2 мая 1998 года
Школа чародейства и волшебства Ильверморни.
Маунт Грейлок, Массачусетс, США
— Директор! Целитель! Кто-нибудь, помогите! Гермиона потеряла сознание! — Кричала Айяна Бегущий Медведь*, держа голову подруги на коленях. Они гуляли, и вдруг ни с того ни с сего Гермиона упала. Айя надеялась, что каким-то чудом подруге удалось избежать серьезной травмы головы. Айяна знала Гермиону с первого курса, Гермиона Айяну — со второго, но Айя даже не подозревала, что первая за почти девяносто лет ведьма, прошедшая сортировку сразу на все школьные факультеты слаба телосложением и подвержена приступам головокружения. За шесть лет, что они дружили, Гермиона ни разу не брала больничный. Грейнджер выбрала Вампус, и только Айяна знала, почему. Гермиона любила котов-вампусов и символ факультета восприняла, как какой-то высший знак. В конце концов, пришла школьная целительница, мисс Дональдсон, и, убедившись, что перемещение Гермионы безопасно, левитировала ту в лазарет. Айяна сидела рядом с подругой все то время, что целительница ее осматривала. На первый взгляд с Гермионой все было в порядке, но она потеряла сознание, значит, что что-то с ней все же было не так. Со стороны казалось, что ей снится какой-то кошмар, из которого она никак не может вырваться. — Неужели мы ничего не можем сделать? — Спросила Айяна целительницу. Мисс Дональдсон покачала головой, суетливо, укладывая Гермиону на постели. На теле Гермионы появились шрамы и отметины, которых, как знала Айяна, раньше не было. Тот, что появился на шее, выглядел так, словно был нанесен каким-то лезвием. Еще один шрам прорезал грудь Гермионы, а на ее предплечье проявилось слово "грязнокровка". Эта рана в отличии от двух других, также появившихся словно ниоткуда, но давно заживших, выглядела инфицированной поэтому целительница наложила на нее мазь и быстро забинтовала. — С диагностической точки зрения с ней все в порядке. Ее организму придется выкарабкаться из всего этого самому. — Это бессмысленно. Шрамы, — беспомощно промямлила Айяна. Мисс Дональдсон проработала в Ильверморни всего год, и Айя подумала, не позвать ли кого-то с большим опытом работы? Ведь люди ни с того ни с сего не падают в обмороки и не покрываются шрамами. — Мисс, я тоже ничего не понимаю, но уверяю вас, что диагностически мисс Грейнджер в порядке. Посидите с ней, поговорите, заверьте ее, что вы здесь. Это лучшее, что вы можете для нее сделать. — Хорошо. Айяне и Гермионе разрешили провести эти летние каникулы в школе так что они будут единственными оставшимися здесь студентами. Айя, как и Гермиона, любила зелья, и подруги собирались использовать грядущие летние месяцы для сбора ингредиентов и варки зелий для профессора Браун. Это было не первое школьное лето Гермионы, но первое лето Айяны, и девушка ждала его с нетерпением. Гермиона также планировала использовать каникулы для написания еще одной статьи, которая, как она надеялась, будет опубликована в одном из научных изданий еще до ее поступления в колледж. Грейнджер пользовалась любой возможностью повысить свои шансы на получение ученичества, хотя и собиралась поступать в маггловский университет Эдинбурга, что в Шотландии. Что же касается Айяны, девушка просто не хотела возвращаться домой. Через несколько месяцев Гермиона уедет в Шотландию и Айяна с ужасом представляла себе следующий учебный год без подруги, но честно пыталась этот страх преодолеть. Именно поэтому она уговорила мать разрешить ей остаться на лето в школе, Айя просто не хотела прощаться с подругой раньше времени. Часами она сидела рядом с Гермионой и держала подругу за руку, когда та это позволяла. Гермиона в бреду шептала какие-то ни о чем не говорящие Айе слова и называла неизвестные ей имена. Хотя все же одно из них она узнала. Волдеморт, это имя было ей знакомо по учебникам истории. Все знали, что Волдеморт пытался убить Гарри Поттера, но был повержен сам. К сожалению, ребенок остался сиротой с вполне узнаваемым шрамом. Айя даже вспомнила, что Гарри кажется был ровесником Гермионы. Знает ли ее подруга Гарри Поттера? Айя знала, что Гермиона родом из Лондона. Ходили слухи, что ее родители — сквибы, которые из-за недавнего скачка предрассудков о чистоте крови, живут подобно магглам. Гермиона никогда не признавалась в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, но все, учитывая ее природную склонность к зельям и гербологии (в конце концов по-настоящему хороший зельевар должен разбираться в гербологии) принимали это как данность. Честно говоря, для Айяны Гермиона была настоящей загадкой. Ведьма редко рассказывала о себе, о своем детстве и воспитании. Айя не знала даже элементарных вещей: имен ее родителей или есть ли у нее братья и сестры. Гермиона никогда не упоминала о них, но и не отрицала их наличие, однако Айя все же склонялась к мысли, что ее подруга была единственным ребенком в семье. Даже ее присутствие здесь, в Ильверморни, было окутано тайной. По какой-то неизвестной никому причине Гермиона Грейнджер отклонила приглашение из Хогвартса и попросила родителей подать прошение и отправить ее учиться сюда. Кто согласился бы с решением своего двенадцатилетнего ребенка и отправил бы его одного в другую страну? Гермиону же отпустили, потому что у нее недалеко отсюда жили тетя и дядя. Сестра ее матери училась в Бостонском колледже, встретила там американца, вышла за него замуж и поселилась в городке, который находился менее чем в двухстах милях от Ильверморни. По сути, они стали законными опекунами Гермионы. В то время как другие сомневались в разумности Грейнджеров и их решения отправить свою дочь учится в Америку, туда откуда поездки домой были дорогостоящими и в лучшем случае редкими, Айяна понимала, как это произошло. Она просто не знала, почему Гермиона отказалась от учебы в Хогвартсе. Никто не знал. Бывали моменты, как сегодня, когда Айя жалела, что не знает этих вещей. Жалела, что ее подруга, ее лучшая подруга, не доверяет ей настолько, чтобы рассказать о себе. Айяна давно поняла, что Гермиона по природе своей недоверчива, и никому по-настоящему не доверяет. Она не была груба по отношению к окружающим, но только кто-то вроде, близких ей Айяны и их профессора зелий, понимали насколько Гермиона ценит свои личные границы. Айя хотела бы знать, от чего пытается защититься ее подруга, но не исключала того, Гермионе просто не о чем было рассказывать. Возможно, она просто не хотела учиться в Хогвартсе. Айяна теребила свою черную косу длиной до пояса. Гермиона всегда завидовала ей в этом вопросе и любила расчесывать её волосы. Айя же, по правде говоря, завидовала диким кудрям Гермионы, которые при солнечном свете переливались всеми оттенками каштанового и отражали настроение своей хозяйки. Волосы были пожалуй единственным индикатором настроения Гермионы, которым Айя могла пользоваться на регулярной основе. Именно благодаря волосам они и подружились. До встречи с Айей Гермиона никогда не встречала коренных американцев. В Ильверморни училось всего несколько индейцев, остальные судя по тому, что рассказывали Айе родители, предпочитали жить как магглы и поощряли своих магически одаренных детей делать то же самое. В последние годы число обучающихся магии индейцев резко сократилось и Айяна не понимала почему родители не хотят отпускать своих детей в Ильверморни, и почему эти самые дети на это соглашаются. Айя полагала, что даже если она и решит после окончания школы жить маггловской жизнью, то все равно никогда не пожалеет о том, что училась в Ильверморни. Когда настал вечер и стало ясно, что Гермиона не очнется, целительница Дональдсон приготовила для Айяны соседнюю от Грейнджер кровать, чтобы девушка смогла отдыхать в перерывах между уходом за подругой. Других студентов в лазарете все равно не было, поэтому не имело значения, где Айя будет спать. Профессор Браун, как и другие сотрудники, был проинформирован о состоянии Гермионы, поэтому знал, что не стоит ожидать любимую ученицу на сегодняшнем занятии.***
Наконец, на восходе третьего дня, Гермиона пришла в себя. — Айя, — позвала она смущенно, словно не веря, что взгляд ее не подводит. Айяна не совсем понимала, как это вообще возможно, но Гермиона выглядела... иначе. Она просто знала, что очнувшаяся ведьма отличается от ее подруги, девушки с которой она шла с завтрака два дня назад. Глаза. Это были ее глаза. Глаза Гермионы всегда выдавали ее интеллект, но сейчас выглядели гораздо более мудрыми и опытными, чем следовало бы в ее восемнадцать лет. Что с ней случилось? Как это произошло? Эгоистично? Да, но Айяна хотела вернуть свою Гермиону. Она бы многое отдала, чтобы вернуться на два дня назад и предотвратить то, что произошло. — Гермиона, ты меня напугала. С тобой все в порядке? — Да, конечно. Ауч, больно, — Гермиона попыталась сесть, но тут же схватилась за голову. — Подожди! Ты пролежала тут почти двое суток, я так испугалась! — Как и я, дорогая, — сказала, подошедшая мисс Дональдсон, остановившись за спиной Айяны. — Мне очень жаль. Я не знаю, что случилось. Мы с Айей шли с завтрака, а следующее, что я помню, это то, что я очнулась здесь. — Ты потеряла сознание. Гермиона перевела взгляд с целительницы на подругу. Она знала, что это была не простая потеря сознания, но очевидно, эти двое этого не знали. Конечно, как они могли это узнать, их ведь не было в ее голове. — Покинула пределы разума, — сказала Гермиона, и Айяна рассмеялась. Грейнджер предположила, что сказала что-то для себя несвойственное. — Вы действительно это сделали, мисс Грейнджер, — вступила в разговор целительница Дональдсон. — Результаты диагностики не выявили никаких отклонений, но было очевидно, что с вами что-то происходит. Я предположила, что природа возьмет свое, но если бы вы сегодня не очнулись, то я бы отправила вас в больницу. — Да, хорошо, — сказала Гермиона, смотря на двух ведьм широко раскрытыми глазами. Они, что обе действительно обо мне беспокоились? Ха. Ей никогда раньше не приходилось бывать в лазарете. Конечно, она была знакома с целительницей Дональдсон, поскольку лично поставляла ей большинство зелий, но никогда ранее ей не приходилось бывать здесь в качестве пациента. Гермионе здесь ни капельки не нравилось! Все время учебы в Илверморни она избегала лазарета, даже если испытывала головную боль или спазмы. Гермиона с первого курса сама себе варила все необходимые, облегчающие недуги зелья. Она никогда не понимала своего отвращения к этому месту, ведь и целительницу Дональдсон и ее предшественницу, целительницу МакГвайр Гермиона считала исключительно добрыми и очень компетентными ведьмами. Обе медички в свое время незаметно отзывали Гермиону в сторону и признавались, что предпочли бы получать зелье для восполнения крови, приготовленное ею, а не профессором Брауном. И только теперь, очнувшись она начинала понимать что к чему. Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно... подумать. Гермиона не хотела, чтобы мисс Дональдсон или Айя наблюдали за ней и высматривали, все ли с ней в порядке. — Можно ли мне встать и вернуться в свою комнату? Я и так пропустила несколько дней сбора ингредиентов и занятий. — Одну минуту, мисс Грейнджер. Профессор Браун, осведомлен о причинах вашего отсутствия на занятиях. И насколько я знаю, за почти семь лет учебы, вы не пропустили ни одного дня. Хотя он, возможно, просто не помнит, когда в последний раз делал что-то без вас. Мисс Бегущий Медведь, извините нас, пожалуйста. — Да, конечно, — ответила Айя, поднимаясь на ноги и позволяя одеялу, которое ей ранее дала целительница Дональдсон, упасть на койку. Гермионе стало не по себе от того, что ее подруга спала здесь. Айяна сжала руку Гермионы: — "Я так рада, что ты в порядке". — Я тоже. Спасибо, что беспокоишься обо мне. Когда Айя ушла, целительница задала Гермионе несколько стандартных вопросов (о рационе питания, о том, не напрягают ли ее дополнительные задания, скучает ли она по родителям) и провела беседу о предохранении и возможности забеременеть. Поскольку диагностика совершенно четко показала, что Гермиона в свои почти девятнадцать лет все еще девственница, целительница обязана была провести этот неловкий разговор. Гермиона отнеслась к этому со всем ей присущим пониманием, ведь мисс Дональдсон не могла отпустить ее, не выполнив своих служебных обязанностей. Гермиона ответила на все вопросы, заверила целительницу в том, что с ней в порядке и это (несмотря на внезапное появление шрамов) подтвердила третья по счету диагностика, так что мисс Дональдсон была вынуждена ее выписать. Гермиона направилась прямиком в свою личную, выделенную ей в этом году комнату. Первое, что она сделала — пошла в душ. Гермиона чувствовала себя... мерзко. И подавленно. Она даже не знала, с чего начать. Как разобраться во всех этих... вещах. Некоторое время она просто сидела в душе и делала то, чего не делала никогда раньше — ревела. Гермиона покинула душевую кабину только тогда, когда поняла, что никакие чары не приведут ее кожу в нормальный вид, если она простоит под горячей водой еще пару минут. Зайдя в спальню она еще некоторое время, закинув руки за голову, лежала на кровати и перебирала в памяти последние дни своей жизни. Последние пару дней Гермиона была более осознанной, чем предполагали Айяна и целительница. Она не спала, но и не бодрствовала, ее разум словно пытался приспособиться к... накрывшим ее видениям. Гермиона и хотела бы отмахнуться от всего этого как от галлюцинаций, но понимала, что это были не игры ее воображения и не просто сон. Она не была уверена, откуда именно она это знает, но предполагала, что любой другой человек отмахнулся бы от этого как ото сна или чего-то в этом роде. Она была самым уравновешенным человеком, как в магической, так и маггловской округе. Но Гермиона просто знала, что где-то на Шотландском нагорье в Школе чародейства и волшебства Хогвартс есть доказательства того, что, то, что она видела в видениях — реально. Она была уверена, что это были не пророческие видения, а воспоминания о событиях, которые происходили на самом деле... С совсем другой Гермионой Грейнджер? В совсем другом... времени? Жизни? Она не была уверена. Почему-то Гермиона знала, что он сохранил бы ее вещи и свои воспоминания. Северус всегда все тщательно продумывал и действовал эффективно. По крайней мере, в ее воспоминаниях он был именно таким. Она вспомнила, как целительница втирала мазь в ее запястье и говорила о том, как ей повезло, что Мастер Снейп смог создать мазь, реагирующую на проклятый клинок именно таким образом. Неужели он создал ее из-за... для меня? Предполагая, что однажды в будущем я буду в ней нуждаться? Шрамы появившиеся на ее теле совпадали с теми, что Гермиона видела в своих видениях. Она понятия не имела, почему они так внезапно появились. Больше всего ее беспокоил шрам на руке, потому что, если она правильно помнила, он не до конца зажил. Хотя, сейчас они выглядели не так плохо, как в тот момент, когда она раздевалась, готовясь зайти в душ. Они поблекли? Гермиона смотрела на свою руку, пытаясь понять, действительно ли видит разницу, или просто выдает желаемое за действительное. Гермиона усмехаясь, прослеживала кончиком пальца, первый свой заработанный шрам и задавалась вопросом: боже, как я вообще могла ему понравиться? Заработанный? Верно, заработанный. Именно этот шрам он увидел в нашу первую встречу в Комнате. Остальные он увидел в нашу последнюю встречу. Он создал мазь потому что хотел мне помочь? Или потому что не хотел смотреть на мой шрам? Или потому что не хотел, чтобы другие знали, что я магглорожденная ведьма? Грязнокровка. Такая же как Лили. Гермиона, нахмурившись, покачала головой. Она не думала, что это так. Воспоминания не оставили у нее впечатления, что Северуса действительно волновал вопрос статуса крови. Оскорбление... Лили было его спонтанной реакцией на унижение и выставление его напоказ в манере, которая не понравилась бы любому другому человеку. Гермиона не сомневалась, что, чтобы совершать какие-то поступки во имя "чистой крови", он использовал всю свою ненависть к отцу. Гермиона была практически уверена, что Северус искренне сожалел о том, назвал Лили этим ужасным словом. В конце концов, Гермиона разработала план. Я должна все узнать, и единственный способ это сделать — действовать. Для начала сделать то, что у меня получается лучше всего. Добыть информацию. Сидя здесь, в Массачусетсе, я физически не могу получить ответы на свои вопросы. Ответит ли он на внезапно полученное письмо? Гермиона хотела в это верить, но боялась ошибиться, и заставить Северуса задуматься о том, кто она такая и какого черта с того ни с сего ему написала. Помнит ли он меня вообще? Ей приятно было думать, что да, но их "отношения" длились всего несколько часов его жизни. Со времен ее обучения в Хогвартсе у него могло не остаться никаких воспоминаний о проведенном вместе с ней времени. Гермиона жила очень скромной жизнью и предпочла бы, чтобы так оно и оставалось, тем более что она скоро собиралась вернуться в Британию. Осенью она собиралась поступать в Эдинбургский университет. Профессор Браун помог ей с подачей документов и ее были готовы принять сразу несколько как магических так и немагических учебных заведений, но по какой-то причине, просто из-за неописуемого чувства правильности, Гермиона выбрала именно Эдинбург. По этой же причине она когда-то отказалась от обучения в Хогвартсе. Гермиона доверилась своим инстинктам тогда, доверилась она им и сейчас, когда речь зашла о дальнейшем обучении. Раньше она только подозревала, но сейчас, наконец, осознала, почему уже тогда, в детстве знала, что не может поехать в Хогвартс. (Попробуйте объяснить это своим родителям, когда вам всего двенадцать лет и они только что узнали, что вы ведьма). Сейчас же Гермиона была застигнута врасплох тем, что тогда ей пришлось принять решение, способное все изменить. Насколько сильно все изменилось? Гермиона понятия не имела. Очевидно, что изменилось место моего обучения. Волдеморт так и не вернулся. А в остальном? Она встала с кровати, и свежим взглядом оглядела свою комнату, которую покинула последний раз всего два дня назад. Гермионе пришлось признать, что она приняла правильное решение, попросив родителей отправить ее к тете Карен и дяде Роберту, чтобы она могла посещать Ильверморни. Наверняка что-то в Хогвартсе пробудило бы ее воспоминания задолго до этого дня. И что бы она тогда с ними делала? Не говоря уже о ее чувствах к Северусу. Она не могла стать его ученицей. Это не оставило им никаких шансов на отношения. Разве что Северус бы ее не помнил, но Гермиона не хотела в это верить. Она надеялась, что он все помнит... Вероятно, ей следовало бы немного повременить и для начала во всем разобраться, но Гермиона была не из тех, кто просто сидит сложа руки и не предпринимает никаких действий. Поэтому она решила не отказываться от своей сущности и начала действовать. Она села за стол, и собираясь написать ответ Виктору Краму, своему другу по переписке (ибо, по сути, именно им он и был), достала перо и пергамент. Они познакомились, когда Гермиона училась на втором курсе, и по какой-то причине, несмотря на отсутствие у нее интереса к квиддичу, за время его пребывания здесь, умудрились подружиться. Естественно, она умела летать, но именно Виктор научил ее делать это прилично. Хотя в ее случае, прилично — было понятием относительным. Для нее полеты никогда не были естественными, как для многих. Это по-прежнему был не тот вид транспорта, которым она охотно пользовалась, но теперь Гермиона не боялась, что разобьется насмерть, если поднимет метлу более чем на пять футов над землей. До уроков Виктора у нее действительно был такой страх, мисс Купер, ее инструктор по полетам, легко бы это подтвердила. Теперь же Гермиона могла справиться с метлой, и регулярно раз или два в месяц, выходила на поле для того, чтобы попрактиковаться в полетах, и быть уверенной, что она все еще на это способна. Но только сейчас она осознала, что желание побороть свой страх и приручить метлу было отголоском ее прежнего сознания, твердившего, что нужно быть готовой ко всему. Это было то, чего она совсем не помнила в своей первой временной линии. Я ненавидела летать и хогвартский преподаватель полетов был этим недоволен... Как ее звали? Гермиона не смогла вспомнить и разочарованно покачала головой. В ней всегда была сильна потребность быть ко всему готовой, в том числе и к полетам на метле. Что ж, если эти воспоминания все это время были в моем подсознании, то теперь все понятно. Я прожила семь лет, не зная, переживу ли очередной учебный год. Они с Виктором так сблизились, что некоторые здесь предполагали, что они были помолвленной парой. Бред. Ей было тринадцать! И она не собиралась до отъезда из Ильверморни связывать себя узами брака. Гермиону никогда не интересовали волшебники. Ни один парень не привлекал ее внимания и не бросал вызова ее уму. В конце концов, Гермиона поняла, что ей нужен волшебник, способный делать именно это. Бросать ей вызов за вызовом и в то же время быть ей равным. Способный поддерживать ее, пока она будет делать то же самое для него. Теперь она все поняла. У нее всегда было ощущение, что она нравится Виктору, но он не был готов добиваться ее даже, после того, как она достигнет совершеннолетия. Виктор всегда намекал на свой к ней интерес, но за пять лет их знакомства так ни разу и не дал ей понять, что хочет от нее чего-то большего, чем дружба и простое товарищеское общение. Гермиона поерзала на стуле, призывая последнее письмо Виктора. По иронии судьбы, она получила его на прошлой неделе. Виктор приглашал ее присоединиться к нему на вечеринке, которая будет происходить в конце июля в Малфой-мэноре и будет посвящена восемнадцатилетию Гарри Поттера. Он получил приглашение и оповестил Малфоев, что воздержится от ответа до тех пор, пока так или иначе не получит ответ от своей "пары". Виктор пояснил, что подумал, что для нее это будет веселый способ отпраздновать окончание Ильверморни, поскольку Малфои известны своими пышными торжествами и посоветовал ей относиться к этому "выходу в свет", как к своего рода мини-каникулам, предшествующим началу ее обучения в колледже. Виктор не ошибался. Гермиона действительно не делала перерыва в учебе с тех пор, как поступила на первый курс. Что ж, это достаточно легко организовать. Родители Гермионы действительно понятия не имели, чем занимается их дочь, а поскольку ее тетя и дядя не были ее родителями, школа редко просила их отчитываться о ее местонахождении. К тому же к назначенной дате вечеринки она уже окончит обучение и это лето по сути будет ее личным временем, поскольку официально она не заключала договор ученичества. Гермиона оставалась в школе, чтобы поднабраться опыта для дальнейшего прохождения ученической практики, если она в будущем вдруг решится это сделать. Кроме того, она больше не была студенткой, а профессор Браун не оплачивал ее работу и потраченное время. Раньше она никогда не пользовалась тем, что профессор Браун предоставил ей практически полную свободу действий. За время обучения в Ильверморни Гермиона посетила такие важные для американской истории города, как Нью-Йорк, Вашингтон, округ Колумбию, Филадельфию, и не раз навещала Виктора, когда тот приезжал в Штаты на очередную игру. Да, часы, которые она потратила на сбор ингредиентов для зелий, гербологических образцов, и варку самих зелий, были бы засчитаны в счет любого предложения об ученичестве, которое она (без сомнения) получила бы, но Гермиона не была обязана работать какое-то определенное количество часов. Профессору Брауну просто нравилась как ее помощь, так и ее компания, и Гермиона была уверена, что он надеется, что она передумает и решит стать его Ученицей. Однако она считала иначе и в обязательном порядке собиралась получить маггловское образование. Гермиона должна была сделать это, чтобы исключить любые возможности провалиться в своих попытках обеспечить себе светлое будущее, какого, как она знала, она была достойна. Она перечитала письмо, зная, когда у Гарри день рождения, хотя еще вчера она этого не знала. Естественно, она и до сегодняшнего дня знала, кто такой Гарри, все в волшебном мире знали его историю. Почему вечеринка Гарри будет проходить в Малфой-мэноре? Гермиона содрогнулась при воспоминании о своем... пребывании там. Его, что вырастили Малфои? Неужели именно таким образом, отдав моего лучшего друга, моего брата вместо Дурслей Малфоям, Северус решил выполнить мою просьбу? Гермиону снова передернуло при одной только мысли о тете и дяде Гарри. Дурсли были отвратительными людьми. Она никогда не встречала их, точнее, никогда не встречала в этой временной шкале, но помнила достаточно хорошо. Она не была уверена, стоит ли считать Малфоев лучшим вариантом, по сравнению с Дурслями, но полагала, что этот Гарри вряд ли сильно отличается от ее непритязательного друга, а жизнь у Малфоев по определению должна была быть лучшей версией того, как он жил раньше. Затем Гермиона попыталась представить, что Драко Малфой и Гарри Поттер воспитываются, по сути как братья. Это слишком странно. Это был не первый раз, когда они с Крамом собирались встретиться, но обычно это происходило здесь, в Америке. Но согласно письму, на этот раз Виктор предлагал встретиться в Англии, с тридцатого июля по третье августа. Конкретика была одной из черт характера, которые Гермиона в нем любила. Он всегда точно расписывал: кто, что, где, когда, почему и как, чтобы она заранее могла распланировать, чем будет заниматься в свободное от него время ибо Гермиона всегда с трудом терпела многочисленные разговоры о квиддиче и поклонниц, окружающих игроков. Итак, Малфой-мэнор, с тридцатого июля по третье августа. Гермиона знала, что Виктор приготовит для нее отдельную комнату, как и всегда. Даже теперь, когда ей исполнилось восемнадцать, она будет жить отдельно, а тот факт, что Виктор не затронул в письме тему совместного проживания, убедил Гермиону в том, что он не строит планов на ее счет. Гермиона планировала поездку на указанные даты, и пришла к выводу, что нужно пройтись по магазинам, поскольку в ее гардеробе явно не хватает официальных магических нарядов. Как бы Гермиона не любила Айяну, она не могла взять ее с собой и сейчас ей очень хотелось, чтобы Джинни Уизли вспомнила о ее существовании и помогла ей советом. Или, чтобы ее вспомнили ее соседки по гриффиндорскому общежитию, да, они ей не очень нравились, но были модными. Встречаются ли Джинни и Гарри? Гарри в этом году заканчивал Хогвартс, так что Гермиона предположила, что они могут пожениться через год, когда и Джинни окончит школу. Однако, это были лишь ее предположения поскольку она никогда не обращала внимания на сплетни о британском магическом сообществе. Вздохнув, Гермиона закончила письмо, сразу отнесла его на совятню и отправила, чтобы оно попало к Виктору до того, как она передумает соглашаться быть его "плюс один" на грядущей вечеринке. Из совятни она направилась в кабинет профессора Брауна и постучала в дверь. Он не стал бы возражать, если бы она просто вошла, но Гермиона предпочитала быть вежливой. — Мисс Грейнджер, рад видеть, что вы живы и здоровы. Мисс Дональдсон сообщила мне, что вы очнулись и вернулись в свою комнату, но увидев вас своими глазами, я могу быть спокоен. — Простите, что напугала вас, сэр. — Такое случается, Гермиона и за это не стоит извиняться. Конечно, с тобой подобного ранее не случалось, поэтому я был взволнован и задумался, не прожигаем ли мы твою жизнь. Как думаешь? Профессор Браун был добрым волшебником, вероятно, лет тридцати. Типичным американцем. Из Канзаса. Он показал ей "Волшебника страны Оз", и после этого Гермиона посетила этот штат. Ее родители были киноманами и показывали ей всевозможные черно-белые фильмы, однако "Волшебник страны Оз" не входил в их число. Торнадо не были для американцев чем-то неслыханным, но, похоже, именно ее профессор вырос в условиях постоянной угрозы их появления. Гермиона считала его своим другом и наставником, и была уверена, что он также считает ее своей подругой. Его дом находился в маггловском районе, и в его подключенном к электричеству холодильнике было как американское маггловское пиво, так и магическое сливочное. Гермионе нравилось посещать его кабинет. Она понимала, что переживания профессора обоснованны, и не только потому, что он беспокоился, что ему самому придется выполнять всю работу. — Вовсе нет, уверяю вас. — Хорошо. Я верю, что ты будешь честна со мной и сообщишь, если вдруг переутомишься. — Спасибо. Я собираюсь взять несколько выходных. С тридцатого июля по четвертое августа. Гермиона на всякий случай, добавила к своему мини-отпуску еще один день. Если он ей не понадобится — она никому ничего не сказав, вернется сюда третьего числа, но если же она скажет, что вернется третьего числа, и не сделает этого — за ней пошлют поисковую группу. — Хорошо, ты, конечно, имеешь право на что-то вроде летнего отпуска. — Спасибо. Я бы также хотела воспользоваться этой субботой, чтобы сделать кое-какие покупки перед поездкой. Хочу быть во всеоружии. И на случай, если я сразу не найду того, что мне нужно... Я опережаю учебную программу и могу себе позволить еще парочку походов по магазинам. — Конечно. Тебе нужен эскорт? — Нет, — быстро ответила Гермиона. — Хорошо, — кивнув ответил профессор Браун. — Ты, конечно, заслужила день или два отдыха. Суббота кажется идеальным днем для сбора некоторых ингредиентов, — сказал он, весело ей подмигнув. Это была одна из привилегий его любимой ученицы. Он не должен был позволять Гермионе покидать территорию школы, но она так усердно работала не задаваясь вопросами и не жалуясь, что профессор Браун всегда делал для нее исключения. Он списывал ее отлучки из школы на поездки за зельями или походы за ингредиентами, так что никто и никогда не задавал вопросов, ни ему, ни ей. Иногда быть Всезнайкой очень полезно! — Спасибо, сэр. Наступила суббота. Гермиона приняла душ и оделась, собираясь присоединиться к Айяне за поздним завтраком. Она заранее заверила подругу, что с ней все в порядке и, что она вернется позже в этот же день. Кроме шрамов, которые внезапно появились и так же внезапно исчезли, Гермиону ничего не беспокоило, она чувствовала себя прекрасно. И это было странно. Она хотела получить объяснение произошедшему и надеялась, что у Северуса или кого-нибудь другого оно найдется. Пообещав Айе, что если попадет в маггловский Салем, то купит ей что-нибудь вкусненького, Гермиона отправилась в путь. Она аппарировала в маленькую магическую деревушку, не сильно отличающуюся английского Хогсмида. И первым делом зашла в банк, совсем крошечное отделение Гринготтса, в котором не было никаких хранилищ или чего-то подобного. Деньги здесь можно было получить только со счета. У Гермионы не было хранилища в Бостоне, но она предполагала, что вероятно, люди их имеющие, могли переводить оттуда деньги на свои счета и снимать. Никто из ее знакомых не обладал такими знаниями. У нее не было необходимости держать при себе много реальных денег, как маггловских, так и магических. Обычно на покупки она тратила немного. — Привет! У меня есть кое-какие средства на счету в вашем лондонском филиале, которые я хотела бы перевести сюда, если это возможно, — сказала Гермиона, доставая и показывая гоблину свои удостоверение личности и волшебную палочку. Беспалочковая магия здесь была вполне обычным явлением, так что все было не так привязано к палочкам, как в Лондоне. У ее родителей же были удостоверения личности, с помощью которых они могли получить доступ к ее лондонскому счету. Гермионе никогда не приходилось делать этого раньше, поэтому она надеялась, что все получится. Через несколько минут гоблин протянул ей бумажку с такой суммой галлеонов, что Гермиона была весьма удивлена. Она не была уверена откуда, узнала, что там будут средства сверх того, что дали ей родители, но факт оставался фактом, деньги там были. В свое время ее родители были рады узнать, что могут получить доступ к Косому переулку и расположенному в нем Гринготтсу. Юная Гермиона, семь лет назад сама не зная, откуда это знает, показала родителям вход в магический квартал Лондона. В Ильверморни же, считали, что ее родители — сквибы, то есть волшебники, которые имеют возможность посещать Косой переулок. Как и во многих других случаях, Гермиона просто знала, куда идти и что делать. Ее родители тогда удивленно упомянули, что когда они впервые пришли в банк там уже был открытый на ее имя счет на котором уже были средства. Поход по магазинам не был для Гермионы каким-то чрезвычайным событием, но выходил за рамки ее обычных школьных расходов. На протяжение всех семи лет обучения, родители ежемесячно клали на счет Гермионы определенную сумму, но полученная от гоблина выписка показала, что сейчас на ее счету нехарактерно много денег. Там была довольно значительная сумма, но Гермиона отложила этот вопрос к остальным, пока остающимся без ответов вопросам. Она сказала гоблину, сколько, в том числе маггловских, денег хочет получить сейчас на руки и какую сумму нужно перевести на ее счет. Когда финансовый обмен был завершен, Гермиона отправилась на почту, откуда воспользовавшись камином, переместилась в волшебный Нью-Йорк, где и планировала провести свой день. И потратить свои деньги. Она использовала рюкзак с наложенными на него, еще во время своего обучения на третьем курсе, чарами расширения. Несколько раз за эти годы Гермиона удивлялась, откуда она знает ту или иную информацию, насколько ей было известно, никакой другой школьник, тем более в четырнадцатилетнем возрасте, не знал, как создать такие чары. Она была уверена, что всего несколько ее профессоров смогли бы этого сделать. Она была уверена, что воспоминания, внезапно вернувшиеся к ней на этой неделе, имеют какое-то отношение к ее знаниям. Словно бы знания, которые она получила раньше, все это время были при ней, постепенно просачиваясь в ее мозг без ее ведома. В школе как раз подходил к концу обед, когда Гермиона закончила с покупками, поэтому она уменьшила свои покупки, сложила их в рюкзак, и отправилась из волшебного Нью-Йорка в маггловский Салем. Там был магазин комиксов, который Гермиона периодически с удовольствием посещала, чтобы посмотреть, что популярно у магглов с точки зрения поп-культуры. Неподалеку от него был ресторан, который ей нравился в прошлом. На обратном пути Гермиона заскочила в кондитерскую, чтобы перед возвращением в волшебный Маунт Грейлок, купить лакомства для себя и Айяны. — Профессор Браун сказал мне, что тебя не будет несколько дней, — проговорила Айяна, когда они сидели и вместе перебирали, купленные Гермионой шоколадные лакомства. Айе нравилось, когда Гермиона приносила ей маггловские сладости. Это было забавно, потому что сама она росла, живя в основном как маггл. Ее родители не ездили в Салем, соблюдали традиции коренных американцев и питались исключительно индейской едой. Однако она знала, что это такое, поскольку не часто, но все же пробовала "обычные" сладости. Айя полагала, что Гермиона просто скучает по британским угощениям, которые родители присылают ей каждые несколько месяцев. — Да. Мне нужно провести кое-какие исследования, и я подумала, что сейчас самое подходящее для этого время. Пока я не погрузилась в учебу в университете, — ответила Гермиона, пожав плечами и откусив кусочек вкуснейшего картофельного чипса в шоколадной глазури. Гермиона вспомнила, как впервые попробовала этот десерт. Тогда ей казалось, что это не очень вкусно, но сейчас... сейчас она находила этот вкус восхитительным! У Айи была такая же реакция, когда Гермиона впервые ее ими угостила. Сейчас же младшей ведьме, похоже, они тоже нравились. — Я буду скучать по тебе, — сказала она. Гермиона постаралась сохранить выброшенную коробку из-под сладостей. Она планировала ее использовать и, когда придет время, сделать из нее себе портключ. Она никак не могла пойти в салемский офис портключей, поскольку не могла никому сообщить, куда направляется. Гермиона Грейнджер на этот раз вела довольно спокойную жизнь. Никаких скандалов. Никаких скандалов и никаких сплетен. К счастью, слухи о ее предполагаемом романе с Виктором не вышли за пределы школы и она не собиралась ничего менять, и допускать того, чтобы кто-то публично заявил о ее путешествие с Крамом за океан. — Я тоже буду скучать по тебе, но это всего на несколько дней, и я уверена, профессор Браун найдет, чем тебя занять на время моего отсутствия. Конечно, в конце августа она отправится в Шотландию и, скорее всего, после этого не сможет часто видеться с Айяной. Родители уже сказали ей, что во время каникул она должна будет проводить время дома. Гермиона чувствовала, что они не будут оплачивать ее учебу, если вместо того, чтобы видеться с ними, она будет проводить каникулы в Америке с Айей. По правде говоря, ей и так очень повезло, что родители позволили ей учиться в Ильверморни. Гермиона решила пока не зацикливаться на этом. Даже если ее воспоминания... вернулись? Изменились? Она не знала, что точно с ней происходит. Айяна по-прежнему была хорошей подругой, и Гермиона знала, что ее подруга с нетерпением ждет, когда она уедет и вернется в Европу. Гермиона бы сказала "домой", но она собиралась жить в Шотландии, а не в Британии и по правде говоря, она уже давно не считала родительский дом своим домом. Айяна была хороша в зельеварении, но не так одарена как Гермиона. Она заставляла себя быть лучше отчасти потому, что ей просто хотелось проводить как больше времени с Гермионой. А Гермионе нравилось ее учить. В конце концов, погуляв немного по замку, девушки разошлись по своим комнатам. Гермиона была благодарна за предоставленное ей время, ей было о чем подумать. И что записать. Она не была уверена, останутся ли воспоминания с ней навсегда или это просто способ ее разума перезагрузить систему, как это делают компьютеры или что-то в этом роде. Гермиона боялась, что ее воспоминания исчезнут, подобно внезапно появившимся и исчезнувшим шрамам, а она этого не хотела. Гермиона собиралась записать все, что только можно. Я не собираюсь ничего забывать!