тарелка опустилась на пластиковый стол, а Алекс плюхнулся в такой же пластиковый стул. Глоток горячего кофе взбодрил, хотя вкус оставлял желать лучшего. Алекс поморщился, глотнул еще. Вспомнилась Марго — у нее на работе подают всегда вкусный и ароматный эспрессо. Впрочем, Алекс сейчас не в кофейне. Шляется где-то за городом, на отшибе, рассекая через потоки чудиков в поисках чего-нибудь интересного. Вот хот-дог оказался не так уж и плох. Алекс жадно уминал его за обе щеки, запивая второсортной горькой жижей, посматривая по сторонам — воодушевленные зеваки бродили и бродили вокруг.              Алекс обещал Марго окунуться в завалы потрепанных комиксов и книг. Его проняло умиление — она не поленилась и позвонила, чтобы напомнить об этом, пусть он и так прекрасно помнил о ее интересах. Алекс вытер рот тоненькой салфеткой, отправил скомканную бумажку на дно урны и отправился петлять между замысловатыми рядами палаток.              По дороге к заветной букинистке он заметил столик с очаровательными безделушками. Алекс притормозил, рассматривая всевозможные украшения: плетеные фенечки из бисера, кожи и шелковых нитей, кольца с переливающимися камнями, сверкающие сережки и кулоны. В душу запал браслет с резной змеей. Маленькие синие кристаллы взамен глаз, длинный хвост вьется узорами, серебро с потемнениями — украшение выглядело необычно и впечатляюще. Алекс, не задумываясь, купил браслет. Он был уверен, что Марго оценит сувенир. Довольный собой, он побрел дальше на поиски книг.       

***

      Кери обещал купить Лу его любимый торт из популярной кондитерской в центре города. Десерт, щедро пропитанный ромом и сиропом из тростникового сахара и украшенный квадратиками цукатов. Еще прихватить кислых мармеладных червей в мини маркете около дома и взять фильм напрокат. Кери хотел приятно провести время перед телевизором бок о бок с Лу и заверил, что успеет вовремя и в кондитерскую, и в прокат, и в мини маркет. Кто бы знал, насколько кстати Марго начала выпроваживать Кери из кофейни, и как он обрадовался благородному жесту коллеги.              Марго ближе к вечеру подкинула Кери идею: свалить домой пораньше. Там Лу заждался, и ей, в принципе, нетяжело, и не счесть тех раз, когда он ее выручал и дальше в таком же духе. Кери, не будь дураком, отказываться не стал и поторопился на выход, рассыпаясь в благодарностях. Марго, конечно, преследовала свои цели, но этого другим знать не обязательно.              Обещания отравляют по-разному. Урон яда от заветных слов тоже не одинаков. Невыполненные клятвы могут оставить глубокие кратеры на поверхности доверчивого сердца, а сладкие речи, предваренные в явь, залатать пустые ямы. Однако, яд есть яд! Слова — всего лишь слова! Степень отравления определяют поступки…              Марго ходила тигром в клетке за стойкой, лисой вокруг Маркуса и стояла истуканом, когда выкуривала очередную сигарету, размышляя над дальнейшими действиями. За день активной слежки стало очевидно: Маркус точно что-то мутит. И от этих муток ему явно не по себе.              Серый дымок устремлялся к облакам, а мозг Марго стремился превратиться в плавленый сырок. Она уже по-всякому выглядывала из-под темных ресниц в поисках ответа, но все еще по нулям. Спросить напрямую казалось грубым, хоть Марго ничего и не имела против грубой прямоты, если она обоснована. Однако случай выдался сложным и щепетильным. Тут без виртуозного подхода не обойтись. Марго втоптала ботинком в асфальт примерно двадцатый окурок и вернулась в кофейню с пылким настроем — брать с поличным.              Маркус драил пол с особым усердием, будто хотел стереть верхний слой винилового покрытия. Шумно выдвинув стул, Марго присела за крайний столик. Посетителей уже никто не ждал — табличка «Закрыто» тактично сообщала прохожим о положении дел. Хода нет, двери закрыты, гости лишние. Добрые работники готовят уютное помещение ко сну, что и делали оставшиеся вдвоем Марго и Маркус. Точнее, конкретно сейчас — один пытался проделать дыры в полу, а вторая играла в детектива.              — Что-то ты сегодня домой не спешишь… — задумчиво произнесла Марго куда-то в панорамное окно и зевнула.              — А-а, — Маркус резко оторвался от совокупления со шваброй, — а сколько время? — выдал он первое пришедшее на ум.              — Время? — вопросительно сказала Марго, все так же не отрываясь от окна. — Да уже пора бы.              Маркус приосанился, посмотрел на настенные часы и невинно сказал:              — Хочешь, иди домой. Я тут еще не все доделал. Да и раззевалась ты что-то… Устала?              — Есть немного, — Марго опустила подбородок на ладонь, упираясь локтем в стол. — А ты ко мне не пойдешь сегодня?              Она прищурилась, словно так могла просканировать Маркуса, но нужды в эмоциональном рентгене уже не было. Маркус прокололся на стадии скомканных ответов, все больше и больше походящих на нелепые отговорки. Уверенность Марго в правдивости неприятного предчувствия возросла на двести процентов.              — Я не могу. Мне надо передвинуть диван, миссис Уилсон попросила помочь.              — Вот как… Ну, я, пожалуй, пойду тогда, — Марго задвинула стул, неторопливо подошла к Маркусу, поцеловала в щеку. — До завтра!              — Ага.              Он проводил ее взглядом. Взглядом, полным вины. Дождался, когда Марго перекинет сумку через плечо, еще раз махнет рукой на прощание, тепло улыбнется и растворится за дверью в сумраке вечера. Затем тяжело вздохнул, обреченно уставившись в пол.              Фонари на улице до сих пор не зажгли. Марго эта оплошность играла на руку. Она прошагала несколько метров вперед, удаляясь от кофейни. Притормозила рядом с одним из обесточенных великанов, облокотилась на столб. Заняла наблюдательный пункт.              Да, возможно, она поступала не совсем правильно, но что-то визжало внутри назойливой сиреной неотложки, не давало просто уйти. Она хотела бы закрыть глаза, проявить безразличие — неплохой ход для спокойного бытия. Не получалось! Марго нужно убедиться, разобраться, в конце концов, распутать клубок!              Вдруг Маркус вляпался в неприятности, но стеснялся попросить помощи. Или того хуже… Раньше бы Марго сказала: это не ее дело. Только вот сейчас все изменилось. Марго нутром ощущала — что-то не так. Она не могла плюнуть на персональную порцию липкого предчувствия. Плюнуть и пойти вперед, не оборачиваясь. Плевком смыть слои интуитивного пепла, осевшего аллергенной пыльцой на подкорке — слой за слоем, как дождь по весне смывает пыль с зеленых листьев. В ближайшие часы ни дождя, ни весны, ни цветочной пыльцы не предвиделось, чтобы сложить полный натюрморт. Плюс, у Марго никогда не было аллергии — лишь хорошая интуиция. Этого пепла имелось выше крыши, как и сигаретного…              Указательный палец нервно стучал рыжему фильтру. Пристальный взгляд буравил дверь-инвалидку, пока Марго курила сигарету за сигаретой.              Бинго! Через полчаса объявился Маркус. Он посмотрел по сторонам, вставил ключ в замочную скважину, грубым движением провернул. Пару раз дернул за ручку. Убедившись, что дверь заперта, достал пачку «Marlboro».              После щелчка зажигалки Маркус с силой втянул сигаретный дым — на весь объем легких. Напористая струйка никотинного пара порывисто покинула глотку, разбегаясь туманными клубочками по окрашенному в серый пространству улицы.              Маркус вышел не один. С ним был тот самый неприметный чемодан, словно навязчивый незнакомец, увязавшийся следом. Марго сразу же уцепилась за эту деталь — кляксу на чистой и привычной картинке. Злосчастный багаж катился сзади, пока Маркус неспешно приближался к Марго. Фонари так и не зажгли, и она, похожая на приведение, встречала Маркуса в оттенке сумерек. Графитово-сизый скрывал очертания напряженной фигуры. Жаль, Марго встречала Маркуса не с распростертыми объятиями — ситуация не располагала. Марго натянулась струной, когда Маркус поравнялся с ней. На шок в темных глазах она негромко откликнулась разочарованным «И снова привет». Маркус хлопал длинными ресницами, как дрессированный дельфин плавниками. Рот сложился буквой «О», но ни единого слова так и не послышалось — ни шепота, ни рыка, ни мычания.              Марго прервала конфузную тишину:              — В отпуск собрался? — она выдавила из себя подобие шутки, кивнула на чемодан, хоть было совершенно не до смеха.              — М-м-м…              Теперь все-таки пришла пора глупого мычания. Маркус сжал челюсти, чтобы не походить на проигравшего в схватке с тореадором быка. Марго оставалось потрясти перед ним красной мулетой для пущего эффекта. Он и так слишком жадно вдыхал воздух от волнения — никакой свежести в организм не поступало. Отчаяние пропитало все клетки, поставило на лоб клеймо никчемности из-за опрометчивого обещания. Маркус чувствовал — по крови растекался яд. По крови, что связывала тягостными путами.              — Скажу так. Врать даже не думай. И глупо, и все равно будет неубедительно! — Марго приблизилась к онемевшему Маркусу, заглянула в испуганные глаза. — Ты уже облажался. Прими это как данность. Я видела этот долбаный чемодан. С ним заходил мужик в хреновом костюме, который заказал лавандовый раф. А уходил уже без него! — Марго сжала руку Маркуса под локтем. — Говори правду!              — Марго, я все объясню! — Маркус отпустил ручку чемодана, обхватил ладонями лицо Марго. — Прости! Я все объясню, только не здесь. Блядь! Я даже не знаю где. Выслушай меня, пожалуйста!              Такого Маркуса Марго еще не знала. Безысходность исказила черты — словно ледяной ветер нещадно дул прямо в лицо, и возможности укрыться от стихии не существовало. Его руки дрожали, как и голос. Высокий и прежде спокойный, он поддался панике, растеряв всю стать. Марго, едва касаясь, пробежалась пальцами по выпирающим костяшкам, затем аккуратно опустилась на запястье, будто хотела нащупать бешеный пульс.              — Сначала попробуй успокоится, — она отстранилась и снова закурила. — Я так-то умею складывать два плюс два. Из твоих скудных рассказов, что-то да и можно сложить, хотя, конечно, все равно ничего непонятно… Ответь только, — она метнула взгляд на чемодан, — там нет трупов младенцев или просто трупов? Допустим, органов?              Маркус отрицательно замотал головой — найти нужных слов он так и не мог. Марго взяла его за руку и повела за собой.              — Ладно, тогда пошли ко мне, там все и расскажешь, — бросила она через плечо.              — Марго, постой! Я…              — Замолчи, я все сказала! Поговорим у меня, — она прервала неуместные оправдания, будто отрезав ножницами торчащие нитки.              Фонари наконец, зажглись. На асфальте отражались три тени: девушка, парень и чемодан. Марго, Маркус и ядовитое обещание.