____
У Феликса есть примерно час до того, как о его местонахождении в районе Сен-Мишель станет известно тем, кто ещё совсем недавно был на его стороне. Всё условно. В голове застрял риторический вопрос: можно ли проиграть в шахматы самому себе? Дело случая. Он снял опавший лист с плеча и чуть было не упустил её из виду. Сабрина брела по улице, и кажется, что её нечто отделяло от окружающего пространства. Она не заметила улыбнувшегося ей парня, проходившего мимо, не обратила внимание на вой автомобильной сигнализации. При этом она выглядела собранной. Настороженной. Феликс спешно пересёк разделявшее их расстояние и привлекая внимание, поздоровался. Она крепче прижала к груди книги, что несла в руках и вжала плечи. — Это вы, профессор? Обдала крапивой подозрения. Странно, что Феликс и впрямь почувствовал себя так, словно его ужалили. Почему? Наверное, всё дело в парадоксе. Он и его копия — по сути одно. Вот только люди всё равно продолжают искать настоящего. Оригинал. И тогда уже Феликсу впору ощутить себя двойником. Невесёлые мысли вынудили усмехнуться. К тому же теперь всё усложнял тот факт, что Ренкомпри явно в курсе, что в их первую встречу она приняла его за другого. Феликс мельком оглядел её, раздумывая над тем, как много ей стало известно. — Да, это я. — Вы за часами? — она забавно понизила голос и посмотрела на него так пристально, что стало не по себе. Было трудно удержаться от ухмылки, сама того не зная, Ренкомпри только что подтвердила его догадку. Посыпались первые капли дождя. Сабрина тут же попыталась укрыть под плащом свою драгоценную ношу. Это вызвало очередную улыбку: такой трепет по отношению к обычным книжкам. Феликсу это было отчасти знакомо. — Думала, успею добежать, — буркнула Сабрина, с лёгким румянцем принимая предложенный зонт. — Спасибо. Они шли молча всю дорогу до её дома. Глухой шелест дождя сопровождал повисшее в воздухе напряжение. Феликс не один раз поймал на себе взгляд, наполненный сомнением. Сабрина остановилась и развернулась к нему, обдав близостью, ароматом герани и всё той же недоверчивостью. — Прежде чем я отдам вам часы, вы должны ответить, — её брови споткнулись о переносицу. Хрупкие пальцы, сжимающие ручку зонта, побелели, когда она стиснула их сильнее. — Какая моя вещь находится у вас? Феликс, конечно, не знал ответа на этот простой вопрос. Он испытал досаду и нечто вроде азарта. Его обставили. Он же сам себя и обставил. Время истекало — забавный нюанс: совсем недавно такого и в пьяном бреду бы на ум не пришло. Пауза вышла слишком долгой, и давала Сабрине однозначный ответ. Она попятилась, всучивая ему в руки зонт. — Это не вы, — она нырнула под козырёк, будто и не существовало защиты надёжнее. — Какая вы забавная, — Феликс улыбнулся. — Может, я и не притворился профессором, чтобы втереться в доверие дочери спецагента, но… — Что за чушь вы городите? — Грубо. Я только хотел заметить, что сколько себя помню, всегда был самим собой. — Вас не должно быть здесь, — в её голос не просочилось и капли сомнения. — Или того, кому вы отдаёте своё предпочтение, — Феликс равнодушно пожал плечами. — Кто знает, на чьей стороне правда? Сабрина прошлась по нему изучающим взглядом. Дождь тем временем нехотя унимался. — В ваших словах есть резон, — со спокойствием, которое могло показаться подозрительным, заметила Ренкомпри. — Вы оба — одна личность. — Да, но боюсь, мы уже по разные стороны баррикад. — Почему вы не можете сосуществовать разом? — её голос преобразила надежда. — Просто в разных частях земного шара. Её слова рассмешили Феликса, но он выдал лишь слабую ухмылку. — Боюсь, это попросту невозможно… Это противоречит закону о единстве и целостности. — Закон, который вы придумали прямо во время ответа? — Сабрина вторила ему, также легко усмехнувшись. — Как бы там ни было, — она взмахнула рукой. — Что может произойти, если его нарушить? Вселенная не вынесет двух Феликсов за раз и начнётся метеоритный дождь? — Лично я не вижу причин для шуток, — слегка нахмурился Грэм-де-Ванили. Он терпеть не мог, когда над ним подтрунивали. — Я не могу отдать вам часы, — резко обрела прежнюю серьёзность Сабрина. Она замялась, обхватывая железную ручку подъездной двери. Её глаза напомнили невзначай то самое выражение, с каким на него смотрела Лила, прежде чем заявить, что они расстаются. Наверное, это универсальный взгляд, которые используют люди, чтобы смягчить вес тяжёлых слов. — Мне жаль, — Ренкомпри потянула дверь на себя и нырнула внутрь. Грохот захлопнувшейся двери вывел из неприятных воспоминаний. Феликс побрёл прочь. Ему следовало торопиться.___
Она знает, чем всё кончилось. Там, в том никогда её не касавшемся будущем. Ещё до начала петли. Феликс ей рассказал. У Сабрины нет способности отматывать время, ни картинок из будущего, накладывающихся друг на друга, как слои монтажа. Нет и не будет. У Сабрины есть настоящее, в которое она верит и цепляется изо всех сил. Она говорит это самой себе в мыслях, пока красные цифры на панели неторопливо сменяют друг друга. Где-то над головой льётся симфоническая музыка, пафосное зеркало на всю стену отражает взволнованную её, и уставшего вида женщину, прилипшую к экрану телефона. Всё кажется нормальным. Двери распахиваются и нежный, механический голос объявляет её этаж. Внутренний карман пальто оттягивает непривычная тяжесть. Перед глазами проносятся одинаковые двери и повторяющие друг друга пейзажи в дорогих рамках. Сабрина выдыхает, замирая перед нужным номером. Она чувствует лёгкое недоверие. Информация досталась ей слишком легко: всего час в ноутбуке отца. С паролем он не заморачивался, и неразборчивый стыд подкалывает изнутри. Сабрина всего лишь вбила свой год рождения. Всего час на поиски нужного — и вот она здесь. — Какая неожиданная встреча, — Феликс пропускает её, больше ничего не спрашивая. И это подозрительно. — Невозможно воспользоваться часами, пока нас двое, — по лицу Феликса ползёт угрюмое выражение. — Время не любит парадоксы, хотя и создаёт их. Феликс отходит к окну, занявшему почти всю стену. Янтарный блеск Елисейских полей кажется блеклым в подступи хмурого рассвета. — Ты пришла меня увидеть или поговорить о философии? — его насмешливый тон взрывает тишину. — Я хочу знать, — Сабрина мучительно придумывает способы оттянуть самый ответственный момент. — То, что ты сказал мне на кладбище… — Я вижу, ты до сих пор под впечатлением, — бросает Феликс. — Не совсем понимаю, что ты ещё хочешь узнать. Разве… Он уже не вывалил тебе всё как есть?.. — Мне многое предстоит обдумать, — Сабрина обходит острый угол вопроса стороной. — Как так вышло, что вы разделились, когда часы вернули вас к началу петли? — Наверное, дело в том, что это он держал их в этот момент в руках, — кривая улыбка на лице Феликса свидетельствует о том, что вспоминать прошлое ему неприятно. Сабрина хмыкает. Она хочет уйти. Сделать вид, что ничего не было. — Дело случая, — резюмирует Грэм-де-Ванили. — Случай решает, кто первым успеет заявить в отдел о двойнике, затем… — Да, случай решает, кому достанется роль загадочного профессора по философии, — кивает Сабрина, до сих пор ощущая смешную обиду. — Я знаю, что вы просто пользовались моим доверием. — Подстраховка, — он жмёт плечами, будто не желая видеть в этом ничего постыдного. — Твой отец может повлиять на многое. В тот раз это сработало. — Почти. — Да, видимо, я не всё учёл. Сабрина отводит взгляд в сторону. Бездушные куски гостиничного интерьера никак не желают собраться воедино. Она не слышит, а чувствует, как Феликс подбирается ближе. Её передёргивает внутри от абсурдности происходящего. Дело случая, хах? — Я знаю, зачем ты здесь, — с вкрадчивой нежностью произносит он. Сабрина вскидывает на него потерянный взгляд. И не сразу понимает, о чём он. Тяжесть в кармане напоминает о пришедшем на прокуренной кухне решении. — Я… Знаю, — выдавливает она из себя. Феликс едва слышно усмехается. Он делает ещё шаг вперёд. — Совершаешь одну и ту же ошибку раз за разом. Сабрина фыркает и отступает на два быстрых шага. Рука ныряет под пальто. Зрачки зелёных глаз становятся тоньше, когда раздаётся щелчок предохранителя. — Лучше так, чем ничего не делать, — едва шевеля губами от перенапряжения, произносит она. Палец примерзает к спусковому крючку. Феликс совершенно неожиданно оказывается рядом. Почти вплотную. Он обхватывает её ладони, будто облегчая ей всю работу. — Ну так стреляй, — шепчет он, дыханием царапая щёку. У Сабрины немеет тело. Мышцы отказывают, сдаваясь в плен обезумевшим мыслям. Всё дело в Феликсе. Она его любит. И в настоящем, и во всех вариациях прошлого и будущего — любит. Глаза застилает дым. Так ярко она это осознаёт. — Я не могу, — она закрывает глаза. Кожу обжигает сбежавшая слеза. Признавая своё поражение, Сабрина разжимает пальцы. — Разумеется, ты не можешь, — беспристрастно резюмирует Феликс. В знак утешения он бегло гладит её по голове, а затем забирает пистолет из ослабших рук. Сабрина сильнее смыкает веки, в глухой надежде, что сможет проснуться.