Free To Fly/Свободный полет

      Не поступаю ли я глупо?       У нее не было ответа на этот вопрос, когда она брала его под руку по другую сторону ворот Малфой-мэнора. Северус спросил, не будет ли она возражать против совместной аппарации. Гермиона опешила, как ещё, по его мнению, я смогу добраться до Хогвартса, но быстро поняла, что, несмотря ни на что, он просто был вежлив.       Она перевела дыхание, готовясь к рывку, который, как она знала, выбьет её из колеи. В следующее мгновение она осознала, что они стоят в помещении, которое, совершенно очевидно, было гостиной, а не лабораторией или классной комнатой.       — Эмм, Северус, — сказала Гермиона. — Это не похоже на вашу лабораторию.       — Простите, если я кажусь вам самонадеянным, Гермиона. Это вовсе не входило в мои планы. У меня есть разрешение на аппарирование в Хогвартс в качестве круглогодичного проживающего, но только в наши покои.       — О, конечно, — ответила Гермиона, облегченно вздохнув.       Посещение его дома было совсем не тем, к чему она готовилась. Не то чтобы ей было неинтересно.       — Я мог бы провести для вас экскурсию, раз уж мы здесь… Обещаю, у меня нет никаких дурных намерений.       — Да, пожалуйста, — ответила Гермиона.       Ей вспомнилось, как та, другая Гермиона интересовалась жизнью Северуса. Она знала, что он из Коукворта, но никогда не видела ни его дома, ни его покоев в Хогвартсе. И тогда, и сейчас ей было безмерно любопытно посмотреть на них.       Всё оказалось, на удивление, мило.       Впечатление, которое произвело на неё жильё Северуса, было весьма… Ну, в общем, базовым. Его покои были не совсем утилитарными, но определенно минималистичными. Простыми. Ничего лишнего. Она не ожидала увидеть на стенах его жилья картины (маггловские и магические), комнатное растение в горшке и старый маггловский проигрыватель с ручным заводом. Судя по стоящему рядом пластиковому маггловскому ящику с пластинками, проигрыватель не был простым украшением или предметом коллекционирования. Растение явно было просто комнатным и не использовалось для получения ингредиентов для потенциальных зелий. На приставном столике стоял стакан с остатками, судя по светло-жёлтому оттенку, лимонада, а на стоящее рядом кресло был наброшен плед, что говорило о том, что ими регулярно пользовались (и пледом, и креслом).       Одна из комнат, очевидно, использовалась в основном Гарри. На стоящем в ней диване лежали журналы по квиддичу, а также школьные тексты. Гермиона заметила, что на журнальном столике в этой комнате лежала маггловская книга.       Кухня была укомплектована достаточно хорошо для того, чтобы любой из волшебников, если захочет, мог перекусить или выпить чаю, не беспокоя эльфов. Гермиона предположила, что именно по этой причине стакан всё ещё стоял на приставном столике.       Здесь было по-домашнему уютно. Окружающая сейчас Гарри обстановка, определенно была лучше, чем все когда-то проведённые в чулане под лестницей в доме тёти и дяди годы.       Но всё это оказалось совсем не тем, чего она ожидала.       — Вы очень тихая, — заметил Северус.       — Просто это не то, чего я ожидала, — тихо ответила Гермиона, подойдя к книжному шкафу, который явно предназначался для таких любопытных гостей, как она.       Нетронутые тома, первые издания и огромная коллекция книг Стивена Кинга в твердом переплете, которая выглядела так, будто её не читали. А если и читали, то нечасто и очень бережно.       — Вам нравится Стивен Кинг? — спросила она.       — Да. Подруга познакомила меня с Кэрри, когда я ещё был здесь, в Хогвартсе студентом, и, как видите, за эти годы я собрал неплохую коллекцию.       — Он довольно плодовит, — заметила Гермиона, проводя кончиком пальца по очень красивому изданию «Противостояния».       — Это точно. Вам нравится его творчество?       — Нравится. Мне стыдно признаться, но я никогда не была в Бангоре, как бы близко к нему не подбиралась. А вы?       — Боюсь, что нет. Прошло много лет с тех пор, как я посещал Америку, и это была исключительно деловая поездка, так что на подобные вещи у меня просто не было времени.       — Мне бы хотелось там побывать, посмотреть на те места, которые часто посещает и которыми вдохновляется Кинг.       — Я думаю, это было бы интересно.       — Полагаю, существуют туристические туры…       — И что вас останавливает?       — Я не знаю никого в школе, кто читал бы маггловских авторов, — ответила Гермиона. — И уж точно не Стивена Кинга, которого я читаю так же яростно, как вы. Мне кажется, лучше было бы сделать это с кем-то, чем в одиночку. Моя подруга, Айяна, поехала бы со мной, если бы я её попросила. И профессор Браун, вероятно, тоже. Я бывала у них дома и не представляю, как подобное путешествие может понравиться тем, кому не нравится Кинг. И на самом деле мне не прельщает идея путешествия с ними…       — А-а… Что ж, возможно, если ваша идея насчет подопытных для моего эксперимента сработает, я мог бы составить вам компанию.       Гермиона повернулась к нему лицом и широко улыбнулась. Она надеялась, что ее уловка сработает и он сделает ей это предложение!       — Мне бы очень этого хотелось, Северус.       — Мне тоже, Гермиона.       — Нравится ли Гарри жить здесь круглый год?       — Он не высказывал никаких жалоб. Пребывание здесь обеспечивает его безопасность, и я думаю, он это понимает.       — Верно. Я полагаю, что, несмотря на поражение Волан-де-Морта, всё ещё остались его последователи, которые с удовольствием отомстили бы Мальчику-Который-Выжил.       — Очень проницательно. И да, это было моим страхом и причиной, по которой я не только остался работать в Хогвартсе, но и продолжил жить здесь круглый год. Изначально, после окончания войны, я думал, что смогу заняться чем-то другим. Возможно, поступить в университет, хотя я никогда не думал о том, что стану изучать, если пойду по этому пути. Маггловскую химию или аптекарское дело… Я просто не был уверен. Я не успел принять окончательного решения, я просто знал, что если мне не придётся оставаться в Хогвартсе, я хотел бы заняться чем-нибудь другим. Я не предполагал, что у меня появится Гарри, когда обдумывал свои планы. С его появлением моей приоритетной задачей стало обеспечение его безопасности и защита его личной жизни. А также моей собственной.       В этом есть смысл.       Гермиона ранее задавалась вопросами: почему он всё ещё здесь? Может, директор как-то заставил его остаться? И сейчас она получила ответы: похоже, что нет. Похоже, он сам так решил.       Интересно.       Ей было интересно, каким профессором он стал без давления войны и шпионажа. У неё были воспоминания о нём прежнем, но не было воспоминаний о нём настоящем. Тогда он был неплохим профессором. Серьезным. Требовательным. Строгим. Однако многие волшебники просто его не понимали. Многие элементарно не осознавали того, что зелья могут причинить вред или даже привести к смерти.       Гермиона поняла, что хотела бы это увидеть. Увидеть различия между этими двумя мужчинами, потому что их должно было быть много. Один стресс от шпионажа чего должен был стоить, не говоря уже о тех шалостях, в которые ввязывались она, Гарри и Рональд.       Конечно, этот Северус не помнит таких вещей.       Он проработал семнадцать лет профессором и всего плюс-минус два месяца шпионом. Изменения неизбежны.       Раньше Гермиона об этом не думала.       — А друзья его отца?       — Ах, я полагаю, вы имеете в виду достопочтенных господ Блэка и Люпина?       — Мм, да, — ответила она. — Я была удивлена, не увидев их на вечеринке.       — Думаю, они держались в стороне, поскольку не являются поклонниками Малфоев.       — Я также удивлена тем, что Гарри и Драко, кажется, довольно близки.       — Они практически неразлучны и яростно соперничают за первенство в своём классе.       — Это то, что сказал Гарри. Это впечатляет.       — Да, он предан своему делу. Я подозреваю, что, если бы Драко не составлял ему конкуренцию, Гарри не стал бы таким. Какими бы лучшими друзьями они ни были, они оба чрезвычайно склонны к соперничеству.       Гермиона улыбнулась.       Похоже, некоторые вещи никогда не меняются. По крайней мере, на этот раз это дружеское соперничество.       — Люциус, отец Драко, упомянул, что вы подарили Гарри перчатки для квиддича.       — Я так и сделала. Виктор упомянул о его любви к квиддичу и о своём подозрении, что Гарри может захотеть стать профессиональным игроком. Поэтому я решила, что это вполне приемлемый подарок для волшебника, размышляющего о такой карьере. Я ошиблась? Переступила черту?       Гермиона действительно хотела сделать Гарри хороший подарок, не переборщив при этом. Кроме Айяны, у неё не было друзей, которым она хотела бы сделать приятно. Она обменивалась небольшими подарками с профессором Брауном, но и только. Пара перчаток для квиддича не казалась ей таким уж безумием.       — Вовсе нет. Уверен, Гарри в восторге. До сих пор он всегда пользовался школьным инвентарём, кроме своей метлы. Очевидно, если он будет играть профессионально, ему понадобятся собственные перчатки.       — Да, Виктор об этом упоминал. Возможно, на них наложены чары повышенной прочности.       — Меньшего я и не ожидал.       Гермиона прикусила губу, снова оглядывая гостиную.       — Не покажете ли вы мне Хогвартс, Северус?       — Я думал, вы никогда не попросите, — ответил он, подавая ей руку и ведя их к двери, которая, как полагала Гермиона, вела в замок.       Домой.       Ее сердце трепетало, когда они шли по коридорам Хогвартса. Северус был невероятно хорошим и обстоятельным гидом. Он явно гордился своим домом. Не было никаких сомнений в том, что он считал Хогвартс именно домом.       Он любил Хогвартс так же сильно, как она.       И он, очевидно, ей нравился.       Похоже, как и она ему.       Ильверморни был хорошим выбором.       Правильным выбором.       Теперь она знала это, даже если в то время не понимала, почему так остро чувствовала, что не может поехать в Хогвартс. Ильверморни никогда не был для неё домом. Гермиона никогда не чувствовала связи с ней. Для неё эта школа была лишь средством достижения цели — изучить магию и стать взрослой ведьмой. Ей казалось, что именно поэтому она выбрала учебу в колледже, а не ученичество. К Ильверморни она не чувствовала ни родства, ни принадлежности. Каким бы хорошим ни был профессор Браун, он не вызывал у неё желания остаться.       Они остановились, Гермиона прижала ладонь к стене у башни Гриффиндора и тихонько ахнула от нахлынувшей на неё силы и принятия. Она помнила этот замок и чувствовала его принятие уже на протяжении нескольких месяцев. Но до этого момента не ощущала этого физически.       Было очень приятно, что замок её признал.       — Знаете ли вы, что я стала первой за почти сто лет студенткой, которую отобрали на все факультета Ильверморни? — спросила она, закрыв глаза и позволив силе замка течь через неё.       — Нет, но это неудивительно.       — В результате выбор был за мной.       — И что вы выбрали?       — Вампус, — прошептала девушка. — Вампусы очаровывают меня. Предания о них существуют как в маггловских сказках, так и в магических. Мне понравилось, что я, так сказать, смогу остаться одной ногой в одном мире, а другой в другом.       Северус был тих, слишком тих, и, открыв глаза, Гермиона увидела, что он внимательно наблюдает за ней.       — Это… интересно. Вы знаете, что Долорес Амбридж стала жертвой нападения вампуса в Хогсмиде? Думаю, это было за год или около того до того, как вы поступили в Ильверморни.       Гермиона на мгновение замолчала, копаясь в своих воспоминаниях и отыскивая что-то о Долорес Амбридж.       Откуда Северус знал, что я узнаю это имя? Должно быть, мы говорили о ней тогда.       С этой мыслью в её памяти всплыли обрывки разговора о мерзкой ведьме.       — Нет. Она выжила, я полагаю?       — Да, о вампусе некоторое время заботились в Хогвартсе. В конце концов, когда он выздоровел и был признан не представляющим угрозы для людей, его вернули в дикую природу.       — Не представляющим угрозы для людей? — Гермиона нахмурила брови при одной мысли о том, что дикое животное может быть таковым.       — Очевидно, что это было дикое животное, которое побывало в густонаселенном людьми районе; и специалисты были осторожны, поскольку не хотели, чтобы оно снова туда устремилось.       — Ах, да, я понимаю. Что-то вроде того, почему нельзя кормить медведей и тому подобное.       — Да, именно так. Точно так же, как в тех случаях, когда животное приходится усыплять или держать в неволе, чтобы угроза причинения вреда человеку была меньше.       — Конечно, верно.       Гермиона прикусила нижнюю губу, рассматривая Полную Даму.       — Могу ли я увидеть пример одной из общих комнат Хогвартса? — спросила она.       — Конечно, — ответил Северус, склонив голову. — Мы можем войти, пожалуйста?       Полная Дама обратила на них внимание и открыла проход. Гермиона заметила, что нарисованная дама рассматривает их с интересом, а не с подозрением.       — Пароль не требуется? — спросила Гермиона.       — Сейчас летние каникулы и здесь никого нет, кроме меня и Гарри, у которого, конечно, в любом случае есть пароль, учитывая, что это его общежитие. Во всяком случае, до первого сентября. Потом, конечно, Минерва сменит его к новому учебному году.       — Верно, — сказала Гермиона, посмотрев в ту сторону, где, как она знала, находилось общежитие мальчиков. — Вы были разочарованы?       — Чем? — спросил Северус, похоже, озадаченный вопросом.       — Тем, что его не распределили в Слизерин?       — Боже правый, Мерлин, нет, вовсе нет. По правде говоря, я был бы разочарован, попади он туда. Ему там не место.       — Потому что он не чистокровный?       — Конечно, нет, как и я.       — Ммм…       — Я содрогаюсь при мысли о сплетнях и былинах, которые были бы напечатаны, если бы сын двух гриффиндорцев, оба из которых герои Ордена, и в одного из которых я, по слухам, до сих пор влюблен, только потому что не обзавелся ведьмой в течение семнадцати лет после её смерти, был бы распределен в Слизерин.       — Полагаю, это было бы не очень хорошо для вас обоих.       — Да, — подтвердил Северус.       — А вы? — спросила Гермиона, прикусив нижнюю губу и подойдя к камину.       Он провел рукой по её мантии. Она почувствовала его ладони на своих плечах и задохнулась от прикосновения. Сила, которую она ощутила, прикоснувшись к стенам замка, была ничем по сравнению с этим.       — О чём именно вы меня спрашиваете, Гермиона?       — Вы знаете, о чём я вас спрашиваю, — решившись, прошептала она.       — Посмотрите на меня, Гермиона, — прошептал он ей на ухо, заставив её вздрогнуть.       Гермиона повернулась к нему лицом. Северус смотрел ей в глаза, но она не вздрогнула и не отвела взгляда. Она выдержала, веря, что он не станет без разрешения использовать на ней легилименцию. Что он сочтет это грубостью и насилием. Гермиона не сомневалась, что в прошлом у него были бы на то причины, но верила, что в данный момент он не стал бы этого делать.       — Есть только одна ведьма, чувства к которой я пронёс через взрослую жизнь, и могу вас заверить, это не Лили Поттер.       — О, — произнесла Гермиона, понимая, что этого недостаточно.       Но это было всё, что она могла придумать, находясь так близко к нему. Северус тревожил её, но не в том смысле, что он ей не нравился или вызывал чувство дискомфорта.       Просто это было так ново. Притягательно.       У неё были воспоминания о том, что он заставлял её чувствовать, воспоминания о том вечере, проведенном с ним в одной постели, о вечере, когда они целовались и спали в обнимку. Однако воспоминания — это далеко не реальные переживания. Воспоминания не способны передавать чувства. А у этого Северуса, как она поняла, этих воспоминаний не было вообще.       — Гарри любит рассказывать мне, какой я храбрый.       — Вы храбрый, — быстро подтвердила Гермиона, и Северус улыбнулся.       — Я ценю ваши слова, но ведьма, о которой я говорю, дает мне фору по части храбрости.       — О, я сомневаюсь в этом.       — Не сомневайтесь.       — Она же не была шпионкой или что-то в этом роде, верно?       — Нет, — ответил он.       Северус наклонился к ней, и у Гермионы перехватило дыхание. Он обхватил ладонями её щеки, и запустил пальцы ей в волосы. И её пряди, как это было в её воспоминаниях, тут же обвились вокруг его пальцев.       — Она сделала гораздо больше… Она рискнула всем, — пробормотал он, прежде чем прильнуть поцелуем к её губам.       Было очевидно, что они оба не уверены в себе и колеблются. Северус не прилагал никаких усилий, чтобы углубить поцелуй, как и она.       Поначалу.       Но в конце концов, сила, которую она ощущала в замке, и его прикосновения наполнили её таким количеством эмоций, что Гермиона не могла не захотеть большего. Она обняла его за плечи и притянула ближе, слегка приоткрыв губы. Северус привлек её ближе к себе и приоткрыл в ответ свой рот.       Да, да, да.       Ей хотелось кричать об этом с зубчатой стены замка. Всё было именно так, как должно было быть. Это было именно то, что ей было нужно.       Он. Это он.       Гермиона всегда считала, что с ней что-то не так, раз она не хочет целоваться с волшебниками. Она с любопытством наблюдала за тем, как другие пары публично демонстрируют свои чувства, но это был лишь интеллектуальный интерес. Ей было любопытно, почему молодые волшебники и ведьмы в Ильверморни хотят заниматься подобными делами.       Однако этот поцелуй убедил её в том, что с ней самой или с другими волшебниками и ведьмами, не желающими этим заниматься, не происходит ничего плохого. Очевидно, они просто были гораздо более избирательны, чем те, кого она знала.       В конце концов, когда им обоим потребовалось перевести дыхание, Северус прервал поцелуй. Его ладони на её щеках были теплыми, а пальцы в её волосах — нежными. Её волосы, казалось, тоже наслаждались его вниманием, они практически ласкали его пальцы и запястья.       — Каким бы потерянным я себя ни чувствовал из-за того, что ты не появилась в Хогвартсе так, как должна была, я рад, что ты выбрала Ильверморни.       — Я тоже, — прошептала Гермиона.       Северус слегка отстранился, и они встретились взглядами. Её волосы затрещали, когда он убрал руки от её лица. Гермиона не хотела, чтобы он отпускал её. Северус же выглядел задумчивым. Конечно, он был возбужден так же, как и она, но созерцательность в нём, как она могла убедиться, побеждала.       — Что? — спросила она.       — Ты всё это время знала?       — Нет… То есть, может быть.       Гермиона пожала плечами.       Как объяснить то, что я сама всё ещё пытаюсь понять?       — Я всегда что-то знала. Я никогда не понимала, откуда, но я знала. Именно так я завершила свою работу над Оборотным зельем. Я просто знала, как оно работает. Очевидно, что на втором курсе я не должна была этого знать.       — Понятно. И да, ты права.       — Изначально я варила его здесь.       — …?       — На втором курсе, в туалете Плаксы Миртл, который оказался входом в Тайную комнату. Полагаю, её так и не открывали, не так ли?       — Нет, — ответил Северус, одновременно заинтригованный и обеспокоенный упоминанием Тайной комнаты.       — Ну если тебе когда-нибудь понадобится василиск, он там, внизу. Правда, чтобы попасть туда, тебе придется выучить змеиный язык.       — Здесь?       — О, да, — прошептала она. — Северус, разве ты не читал «Хогвартс: История»? Я понимаю, что новейшая история должна была измениться, но азы должны были остаться прежними.       — Наверное, я забыл об этом. Я помню, что Хагрида, когда он был ещё студентом, обвиняли в том, что его акромантул убил ученицу.       — Это был не Хагрид, это был Том Реддл. И это был не паук Хагрида, а василиск Салазара Слизерина.       — Понятно, — ответил Северус.       — Гарри всё ещё говорит на нём? На Парселтанге?       — Нет, он никогда этого не делал, насколько я знаю. Ты рассказала мне, что он был крестражем. Я изучил всё, что мог, с момента нашей последней встречи в тот августовский день тысяча девятьсот восемьдесят первого года до Хэллоуина того же года. Я не был уверен, что смогу спасти его родителей… Было очевидно, что не смогу. Однако я был полон решимости спасти Гарри. Я создал зелье. Эликсир смерти. Это было сложно, учитывая его размеры. По сути, я обманул его тело, заставив мальчика умереть, и таким образом уничтожил чужую частичку души, заключённую в нём. Я понимал, что это будет невероятно рискованно, но я читал твои записи о некоторых переживаниях Гарри, которые, должно быть, были вызваны частичкой чёрной души, запертой в нём. Я знаю, что ты не знала этого до той финальной битвы, но, читая твои записи и симптомы, описанные в них, я понял это.       — И это сработало?       — Насколько я знаю, да. Очевидно, Темный Лорд не вернулся, и я не слышал никаких слухов о его попытках сделать это. Люциус до сих пор считает, что я шпионил только ради Лили, а с её уходом моя преданность Альбусу и Ордену отошла на второй план. Как мне кажется, он считает, что я взял Гарри к себе отчасти для того, чтобы держать врага моего врага и друга — Альбуса и Темного Лорда именно в таком порядке — рядом с собой. Я уверен, что Люциус действительно все обдумал, но он никогда ничего мне не говорил о том, что кто-то верит в возможность возрождения Темного Лорда. Твои заметки о Квиринусе Квиррелле были достаточно подробными, чтобы я понял, что нужно следить за его деятельностью на протяжении многих лет. Насколько я знаю, он не искал и не находил никаких доказательств того, что Темный Лорд может вернуться. Гарри не испытывал головных болей и не видел кошмаров, которые я мог бы приписать чему-то, кроме того, что его родители были убиты у него на глазах. Поэтому я считаю, что все крестражи, включая тот, который находился в его голове, были уничтожены.       — О, это хорошо. Я как раз хотела сказать, что если бы тебе когда-нибудь понадобилась змея, то Гарри был бы подходящим вариантом. Я знаю, что люди, говорящие на парселтанге, встречаются нечасто.       Змея, должно быть, всё ещё там, внизу, не так ли? Нас же не было здесь, чтобы убить её…       Гермиона содрогнулась при мысли о том, что василиск всё ещё там ползает.       Смени тему, Гермиона!       — Ты когда-нибудь бывал здесь раньше? — спросила она.       — Нет, — ответил Северус.       — Даже для того, чтобы забрать Гарри или кого-то ещё?       — Нет, у меня никогда не было такой необходимости.       — Ну что ж, — Гермиона взяла его за руку и потянула за собой. Она подвела его к одному из диванов. Северус, поняв намек сел, и Гермиона, сделав то же самое, наклонилась к нему, чтобы они могли возобновить поцелуй.       Северус, казалось, не возражал против этой идеи. Она, конечно, тоже.       — Почему ты была расстроена из-за меня? — спросил он некоторое время спустя.       Гермиона пожала плечами, её голова удобно покоилась на его плече.       Я могла бы привыкнуть к этому. Я никогда не испытывала такой близости ни с кем. Разве это плохо? Не слишком ли всё быстро развивается?       — Я не хотела быть той, с кем ты решил поговорить только из-за того, что у меня есть парочка опубликованных научных статей.       — Могу заверить тебя, что это не так, Гермиона.       — Я не была уверена. Я проделала весь этот путь, не рассказала родителям о своей поездке сюда, солгала своему профессору — не специально, но всё же, и я не знала…       — Ты можешь спросить Гарри. Второго мая я довольно удачно разбил лагерь напротив Выручай-комнаты на случай, если ты всё же выйдешь из неё.       — В тот день ко мне вернулись воспоминания, — прошептала Гермиона.