Free To Fly/Свободный полет

      Он сел рядом с ней и потянулся за одним из блокнотов, за что получил шлепок по запястью.       — Не трожь!       Северус ухмыльнулся и слегка кивнул.       — Это твои? — спросил он.       — Да. И, похоже, они разложены так же, как я разложила их перед тем, как покинула Хогвартс июльской ночью прошлого года.       — Естественно так и есть. Продолжай.       — Мы с Гарри и Роном отправились на охоту за крестражами. На данный момент в твоем времени, их пять. В моем времени был создан шестой: его фамильяр, гигантская змея по имени Нагини. Но дневник, который в настоящее время находится в твоем времени, уже был уничтожен. Так что технически их по-прежнему только пять. Я верю, что был и седьмой. Он не знал, что мы уничтожили дневник. Ну, не думаю, что он знал, ведь дневник уничтожили еще до его возрождения. Я уверена в том, хотя никто этого не говорил и я не смогла найти никаких материальных подтверждений, что мой друг Гарри тоже был крестражем, одним из семи. Он был связан с Сам-Знаешь-Кем через шрам, который получил, когда тот наслал на него Убийственное проклятие. Временами, когда Гарри был связан мыслями с Ним, его шрам болел. Кроме того, Гарри, как и Сам-Знаешь-Кто, говорил на парселтанге и Сам-Знаешь-Кто мог проникать в его разум, мысли и мечты. Мало того, он мог влиять на них. Жаль, что я поняла это слишком поздно. Мой шрам, — продолжила Гермиона, жестом указывая на свою грудь. — Это результат видения, которое Сам-Знаешь-Кто внушил Гарри и которое заставило его поступить опрометчиво. Я пошла за ним, потому что так поступают лучшие друзья. Даже если вокруг война. По крайней мере, по моему мнению, так должны поступать настоящие друзья. Долохов был там в ту ночь. Были и другие, но это неважно. Благодаря своим исследованиям, я задумалась: а мог ли быть там, среди них, Сам-Знаешь-Кто? Случайно. Как оказалось, я была права и подозреваю, что директор тоже был в курсе. Не просто так же он там появился. Он должно быть знал что-то большее, но почему-то никому ничего не сказал.       Гермиона явно привлекла его внимание, но Северус молчал. Она восприняла это, как хороший знак. Северус слушал ее и на данный момент считал ее исследование и изложение фактов приемлемыми.       — Итак, я тут подумала... Мне кажется, что Хогвартс хочет, чтобы мы это сделали. Чтобы мы, скажем так, нашли пять остальных, существующих в твоем времени крестражей, и уничтожили их. Северус, он бы умер в тысяча девятьсот восемьдесят первом году. Умер и не вернулся. Война закончилась бы раз и навсегда. Ты стал бы свободным человеком почти на двадцать лет раньше. А погибшие за последний год, за последние восемнадцать лет, были бы живы. Не все, конечно, но мы бы остановили столько смертей.       — И почему ты так уверена, что я соглашусь с твоим планом, а не поступлю прямо противоположно и не доложу Темному Лорду о том, что о его крестражах стало известно и, что они идентифицированы?       — Я знаю, Северус. Знаю, что ты шпион. Знаю, что ты уже подслушал пророчество и доложил о нем Лорду. А когда понял, что речь идет о Лили, пошел к директору Дамблдору. Я знаю ВСЕ.       Северус сглотнул и опустил взгляд. Но не раньше, чем Гермиона заметила в его глазах печаль. Она тихо вздохнула.       Любит ли он ее? Воспользуется ли он этими знаниями и попытается ли спасти ее? Попытается ли убедить ее оставить Джеймса Поттера ради него?       Это был риск, на который Гермиона была готова пойти. На карту были поставлены многие жизни. Если он решит выбрать Лили, она выживет и рано или поздно ее сердце восстановится.       — Гарри?       — Да, — сказала она, отвечая на его невысказанный вопрос.       Гарри был сыном Лили и Джеймса Поттеров.       — Наверное, я решил не обращать внимания на его имя.       — Я могу это понять.       Гермиона действительно могла.       У этого Северуса не было в запасе почти двадцати лет, чтобы смириться с тем фактом, что Лили вышла замуж за Джеймса. Гермиона не знала, испытывал ли в данный момент Северус ревность или просто злился из-за того, что Лили вышла замуж за чистокровного мудака.       Его школьного мучителя.       Они часами просматривали ее записи, изучая, что такое крестражи и где они находятся. Гермиона рассказывала Северусу все, что знала о них: об их внешнем виде, о местах их расположения и способах уничтожения. Где-то в процессе изучения бумаг он наложил на нее и на ее одежду очищающие чары. Гермиона лишь смутно осознала произошедшее.       — Это должно быть сделано к Хэллоуину, Северус, — сказала она. — Вот почему я попросила о встрече с тобой до начала занятий.       — Понятно. Значит, Хэллоуин...       — Да, — тяжело сглотнув, ответила Гермиона. — Не уверена, что есть способ изменить это. Я знаю недостаточно нюансов о вашем времени, чтобы предполагать что-то другое и не думаю, что директор доверяет тебе настолько, чтобы раскрыть их местоположение и позволить их уничтожить. Я не владею такой информацией. Насколько мне известно она никогда не передавалась даже Гарри. Я имею в виду то, где их прячут. Той ночью ты был уверен в том, что директор доверял тебе только до определённого момента, ведь ты ничего не знал о крестражах, хотя именно тебе пришлось столкнуться с частью разделённой души Сам-Знаешь-Кого после того, как директор нашел и надел, проклявшее его кольцо. Это была его смерть... и ей я была расстроена в ту ночь, когда мы впервые здесь встретились. Ты убил Дамблдора. Он попросил тебя сделать это, чтобы укрепить твою позицию самого преданного слуги Темного Лорда. Я не могу не задаться вопросом, является ли это, — Гермиона, жестом указала на разбросанные по столу записи, — тем, чего замок добивался все это время. Я просто была слишком сосредоточена на своей задаче и мысли, что общаюсь с тобой, чтобы понять, что Хогвартс подталкивает меня к тому, чтобы я попросила у тебя помощи. И мы бы покончили со всем этим на много лет раньше.       После этого Северус долго молчал. Без сомнения, он собрал воедино всю полученную информацию и догадался, что его подруга умрет в течении ближайших нескольких месяцев.       — А ребенок? Гарри, выжил? Ему, кажется, сейчас всего год?       — Выжил, но получил шрам, в котором, как я думаю, находится случайный крестраж. За неимением лучшего объяснения.       Он кивнул, поняв ход ее мыслей.       Она схватила его руку и сильно сжала. Северус явно смущенный, не понимающий, что она делает, встретился с ней взглядом.       Она не знала, как это сказать, чтобы не показаться параноидальной сукой, но это нужно было сказать.       Если мы не сможем предотвратить убийство родителей Гарри, то я должна, по крайней мере, исправить это. Гарри заслуживает гораздо большего, чем то, что он получил.       — Я умоляю тебя, Северус Снейп, если тебе удастся найти и уничтожить крестражи, а ты это сделаешь, потому что ты самый умный, самый смелый, самый решительный и самый сильный волшебник, которого я знаю. Поэтому, когда ты преуспеешь, пожалуйста, сделай все, что нужно, чтобы Гарри Поттер не попал к Дурслям. Они отвратительно к нему относятся, Северус. Я знаю, что твое детство было ужасным, и если бы я могла это исправить, я бы это сделала. Но увы, мне не выпало такого шанса. Но... я не стану его лучшей подругой. Черт, я не была бы порядочным человеком, если бы ничего не сказала. Никто не заслуживает такой жизни. Пожалуйста, если понадобится, отведи его к моим родителям. Мне не важно, что он станет моим братом, он уже и так им стал. Гарри не получил у Дурслей магического воспитания, они не стали его семьей. Мои родители, по крайней мере, разумные и рациональные люди и они выслушают тебя, если ты объяснишь им что к чему. Во всяком случае, они будут его любить и относится к нему будут справедливо. Они так хотели и старались завести ребенка, еще до моего рождения, что думаю, им бы понравилось заиметь второго.       Северус встал и отошел к стене. Он отвернулся от Гермионы и сцепил руки за спиной. Ей оставалось только молча ждать ответа и восхищаться его выдержкой и осанкой.          Этот Северус был еще в самом в начале карьеры Профессора Снейпа и еще не провел свой первый урок, что, несомненно, скоро произойдет. Он уже обзавелся мантией со множеством пуговиц, выработал осанку и окружил себя аурой властности. Перед Гермионой стоял взрослый волшебник, уже ставший Пожирателем Смерти, а не подросток. Он уже совершил непростительные ошибки, которые Северус, как она знала, даже спустя годы, вряд ли когда-нибудь сможет по-настоящему искупить.       Он стал шпионом. Он станет героем.       И все же из-за своего юного возраста и небольшой разницы между ним и студентами, Северус сомневался в своих способностях к преподаванию.       Поэтому он считал, что классом нужно управлять железной хваткой. Несомненно, это сработало, но такие ученики, как Невилл, до смерти его боялись и не могли толком ничему учиться. Конечно, ей легко было так говорить, ведь это не она шпионила, это всегда был он. Северус должен был вести себя определенным образом и совсем неважно, что у него не было хорошего поведенческого примера для подражания. Его отец был сволочью, а школьные профессора и директор практически не обращали внимания на издевательства, которым он подвергался.       К тому же он признал, что не всегда был жертвой в инцидентах между ним и Мародерами.       Гермиона встала, подошла к Северусу и накрыла своей ладонью его плечо.       — Прости меня. Я знаю, что вывалила на тебя слишком много, вдобавок ко всему остальному, что уже у тебя на уме. Мы можем просто забыть об этом.       — Тебе не за что извиняться. Очевидно же, что я сам предложил тебе помощь. Да и после всего услышанного не могу отрицать того, что это решение, вероятно, самое разумное из всех. Для всех, кроме Поттеров, конечно.       — Да, если ты не сможешь найти другого способа его убить, — сказала она.       — Нет, — ответил он тяжело вздохнув. — Лорд уже параноидально боится обмана. Он никому не доверяет. Считает, что никто из нас, не предан ему настолько, чтобы остаться с ним один на один. Однако я, безусловно, все запомню и если представится возможность, я ею воспользуюсь.       Вот она. Возможность задать мучающий ее вопрос, касающийся этого периода его жизни.       — Ты делаешь это ради нее?       Это, конечно, было бы идеальным способом заставить женщину понять, что он действительно о ней заботится, что он ее любит.       Северус слегка повернулся и уставился на нее. Он внимательно изучал ее лицо, казалось, что-то ища. Гермиона не была уверена, что именно, но смело встретила его взгляд, не отводя своих глаз. Ее не смущало то, что он ей небезразличен. Она не боялась показать Северусу свою в себе неуверенность и, да, она была готова признать, что ревнует к его чувствам к Лили.       — Я делаю это потому что не хочу, чтобы погибло два человека, смерть которых можно предотвратить. Хотя Альбус верит, что я делаю все это ради нее.       Гермиона на мгновение замолчала, не уверенная в том, стоит ли об этом спрашивать.       Взялся за гуж...       — А ты не...? — спросила она, тяжело сглотнув. Она ненавидела то, каким умоляющим был тон ее голоса.       — Я делаю это для другой ведьмы. "Из-за", возможно, более подходящее слово, чем "для". Да, я просил его сохранить жизнь Лили и я не буду этого отрицать. Я должен был так поступить, все знают о нашем совместном прошлом. Гермиона, я не хочу, чтобы она погибла. Для такого человека, как я, у которого не было друзей... Я просто не мог отойти в сторону и позволить убить ее.       — Я понимаю.       — Нет, не понимаешь. Иначе бы ты не задала этого вопроса. Нет, я не расстроен тем, что ты сделала это. Я польщен. Польщен тем, что ты все еще достаточно увлечена мной, чтобы интересоваться этим аспектом моей жизни. Ты говоришь, что прошел почти год с тех пор, как ты видела меня... этого меня или "меня" из твоего времени. За это время многое могло произойти. Ты провела десять месяцев наедине с двумя волшебниками, к одному из которых, по твоему признанию, ты когда-то испытывала симпатию. Ты могла решить, что кто-то... более подходящий тебе по возрасту наилучший для тебя вариант. Я больше не испытываю к Лили таких чувств. С тех пор как мы с тобой впервые поговорили. Ты заставила меня осознать, что, возможно, она была не таким уж и хорошим другом. Не настоящим другом, — Северус полностью развернулся и прижал свою ладонь к ее щеке. — Я полагаю, что все изменилось во время нашей второй встречи, когда мы поцеловались. По-настоящему поцеловались. Она никогда не целовала и даже не прикасалась ко мне так. Она целовала меня как друга. Возможно. Я пришел к выводу, что делала она это из жалости. Ей было жалко бедного и одинокого мальчика из неблагополучной части города. Я хотел, чтобы ее пощадили. Наименьшее, что я мог сделать для своей подруги — это попытаться спасти ее жизнь. Я не одобряю ее выбор мужа, не буду этого отрицать. Так же я не в восторге от того, что она подружилась с Поттером и его друзьями, зная, на что они способны. Она забыла меня и выбрала парня, который плохо себя вел и отвратительно относился ко мне.       — Так думают Дамблдор и Темный Лорд?       — Да, — Северус пожал плечами. — Альбус решил бы, что я не в себе, если я бы сказал ему что-то другое. Он решил бы, что мое сердце не расположено к борьбе и стал бы сомневаться в моей преданности Ордену еще больше, чем сомневается сейчас. Любовь для него — могущественная сила. Темный Лорд, — Северус вновь пожал плечами. — Эта легенда заставляет его верить в то, что он сохраняет власть надо мной. Нам с Альбусом это нужно.       — Хогвартс, очевидно, поддержит нас, если мы решим это сделать, — сказала Гермиона, вновь жестом указывая на стол и разбросанные на нем конспекты и книги.       — Думаю, да.       — Северус, если тебе понадобиться помощь — попроси Выручай-комнату. Даже если ты выполнишь задание, но тебе нужна будет помощь. Попроси ее.       — Я сделаю для тебя все, что в моих силах, Гермиона, — пообещал он.       — Я знаю.       — Если мы, я, сделаем это, наше будущее, скорее всего, изменится.       — Я знаю.       — Возможно, я не стану твоим профессором.       — Я знаю.       — Тебя это устраивает?       Гермиона пожала плечами, с притворным интересом разглядывая пол у своих ног.       Она признавала то, что на самом деле ее это не устраивает, но разве у нее был выбор? Ей было страшно, потому что она понятия не имела, на что будет похоже это измененное будущее. Однако она знала, что до этого момента ее жизнь, в целом, была вполне приличной, если не считать унижений и оскорблений со стороны чистокровных волшебников. Так же она знала, что такие вещи, как поддержка родителей, не изменятся. Никогда. Возможно, ей не придется вновь отсылать их, как она сделала год назад.       На самом деле, ей нечего было терять.       Мы говорим о шансе, пусть и небольшом, на то, что у Гарри будут родители. Или родитель. Как я могу отказаться? И Невилл... у него тоже могут быть родители (Гермиона точно не знала, когда заболели его родители). У Молли будут братья. Они все могут быть там, в будущем. Разве это не стоит того, чтобы я рискнула... Им? Нами?       Кем бы они ни были. Гермиона не была уверена, кто они друг другу. С их первого разговора прошло десять месяцев и за это время они ни разу не обозначили статус своих "отношений". Она, конечно, не позволила бы Северусу этого. Даже в ту, проведенную наедине в Лондоне ночь, они этого не сделали. Тогда у них были более важные дела. Да и тридцатисемилетний Северус вряд ли задавался вопросом: является ли она его девушкой.       — Я должна буду там быть. Ты можешь стать моим профессором, но уже другим. Мы спасем так много жизней, Северус. Столько смертей и разрушений можно будет предотвратить, если мы, если ты, сделаешь это. Тебе не придется годами шпионить и оставаться здесь, если ты действительно хочешь быть где-то в другом месте. Если ради этого я должна отказаться от своих чувств к тебе или сохранив их, потерять возможность действовать в соответствии с ними... тогда, я думаю, это стоит того.       — О, ты можешь быть уверена — я найду тебя. Другая ведьма, которой я говорил эти слова, находится здесь, в этой комнате, вместе со мной. Я довольно верное существо.       Гермиона тихонько рассмеялась. Она не могла отрицать того, что это его заявление привело ее в восторг. Она знала, что Северус верен, как никто другой. В этом не могло быть никаких сомнений. По крайней мере, после сегодняшнего дня.       — Хотела бы я сказать, что буду настаивать на этом, но я действительно не знаю, узнаю ли тебя...       — Я тебя узнаю, — сказал он так просто, словно это должно быть достаточным ответом. Странно, но так оно и было. — Какой сегодня день?       — Прости?       — Дата?       — Второе мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года.       — Время?       — Хм, я действительно не знаю. Битва, — ответила Гермиона, пожав плечами. — Последние несколько дней, не говоря уже о часах все происходило так быстро. Может быть, около полудня? Я не задумывалась о времени.       Северус кивнул.       — Как ты узнал? — спросила она.       — Что узнал?       — Что это был ты. В последний раз, когда я тебя видела, мне не казалось, что ты узнал. Но когда мы встретились, ты, он, спросил почему я дала тебе понять, что влюбилась в тебя?       Уголки его губ приподнялись в намеке на улыбку. Гермиона все еще не привыкла видеть такого Северуса. Ей нравилась его улыбка, и она хотела видеть ее чаще, но на лице этого мужчины улыбка выглядела такой чужеродной. Хотя она заметила, что маленьких "гусиных лапок" вокруг его глаз еще не появилось.       — У меня было много свободных дней и ночей, чтобы пересмотреть наши разговоры. Кто еще это мог быть? По правде говоря, после твоего последнего визита мне потребовалось немного времени. У меня на уме были... другие вещи. Ты не казалась ведьмой, которая любит одного волшебника и позволяет другому... — он смотрел на нее не слишком сдержанно.       Северус явно, и очень тщательно, изучал ее. Гермиона снова покраснела.       Интересно, ему все еще нравится, как я выгляжу? Я сильно похудела. И шрамов стало больше.       Она инстинктивно потеребила левый рукав рубашки, желая спрятать свой шрам.       — ... прикоснуться к себе.       — Я никогда не позволяла другому волшебнику делать этого.       — Я это чувствовал.       Затем он перестал осматривать ее, снова встретившись с ней взглядом. В нем появилась твердость, холодность, которой не было еще мгновение назад. Однако Гермиона чувствовала, что этот холод не был направлен на нее.       — Почему ты такая худая, Гермиона?       — С чего ты это взял?       Северус пожал плечами.       — Я наблюдательный человек и несмотря на то, что прошло три года с тех пор, как я видел тебя в последний раз, я вижу это по твоему лицу. Вижу это по тому, как сидит на тебе одежда.       — Ммм. Выбирай: десять месяцев в бегах, скрываясь и голодая, потому что я должна была убедиться в том, что Гарри не умрет с голоду. Попадание в плен и пытки, — последнее слово она прошептала.       Гермиона увидела гнев в его глазах и заподозрила, что если раньше он и сомневался, стоит ли ему соглашаться на ее затею, то теперь он полностью согласен. Ей нравилось это в нем. Он еще толком не знал ее, но у него уже включился инстинкт, требующий защитить ее. Сохранить ее целостность.       — Ты уже прошел свою... инициацию?       Северус тихо усмехнулся, а затем нахмурился и задумчиво спросил:       — Я рассказывал тебе об этом?       — Да, — честно ответила она.       — Я должно быть действительно доверяю тебе, — пробормотал он.       — Мне кажется, тебе по какой-то причине было плохо. Ну и ты знал, что между нашим последним и следующим разговором пройдут годы.       — Да, но ты единственная ведьма, которой, похоже, нравится проводить со мной время. Не говоря уже о том, чтобы целовать меня и позволять мне те вольности, которые ты позволяла.       — Я хотела большего, — прошептала Гермиона.       Северус рассмеялся, открытым, сочным смехом, и Гермиона поклялась себе, что сделает все возможное, чтобы услышать это снова.       — Как и я, уверяю тебя.       — Может быть, однажды... Теперь ты понимаешь, почему мне пришлось остановиться? В последний раз, когда мы были здесь вместе. Я знала, что ты мой профессор, а ты не знал. Я не могла так поступить с тобой.       Северус вновь кивнул.       — Ты не можешь рассказать директору Дамблдору, да и вообще кому бы то ни было о том, что ты будешь делать.       — Я понял это.       Он выглядел удивленным. Словно его поразил сам факт того, что она допустила мысль, что его нужно предупреждать о таких вещах.       — Нет, правда. Похоже, ему нравится контролировать ход войны. Я думаю, что если директор узнает, то наверняка попытается помешать тебе уничтожить крестражи. Я не знаю точно почему, у меня нет доказательств, но я пришла к выводу, что он не такой уж и добрый старый волшебник, каким его все представляют.       Северус слегка кивнул. Ей показалось, что даже сейчас, в тысяча девятьсот восемьдесят первом году, он знает о директоре Дамблдоре то, чего не знают другие. И, скорее всего, никогда не узнают.       — Я согласен с тобой. Если бы я получал по кнату за каждый раз, когда он оставлял безнаказанными издевательства мародеров, то я был бы очень богатым волшебником. Словно он хотел, чтобы они меня подтолкнули к Темному Лорду и его пристрастиям.       — Прости меня, — сказала Гермиона, поднимая руку, намериваясь коснуться его щеки. Она провела кончиком большого пальца по его щеке, носу и уголку рта. Северус слегка повернул голову и поцеловал подушечку ее большого пальца.       Именно тогда он увидел его, и Гермиона закрыла глаза, проклиная свою глупость.       И почему я использовала эту руку, чтобы прикоснуться к нему?       — Есть что-то, что ты от меня скрываешь, — спросил он, осторожно обхватив ее запястье и осматривая ее руку. Его прикосновение было нежным и заботливым, но его взгляд был смертельно опасным.       — Тебя пытали?!       — Я же рассказала, схватили и пытали. Очевидно, что я выжила. Я здесь, Северус.       — Гермиона, — прошептал он, поднося ее руку к своим губам и целуя все еще открытую рану. — Мне так жаль, что ты попала в мир, где с тобой произошли подобные вещи. Ты должна была быть в безопасности, должна была погрузиться в свои книги и учиться, а не подвергаться пыткам и участвовать в войне.       — Я делала то, что должна была делать.       Северус выглядел так, словно хотел возразить, но решил, что сейчас не время. Он отпустил ее запястье, нежно погладив рану большим пальцем.       — Хорошо. У вас есть еще какие-нибудь задания для меня, мисс Грейнджер?       Гермиона закрыла глаза и сжала его руку своей.       — Пожалуйста, не называй меня так.       — Ты не удивлена тем, что я знаю?       — Нет, — ответила она.       — Я так тебя называл, — заявил он, явно догадываясь, что так оно и есть.       — Да.       Северус покачал головой.       — И все же ты считаешь меня успешным шпионом.       — Так оно и есть, Северус. Если ты был честен со мной там, в будущем, потому что я видела то, что другие не замечали или не хотели замечать, это не значит, что ты плохой шпион.       — Тем не менее, такая болтливость не в моем характере.       — Возможно, тебе просто нужна была подходящая ведьма.       — Похоже на то.       — Что ты здесь сегодня делал?       — Честно говоря, я не знаю. Это было похоже на принуждение, откровенно говоря, на то же самое принуждение, которое привело меня сюда в первый раз. Я не уверен, что когда-либо говорил тебе об этом, но я понятия не имею, как вообще оказался на этом этаже в тот день, как будто замок вел меня. Что касается сегодняшнего дня, то это мой первый день в замке.       — О! Ну, я же говорила про август тысяча девятьсот восемьдесят первого года.       Северус кивнул.       — Похоже, что и это говорит в пользу моей идеи. Я не уверена, что в моем времени Комната вообще функционирует. Когда я видела ее в последний раз, несколько часов назад, она горела. И все же я здесь, с тобой. Я попала сюда необычным путем, Хогвартс привел меня сюда.       — Что ж, тогда, поскольку этот план, похоже, нравится замку, нам лучше обсудить его дальше.       Северус вернулся к столу, и она последовала за ним.       Я собираюсь работать с Северусом Снейпом!       Гермиона не могла в это поверить. Правда, это был не Северус Снейп из ее времени, но она не сомневалась, что и в тысяча девятьсот восемьдесят первом году он был не менее требователен. Она еще тогда, в первую их здесь встречу, варила с ним зелье, но тогда все было по-другому.       Складывалось такое ощущение, что Комната знала, что это задание приведет к их разговору. Что Северус расскажет о том, что беспокоило его в тот день и это приведет к тому, что у них появятся обоюдные чувства. И доверие.       Это могло изменить... все. Очень буквально.       И все же, Комната, или Хогвартс, или что-то еще хотело, чтобы они это сделали. Гермиона не сомневалась, что если бы ее задумка была ужасной, то эта неведомая им сила их бы остановила.