☀️☀️☀️
Two Steps from Hell — Magic of Love Epic Version
Ино подобно притаившемуся хищнику смотрела на письменный стол в своей спальне отцовского дома и, туда-сюда болтая ногой, нервно кусала ногти. Ей жутко хотелось поразглядывать маленькую статуэтку в виде нежно-розовой кареты с позолотой и драгоценными камнями, которую она получила на днях от посыльного, вот только ей гордость этого не позволяла. Доставщик, разумеется, не объяснил, от кого посылка, и просто вручил ее нужному адресату. Однако Яманака и так это знала, едва увидела содержимое небольшой коробочки, никак и ничем не украшенной. От Шикамару подобного жеста Ино ожидать не могла. Что интересно, он даже не приложил никакой записки к своему подарку, и ей оставалось только догадываться, что сподвигло его преподнести столь говорящий презент после того ужасного разговора в саду поместья Нара. Яманака поставила фигурку кареты на небольшую стопку книжек, лежащих на столе, и больше к ней не притронулась. Боялась. А уж чего — и сама не знала. Слезы так и наворачивались ей на глаза при одной мысли об их последней встрече с Шикамару. Ино уже даже пожалела, что соврала ему о ребенке: все-таки, в чем-то отец был прав, когда стремился научить ее уму-разуму с высоты своего опыта. Иноичи заводил подобный разговор снова, но она даже слушать его на сей раз не стала. Да, может, Яманака и жалела о своих словах, брошенных на эмоциях с целью причинить боль, однако все еще оставалась непреклонной в своем решении нести ответственность за их с Шикамару ребенка самостоятельно. А тут еще эта карета! Ино досадливо зажмурилась, отворачиваясь к изголовью кровати. Почему из-за этого подарка, о котором она его не просила, Яманака вдруг стала сомневаться в своих убеждениях относительно чувств Шикамару и его намерений по отношению к ней? И почему от обнадеживающей мысли, что все между ними произошедшее было вызвано исключительно искренним порывом, Ино ощущала такую необходимую, пусть и кратковременную теплоту на сердце? Это сбивало с толку. Путало. Раздражало. В какой-то момент Яманака рывком поднялась с кровати и босиком прошлепала к столу, облаченная в длинный шелковый халат поверх такой же сорочки персикового оттенка. Склонившись над книжной стопочкой, она, не прикасаясь, стала рассматривать свою карету. Но статуэтка была такой завораживающе красивой, что Ино не сдержалась и все же дотронулась до нее, а взгляд ее загорелся от восторга: такие изысканные, хрупкие вещи она обожала. И они были ей под стать. — И чего ты этим добиваешься? — сощурившись, в пустоту спросила Яманака. Подушечки ее пальцев оглаживали позолоченные колеса кареты, узорчатую окантовку и вставку крохотных драгоценных камней. — Думаешь, подарил игрушку, и я сама к тебе прибегу? — она хмыкнула, но улыбки не сдержала. — Красивая. Даже лучше той, что ты сломал тогда, в детстве. Ино поставила карету обратно на стопку книг и, пристроив локти на столешнице, подперла подбородок рукой. — А может, ты так хотел поставить точку? — продолжала рассуждать она, невольно произнося свои мысли вслух. — Ставить точку легче, когда больше ничего не связывает. Но если бы ты знал, что я оставила ребенка… Что бы это изменило, Шикамару? Ино села на стул и снова водрузила на стол локти, зарываясь пальцами в распущенные волосы. Зря она так… Или нет? Почему Шикамару подарил ей карету, если после ее слов об аборте сказал, что презирает ее? Раздражающая несостыковка! Яманака уже совсем ничего не понимала. И это так жутко утомляло ее… Стоит заметить, она понятия не имела о том, что Иноичи уже успел разнести молву о ее беременности. В противном случае, Ино бы всю душу из него вытрясла, а потом предпочла, чтобы он на глаза ей не попадался, лишь бы их ненароком не выцарапать. Она любила отца и глубоко его почитала, но могла и ему крови попортить, отчего он немного побаивался ей перечить и в основном этого себе не позволял. Только вот сейчас была не та ситуация. Речь шла о дальнейшей судьбе Ино и ее ребенка, и это спустить на тормозах Иноичи не мог. Он больше не заговаривал с Шикаку на эту тему, а точнее, они в принципе в последние дни ни словом не обмолвились. Яманака решил не давить на семейство Нара, а заодно унижать свое и дочкино достоинство: раз сказал, свою позицию обозначил — и хватит. Дальше будет видно, кто поступит по совести, а кто оставит у него лишь разочарование, к чему он, по-настоящему, не был готов. Иноичи зачитывался газетой у себя в кабинете, попивая бренди — его это успокаивало и немного отвлекало от переживаний о дочери. Вечерами он любил предаваться чтению, но сегодня для книг было не то настроение, и Яманака пробегался по громким заголовкам статей, отбирая для себя наиболее интересные. А когда он решил, что стоит понемногу готовиться к ужину, куда надеялся вытащить Ино, не выбирающуюся за пределы свой спальни, в его планы вмешался неожиданный гость. Иноичи взмахом ладони попросил прислугу удалиться, вцепившись глазами в Шикамару Нара, что стоял на пороге его дома в довольно неподходящий для визитов час. Молодой человек учтиво поприветствовал Яманака, слегка смутившись из-за его сурового взгляда на себе, но тот и не думал отвечать ему тем же. Иноичи сощурился еще более злобно и бросил: — Все-таки, тебе хватило смелости заявиться сюда и посмотреть мне в глаза? Шикамару качнулся на пятках, вздернув бровь, и на риторический вопрос-утверждение тоже решил не отвечать, как и Иноичи на его приветствие. Вместо этого он спросил: — Я могу кое-что с вами обсудить? Яманака молчал. До-о-олго молчал — у Шикамару аж ладони вспотели от волнения, вызванного этой странной паузой. Но, в конце концов, Иноичи вновь заговорил, отступая назад. — Войди. Нара недолго колебался, прежде чем переступить порог дома Яманака — все же, он по своей воле явился сюда, полный решимости претворить свои намерения в жизнь. — И что ты скажешь в свое оправдание, герой-любовник? — заведя руки за спину, с издевкой вопрошал Иноичи. — Отвечай: как тебе хватило наглости опорочить мою дочь? Шикамару едва сумел сдержать возмущенный возглас. Надо же как завернул… Опорочить! Так, значит, теперь характеризуют близость между влюбленными?! — Я этого не хотел, — только и смог произнести оцепеневший Нара, следом выталкивая из себя короткий кашель, резанувший сухое горло. Иноичи в недоумении высоко взметнул брови. — То есть… — Шикамару озадаченно мотнул головой, — конечно, я этого хотел, но… — Лучше остановись, парень. Нара стыдливо прикрыл заполыхавшее лицо, прислонив ко лбу ребро ладони. И что он такое вообще несет? Ясное дело, он был весь на нервах, вот и бормотал несуразицу, что к разрешению конфликта его точно не приведет. — Да, простите. — Выходит, у тебя не было по отношению к моей дочери серьезных намерений, я правильно понимаю? — взявшись вальяжно расхаживать по гостиной, надменно произнес Иноичи. Шикамару последовал за ним, на ходу оставив пальто на банкетке в прихожей. — В корне неправильно, господин Яманака. Он резко обернулся через плечо. — Ты мне дерзишь, Шикамару? — Я бы не посмел, — возразил Нара. — Вы составили обо мне неверное впечатление из-за всего происходящего. Я что, должен с этим согласиться? Справедливо. Иноичи против этого нечего было поставить. Однако кое-что, все же, со сказанным Шикамару у него никак не вязалось. — Если я насчет тебя ошибаюсь, то объясни, почему моя дочь заявляет, что у ее ребенка не будет отца? Или ты думаешь, я должен позволить Ино остаться матерью-одиночкой и пасть в глазах общественности? Ты хоть знаешь, чего моя девочка добилась своим упорным трудом, и какое уважение заимела среди наших коллег-археологов, что гораздо опытнее и старше нее? Что из этого… — Прошу прощения, — Шикамару вскинул ладонь, и смолкший на полуслове Иноичи возмущенно выпучил глаза от такого его жеста. — Я должен сказать, что ничего не знал о ребенке. Более того… — он уже было хотел поведать об отвратительной лжи Ино, но вовремя себя одернул и не стал вываливать такое ее отцу. К тому же, Нара теперь не злился на нее за это. Решил, что сам виноват, и для всех будет лучше, если он продолжит придерживаться такой позиции. — Впрочем, не важно. Я узнал об этом от отца. Наверное, Ино была права в своем желании умолчать об этом, ведь я… Я был недостаточно внимателен к ней, да и… после экспедиции… Как бы это сказать… — Говори как есть, Шикамару. Пока я даю тебе такую возможность. Иноичи был сердит, и Нара казалось, он его таким никогда раньше не видел. Они не раз выпивали вместе, играли в шахматы до поздней ночи, когда господин Яманака задерживался после ужина и оставался до утра в гостевой комнате поместья Нара, курили сигары и обсуждали дела. Теперь смотреть на этого человека как на того, кто тесно связан с его будущим ребенком, Шикамару было непривычно, даже дико. К этому он, конечно, привыкнет. Все лучше, чем набиваться в друзья к отцу чужой женщины, что Шикаку рано или поздно подсунул бы ему в качестве невесты, к которой он снова ничего не будет испытывать. Ни с кем еще не вышло. Кроме Ино. — Мы с Ино сразу друг друга невзлюбили. Еще в детстве. Можете себе представить, где собака зарыта? — Шикамару невесело усмехнулся. — Я совершенно ничего об этом не помню, но Ино утверждала, что так и было. Я сдуру поверил. А как оно там на самом деле… Иноичи, вроде бы, смягчился. Встал у резной спинки дивана, слегка навалился на нее. — Мы с ней препирались каждый день. Клянусь! Мы все ссорились, и ссорились… Без конца! Но сейчас я вспоминаю все, что было, и понимаю: в непростых ситуациях мы непременно тянулись друг к другу, как будто всего этого между нами не происходило. А потом — опять… Всякое случалось, хорошего тоже считать — не пересчитать, ведь беседовать с Ино одно удовольствие, и порой не наговориться… — Моя дочь умна, образована и обладает прекрасным чувством юмора. Тут нечему удивляться, — беззастенчиво заметил Иноичи. Нара кивнул с улыбкой. Кто бы спорил? — Как я уже сказал, все повторялось вновь. Ну, эти глупые, бессмысленные перебранки. Мы привыкли к этому, да и все вокруг уже не обращали на нас никакого внимания, а потом… — Шикамару неожиданно поник, и Яманака это быстренько заприметил, присматриваясь к нему попристальнее. — К чему ты ведешь? Если надумал мне зубы заговаривать, то не надейся — это со мной не пройдет. Я не ожидал от тебя такого, Шикамару! Я думал, ты добропорядочный человек, надежный и ответственный, но… что же это?! — Я люблю вашу дочь, господин Яманака. Иноичи снова был прерван, но теперь его это не гневило. Он моргнул, несколько смущенно прочистил горло, окинул Шикамару оценивающим взглядом, как будто не знал его еще с пеленок. — Неожиданное заявление. Нара насупился. — Простите? Но… отчего же? — Это не вяжется со словами Ино. А она мало хорошего о тебе говорила. Я бы даже сказал… ничего? — Иноичи с наигранной тяжестью вздохнул, на деле уже сменив ход собственных мыслей. — Да, Шикамару, сожалею. Ни единого хорошего слова в твой адрес. Он резко уронил голову, прекрасно осознавая, из каких побуждений Ино не спешила отзываться о нем положительно. Шикамару уже неоднократно прокручивал в голове их разговор, вспоминал себя сразу после возвращения из экспедиции и приходил к здравой мысли о том, что оказался неправ по отношению к Ино. Да, она могла сообщить ему о своей беременности раньше и, желательно, не доводить дело до абсурда этой ложью об аборте, но теперь, с учетом всех обстоятельств, Нара понимал, почему Яманака так поступила. Он просто не оставил ей выбора. Ей приходилось одной справляться с тяжелой утратой, а вместе с тем каким-то образом принять новость о своей беременности. Нара мог представить, какой неожиданностью это для нее стало, хотя, если задуматься, таких последствий можно было ожидать после того, что между ними случилось. Но и это скорее его проблема, чем ее — он был неосторожен, словно впервые в жизни по неопытности спал с женщиной, и этой женщиной была Ино: с ней так легко забыться, особенно в то время, когда их с большой вероятностью могло вскоре не стать. Шикамару прежде не задумывался об отцовстве. Да и к чему ему было задумываться, если на его пути так и не повстречалась женщина, с которой хотелось создать семью? Так что да, Нара не знал, хочет ли вообще детей, но сейчас, когда все уже случилось, сомневаться ему не пришлось — ни на секунду не пришлось. Шикамару нужен был этот ребенок. Ему нужна была Ино. Ему нужна была ее любовь, которой только предстояло окрепнуть и стать подспорьем для их отношений совершенно другого толка. Если Ино, конечно, испытывает к нему это ответное чувство, в чем Шикамару так боялся сейчас ошибиться. — Мы должны были вместе переживать трагедию, которой закончилась наша экспедиция, — тихо начал Нара, и Иноичи нахмурился, прислушиваясь к его словам. — Но я совсем не подумал об этом, как будто лишь мне одному тяжело справляться с утратой. Поверьте, Иноичи. Если бы мне было известно о беременности Ино, я бы тотчас же забыл о себе и своих переживаниях. Но все вышло так, как вышло. И я уверен, это еще можно исправить. Господин Яманака оживился. Стал вновь бессмысленно перемещаться по комнате и задумчиво спросил у Шикамару: — И каким образом ты хочешь все исправить? Нара выпрямился, отдернул на себе жилет, взявшись за его края, и устремил серьезный взгляд на Иноичи. — Я хочу жениться на Ино. И я приехал сюда для того, чтобы просить у вас ее руки. Кажется, теперь Яманака стал терять силу в ногах. Он остановился посреди гостиной, потом неуверенно подошел к дивану и хотел было сесть, но тут его осенила одна догадка. — Тебя Шикаку надоумил, верно? — Разумеется, нет! — оскорбился Шикамару, не постеснявшись показать это всем своим видом. — Это лишь мое решение. Хорошо обдуманное, взвешенное решение. Позвольте повториться: я люблю вашу дочь, Иноичи, в этом у меня сомнений нет. И пусть я в чем-то труслив, эгоистичен и всей своей натурой несовершенен, но я буду стараться стать для Ино хорошим мужем. Она ни в чем не будет нуждаться. И наш ребенок тоже. Вы знаете, с этим нет и не будет никаких проблем. Никто не посмеет посмотреть на Ино с осуждением, это я вам обещаю. — Понимаю, — растерянно пробормотал Яманака. — Но… Это все так … скоро… — Возможно. Для вас ведь ничего не изменилось за эти полгода. Но для нас пролетела целая жизнь, пусть и совсем короткая, но то была другая жизнь, которую мы проживали все вместе. Мы с Ино делили местный быт, неожиданные опасности, горькие печали и простые радости. Мы вместе поверили в то, что даже представить себе трудно, и это все не сравнится с годами обычной размеренной жизни здесь. Так уж принято, что люди должны узнавать друг друга не спеша, открывать потаенные уголки души только спустя время, а что-то навсегда оставить лишь себе, чтобы не портить впечатление и не рушить иллюзию того, что лучше пары себе не найти. С нами же все иначе. Ни у кого из нас не было возможности выставлять напоказ лишь свои хорошие стороны: когда тебе и твоим товарищам грозит смертельная опасность, ты предстаешь перед всеми в чем мать родила. Мы с Ино знаем, чего можно ждать друг от друга, уже наизусть выучили самые раздражающие недостатки, и я не боюсь завтра проснуться и понять, что рядом со мной не тот человек. Иноичи был удивлен тому, как откровенно и как искренне говорил Шикамару. Вероятно, он ни с кем это еще не обсуждал, но было видно, как глубоко это в нем сидело и просилось на поверхность. Странно только, что тем человеком, кому Нара открыл все свои мысли, стал именно Иноичи. По крайней мере, для него самого. — На протяжении всего времени в экспедиции я невольно менялся, подстраивался под обстоятельства и учился многим вещам. Мой друг Наруто, которого теперь с нами нет, также многому меня научил. Своим примером он показал: не нужно бояться, даже когда страшно так сильно, что хочется сбежать и забиться в угол — смотри страху прямо в глаза и иди вперед несмотря ни на что. Наруто научил меня понимать, как важно ценить тех, кто рядом. Важно быть собой, но при этом находить в себе силы превращать свои недостатки в достоинства. Важно быть нужным. И не тогда, когда тебя уже нет. А пока ты живешь здесь и сейчас с возможностью подарить миру новую жизнь. Я прожил вместе с Ино тот отрезок времени в экспедиции. И теперь не представляю, как существовать здесь, в этой, словно чужой реальности, без нее. Вы вольны счесть мои слова за… — О, да брось! Что же ты раньше мне этого всего не сказал? Раньше? Да когда бы! Шикамару переменился в лице, недоуменно наблюдая за тем, как Иноичи срывается с места и зачем-то направляется прямиком к нему, по пути раскидывая руки в стороны. Кажется, в нем ни грамма воздуха не осталось, когда Яманака хватанул его за плечи и рывком вовлек в свои медвежьи объятия. — Постойте-ка, — задушено пролепетал Нара в его плечо, — так вы не… — Я абсолютно не против того, чтобы ты женился на моей дочке, Шикамару! — Иноичи отстранился и, все еще придерживая Нара за плечи, широко ему улыбнулся. — Как хорошо! Сказать по секрету? — он вновь придвинулся к нему и понизил голос до шепота. — Мы с Шикаку всегда мечтали породниться, — Яманака буквально тут же громогласно расхохотался, отчего Шикамару чуть не оглох на одно ухо, крепко поморщившись. — Да что вы… — пробубнил он, потирая ухо и одновременно с этим изгибая губы в странной боязливой улыбке. — Никогда бы не подумал. — До чего странная молодежь пошла! — восклицал Иноичи — его определенно прорвало. — Вообще жениться не хотят! Женщины, вон, взяли моду сперва карьеру строить! А детей кто рожать будет? Впрочем, я Ино в таком и не обвинял никогда. Она у меня умница, на все горазда. Но поверь, я так долго ждал, когда Ино замуж выйдет… Да не за абы кого! В наше время порядочных мужчин-то и не сыщешь! Шикамару усмехнулся, сунув руки в карманы. Дико хотелось закурить после такой нервотрепки… — Мне казалось, вы вот только что сочли меня не совсем поря… — Кто старое помянет — тому глаз вон! — в новом приступе хохота сказанул Иноичи, легонько похлопывая будущего зятя по щеке. — Шикамару-Шикамару… — он выставил вперед руки раскрытыми ладонями вверх и глянул на них с неуместной тоской, — я ж тебя на этих вот руках вынянчил в свое время! А теперь дочку свою за тебя отдаю! О-о-ох, вот Ино нам внучка здоровенького родит, и мы с Шикаку зажив-е-ем по-своему, по-стариковски… Шикамару не знал, то ли ему поддержать неуемную радость Иноичи, то ли открыть ему глаза на реальность, где Ино на все это своего согласия не давала. Нара сомневался, что она захочет идти за него замуж, но все равно решил сперва обозначить свои намерения перед господином Яманака — так было поступить правильнее всего. Реакция Иноичи, разумеется, вдохновляла Шикамару, но ему все равно было неспокойно, и должным образом разделить с ним воодушевление оказалось проблематично. — Нужно как можно скорее все организовать, у Ино скоро живот на лоб полезет, — Яманака озадаченно нахмурил брови, и его лицо тут и там прорезали морщинки. — Вероятно, лучше обсудить это с Ёшино… — Я очень благодарен вам за доверие, Иноичи, — вмешался в его увлекательный мыслительный процесс Нара. — Но мы еще не знаем, чего хочет сама Ино. Позвольте мне с ней поговорить. У нас много недомолвок, и я бы хотел сначала решить… — Поговорите, разумеется! — зачастил Иноичи, с силой долбанув Шикамару по спине. — Она у меня упертая девочка, но ты сразу-то не отступайся, порешительнее будь, — когда Шикамару взволновался и как-то потемнел лицом, он улыбнулся подбадривающее. — Да ты не переживай так, сынок. Свадьбу сыграем, а там уж… — Какую еще, к чертовой матери, свадьбу?! Иноичи теперь походил на враз побелевшего Шикамару, с которым они пересеклись взглядами в ту самую минуту, когда в гостиную ворвалась Ино. Они оба похолодели и боялись даже обернуться на ее голос, звенящий истеричными нотками. — Дочка, — Иноичи осмелел первым. — Ангел мой, ты так неслышно вошла, что я тебя и не заметил. Бесшу-у-мно так, как птичка! — Перестань, папа! — закричала Ино, устрашающе надвигаясь на в страхе прилипших друг к другу мужчин, что уже неплохо спелись. — С тобой я потом поговорю, и поверь, этот разговор дорого тебе обойдется! А ты… — она остановилась напротив Шикамару, отталкивая Иноичи в сторонку, и без предупреждения хлестанула его по лицу. — Наглец! Яманака оторопел от такого поведения дочери, воззрившись на ничуть не удивившегося Нара — он ждал именно этого и ничего другого. — Ты что делаешь, дорогая?! — возмутился Иноичи. — За что ты его так?! — Он знает, за что! — отмахнулась Ино, зачем-то заглядывая Шикамару в глаза, пусть и знала, что это ее слабое место. — Немедленно уходи. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя. — Я не уйду, — ровным тоном отозвался Нара, коротко тронув горящую огнем щеку. — По крайней мере, пока мы не поговорим. — Вот как? — Яманака вдруг тряхнула волосами и, отворачиваясь от него, угрожающе замахала рукой перед отцовским лицом. — Живо вышвырни его отсюда, папа! Сейчас же! — Ну-ну, разве так можно? — не уступал Иноичи, но при этом бочком подобрался к Шикамару и остановился у него за спиной, хватая его за плечи. — Шикамару отец твоего ребенка. Что же ты, даже слушать его не станешь? — Не стану! Разве это не ясно?! — Подожди, милая, — Яманака на свой страх вышел вперед и протянул к Ино руки. — Ну не упрямься ты так, в самом деле… — Бесполезно, — качнув головой, бросил Шикамару, а на его лице застыло непринужденное, бесстрастное выражение. — Она думает только о себе, а не о нашем ребенке. — Что?! — оторопело выдохнула Ино. — Что ты только что сказал, гад трусливый?! — Да, я трус, — он передернул плечами. — Но своего ребенка я не оставлю. Стать ему отцом у меня смелости хватит. — Какой смелости?! — Яманака не сдержалась и, разметав полы своего халата, кровожадной зверюгой набросилась на Шикамару, принимаясь безбожно его лупить. — У тебя. Нет. Никакой. Смелости! — громогласно заявляла она, стукая кулаками по его груди и плечам. — Дочка! — намереваясь унять буйный нрав своего ребенка, Иноичи заметался глазами туда-сюда, но физически воздействовать на нее не решился. — Прекрати это безобразие! Ты же леди! — Это. Мой. Сын! — продолжая наносить Шикамару удар за ударом, не прекращала свирепствовать Ино. Нара неожиданно перестал стоять истуканом. Он резко схватил Яманака за запястья и, плотно сжав губы, со всей серьезностью посмотрел на нее исподлобья. — Наш, — принуждая ее вновь взглянуть ему в глаза, отчеканил он. — Это наш сын, Ино. Иноичи облегченно выдохнул и отшатнулся назад, надеясь, что буря пока улеглась. Не хватало еще беременной женщине устраивать драки не на жизнь, а на смерть! — Что вы все сын, да сын… — не к месту влез он. — А вдруг дочка? — Я ношу этого ребенка, — вкрадчиво произнесла Ино, как Шикамару и хотел, с непоколебимостью глядя ему в глаза. — А значит, он мой. — Его бы не было, не реши я тогда поступиться своей трусостью, чтобы не оставлять тебя погибать там одной. Ино вздрогнула, и воспоминания нахлынули на нее нескончаемым потоком, заставляя ее задохнуться от эмоций и чувств. Шикамару по ее увлажнившимся глазам видел, что ее так же рвет на части и не пережитая боль потери, и та боль, что они испытывали в разлуке друг с другом — это ни с чем нельзя было спутать. Яманака попыталась выдернуть руки из хватки Шикамару, раз отвести от него взгляд так и не смогла, но он ей этого не позволил. — Я еще и должна тебе спасибо сказать за то, что ты меня обрюхатил? — Боже мой, Ино! Побойся Бога! — сгорая со стыда, взмолился Иноичи. Он довольно комично хватался за голову и пучил глаза. — Иноичи, оставьте нас, пожалуйста, — следом попросил его Шикамару, не разрывая зрительный контакт с Ино ни на мгновение. Яманака снова испытал облегчение. Если честно, он уже с трудом мог смотреть, как эти двое выясняют отношения. На его долю сегодня и так слишком много переживаний выпало. Не дай Бог опять сердце прихватит, кто потом внука растить будет? Доверить это Шикаку? Да ни в жизнь! — Нет! — Ино обернулась к отцу, глядя на него такими глазами, что он даже смешался на секунду. — Папа, не вздумай оставлять меня с ним наедине! — Прости, дорогая, — кашлянув в кулак, Иноичи попятился назад, — но ты же сама просила меня не лезть в твою личную жизнь? — Папа! — она снова стала дергаться, сделав шаг в сторону, но Шикамару только усилил хватку, еще и двинулся вперед, оказываясь к ней непозволительно близко. В отличие от Иноичи, который, напротив, стал отдаляться. — Посмотри сюда, папа! Он делает мне больно! Это уже рукоприкладство! И за этого человека ты собрался выдать меня замуж? Ни за что в жизни! — Значит, ты не выйдешь за меня? Яманака повернулась обратно к Шикамару и одарила его презрительным взглядом. — Мечтай. Чтоб у меня язык отсох, если я лгу! — Разбирайтесь сами! — уже издалека прокричал Иноичи. — Кажется Шикамару лучше знает, как тебя обуздать. — Что ты… Папа! — Ино стиснула зубы, подавшись вперед, и у самого лица Нара прошипела: — Ты против меня еще и отца настроил своими лживыми сладкими речами. И что он только в тебе хорошего нашел?! — Послушай меня, Ино. — Я все прекрасно слышала! Шикамару округлил глаза, удивленно моргнув. — Ты слышала, о чем я говорил с твоим отцом? — Каждое слово! — подтвердила она, снова больно жаля его своим ядом, плещущимся в голосе. — Но я не верю в то, что ты ему наговорил. Ни единому твоему оправданию и обещанию не верю! — Просто скажи, — Нара склонился к Ино и переместил руки на ее плечи, — что мне сделать? Что я должен сделать, чтобы ты не открещивалась от меня? Скажи, Ино, и я все сделаю. Яманака сморгнула слезы и, присматриваясь к искаженному болью лицу Шикамару, вздернула бровь. — Все? — Все, что попросишь, — незамедлительно кивнул он. Она яростно стряхнула с себя его руки. — Тогда уйди. Шикамару покачал головой и обеими ладонями обхватил голову Ино, сокращая между ними расстояние и уничтожая в ней остатки противоречий, за которые она по-прежнему цеплялась, убеждая себя, что так будет правильнее. — Ты все еще боишься, — прошептал Нара, и Ино приоткрыла рот, заломив брови. — Снова боишься любить и быть любимой, ведь мы больше не там, где ты всего этого хотела, и здесь убежать от меня и наших чувств куда проще. Но Ино, позволь мне все исправить. Я не имел права говорить тебе то, что посмел сказать в доме моих родителей. Мне очень жаль, что тебе пришлось это от меня услышать. Я был отвратителен, и сейчас ты имеешь полное право требовать того, чтобы я ушел. Но ведь ты тоже хороша! Зачем солгала мне про ребенка? — Это… — Яманака растерянно захлопала глазами, — мой отец тебе разболтал, так? — Какая теперь разница? О таком не шутят, Ино! Это ведь наш ребенок! Она в изнеможении прикрыла веки, а когда снова распахнула глаза, на ее щеках засверкали новые слезинки. — Зачем тебе это, Шикамару? Ты ведь не создан для семьи. Разве я не права? Ты думаешь только о себе. Ты привык так жить и сейчас… — А ты? — перебил ее Нара, стирая большим пальцем влагу с нежной пунцовой щеки. — Не ты ли мне говорила, что для другого создана? Да кто вообще изначально создан для семьи? Чушь. Но люди ведь женятся, рожают детей и, приобретая опыт, проживают вместе одну жизнь. Одну на двоих, Ино. И я хочу прожить ее с тобой. Ты… — он ласково отвел волосы от лица Яманака, разглядывая его черты, что стали ему до боли родными, — ты нужна мне. Без тебя моя жизнь так и останется бессмысленной, какой была до того, как я испытал с тобой так много эмоций и чувств. Но это еще полбеды. Самое страшное, что ты так и будешь думать, будто чья-то любовь тебе не нужна. Ино заплакала. Она опустила голову, схватилась за жилет Шикамару и разревелась, как ребенок: судорожно всхлипывая, заунывно растягивая гласные и несдержанно дрожа. Тогда он крепко обнял ее, бережно придерживая одной рукой за затылок, и мягко поцеловал в горячий влажноватый висок. — Я боюсь не справиться, — давясь всхлипами, призналась Яманака. — Боюсь быть плохой матерью этому ребенку, но при всем при этом у меня не было ни единой мысли избавиться от него, — Ино подняла глаза на Шикамару, и его сердце мучительно сдавило как тогда, во время песчаной бури. — Я открылась тебе, потому что хотела, и была с тобой, потому что чувства переполняли меня. И этот ребенок… Он не может быть мне ненужным. — Ты не можешь быть ему плохой матерью, — тихо, но уверенно приговаривал Нара. — Вот увидишь: все будет хорошо. Мы справлялись с такими трудностями, что вспоминать страшно, и ты думаешь, нам не по плечу справиться с ребенком? — он улыбнулся ей открыто и непривычно радостно. — Обещаю, что буду впредь тебе опорой и научусь ставить твои интересы выше своих. Конечно, я жутко ленив, невыносимо занудлив и ворчлив, но ведь это ничего, да? — Ничего? — Ино мелодично рассмеялась, и Шикамару улыбнулся шире. — Да если бы я могла не влюбиться в тебя такого, то непременно сделала бы это. — Разумно, — с тихой усмешкой признал Нара, снова утирая Яманака слезы. Он невесомо очертил подушечкой большого пальца контур ее губ и уронил туда же взгляд мокрых глаз. — Но… к счастью, у тебя не было выбора. Ино замерла, слегка прикрывая глаза от его щекочущего, но в то же время волнующего прикосновения. — Как и у тебя. — Я люблю тебя, Ино, — прошептал Шикамару и, приподняв ее лицо за подбородок, осторожно слился с ней губами. Этот поцелуй перенес Ино в тот день, когда она впервые сама потянулась к нему. Ей тогда было нестерпимо грустно. Ино хотела, чтобы кто-то сказал ей так же, как сейчас, что все будет хорошо, и чтобы обнял тоже, как сейчас ее обнимал Шикамару, ощутить опору под ногами и чувствовать себя нужной. В ту пору Ино не знала, что чтобы быть кому-то нужной, стоит начать с себя. А теперь, ощущая, как ей важна крохотная жизнь внутри нее, Яманака могла все это испытать. Наруто научил Шикамару идти страху наперекор, о чем он и поведал сегодня Иноичи, но Узумаки невольно вложил это не только в Шикамару. Ино тоже хотела превозмочь свой страх и больше на него не оборачиваться. Любить — это же так просто. И так просто принять чью-то любовь. Ошибки совершают все, и так будет во все времена. Однако признать свои ошибки может не каждый. Ино так много говорила о том, как Шикамару труслив, но разве признать, что ты был неправ, и стремиться это исправить, справедливо считать проявлением трусости? И разве не он осмелился остаться с ней тогда, когда ей казалось, что завтра для нее уже не настанет? Шикамару поморщился и плотнее закрыл глаза, когда Ино обняла его за шею и углубила их трепетный поцелуй, натыкаясь на очередное осознание, от которого уворачивалась, ведь обида и страх были сильнее. Сейчас она, как и в тот далекий вечер, не таила за душой того, что из нее рвалось. Прожить одну жизнь на двоих… Может, это то, что ей всегда было нужно? — Подожди… Нара отклонился назад, когда Ино отстранилась, и заметался по ее лицу обеспокоенным взглядом. — Что? Ты этого не хочешь? — Нет, просто я… — Яманака отшагнула назад и стала тереть лоб ладошкой, тихонько шикнув себе под нос. — Тебе плохо? — Шикамару отнял ее руку ото лба и приложил к нему свою. — Голова кружится? — Немного, — наткнувшись на взволнованность в его глазах, она добавила: — Это ничего, я просто хочу прилечь. — Где у тебя болит? Что-то с ребенком? Ино закатила глаза, и это не пошло на пользу ее головокружению. — Вот пристал… — она посерьезнела, из ангельского создания превращаясь в фурию. — Ты мне все нервы вытрепал, Нара! Я устала, только и всего! — Понял, — Шикамару даже не стал спорить, выставив вперед вскинутые ладони. — Только не нервничай. Давай я провожу тебя? Приляжешь, отдохнешь как… — Нет, — отрезала Ино. — Не надо. До комнаты я дойти в состоянии. Он согласился и с этим, но волнение его все равно не отпускало. Что теперь между ними? Как расценивать этот поцелуй? Почему она ничего путного не сказала? Шикамару смотрел, как Ино спешно покидает гостиную и скрывается там, до куда его взгляд с этой части комнаты уже не дотягивался. Он тяжело выдохнул и отметил, что настолько огромной потребности перекурить ему, наверное, в жизни еще не приходилось испытывать. — Выпьем? Иноичи продемонстрировал Шикамару начатую бутылку бренди, и на его лице заиграла хитрая ухмылка. Ну, а Нара, конечно, согласился, ведь отказывать было бы как минимум неуважительно. Они проговорили пару часов и, конечно же, пропустили ужин. Когда Шикамару засобирался домой, Иноичи предложил ему не ехать в столь поздний час и лучше заночевать здесь в гостевой комнате — он ведь и сам, бывало, так поступал. Скрепя сердце Нара принял предложение господина Яманака, но при этом задумался, как на это отреагирует Ино. Еще не хватало снова ее разозлить… Пережитый стресс неплохо встряхнул Шикамару, и когда он отправился в гостевую спальню, сна не было ни в одном глазу. Время близилось к полуночи, пока он то в задумчивости сидел на кровати, то меланхолично смотрел в окно, и ему казалось, он не успокоится до самого утра. Мечась по комнате из угла в угол, Шикамару в один момент решил: если он не воспользуется сейчас тем, что Ино совсем неподалеку, то никогда себе этого не простит. Она сидела за столом и смотрела на карету — наверное, так же меланхолично, как Шикамару в это же время смотрел в окно. Иноичи заходил к ней перед сном, пытался оправдать свою болтливость и даже рискнул переложить ответственность со своей хмельной головы на ее трезвую, но Ино быстренько отправила отца восвояси, чтобы не портил момент, которому она хотела предаваться наедине с собой. Шикамару постучался тихо, но этот звук перепугал Ино до чертиков. Она схватилась за сердце, подпрыгнув на стуле, и метнула взгляд на дверь. — Я уже сплю, папа, — бросила она, хотя была уверена, что на этот раз к ней явился уже не отец. Нара неуверенно вошел в спальню Ино, и она горделиво выпрямилась на стуле. — Гостевая комната в другой стороне. — Знаю. Я хотел снова увидеть тебя. Она поднялась на ноги, запахнув на себе халат и потуже затянув пояс на талии. — Я надеялась, ты соскучишься по мне раньше. Два месяца — это слишком долго. Шикамару подошел к Ино и взял ее руки в свои неспешным, плавным движением. — Я скучал по тебе каждый день, но скорбь по Наруто вытесняла тебя из моей головы. Я был словно в прострации. Порой думал, что все еще нахожусь не здесь. Но дома просто ужасно холодно, ты заметила? Трудно вовремя не понять, что уже все иначе. — Очень холодно, — Яманака поежилась, как будто ощутила контраст климатов прямо сейчас. — Я в первое время после приезда страшно мерзла. Нара провел рукой по всей длине ее волос, отчего она сжалась, мысленно пристыдив себя за то, что так реагирует на его прикосновения. — Я собиралась ложиться, — сказала Ино, упершись поясницей в письменный стол. — Возвращайся в комнату. Все утром. Шикамару подошел ближе, вновь коснулся ее волос. — Ну Шикамару… — Ино… Он сорвал с ее губ поцелуй совершенно неожиданно, но растерянность Ино задержалась не надолго. Она приподнялась на цыпочках, обвила руками шею Шикамару и самозабвенно отвечала ему: снова лишь потому, что хотела и потому, что чувства с уже знакомым неистовством переполняли ее. Яманака порядком устала от самой себя, и эта усталость дала о себе знать ни раньше, ни позже — именно сейчас, когда это и было ей нужнее всего. Она понимала, что чем громче кричала о том, как хочет, чтобы Шикамару не существовало в ее жизни и в жизни их ребенка, тем надежнее в ней закреплялось желание быть с ним рядом и делить на двоих одну жизнь. Ино не пыталась понять, отчего не может просто быть с собой откровенной, но сейчас ей этого и не хотелось. Сколько можно мучить себя? Прикрывать страх гордостью, перебирать обиды, чураться того, чтобы влезть в чужую шкуру и понять, как в ней бывает тесно в тяжелые жизненные моменты? И прямо сейчас, с искренним желанием и со всей пылкостью целуя Шикамару, Ино пообещала себе: больше никакой борьбы разума и сердца. Раз сердце любит — разуму не восторжествовать. Пусть торжествует любовь. А убежать от нее никогда не поздно. Ино и не бежала. Она остановилась в своих размышлениях, сосредоточилась на Шикамару, отзываясь на каждое его касание, что разжигало в ней неукротимый огонь страсти. Прекратить это безумие, захлестнувшее их обоих, было им не под силу, но волю случая никто не отменял. Когда Шикамару решил, что вжимать Ино собой в край стола — равно причинять ей боль, и захотел усадить ее на стол, наваждение внезапно схлынуло. Взгляд Ино упал на пол сразу после того, как ее слух отреагировал на короткий гулкий звон, а потом туда же воззрился и сам Нара. — Моя карета, — рвано прошептала Яманака, прожигая широко распахнутыми глазами упавшую статуэтку, в результате чего от нее отломилось одно колесо с камушком посередине. Она вскинула голову на Шикамару. — Ты снова ее сломал! Он затряс головой, зачем-то опровергая очевидное, и громко сглотнул. Это же надо было так все испортить… — Не волнуйся, я починю. — Да уж конечно! — плавно опустившись вниз, Ино приставила к статуэтке сломанный кусок и подняла глаза на Шикамару. — Это же ювелирная работа! — Тогда я закажу новую, — пожимая плечами, предложил он. — Прямо завтра, хорошо? — Шикамару помог Ино подняться с пола и забрал у нее из рук сломанную карету, возвращая обратно на стол. — Пожалуйста, не волнуйся из-за этого. Она шумно выдохнула. Кажется, рядом с этим человеком иначе нельзя. Ино хихикнула, поглядывая на него из-под опущенных ресниц. — С нами ведь так будет всегда, да? Эта бессмысленная ругань на пустом месте. Шикамару вторил ее смешку и закивал с каким-то извращенным удовольствием. — Зато нам никогда не станет скучно, — он осторожно дотронулся рукой до живота Ино, что пока совсем не походил на беременный. — С ним все хорошо? — следом спросил Нара. — Да, — Ино невольно расплылась в улыбке, положив поверх ладони Шикамару свою. — У него уже сердце бьется. Можешь себе представить? Он покачал головой и коротко рассмеялся. Шикамару не мог даже вообразить, что кто-то, кого еще даже на свете нет, может сделать его счастливым человеком. Вот так просто, по факту своего существования внутри женского тела. Это поражало. Восхищало. Даже пугало. — Выходи за меня, — твердо произнес Нара, продолжая согревать живот Ино своей ладонью. — Нет, — без промедления отозвалась она. — Не выйду. Шикамару притянул ее к себе за талию и нежно поцеловал в уголок рта, из-за чего она мгновенно обмякла в его руках. — Ино, не упрямься, — прошептал он, проводя ладонью по ее спине к пояснице и обратно. — Будь моей женой? — Нет, — снова прозвучал ее бессменный ответ. — Тогда можно я… — Нет. Нара отступил на шаг, и его физиономия выдавала в нем вспыхнувшее раздражение. — Я ведь даже не закончил! — Ладно, — Ино кокетливо улыбнулась, сглаживая углы. — Говори, что хотел. Раздражение понемногу спадало, и лицо Шикамару больше не было искажено этой непрошеной эмоцией. — Могу я остаться с тобой этой ночью? Она взволнованно выдохнула. Сердце снова болезненно затрепыхалось в груди от сладостного предвкушения с ним сейчас не расставаться. — На это я отвечу «да». Шикамару не сдержал очередной широкой улыбки и подался вперед, обхватив губы Ино своими. — Я люблю тебя, — не жалея признаний, пробормотал он около ее уха. Ино схватила его за лицо, больно впиваясь пальцами в кожу и сдавливая ими челюсть. — Может, ты уже помолчишь и просто будешь меня целовать, а, Нара? — На это у меня смелости хватит, — с прежней улыбкой пробормотал он, и они снова забылись в исступленных ласках друг друга. А когда на следующее утро Иноичи не обнаружил Шикамару в комнате для гостей, Шикаку узнал об этом первым, и они долго предавались мечтам о маленьком человечке, растущем в чреве своей матери перед тем, как по воле одного отважного человека явиться в этот удивительный мир.